Ведьма с девятью жизнями

Это было давно-давно. Или нет, подождите. Это было... А точно ли было? Точно ли прошло то время? Лиза не могла бы ответить на этот вопрос, она брела по густому лесу до тех пор, пока блики воды не привлекли её внимание. Словно огранённые рассыпчатые камни, сваленные в одну яму. Словно витражи собора. Это было озеро, переливающееся всеми цветами радуги и блестевшее от солнечных лучей. Лиза медленно приблизилась к нему, наслаждаясь прохладным воздухом, не понимая, что происходит, и тихонько оглянулась вокруг. Лес, лес, лес, лес. Водоём был совсем небольшим, но прозрачно-голубым, настолько, что казался большим синим стёклышком! И Лиза не смогла отвести от него взгляд, пока не поняла, что кто-то очень долго пристально смотрит на неё. Она нехотя посмотрела вдаль. Там, напротив, стояла лиса. Та самая, странная, словно коричневая, с огромными-огромынющими ушами, вывернутыми в разные стороны. Эта лиса смотрела на неё, не моргая, и Лиза смотрела в ответ. И время остановилось. И мысли остановились. И даже вода - яркий блеск больше не слепил, никак не двигался, пока Лиза боялась дышать, чтобы не вспугнуть животное. Она помнила маршрут, знала, что нужно делать. Она медленно сдвинулась с места, не отворачиваясь от лисицы, и обошла озеро сбоку. И лиса покорно ждала её, наблюдая до тех пор, пока их не разделили лишь пара шагов. Только в тот момент она дёрнула ухом и юркнула куда-то назад, и Лиза почувствовала, как хвост её призывно махнул, и кинулась вслед. Они мчались сквозь лес, сквозь кусты, сквозь высоченную траву, но Лиза чувствовала, как отдалялась от зверька. Правильно. Человеку никогда не догнать животное. Лиза растворялась в траве, превращаясь в светлую точку, и вот Лиза решила, что они почти на месте и ускорила бег. Тут к лисе прибежала ещё одна. И ещё одна. И ещё одна. Целая стая лис сейчас бежала перед ней вдалеке, целая стайка белых точек виднелась там, пока они не размножились, не рассредоточились, словно скопировать и вставить. И вдруг Лиза поняла - давно это была не лиса с друзьями, а бесчисленная туча одуванчиковых зонтиков, которые приближались с порывом ветра, ударив ей в лицо. Лиза в ужасе закрыла глаза и остановилась на месте... Но когда открыла, не было ни леса. Ни лисы. Ни одуванчиков. Был лишь промозглый воздух, сквозь мрачную темень которого пробивался свет электрических фонарей, и странная, будто знакомая улица. Лиза неверяще посмотрела на свои руки, и к её шоку - на запястье чернела порезанная шестёрка. Но фонарика там не было. Это была просто цифра, указывающая на прошедшие годы, не несущая в себе больше ничего. Лиза приобняла себя за плечи, ни то от холода, ни то от страха и горечи, и почувствовала, как залились слезами её глаза. Прямо сейчас она стояла между пятиэтажек своего старого мира, перед своим домом, и всё, что было у неё - одежда и редкие, давно стёртые воспоминания. Но вселенная ей подкинула бонусы: дверь подъезда была открыта и подпорота кирпичом, ноги сами донесли Лизу до нужного этажа, где дверь, на удивление, была не заперта. Ключи, сумочка, телефон, - всё это лежало в машине, когда Лиза попала в аварию... Но сейчас оно здесь, вот, разложено на тумбочке... Правда, больше ничего нет. Обувь странная стоит в прихожей, куртки совсем не принадлежат ей... И стоило Лизе закрыть за собой дверь, заперев её, как вдруг раздался громкий вскрик: - Мам? - Лиза вздрогнула и отшатнулась обратно к двери. Кто-то был в её квартире! - Мам, это ты? - Н-Нет, - ответила она так тихо, что сомневалась, услышали ли её. Лиза оглянулась в поисках оружия, но даже ложку в прихожей найти не удалось, - К-Кто вы? Раздались шлепки голых ног по ламинату, и вот в коридор выглянул мужчина лет 25-30, облачённый в домашнюю одежду. Лиза испуганно вжалась в дверь. - Что вы делаете... В моей квартире, - буркнула она, едва контролируя голос, - или.. или я перепутала адрес?.. - Очевидно, перепутали, потому что я всю жизнь здесь жил, - кивнул он, смотря на