Просто фанатка

С некоторых пор сон оставил меня, глаза было не сомкнуть. Стоило опустить веки и передо мной вставал образ Филиппа: беспомощного, беззащитного, напуганного до смерти. Он сидел сжавшись, под кустом, одна стопа накрывала другую, пальцы ноги поджаты — напряжены добела так, что на коже выступили голубые ленты вен. Он обнимал себя. Прятал лицо. И трясся. Наяву всё обстояло не лучше. Куда бы я ни посмотрела, на что бы ни уронила взгляд: люди, комнаты, вещи — я видела ту же самую разбивающую сердце картину напуганного любимого. Только глядя на Филиппа — живого и невредимого, я возвращалась в настоящее и получала короткую передышку. Страшное видение оставляло меня ненадолго. Кошку нужно было отыскать. Ночь прекрасно подходила для охоты. Накинув чёрный плащ с глубоким капюшоном, я прокралась наружу. На ветер и сырость не обратила внимание — со мной всегда был огонь. Я решила использовать заклинание малой левитации, когда подошвы туфель и землю под ногами разделяло не более трёх пальцев. Так я не рисковала испортить следы мелкого хищника, вздумавшего напасть на Филиппа. Я начала с того места, где случилась беда. Отыскала следы лап за злосчастной лавкой, на которую примостился Филипп вороном. Дальше различила несколько смазанных отметин, где они покатились кубарем. Пятна крови на снегу. Крови Филиппа. С помощью магии я собрала драгоценный снег, впитавший красную влагу, не в силах оставить хотя бы частичку Филиппа под ногами гулявших. Не сделать это показалось страшным кощунством. Куда делась кошка после того, как напала, оставалось неясным. Я тщательно осмотрела каждую дорожку, уводившую прочь от места. Затем занялась медленно таявшими в оттепель клумбами, решив, что духово отродье сбежало отсюда, нырнув за низкие ограды. Изучила каждую шапку сугроба и каждую прогалину, но не отыскала ни единого отпечатка лап — она словно растворилась в воздухе. На следующую ночь, раздосадованная неудачей, я отправилась в тайную комнату при музее, чтобы вернуть ожерелье на место. Филипп поведал про то, как именно пробрался туда с друзьями — сначала чтобы добыть подарки, а после вернуть расческу Златовласки. Я не стала изобретать колесо и попросту повторила подвиг парней. У меня было достаточно сил, чтобы в одиночку убрать охранную иллюзию во второй тайной комнате и отыскать дверь. Артефакты смерти привлекли бы моё внимание в любое другое время. Но после того, что случилось, я только мазнула безразличным взглядом по полкам, положила украденное украшение на пустующую подушку и покинула пределы музея. Ценные вещи оставили меня безучастной. Поблекли ворота древнего родового склепа неизвестного мага — о нём я совсем позабыла. Про учёбу и говорить нечего. Я посещала занятия только потому, что на них ходил Филипп и я могла быть рядом, смотреть на него. Тревога не оставляла сердце. На третью ночь я снова отправилась на поиски кошки. Новая попытка отыскать следы ничего не дала. Снег к тому же успел подтаять за пару дней под лучами яркого, пусть и короткого солнца, покрыться корявой коркой, провалиться, и снова замерзнуть неприглядным напоминанием пролетевшей зимы. Я не надеялась найти то, что могла пропустить в первую ночь — я точно знала, что не допустила небрежности. Но я рассчитывала наткнуться на свежий след, раз уж кошка выбрала окрестности своими охотничьими угодьями. Покружив, я обнюхала тропки парка, надеясь что, возможно, зверёк где-то поблизости и мне удастся его поймать. Увы, после тщетного скитания по округе пришлось признать, что сейчас животное не рыскало в поисках добычи, иначе бы заклинание, обострявшее нюх стократно, непременно бы помогло это заметить. Вдоль стен замка, в нишах окон, утопленных глубоко в землю, на ступенях, ведущих к хозяйственным помещениям, в сточных канавах обнаружились еноты, хорьки, крысы, змеи — кто угодно, только не кошка. На четвёртый день к вечеру зарядил мелкий дождь. Я не стала выбираться наружу, посчитав, что кошка ни за что не станет мокнуть в ненастье. Она должна была забраться в теплое укромное место и спать, поглубже уткнув нос под лапу. Или может охотиться на мышей