Лица в дыму

Дадли Гровер шёл по набережной, хмуро глядя навстречу солнцу. Не отворачиваясь, невзирая на резь в глазах, словно пытаясь что-то высмотреть в этой смеси лазоревого и красного. Что? Может быть, смысл жизни. Он чувствовал себя усталым. Уже давно, но теперь – как никогда раньше. И, что самое обидное, на это даже некому было пожаловаться. Никто, в целом свете никто не любил Дадли Гровера. А спрашивается, почему? Не потому ли, что он знает свой долг и честно исполняет свою работу? Он - коп, бойцовый пёс, который вцепляется в нечистую руку, чтобы уже не отпустить её… Нет! Это не объяснение! Его работа... Это объясняет, почему иные его ненавидят, но не почему никто не любит. Только Мэгги. Она любила его. Или, по крайней мере, очень хорошо притворялась – и не всё ли теперь равно? Глупая смерть. Его сына всегда страшно бесило, когда он так говорил. Но это была правда. Мда… Дадли Гровер всегда говорит только правду – оттого и страдает, оттого и майор, а не полковник. Что это за смерть? Он был тогда в самом пекле, боялся за неё ужасно, пытался защитить. От бандитов. Нападения. Удара, который по справедливости должен причитаться ему одному. От них – удалось. От судьбы – нет. Упасть в собственной ванной так, чтобы сломать себе шею? Дадли до последнего уверял всех, а прежде всего себя, что это из-за него, что это – убийство. Однако консилиум врачей неумолимо подтвердил – трагическая случайность. И Дадли Гровер с тех пор говорил и думал именно так. Было тяжело, но… Дадли Гровер не обманывает – и других, и себя. Он сбежал тогда в эту треклятую Одиннадцатую зону – на край света, к знаменитым якудза, надеясь подороже продать свою жизнь, стоя на страже закона. Но японская мафия оказались не так уж страшна. Преступники, как и в Ливерпуле, боялись Гровера, а он… пожалуй, тоже боялся себя иногда. Что ожидать от человека, у которого нет цели? Только принципы, привычки, опыт и непрерывный процесс выбраковки человеческого отребья без начала и конца. Его сын приехал недавно, но кажется, будто уже сто лет назад. И ему явно не понравился отцов приём. Ха! Да он бы и самому Дадли не понравился. Но что ты мог сказать Алану? Что его папочка только и думал о нём, ужасно скучал и вот теперь окатит с головы до ног отцовской любовью? Дешевая ложь! Или, может быть, что его папочке хочется выть на луну, как волку или псу, особенно с похмелья? Что нет ни перспектив, ни будущего, а он начал верить в судьбу? Да, он! Вот черт бы побрал! Смешно сказать! Но это так: он, рациональный и не доверяющий никому инспектор Гровер, стал верить в судьбу…. Поддев ногой камень со злости и сплюнув, Дадли, в очередной раз поймав себя на этой мысли, поклялся искоренить её из своего умственного аппарата навеки. Но что сделаешь с собственной головой? Разве что в печку сунешь… Хорошо хоть сегодня этот праздник... Нет, Дадли Гровера радовали не дурацкие цветы и флажки, не милашка принцесса. И, тем более, не эти глупо улыбающиеся одиннадцатые. Его радовала возможность свалить всю заботу о безопасности Нового Токио, а именно припортового участка города - самого сложного, за который он традиционно отвечал - на спецслужбы и солдат, наводнивших район. А самому уйти в любимую складскую часть доков, где людей мало, те же, кто есть – все знакомые, и знают, что лучше сейчас не трогать его по пустякам. Рацию, впрочем, инспектор, как всегда взял. Что же ему делать? Захотелось какую-нибудь глупость. В детстве ему не давали их делать няня и бабушка, потом - суровый отец офицер, после - его собственная неусыпная совесть и несносный рацио. Какую именно? Вот хоть сейчас же полезть и искупаться – да, в эту грязь, прямо здесь! Уж очень жарко и как-то душно. Словно перед грозой – плохой знак… Ну вот, опять! Знаки, рок, судьба - совсем башкой поехал… С этой мыслью Дадли прошагал ещё минуты три - до окраины города и порта, к песчаной отмели. Там он снял одежду и, пройдя чуток нагишом по пояс в воде, бухнулся туда. Уфф! Вода была грязная, даже вонючая, но Дадли почему-то был только рад этому: единственное что крепко держал закрытым рот, чтобы она туда не попала. Плавал инспектор вроде бы недолго, но когда он влез на сушу, то сразу понял: нечто изменилось в городе. Дадли и сам не мог понять, что именно, но что-то. Чутьё не подводит старую собаку. А потом затрещала рация, и стало ясно, что же произошло в Новом Токио - и волосы встали дыбом на спине у Дадли Гровера. Город в опасности! Полиция в опасности! А ещё в опасности сын - самой большой за всю его жизнь!