неё с подозрением. Что ж, Лиза могла его понять. После пробежки по лесу её платье (в котором было чрезвычайно холодно в этот осенний вечер здесь, в этом мире) выглядело мятым и неопрятным, поэтому мадам-Александр наверное бы её прям так бы выгнала из дома собирать милостыню. - Прошу прощения, - ответила она, отлепляясь от двери и рваными, испуганными движениями поворачивая вертушок непослушными пальцами, - приятного вечера. Она медленно приоткрыла дверь, собираясь выйти, как вдруг задумалась. - Но вот же мои вещи лежат, - внезапно сказала она, - это точно мои ключи и телефон! Она снова закрыла за собой дверь и указала на зеркало. Парень удивлённо уставился на неё. - Я не думаю. Они здесь с самого моего детства лежат. Маме передали вместе с квартирой и поставили условие не выбрасывать, потому что эти вещи - память опрошлом ыладельце квартиры. Лиза сглотнула. Она, выходит, и была прошлым владельцем квартиры... Но теперь её продали другой семье? И что делать. Ну, выдумывать, видимо. - А! Да, да, вы правы, - смутилась она, - моя мама тридцать лет назад попала в автомобильную аварию и пропала без вести, а я всё это время искала её, и, видимо, никто не знал, как со мной связаться, поэтому квартиру и продали. Но я здесь жила, у меня были документы... Кажется, их выкинули, да? - Не сказал бы, что я всё понял, - пробормотал мужчина в ответ, - но я точно ничем не могу помочь. Я сожалею, но вам придётся уйти. Лиза поджала губы. И что ей делать? Ей же совсем некуда идти... И если в Мондштадте она могла бы найти просто какого-нибудь доброго дедулю, то здесь всё, что ей оставалось - ночевать на улице! - Это мой единственный дом, - тихо вздохнула она, - у меня нет знакомых, к которым я могла бы пойти... Я понимаю, насколько это бредово может звучать, но можно я останусь хотя бы на ночь? Она видела, как решительно парень сощурился, и видела, что деланным сожалением прикрывает своё недоверие. - Я правда ничем не могу помочь. Пожалуйста, уходите. - Вы отправляете спать меня на улицу? - в последний раз предприняла попытку она, и парень протиснулся мимо, открыв дверь и указав ей на выход. Лиза жалобно посмотрела ему в глаза, но его вежливое лицо сразу же ожесточилось. - Уходите, пока я не вызвал полицию. Уверен, вам не нужны такие проблемы. Мне тоже. И Лиза, не имея никаких аргументов, вышла на лестничную клетку, и услышала, как дверь за ней захлопнулась, затем повернулся верхний замок, прощелкав все обороты, а после звякнула ночная задвижка. В подъезде было холодно и мерзко, и Лиза, чувствуя себя в очередной раз бродягой, невольно скосила взгляд на порезанную татуировку. - Это ведь из-за тебя? - спросила она шёпотом, - из-за тебя я оказалась тут? Я хочу обратно! Верни меня обратно домой! Верни меня в назад! Но шестёрка молчала, не двигалась, не изображала ничего. Просто цифра. Просто очередная её попытка жить. Лиза наплевала на чистоту пола и просто села на холодную плитку, отклонив голову на стену. Да. Всё, что у неё сейчас было - одежда и огромная, зияющая дыра внутри. Вырванный с корнем Тейват. Лиза не выдержала и всхлипнула. Она всегда обязывала Венти бродягой-пьянчужкой, но тот ведь имел хоть какие-то возможности жить без жилья. Да и тот мир для этого был благоприятнее... Как будто бы, там можно было спать хоть на сене в поле, хоть в кустах возле таверны. А здесь? Среди многоэтажек ты не уснёшь без страха быть ограбленным, побитым, убитым и зарезанным во сне. И то, что Лиза попала сюда... Это была насмешка Вселенной. Ведь Лиза получила так много всего, и вот пришло наконец время расплачиваться за это. Лиза устало прижала руками колени поближе, задумчиво ударив головой по грязной стене. Она думала - о параллельных и последовательных мирах, о несправедливости, о восстании из пепла. Думала о том, что каждый раз это всё больнее - умирать. Потому что она уверена, что в этот раз умрёт раньше, в этом самом подъезде от рук алкашей и наркоманов, потому что Лиза знала этот мир. Да, она не