Просто фанатка

Кирилл написал Ксении, пригласив её на праздник в академию — замок располагал крылом для гостей. Некоторые добирались сюда издалека не одну неделю, а то и дольше, и перед тем, как двинуться в обратный путь могли передохнуть. Ксения отписалась, что прибудет накануне вечером, чтобы провести чудесный день с Кириллом, а следующим утром вернётся в столицу к делам. Перед тем как повторить славный подвиг, мы выслушали историю былых похождений десятки раз, разобрав все сложные моменты и сговорившись о деталях. Общая стратегия осталась прежней. Как и отец Максима когда-то, мы решили выкрасть предметы в ночь перед праздником, подарить их девушкам сердца на день, впечатлив необычностью артефактов и рассказом о том, чего нам стоило их добыть, и на следующую ночь вернуть их на место. Дождавшись, когда академия укроется сном, мы, облаченные в темные одежды, тихо выскользнули из своих комнат. По этажу и дальше, вниз по лестнице, крались мелкими перебежками по одному. В ночное время, как и днём, здание никто не охранял — не было необходимости; от внешних вторжений академия была надёжно защищена магией. Однако по коридорам время от времени прохаживались смотрители, чтобы нерадивым студентам неповадно было даже думать о глупых выходках и безобразиях. Разгуливать по академии ночью строжайше запрещалось. К счастью, на пути нам никто не встретился. Преодолев несколько лестниц, галерей и анфилад, мы без приключений прокрались на второй этаж, где и располагался музей академии. Музей занимал просторную залу, уходившую глубоко в скалу. Подобное расположение подразумевало отсутствие окон, входов и выходов, за исключением парадного. Помимо этого, имелись и другие сюрпризы, надёжно обеспечивавшие сохранность удивительных вещей внутри. О них мы знали благодаря отцу Максима. В своё время, напоив старого смотрителя, он выведал, что вход в музей охраняют два заклинания. Позже, когда начались разбирательства, он не захотел втягивать в неприятности обманутого им старичка — ведь тот мог лишиться тёплого непыльного места, коими так дорожат пожилые маги, и потому, покаявшись в содеянном, солгал, сказав, что спрятался в музее в дневные часы, выждал пока его закроют и уже после проник в тайную комнату. Вышел он оттуда, по его собственному утверждению, тем же образом: затаился до утра, а когда музей открыли для посещений, ушёл как ни в чём не бывало. По этой причине мы надеялись, что охранные заклинания, наложенные на двери, остались прежними. Они были достаточно сильными и действенными и к ним часто прибегали те, кто желал обезопасить внушительное имущество. Таких заклинаний существовало великое множество. Вся сложность с подобными чарами состояла только в том, что обезвредить их могли исключительно особые контрзаклинания, написанные к основному в пару. Не тот ключ-пароль — и магия придёт в действие, обрушив на незадачливого вора всю свою мощь. В этом заключалась первая серьёзная для нас опасность. Если сейчас мы озвучим контрзаклинания к охранкам, а их всё же успели обновить, — нам несдобровать. С другой стороны, пара десятков лет между учебой отца Максима и нашей не было сроком для смены надежных чар. Такие менялись не чаще раза в столетие, а иногда и того позднее. И поскольку отец Максима их якобы не «взламывал», проникнув в тайную комнату совершенно другим способом, то и видимых причин менять их не было. Мы очень надеялись, что не ошиблись в предположениях. Используемые музеем заклинания, несмотря на мощь, оказались не самыми редкими: одно оповестительное, другое охранительное. Первое подавало сигнал смотрителям и другим служащим академии, чтобы те немедля явились с проверкой. Второе, при попытке вторжения, обездвиживало любого мага на длительный срок. Мы подготовились и раздобыли требуемые контрзаклятия. Сделать это было не слишком сложно, прибегнув к помощи собственных семей. Максиму, конечно, и думать было нечего о том, чтобы попросить помощи у близких — они бы сразу обо всём догадалась. В конце концов, история с проникновением в музей являлась их семейной легендой. Я бы тоже в жизни не написал отцу по такому поводу. Не сомневаюсь, что тут же возбудил подозрительность родителя. Думать о том, какие бы это повлекло последствия вовсе не хотелось. Другое дело семья Кирилла. Всегда послушный маг воды попросил родных отыскать и прислать контрзаклинание к оповестительным чарам, естественно, в исключительно образовательных целях. Будучи