в подвалах. Догадка показалась мне состоятельной и я, одолеваемая бессонницей, отправилась исследовать нижние пролёты академии. Я бродила повсюду, прислушиваясь и присматриваясь. Пользовалась магией огня, помогавшей уловить чужое тепло сквозь преграды, но, кроме отдыхавших работников, отыскала только мелких грызунов, скользящих за стенами и под полом, пару старых псов, дрыхнувших в сенях кухни, да жаркие пузыри печей, согревавших здание в холодную пору. Никаких признаков кошки. Ночами я продолжала искать, днём наблюдала за Филиппом и слушала разговоры о себе самой в качестве королевы червей, умертвия и ещё духи знают кого. Каких только басен не успели сочинить праздные умы студентов. Тень в парке занимала их куда больше предстоящих экзаменов. Как же глупо. Обо всём догадывался только Филипп. Я видела это по долгим взглядам, обращенным в мою сторону, когда очередная история о таинственной тени шепотом обсуждалась в углу кабинета. Сказать мне было нечего. Представляю себе, что он думал. Я всегда казалась маловменяемой и сейчас выглядела не лучше. Сейчас, когда я была нужна ему как никогда. Но ничего поделать с этим я не могла. Гадкое создание не шло из головы. Что я собиралась с ней сделать поймав? Хотела ли я убить её? Как ни странно, но я не думала о расправе. Я знала, что ничто не поможет мне унять тянущую боль в груди. В голове снова всплыл образ Филиппа в зарослях заснеженной калины. Нет, я вообще не размышляла о том, что стану с ней делать. Мои мысли были сосредоточены только на том, что мне непременно следует её отловить. Во что бы это ни стало! Это казалось важным, пусть причины были не очевидны мне самой. Так подсказывало чутьё, а оно редко меня подводило. От того я волновалась всё больше. И чем дольше я не могла отыскать линялую шкуру, тем сильнее нарастала тревога. Почему я не могла найти кошку? Разве они не находились сами? Ведь они возникали как по волшебству, стоило произнести «кис-кис-кис». Это магическое заклинание работало всегда и везде. Следующую ночь я разгуливала по парку с парой мышей и куском говядины. Прождала всю ночь, но никто так и не явился на чудесный аромат свежего мяса. Кроме псов под утро. Они остановились в отдалении, не решаясь ко мне подойти. Умные твари. Я была сильно не в настроении и они это чувствовали, не осмелившись раскрыть пасть в мою сторону ни единожды. Просто сидели и голодно тянули носом. Мышей выбросила в кусты, мясо швырнула собакам и ушла мрачнее тучи. Я ломала голову, как только Филипп умудрился наткнуться на неё в самое неудачное время в самом неподходящем месте. Всего раз обернулся птицей — и вот, кошка оказалась тут как тут, а я ходила кругами часы напролёт и безо всякого успеха! Одним ранним утром я явилась на кухню. Слегка ошарашенные моим появлением кухонные — благородные не часто жаловали их визитами — клялись, что кошек у них отродясь не водилось. Главный распорядитель, как оказалось, «на дух не переносит кошачье отродье» и оттого не разрешал привозить в академию усатых, как бы ни свирепствовало мышиное племя. Два болвана, в обоих случаях недавно принятые на службу, лишились таким образом места, решив захватить из дома котят. Это казалось странным. Если кошка обитала неподалёку, то она не могла не наведываться на кухню. Если не днём, то должна была крутиться поблизости когда темнело, в надежде воспользоваться неплотно прикрытой дверью, чтобы стянуть позабытый кусок. Но словам кухонных я верила, слишком пламенно они в один голос заверяли, что чего-чего, а кошек здесь не водится. Получалось, что я гоняюсь за кошачьим умертвием, не иначе. Я бы нашла всё это забавным и, может, даже посмеялась, если бы не продолжавшее нарастать беспокойство. Я смотрела на Филиппа. Он пытался держаться стойко, но я видела, что несчастный случай никак не желал стираться из его памяти. Мысль о том, чтобы сжечь лишнее воспоминание уже посещала меня не раз. Похоже, я серьёзно хотела предложить ему такой выход. Пока я медлила, давая ему время прийти в себя без моей помощи. Слишком свежа была рана и я остерегалась бередить её неосторожным словом, не зная, как воспримет