была здесь уже тридцать лет, но ничего не изменилось, и люди по-прежнему убивают в ней малейшее желание коммуницировать. И то, что Лиза любила человечество, вовсе не значило, что она безоговорочно доверяла жителям этой земли. И всё это она шептала своему фонарику вслух. Уговаривала его появиться снова, смешно потрястись и вспыхнуть искоркой, просила помочь ей создать портал. Сообщала, как жила здесь промелькнувшие полвека, как тяжело приходилось ей, когда она искала новый дом и меняла документы, как перчатки... И сейчас она отказывалась верить, что это снова случилось. Что она снова тут, где ей так тяжело, оказывается приходилось! И где почти не было возможности обучаться и спокойно жить, даже зарабатывая очень скудно, потому что это был огромный город. Продвинутый мегаполис, имеющий столько всего, но постоянно теряющий что-то. Лиза всхлипнула. Она ненавидела этот мир и так сильно хотела исчезнуть отсюда. Она задумалась настолько, что в какой-то момент провалилась в полудрёму - продолжала чувствовать под собой холодный кафель, но уже как будто с некоторым отставанием. Ей виделось, как мимо ходит Вайнтроб с документами, которые он изучает, пока Лиза читает книгу. Может быть, она давно уже и не читала, просто притворялась, посматривая скорее на него, чем на текст, но вот он уж явно был погружён так глубоко, что изредка останавливался, запутываясь пальцами в своих чуть отросших волосах. Как же Лиза скучала. В последние годы его озорной компании не хватало намного больше, чем бесящего Венти, но больше Лиза никого и не знала. В этих мирах у неё всего было два друга, к которым она так хотела обратно, что не могла смириться со своим нынешним положением. - Эй, девушка, - тихо потрясли её за плечо, - всё хорошо? Лизе грезилось, что это Рангвиндр успокаивает её. Но она была вынуждена открыть глаза, чтобы вместо него увидеть женщину. И что она могла сказать? Да, всё прекрасно! Я застряла здесь без квартиры, машины, документов, работы, у меня нет вообще ничего! Но я справлюсь, ведь я молодец и не отчаиваюсь! - Всё ужасно, - сказала она сиплым голосом и почувствовала невыносимое першение в горле, - как же ужасно... - Вам плохо? - с заботой спросила женщина, и Лиза почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Да. Ей было плохо. - Может быть, немного? - она вымученно улыбнулась. Желание просто исчезнуть никуда не пропадало. - Почему вы сидите здесь? - спросила её женщина, - идите домой. И если что-то случилось, то всё наладится, я уверена. Лиза пожала плечами. - Вот мой дом, - она указала на квартиру кивком головы, напротив которой сидела всё это время, - только меня там совсем не рады видеть новые владельцы. А больше мне пойти и некуда. Этой откровенной провокацией она снова пыталась вымолить себе место для ночлега. Нет, стыдно не было. Было горько, насколько же прогнили здешние люди, если они ради своей безопасности вынуждены остерегаться любого, даже тому, чьи намерения искренни и чисты. Лиза видела, как нерешительно женщина оглянулась, чуть помявшись. А после она вздохнула. - Ну ладно, всё не так уж и плохо. Может, заглянем ко мне? Хотя бы погреемся, здесь очень холодно. Лиза посмотрела на неё со слабой надеждой. Звучало, как призыв к действию же, точно не было шуткой или издёвкой. И Лиза попыталась встать, но ослабшие ноги и замёрзшая поясница решили, что это была не лучшая идея. Лиза чувствовала неприятное покалывание, но всё равно поднялась, моментально теряясь в пространстве - она, оказывается, была голодной, а вокруг действительно было холодно, да и в глазах резко пропал свет, сменившись тысячей пылающих точек, которые танцевали друг с другом и яркими фейерверками вспыхивали то там, то тут. Женщина заботливо придержала Лизу за руку и повела её на этаж выше. Там она открыла дверь и пригласила её внутрь, и Лиза с благодарностью вошла. Эта квартирка была светлой и уютной, чем-то напоминала её собственную. Планировка немного отличалась, но в целом можно было