никогда не замеченным в неподобающем поведении, он пользовался безграничным доверием близких и потому тут же получил требуемое. Ключ к охранительным чарам раздобыл Григорий, тем же самым образом. Отец прислал ему контрчары без вопросов. Его семья крепко поддерживала друг друга, вставая горой за любого члена рода, и потому вопросы всегда оставались на потом, если в том вообще возникала необходимость. Первым делом, по их разумению, следовало помочь сыну, а уж после разбираться в случившемся. Григорий придерживался тех же взглядов не только в отношении семьи, но и друзей. Оказавшись у запертой двери вчетвером, мы почувствовали, что настал момент истины. Были ли мы правы или жестоко ошиблись, станет известно через несколько мгновений. Максим, вознамерившись сделать подвиг семейной традицией, прочел оба контрзаклятия в нужном порядке. Взялся за ручку и повернул, позволяя створке распахнуться. Изрядно потея, мы затихли в ожидании последствий. Насколько мы разобрались, оповестительное заклинание должно было произвести шум, чтобы привлечь ответственных лиц, но из описания мы так же знали, что оглушительные звуки раскатами разлетятся далеко вокруг и мы сразу узнаем о собственном просчёте. Готовить пути отхода в случае провала не имело смысла. Если мы ошиблись и чары сменили, охранное заклинание пригвоздит нас к месту. Даже если бы мы придумали, как убраться до того, как прибудут смотрители, то, воспользовавшись контрзаклятиями, мы уже оставили собственный магический след, а значит, нас всё равно отыщут. К огромному всеобщему облегчению, вокруг продолжала стоять мёртвая тишина, говоря о том, что мы не ошиблись — заклинания остались прежними. Мы вошли в музей, плотно прикрыв за собой дверь и оглядевшись. Каждый из нас не раз бывал здесь, будь то время занятий или свободного посещения, когда требовалось выбрать предмет для доклада за дополнительные баллы или по другой академической необходимости. Наведались мы сюда и перед тайной вылазкой, дабы освежить детали, касавшиеся места. Музей представлял собой внушительных видов залу, украшенную с особой помпезностью. Повсюду возвышались стеллажи и витрины. Однако большинство ценных раритетов хранились в прозрачных сферах, покачивавшихся в воздухе: волшебные книги, мощные предметы оружия, заговоренная броня, исторические знаки отличия, уникальные украшения, проклятая одежда, запечатывающие духов фигурки, редкие камни и множество других вещей, обладающих удивительными магическими свойствами. На каждом была закреплена бирка с описанием. Хранение в сфере имело смысл, если хотелось сохранить исконный магический заряд предмета на более продолжительный срок. Магия рассеивалась в зависимости от условий содержания и силы исходного заряда. Почти все предметы можно было напитать повторно, но это была бы уже новая магия. Мы же — чародеи — относились с трепетом к старине. — Сюда, — тихо позвал Максим, увлекая нас крошечными искрами огня за собой. По сути, мы могли зажечь огонь ярче — здесь никого не должно было быть, кроме нас. Но мы решили не рисковать на случай, если план всё же имел незамеченные нами огрехи. Как говорится, осторожность не помешает. На стенах музея до самого потолка, терявшегося в густом мраке, висели гобелены, изображавшие страницы истории в мельчайших подробностях. Стоило коснуться — и картина оживала, повторяя нехитрый сюжет сражений, возведения городов, празднеств и других важных событий от начала и до конца. Максим скрылся за одним из них, и волна, образованная движением его тела, покатилась к середине полотна. Мы поспешили нырнуть следом. И двигались, пока не настигли мага огня, светившегося слабым мерцанием. Сгрудились вокруг него и уставились на уходивший на пару шагов вниз альков. Небольшое углубление заканчивалось массивной дубовой дверью, охваченной осмоленными скобами с крупными лепестковыми заклёпками. Ручки не было, только замысловато кованная скважина для ключа. Выглядело препятствие внушительно. Максим извлёк из-за пазухи цепочку. На ней болтался медный ключ, открывавший дверь перед нами. Друг не поленился снять копию с копии ключа, хранившейся дома, и утащить её с собой в академию на всякий непредвиденный случай. Вот уж действительно: если на стене висит ружьё, рано или поздно оно обязательно выстрелит. Повинившись, родитель Максима признался декану, что ранее украл у смотрителя ключ и собирался вернуть вместе с артефактом, и непременно сделал бы это, если бы