Лица в дыму

Лиза Смит молилась, молилась горячо и истово, жалея только о том, что не может возносить свою хвалу Господу вслух – на улице было людно, и не все бы это поняли правильно. Алан сегодня… Впрочем, нет, она не смела даже думать об этом раньше времени. Мысли должны быть чисты, она обязана… вести себя подобающе. Боже, в последний раз Лиза боялась так, когда её в 7 лет впервые повели к зубному врачу! Хотя нет, гораздо слабее. Молитва помогала. Но только до тех пор, пока её не пихнул какой-то невежливый господин, стремительно проталкивающийся сквозь толпу. Тогда Лиза стала смотреть по сторонам: она давно не видела бульвары настолько красивыми, людей - такими улыбчивыми. Даже птицы, казалось, пели веселее, чем всегда, как-то по-особенному. Впрочем, сегодняшний день действительно должен стать необыкновенным – и всё благодаря принцессе Юфемии. Лиза любила её – настолько, насколько можно любить человека, никогда не виденного лично. Она была похожа на ангелов с витражей в отцовом храме. И это проявлялось не только во внешности, но и в ее улыбке, в доброте, в сострадании, в призрении к слабым и сирым. Одиннадцатые… нет, теперь уже японцы – тоже дети Господни, и они заслужили право на собственное имя. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Лиза так уж любила их – очень уж они были странными: их внешность, их привычки, их… да в общем-то всё. Она видела одиннадцатых в папином приходе, где те не поддерживали своей постоянной вежливой, но обезличивающей улыбки и не кланялись, когда какой-нибудь большой человек обращал на них свой взгляд. Отец, не раскрывая, конечно, тайны исповеди, рассказывал, что иногда не знает, что сказать и посоветовать многим из тех, кто поверяет ему свои тайны в специальной кабинке. Порою он еле сдерживает непозволительный смех, иногда испытывает жуткий страх и всегда – непонимание: потому что они не такие. Совсем не как европейцы. Но значит ли это, что они хуже? Лиза шла как раз в направлении главного стадиона, где должны были произойти основные события сегодняшнего дня. Там будет принцесса. Да. И там будет Зеро. Откуда он взялся? Кто это такой? Чего он хочет? Его последователи говорят – справедливости. Но в праве ли он судить? Лиза боялась его. Не сказать, чтобы так уж сильно, но порой ей становилось жутко от мысли, что один из отцовых исповедующихся может быть им, тем самым Зеро. И он может рассказать, признаться… Но, наверное, такие не ходят на исповедь. Лиза провела пальцами по лбу, поправляя прическу. Было довольно жарко, и она подошла к увешанному гирляндами и флажками – британским и старым, полузабытым японским – киоску, чтобы купить мороженное. Несколько монет легли на прилавок. Улыбчивая японка в будке подала ей эскимо. - Спасибо. И поздравляю вас, - сказала Лиза приветливо. Эти простые слова так растрогали продавщицу, что она от неожиданности выронила мороженное из рук. Но нет. Это не могло её так удивить - у японки даже рот открылся... В будке было радио, что-то вещавшее по-японски – какая же новость там могла прозвучать, что вызвала такую реакцию? - Ничего страшного. Не знаю, что вы слышали, но, видимо, это были плохие вести. Я не в обиде – просто дайте другое. В ответ японка как-то странно, исподлобья посмотрела на Лизу - и вдруг кинула прямо в неё белый сливочный шарик с лопатки! Это было уже, конечно, хамством. А платье, новое платье! И Алан! Неееет, только не это. Но все же как странно: японка в будке зарыдала в голос и раскачивалась взад и вперёд, точно сумасшедшая. Лизе очень не понравилось выражение её лица. На нём была печать отчаяния. Лиза, ничего более не говоря, двинулась прочь от киоска. Вроде бы в поисках полицейского, но на деле какое-то недоброе предчувствие просто просто подсказывало ей, что нужно держаться подальше. А потом началось настоящее безумие. Со стороны стадиона толпой побежали люди. Они, толкаясь, неслись один за другим. Метались с круглыми безумными глазами. Лизу толкнули, потом ещё и ещё. Больно. Она кричала, пыталась спрашивать что происходит. Вместо ответа какая-то немолодая женщина схватила её за руку и с криком "Спасайтесь!" потащила за собой. Лиза семенила, как будто и не сопротивляясь – слишком странно было это всё. Но вдруг её помощница упала. Лиза остановилась, чтобы помочь ей подняться. Для этого ей пришлось обернуться, и открывшийся вид поразил её: толпа беглецов была огромна, позади валил дым, что-то потрескивало, кто-то стонал. Её провожатая вдруг издала громкий крик. Да на неё же наступили! На живую, прямо на спину! И даже не заметили этого. Лиза потянулась подать руку помощи, но людской водоворот подхватил её и потащил, поволок за собой, прочь от несчастной. Почти сразу лежащая скрылась из виду. Поток выпустил Лизу только через пару кварталов. Первая мысль была идиотской – она потеряла шляпку. Вторая – куда умнее: что всё же происходит? Лиза стала настоящей леди в свои 22 – благовоспитанной и культурной, но когда-то, кажется, в другой жизни, она была настоящим сорванцом и любила лазать по деревьям. Узловатый и старый клён не составил большого труда – и вот Лиза Смит в пяти или шести метрах над землёй и может осмотреть окрестность. Дым. Кругом, повсюду. Едкий и чёрный. Порой взгляд выхватывал лица, образы, гримасы из этого дыма, но лишь на секунду – потом они пропадали вновь. По настоящему хорошо было видно лишь ближайшие пять или шесть метров. И туда, на этот пятачок обозримого пространства, выходили люди. Чёрные – в чёрных с головы до ног одеждах, чёрных шлемах и с чёрными стволами штурмовых винтовок в руках. Периодически они останавливались и стреляли. После большей части выстрелов раздавался вскрик. Что это? Война? На нас напали? Неужели знаменитый Королевский флот допустил десант? Это немцы? Или нет? Язык другой, в немецком нет таких слов. Это… одиннадцатые, японцы! Вдруг один из них повернул свою голову в чёрном шлеме и уставился прямо на Лизу. А потом стал подходить. Медленно, нарочито неспешно. Он подошёл, а потом скомандовал что-то – быстро, отрывисто. И двое других подбежали, полезли наверх. Лиза попробовала подняться выше, но словно одеревенела. Её схватили за ногу, начали тянуть. А вот она уже на земле - её держат под обе руки люди в чёрном. Люди без лиц. - Кто вы? Одиннадцатые? Удар в живот. Забрало одного из шлемов поднялось – маленькое лицо, раскосые карие глаза. Ей должно было быть больно. А стало почему-то смешно: подумать только, минут десять-пятнадцать назад она верила, что встреча с Аланом – это самое страшное событие в её жизни! И Лиза Смит захохотала диким и безумным смехом. Японец улыбнулся. - Смелая, хорошо! – произнес он на ломанном английском. А потом вновь что-то сказал по своему, и Лизу быстро поволокли куда то в дым…