ориентироваться. Лиза разулась, и только тогда осознала, насколько мокрыми и ледяными были её туфли. - Мне очень неловко, - произнесла она, - надеюсь, я не испачкаю вам пол... - Да это и не важно, - отмахнулась женщина, вещая свой утеплённый плащ, - уборка всё равно планировалась на выходных. - А какой сейчас день недели? - спросила Лиза, - такое ощущение, что я вообще ничего не помню. Женщина жалостливо скосила глаза. Она прошла мимо, произнеся бегло: - Сегодня среда. Вот это туалет, вот здесь ванная. Кухня в той стороне, буду там... Присоединяйтесь. Её спина скрылась за поворотом. Лиза заглянула в ванную. Сердце кольнуло от нахлынувших воспоминаний. Обычная, чугунная ванная... С довольно новым блестящим краном и серебристой блестящей душевой лейкой. Лиза на момент ощутила себя настолько потерянной, что не могла понять, что же ей следует сделать... Какой кран повернуть? Как это вообще происходит? Она чувствовала себя не на своем месте, но право выбора никто и не давал. Лиза подошла, открыла воду, настроив температуру, и с облегчением опустила под теплую струю ладони, затем предплечья, чувствуя, как толпы замёрзших мурашек побежали по её телу. Порез на шестёрке покрылся корочкой и начал затягиваться. Она сама смотрелась скучно и тоскливо, если честно. Лиза фыркнула. Ей до безумного хотелось залезть в эту ванную и помыть ноги, но как будто это было бы ошибкой и явным неуважением к хозяйке квартиры. И вот что делать? Лиза повернулась в поисках полотенца. Вскоре она вышла из ванной, ощущая себя хотя бы немного живой. На кухне уже бурлил электрический чайник, женщина выкладывала на стол какую-то еду и вообще что-то происходило. Она выдвинула табуретку из-под стола, предложив её Лизе, и та тихонько присела. - Чай почти вскипел. Сколько сахара? - Ну... Две, наверное, - неловко произнесла Лиза. Внезапно закралось ощущение, насколько этот язык был странным, словно неродным, - спасибо. Женщина достала чайный пакетик и разлила кипяток по кружкам. Смутные воспоминания о прошлой жизни... Да, было что-то такое. Так она жила. Просто отвыкла. - Спасибо, - ещё раз сказала Лиза, - я не знаю, как ещё вас благодарить... У меня совсем ничего нет. - Это пустяки. Только я не поняла, что вы имели в виду, когда говорили про квартиру и владельцев, - наконец женщина села. Лиза почувствовала, как неприятно звучит официальная речь. Ей было трудно воспринимать её, как что-то обычное, поэтому она поморщилась. - Давайте не на "вы", я немного теряюсь... Я Лиза. - Анна, - улыбнулась ей женщина. Лиза отпила чай. На самом деле, это был ненастоящий чай - просто вода с привкусом, но в этом и была фишка. Точно-точно. Вкус жизни - вода с привкусом чая и двумя ложечками сахара. - Это будет, наверное, странная история, но я надеюсь, что не настолько, чтобы не поверить мне, - сказала Лиза, сразу запутавшись в словах. На международном Тейватсаом произнести это было несколько проще и короче. Лиза отмахнулась от этой мысли, - что ж, даже и не знаю, с чего начать... Наверное, с того, что я немножечко старше, чем могу выглядеть. Особенности генетики, может быть, я и сама не знаю. Но несколько лет назад я жила в этом доме. Женщина прищурилась. Вообще, ей было около пятидесяти-пятидесяти пяти наверное. Может быть, ещё и она застала бы Лизу здесь. И, будто прочитав её мысли, женщина ответила: - Я думала, что вы мне смутно напоминаете кого-то. Вы. Лиза поджала губы. - Я правда не знаю, что происходит, - решилась она, - я как будто провалилась куда-то. Ничего не помню с момента, как вышла из дома и поехала куда-то. Сколько времени прошло? И куда податься? Про меня как будто забыли. Конечно, она врала. Как сообщить этой женщине, что происшествия случились очень давно. Но так как будто и сама понимала. - Я знаю жильцов той квартиры очень долго. Лет пятнадцать они точно там живут. Вы ничего не напутали? - Даже если бы и напутала, моей квартиры больше не существует для меня. Женщина откинула с какого-то блюда ткань и подняла