не упрямая девица. На самом деле он похитил ключ заблаговременно и снял с него дубликат, о чём он, конечно же, умолчал. Именно ключ являлся следующим немаловажным этапом успеха затеянного нами предприятия. Как и любой важный ключ, этот работал с помощью крови. При нажатии на головку в основании тонкой полой трубки появлялась игла. Чтобы открыть эту дверь, смотрителю требовалось уколоть палец острием и только после этого вставлять ключ в скважину. В нашем случае раздобыть кровь можно было несколькими способами: уколоть смотрителя музея напрямую или организовать происшествие, в котором тот окажется невольным участником и пострадает телесно. Вот только мы всерьез полагали, что это может вызвать подозрения жертвы и тогда всем нам не поздоровится. О приятной компании девушек в праздник и думать нечего. Хорошо, если всех нас не выгонят. Отец Максима взял требуемую кровь, когда напоенный им смотритель пребывал в беспамятстве. Официальная версия утверждала, что он подкрался к спящему. Мы уже всерьёз задумались о том, не подобраться ли к старику во время сна, когда на ум пришла другая мысль. Бичом древнего замка, как и любого другого старого жилища, выступал постельный клоп. Мы отловили целую склянку букашек, копаясь в матрасах смотрителя. Неприятные жирные жуки, закусывавшие служителем не один год, копошились внутри плотно закупоренной колбы, которую Максим только что извлёк из кармана штанов. Он медлил — жуков мало кто любил. О том, как мы их собирали вовсе не хотелось вспоминать. — Давай я, — отнял Григорий стекляшку из рук мага огня, вывалил их себе на ладонь и раздавил, заставляя нас поморщиться. Максим нажал на головку ключа, из узкой сферической окружности показалась игла. Он вымазал ту в расплющенных внутренностях прямо на ладони Григория и поднёс ключ к скважине. Мы надеялись, что этого будет достаточно и тихо молили о том духов. Ключ вошел в отверстие — мы замерли. Раздался звонкий щелчок. — Победа! — шепотом провозгласил Максим, ныряя в образовавшийся проём. Тайная комната оказалась заметно меньше парадной залы и выглядела не больше малой гостиной в моём доме. Впрочем, если принимать во внимание захламленность пространства, набитого вещами до потолка и оставлявшего узкие проходы между ними, чтобы протиснуться поодиночке, здесь было где побродить и на что посмотреть: склады сундуков, ряды высоких шкафов всех мастей; стены опоясывали полки, заставленные так плотно, что здесь едва ли нашлось бы место впихнуть ещё одну чернильницу! — Ну и беспорядок, — пожаловался Кирилл, чихнув несколько раз. — Хватит топтаться у меня по ногам! — рассерженным котом шипел Максим. — А ты отойди от меня, — осадил Григорий. — Не могу! Тут везде паутина. — Так спали её. — Спятил! Мало ли что здесь. Вспыхнет ещё, не потушим. Максим был прав. С неизвестными артефактами шутки плохи, а если учесть, что здесь были собраны самые опасные из них, то приходилось вести себя вдвойне осторожнее. Мы разбрелись в разные стороны, чтобы не толкаться и лучше осмотреться. — На поиски около часа, — напомнил из темноты Максим. — И не трогайте слишком подозрительные штуки. Особенно ты. Григорий только фыркнул из темноты. Я зажег огонёк на ладони, как научила Марта, и огляделся. Что из увиденного можно было считать подозрительным предметом, а что нет? Вопрос хороший. Старинные шкатулки, чайные сервизы, потрепанные шляпы, сломанные подсвечники, горшки для цветов; веретено, заткнутое в угол и прикрытое поношенными дорожными мантиями, рядом пара потёртых красных сапог; свернутый ковер торчит из-под буфета с зеркалами, на полках которого битые вазы и стопка бумаг, придавленная на манер пресс-папье треснутой рамой, части которой не расходятся только благодаря кружеву, стягивающему угол; линялая лисья шкура и игольница со ржавыми булавками поверх. Наверное, я ожидал увидеть не совсем это. Роскошь музея давала надежду, что здесь отыщутся ещё большие сокровища, но увы, всё это походило на заплесневелый хлам. Ко мне навстречу пробирался Кирилл. — Тоже шокирован? — Не то слово. Слушай, а может быть это какое-то заклинание? Кирилл понял меня с полуслова. — Я подумал о том же. Поверить не могу, что здесь только этот мусор. Обсудив, мы все согласились, что дело нечисто. И не только потому что никто давно не брал в руки метлу. Со слов отца Максима, здесь были удивительные вещи. Ничего подобного мы и близко не наблюдали. По всему выходило, что после вторжения мага огня, некоторые