это предложение моё совершенство. Мы говорили о заданиях и экзаменах. О всяких неважностях. Почти всегда держались за руки, оба испытывая острую потребность в близости. За обеденным столом вели себя тише, чем обычно. Если друзья и заметили перемену, то в душу сапогом не лезли. Григория я попросила ослабить натиск с учёбой, сославшись на то, что неважно себя чувствую. Заверила, что он все делает верно и потому ему просто стоит и дальше прикладывать усилия с тем же рвением. Маг земли принял это без лишних препирательств. Я продолжала наведываться в парк. Чаще простаивала по половине ночи в густых тенях, надеясь, что кошка всё же объявится сама. В очередную не увенчавшуюся успехом вылазку я заметила, что одна из лавочек занята. Присмотрелась и поняла, что отлично знаю эти скромно опущенные плечи и идеальный наклон головы. — Филипп, — оказалась я рядом в мгновенье ока. Он сидел откинувшись назад и опустив подбородок в мех подбитого плаща, видимо, ожидая меня. Слабо улыбнулся на оклик — я заметила, как дрогнули его губы в густой синеве. — Гуляешь? — прозвучало с болезненной иронией. Что мне было ответить? Он давно понял, что новоявленная нечисть это я. — Марта, оставь это прошу, — произнёс он, вложив в голос чувство. Я не знала, что сказать — с чего начать и как объяснить? — Марта, это всего лишь глупая кошка. Согласен, получилось жутко, — он тяжело выдохнул. — Но ничего не изменится, если ты её поймаешь. И даже если удавишь, мне не станет легче, понимаешь? Конечно, я понимала, и сама об этом не раз думала. Просто я никак не могла остановиться в этой погоне. Я должна была её найти! Но чем оправдать странное наваждение, не знала. И потому просто стояла и молчала. Я прекрасно осознавала, как всё это выглядит со стороны. Моё возлюбленный только что пережил страшное несчастье и ему требовалась моя поддержка. Днём я была рядом, а ночью… ночью гонялась за кошкой. Пугала студентов, высматривавших королеву червей в окнах. Маялась несусветной чушью, когда ему было так скверно. — Пойдём спать? — Филипп поднялся и протянул мне руку. В этот момент я почувствовала, как моё сердце сжалось. Как Филипп мог любить такую, как я? Я ухватилась за руку и позволила увести себя. Пока мы шли, я размышляла о том, как же мне повезло любить его. Он был прекрасен. Филипп был вершиной творения. Совершенством магии. Он был всем. Всем для меня. Я не заметила, как короткая прогулка окончилась у стен замка. Филипп вдруг обернулся ко мне, но не слишком удачно: поскользнулся на талом снегу и стал падать. Сжав его руку, я изо всех сил потянула на себя. Успела переступить с ноги на ногу, переместив собственное равновесие и не давая ему упасть назад, навзничь. Рванула сильно, перехватила за плечи и помогла выровняться. — Спасибо, — ответил он, глядя на меня слегка растерянно. Я смотрела, как Филипп ободряюще улыбается, давая мне знать, что с ним всё хорошо. Мы подошли к стене и он, отыскав тайный камень, открыл проход. — Филипп, — произнесла я, заставив его обернуться. — Я больше не стану гоняться за кошкой. Сократила разделявший нас шаг, коснулась пальцами его скул, притягивая ближе, и нежно поцеловала. Всю ласку, на которую была способна, я вложила в этот поцелуй. Этим поцелуем я обещала, что буду любить его вечно и уберегу от любой опасности. Мы поднялись скрытыми в толстых стенах переходами, вынырнули на жилые этажи академии и попрощались. Филипп не заметил, что я проделала за ним весь путь до общей гостиной парней как привязанная и остановилась только у двери, когда он скрылся за тихо скрипнувшей створкой. Тяжело выдохнув, я опустилась прямо там где стояла, схватилась за голову. Филипп ничего не понял. Не увидел низкого, почти стелившегося по земле ограждения у виноградника, за которым притаился тайный ход. Лозы так плотно оплели острые наконечники, что те растворились в темноте. Если бы Филипп упал, то приземлился бы на них темечком. Чуть выше или чуть ниже, не имело значения. Они бы проткнули его голову стальными шипами. И всё было бы… Было бы кончено. С мрачным смирением я вдруг поняла, почему кошка не выходит у меня из головы.