пирожок. Надо же. Как давно Лиза не видела простых пирожков. - Вы очень странно разговариваете. И... Я живу давно в этом доме... К счастью, к меня достаточно хорошая память на лица, - она замолчала, уставившись куда-то сквозь. А затем сказала, - предыдущую соседку ведь тоже звали Лиза. Но на тот момент она была ненамного старше меня. И, верите вы или нет, но ощущение, будто вы вернулись во времени. Это же вы, да? Лиза стиснула зубы. - Я здесь с самого детства. Вы всегда были взрослой, не менялись за прошедшие года. Когда вы сидели в подъезде, я подумала, что это просто глюки старушки, но нет, видимо. И так странно осознавать это... - Я попала в аварию. Затем долго брела по дороге. И вот я здесь. У меня нет ничего, кроме имени. Я не помню данных, адреса, меня просто привели сюда ноги. Я не знаю, что мне делать, потому что у меня даже нет возможности сменить одежду, не говоря уже о работе. Лиза горько вздохнула и отпила чай. В поместье Вайнтроба чай всегда был лучшим. - А меня вы помните? - спросила Анна с надеждой. Лиза посмотрела на её лицо. В совсем лёгких морщинах. С впалыми, совсем уставшими глазами. Черные волосы её забавно переливались в свете лампы. Лиза абстрогировалась, пытаясь окунуться в прошлое, но всё, что она помнила - как один молодой человек попал под колёса машины. Как второй утонул. Как кто-то исчез среди воспоминаний. Похороны матери слегка затуманились. Мэнсон... А вслед за ним и Вильгельм. Они застряли в её мозгу ещё на несколько десятилетий, а после она позабудешь о них так же, как и обо всех остальных. - Нет. Я не помню вообще ничего. Ощущение, что это было безумно давно. - Так странно, - ответила Анна, - а для меня сейчас как будто детство возвращается. Это точно вы. Когда у меня были проблемы с математикой. И с химией тоже! Вы помогали. Мы с братом ходили к вам, и всегда там было местечко для нас. Может быть, благодаря вам я поступила в училище? Да. Как будто вчера. Это точно вы. Лиза покачала головой. Сейчас это была совсем не она, а та её бледная копия, растворяющаяся во времени. Но Анна уже смотрела на неё с таким блеском в глазах, словно не верила сама себе. Лиза бы советовала вообще всем не доверять себе. - Но так давно это было... Сколько прошло уже? Я тогда была в седьмом или восьмом классе. Лет сорок уж? Тяжёлое ощущение времени ударило по голове. Лет сорок. Звучало фантастически. - Вы можете остаться у меня, - внезапно произнесла Анна, - нет, даже не так. Пожалуйста, если вам не к кому идти, останьтесь у меня! - Мне так неудобно стеснять тебя, - сказала Лиза не в силах произнести это треклятое "вас", - если ты ошибаешься и я не тот человек, то не боишься, что незнакомая бродяга может обокрасть? - У меня сложно что-то украсть, - усмехнулась она, - но я верю вам. Так же, как и когда вы помогали нам разобраться в огромных темах учебника. И Лиза согласилась. Анна принесла ей старую сменную одежду, постелила на диване в зале. И Лиза как будто окунулась в воспоминания. Может быть, она и правда учила этих детей. Она не помнила. Но то, как легко эта женщина пришла на помощь, заставило её сердце трепетать. А вселенная не дремлет, важно это помнить! И закон баланса никто не отменял. Если ты что-то получил, не забудь за это заплатить. Лиза уснула. Во сне ей снилось, как Вайнтроб сидит за своим столом, а Лиза просто уходит всё дальше и дальше, и не оглядывается. Может быть, это значило что-то. Лиза не могла сказать точно. А затем... Она увидела что-то. Белый пух - одуванчиковую шкурку, целиком состоящую только из белых нитей. Это была лисица. Ещё одна, совсем как та, которую она видела перед возвращением в этот мир. Лиса ждала её, смотрела пристально в Лизины глаза, подманивая к себе вниманием. Но... Стоило Лизе придвинуться, как лиса обратилась в Клим, затем в Венти, затем в мать Александра - мадам-Александр, а после она скрючилась и сузилась до маленькой, страшной чёрной фигурки. Это было что-то сгорбленное. Что-то болезненное. Оно было с тонкими, хрупкими