меры всё же были предприняты: мы подозревали наложенное на артефакты заклинание, скрывавшее истинное и выдававшее взгляду неприглядную нам картину. Мы посовещались о том, знаем ли заклинания, способные помочь в этом затруднении, и решили попробовать Свет истины. Заклинание простое, использовалось когда требовалось пролить свет и развеять тьму лжи. По всему подходило. Вот только не стоило слишком надеяться на успех, коль скоро это была закрытая секция, а мы — только студенты, вооруженные знаниями наполовину оконченного пятого курса и не слишком впечатляющим объемом сил. И всё же одна светлая идея нас посетила — мы решили использовать заклинание Света истины вкупе с другим. Мысль о том, чтобы объединить наши силы пришла Кириллу. Мы — маги разных стихий — идеально подходили под схему мощного усиливающего заклинания. Оно действовало только когда все четыре стихии находились в гармонии, и то, что мы были друзьями позволяло рассчитывать, что у нас получится. Кирилл освоил его теорию на дополнительных занятиях прошлым летом и потому взялся нами руководить, пробормотав: «так и знал, что пригодится». Отыскивая пяточок свободного пространства, где можно было бы поместиться вчетвером, мы сдвинулись ближе к стене. Перехватили руки друг друга в замысловатом порядке, когда кисть левой руки лежала поверх сгиба правой руки, а кисть правой хватала сгиб левой руки впереди стоявшего. Замкнули круг, и Кирилл принялся произносить заклинание по памяти, прежде потратив некоторое время, дабы удостовериться, что помнит его дословно. Кирилл произносил волшебные слова и я чувствовал, как меня охватывает приятное покалывание во всём теле. Парни, должно быть, ощущали то же самое, но никто не спешил раскрывать рот, чтобы не испортить старания мага воды, пока тот не закончил. Наконец Свет истины был зачитан до конца. Слабое свечение зародилось на поверхности кожи наших рук и стало медленно расползаться вокруг, озаряя комнату. Рвалась ткань иллюзии, и вместо изобилия рухляди выступало очерченное линиями повисших в воздухе сфер и витрин пространство. Грязь и пыль исчезли. Кажется, мы видели те же самые предметы. Они возникали на новых местах и теперь выглядели упорядоченными и гордыми экземплярами старинной магии, повстречать которые суждено не каждому. — Я слышал о таком, — протянул Кирилл. — Артефакту создают немагического брата — копию предмета, лишённую магии. Он — иллюзия, но вполне осязаемая. Так маги прячут на виду свои сокровища. — Так ведь всё равно можно украсть, — не понял Григорий. — Украсть можно только пустышку. Артефакт останется скрытым в комнате. Маг заметит пропажу предмета и будет знать, что кто-то позарился на его добро, при этом исключая риск потери самой вещи. — Если отсюда что пропадёт, никто и не заметит, — резонно предположил Григорий, — слишком много всего здесь было набито. — Держу пари, расчёт на студентов, — пробурчал Максим. — Украв, поймут, что облажались, да и оставят попытки. Проверять и не стоит. А может, есть заклинание, способное быстро посчитать количество пустышек в комнате. — Логично, — согласился Кирилл, пока мы осматривались, пытаясь разобраться что к чему. Неожиданно свет пошёл рябью, заискрил и стал сворачиваться, снова уступая место плотному пологу иллюзии. Мы ничего не могли поделать — чары оказались пусть и простыми, но мощными. — Выберите взглядом предмет, — первым опомнился Максим. — На счёт три разрываем сцепку. Каждый пытается что-нибудь схватить. Понятно? — Да! — отозвались мы хором. Иллюзия оставляла всё меньше пространства, а я судорожно метался взглядом, пытаясь решить, до чего точно смогу дотянуться. Я встал так, что передо мной была только глухая стена, на ней крепилось копьё. Но вряд ли Марта оценит такой подарок. Да и как я его вручу, чтобы никто не заметил? Я попытался выбрать другую вещь, а Максим уже считал. — Раз. До колокольчика в углу слишком далеко, могу не достать. — Два. Кажется, там, ниже, за ногой Макса, был ещё какой-то предмет. Мне придется сбить друга, чтобы его схватить. — Три! Я потянулся за копьём, решив, что другие артефакты всё же слишком далеко. Древко выскользнуло из рук, слетев с крепления на стене — я не удержал! В панике рука пронеслась мимо. Рядом мелькнул темный шар, привинченный к стене, и я ухватился за него, отчаянно дернув на себя. Он не снялся с поверхности, но повернулся и передо мной распахнулась дверь. Раздумывать не было времени и я прыгнул вперёд.