и дрожащими руками. - Кто вы, - спросила Лиза на старом мондштадском, которому научил её старик Мэнсон. - Я - цифра на твоей руке. И правда, это правда была шестёрка. Согнутая, скукоженная, без ног - их закрывала тонкая, почти прозрачная ткань черного изорванного платья. И эта шестёрка что-то тянула Лизе в руки. - Что это? - словно не замечая осклабленной беззубой улыбки изувеченного рта, Лиза протянула руки в ответ. Шестёрка положила туда фонарик - из звёздного серебра, выкованный специальной техникой кузнецов семьи Лоренс, - и Лиза хотела притянуть его поближе, но шестёрка выхватила его, прижала к себе и спрятала за свою шаль. Лиза была в ярости. - Отдайте! Это моё! - Моё, моё, - отвечала её же голосом ей, как эхом, шестёрка. - Верни! - Ни! - звучало в ответ, и Лиза бросилась на старуху, чьё лицо было прикрыть вуалью. Сморщенное. Скукоженное. И стоило Лизе постараться ударить её по голове - эту шестёрку, - как руки больно стукнулись о преграду между ними. Это была зеркальная поверхность. Лиза видела, как беззубая улыбка на самом деле превратилась в испуганный вскрик, потому что это было её отражение! Её! И Лиза почувствовала, как сердце... Сердце... Сильно ударилось, затем ещё раз, ещё раз, ещё, и воздуха не хватало. Оно билось так глубоко, что доставало до горла. И на неё злорадно смотрела проклятая шестёрка - она сама, - сжимая в руке фонарик, где на лепестках железной розы танцевал огонёк. Огонёк, тревожно бившийся, словно маленькая золотисто-красная птичка. И через секунду он вспыхнул ярким светом, который из приторно-рыжего превратился в обжигающий белоснежный свет электрической лампы. Лиза открыла глаза, чувствуя своё сердце почти уже в своей голове. Она со спины перевалилась на живот, чтобы приподняться на локтях, как будто чувствуя, что успокаивается так. Рядом что-то пробурчал знакомый голос, а после тяжёлая рука придавила её, сгребла в охапку и подтянула ближе к себе. Лиза послушно улеглась рядом. Сердце потихоньку пришло в норму, и снова почти не билось встревоженной птицей. Уже долгое время ей снится этот сон, но сколько именно - сложно сказать. Время Лиза измерять не может, само чувство времени у неё исчезло после смерти Анны и появления в её маленькой жизни этого человека. Того, чьего имени нельзя называть. - Ну ты чего? - спросил Он мягким полу-шепотом, - тихо... Ти-ише... Лиза чувствовала, как возвращается привычная сила контролировать себя, и успокаивает дрожь. Делает вид, что всё хорошо. Ничего не отвечает и надеется, что этот человек уснёт. Желательно, не просыпаясь. И действительно, Он засыпает, но руки его всё также прижимают к себе, словно боясь отпустить хотя бы на минуту. И Лиза замирает, словно мышь, притворяясь подушкой-обнимашкой, лишь бы поменьше обращать на себя внимания. Ночь длится бесконечно долго, затем наступает утро, и сероватое небо просвечивает сквозь лёгкий тюль. Вот она, очередная осень. Дождя нет, но цвет воздуха едва ли не серо-зеленый, будто бы через секунду небо сначала заплачет, потом извергнет из себя гниль, будто после пьянки. И рука не отпускает её до тех пор, пока не звенит будильник - пора вставать и идти на работу, чтобы обеспечить любимую женщину всем, что она захочет увидеть и почувствовать своими руками. Лиза улыбается радостно, как только может, но нервы заставляют дёргаться и щёки, и глаза, и вообще всю её дёргаться. Может быть, из-за недосыпа. Может - из-за постоянного напряжения. Но главное, что Он не заметил. Что Он спокойно пошёл приводить себя в порядок, поручая Лизе погладить его костюм, и Лиза, у которой в очередной раз нет выбора, раскладывает доску, включает дорогой утюг и гладит уже выглаженную рубашку. Вид кипящей деятельности создаёт. Иногда в такие моменты она со злой насмешкой вспоминает недалёкие гаражи, где лежала когда-то в пуховике и истекала кровью. А ведь если бы тогда... Ну, в прочем, ничего не было страшного в том, чтобы немного пофантазировать. Всё равно делать особо нечего. Этот человек выходит из душа, за пятнадцать минут собирается, грубо обнимает, словно куклу, но с невероятным трепетом целует. Всегда так. Будто не чувствует, как неприятно, когда он стискивает до хруста руки. Когда она даже иногда пищит от боли, смеётся, словно просто шутит, и сжимает ещё крепче. За ним закрывается дверь и Лиза может расслабиться на несколько часов - у неё просто нет выбора. Теперь она заперта здесь, посажена под замок влиятельным человеком, который ангел лишь на словах. И в этой богатой темнице она только и может, что: а) убираться. Но здесь уже чисто! Она убирается каждый день! б) учиться читать задом наперед: у неё последние новые книжки были очень давно. Делать нечего. в) думать, думать, думать. Лиза ходит по квартире без цели, просто так. То туда заглянет, то сюда заглянет, то тут, то здесь, под полку, на полку, в обувницу. Обувь она разбирала недавно. Перекладывала по приколу из одной коробки в другую. А потом играла в угадайку и сопоставляла туфли одного бренда с пафосной коробкой, туфли другого бренда с другой пафосной коробкой, всякие кроссовки и сапоги. В общем - развивала внимательность и память, видимо. Можно ещё рисовать! Но это скучно. Здесь из того, чем можно рисовать - мыло и кафель с цветами в ванной. Можно ещё помадой на зеркалах. Пиковую даму вызвать, пусть с ней сидит и коротает срок. У-у-у! Пиковая дама приди! Но Лиза не очень хотела опять мыть зеркало. Ей было некомфортно убираться. Неприятненько. Но просто больше дел не было вообще. Ладно, вот ещё чем она могла заняться... Попрыгать по дому! Музыки не было, приходилось придумывать самой что-то. И не было телевизора. И не было ничего, кроме плиты и холодильника. Если холодильник открыть, подождать две минуты, а после закрыть ровно с первым писком, то получается такой смешной шлепок! Да. Лиза тоскливо смотрела на улицу из окон, которые не могла открыть без ключа, и чувствовала себя кошкой. Как вообще она здесь оказалась? Это была странная и непонятная история, да и она уже не помнит, если честно. Кажется, память в последнее время начала неплохо подводить её. Она помнит, как встретилась с Ним, как они разговорились Он был вежливым, но весёлым. Всё время. Немного ранимым. И очень романтичным. И в какой-то момент ему до такой степени понадобилось любить, что Лиза была не против подарить ему свою компанию. Пусть любит на здоровье, пусть. Она не хотела видеть его мёртвое висящее на верёвке тело, как... Как чьё-то определенное тело. Да, память и правда шалила. Это был точно важный человек для Лизы, но, очевидно, его грызла совесть. Или он был неуверенным в себе. Или там другая ситуация была? Лиза не помнила. Помнила, что кто-то повесился, потому что невзаимно любил. Лиза не любит, когда люди вешаются, но сама не прочь была уже от скуки себя - того. Ножом можно. Или удавкой. Ну а почему нет? Бог знает, сколько времени она провела здесь. В любом случае, ей не было плохо до того времени, пока Он не возвращался. Да и дарить свою компанию этому горе-влюблённому было не очень хорошей идеей. Лиза посмотрела на свою татушку. Шестёрка с небольшим шрамиком. Это она себя порезала что ли? Ну, не в смысле порезала, а в смысле не специально? А может, что-то случилось? Да и плевать. Было и было. Лиза вздохнула и развалилась на полу. Потолок был натяжным и сверкал от падающего через окно света улицы. Время... Лиза посмотрела - всего десять утра. И чем ей заняться до обеда? Ничем. Лиза поэтому просто лежала и отдыхала. Когда-то давно она думала, что конкретно этот мир к ней жесток. У этого точно была причина. Сейчас она уже ничего не помнила, просто иногда рылась в воспоминаниях, чтобы они не застоялись, и удивлялась тому, что там было. А там точно что-то было. Она помнила красноволосого господина, помнила бродягу барда. Помнила что-то ещё. Ну, там мало чего, все мысли крутились только в основном вокруг этих двоих. Потому что это были её друзья! Да. Друзья. Вот, даже у Лизы могли быть друзья! Не то, что этот утверждает, мол, нет. Какая ты ужасная собеседница, какие друзья? А вот выкуси, есть они. Есть. Были. В лицо она, конечно, этого не скажет. Всё-таки весомые аргументы в виде неплохой такой оплеухи получить не хотелось бы. Но всё же, Лиза смирилась с тем, что она не выйдет отсюда. Никогда. И будет сидеть и послушно вилять хвостиком перед несносным мальчишкой. Ей, пережившей уже сотню лет, указывал какой-то мелкий недоросший гадкий... Пацан. Мужик. Мужлан. Но опять же, противопоставить было нечего, она вроде бы пыталась. И тогда, кажется, всё, что она получила - достаточно весомые гематомы и несколько поломанных костей в результате неаккуратного полёта в сторону громоздкой тумбы. Кстати, тумбу пришлось выбросить. То есть, не сказать, что Лиза терпила, но... Но как бы не то, чтобы у неё и правда спрашивали. Она снова села у окна и стала считать окна домов. Те, которые теперь были с занавесками. Она досчитала до семи и устала. Поэтому забралась на кровать в одежде - какой кошмар! - и разлеглась поудобнее. Удивительно, насколько быстро её склонило в сон. Ну, а хотя... Если бы кто-то имел такой же режим, когда половину ночи тебя мучают кошмары, а вторую половину тебя держит в плену кроватный монстр, то, может, каждый день бы вообще днём спал! Ну, это всё не важно. В этот раз сновидение было лёгким. Едва ли не пустым вообще. Ей снилось, как она летит в небе. Как видит там лёгкие перистые облака. И как далёкий горизонт становится ниточкой каната, на которой она может посидеть и качать ногами, будто на качелях. Лиза вскочила, как только услышала поворот ключа в замке. Сердце бешено забилось, и она, едва успев пригладить волосы, пробежала в сторону кухни, и только и смогла, что закрыть рот ладонью от ужаса: она забыла приготовить еды. Бегло глянув на часы, которые висели в зале, но их было видно отсюда, Лиза едва не треснула головой по стене. На улице было уже почти восемь. Она задержала дыхание и медленно вышла навстречу Ему. - Добрый вечерочек, - произнесла она, мягко улыбаясь, - как сегодня добрался? - Не лезь, - буркнул Он, проходя мимо, и сильно задел её плечом. И теперь Лиза почувствовала повисшую в квартире угрозу. Он пошёл в зал переодеваться... В плохом настроении. Едва не обезумев от страха, Лиза спокойным шагом (стараясь не срываться на бег) пошла в сторону туалета и рукой притянула к себе дверь, удерживая ручку. Не было ни замков, ни шпингалетов. Их вывернули после не самого приятного случая с разбитым стаканом. Лиза почувствовала, как всё её тело потряхивает. - Лиза, - позвал Его голос с кухни, - а где ужин? В глазах потемнело. Может быть, он уже возле туалета и выключил свет? А нет, вот, снова появляется картинка. Губы задрожали, как и руки, и вообще весь мир, кажется, задрожал. Наверное, Иисус поставил стиральную машинку на отжим. Она услышала тихую поступь, направляющуюся к ней и напрягла руки. - Лиза, - Он слегка дёрнул за ручку, - это что за игры? - Н-не заходи, - промямлила она, - пожалуйста. Не надо. - Что не надо, Лиза? Давай, будто хорошей девочкой, открой дверку. Лиза не успела обдумать оба варианта, поскольку мысль, что лучше пусть он её убьёт, но хотя бы не сломает пальцы ручкой - была быстрее. Так сказать, чувство самосохранение. Обострилось, почему-то, не когда она спала, а конкретно сейчас. Лиза отпустила дверь, отошла назад, насколько было возможно, и плюхнулась на унитаз. Дверь медленно открылась. - Где ужин, Лиза? - спросил Он, возвышаясь. Лиза опустила взгляд вниз. Пол в этом туалете, кстати, был уродским. Не в первый раз она это замечает. - НУ?! Лиза вздрогнула и втянула голову в плечи. - Я не приготовила, - произнесла она, но голос подвёл - это было слишком тихо. Ну, не только ей так показалось. Он резко шагнул ближе и больно схватил её за хвостик, поднимая голову на себя. - "Ты" что? - поразительно спокойно произнёс он. - Не приготовила, - немного громче ответила Лиза, и мужская рука резко толкнула её в сторону. Не удержавшись на месте, Лиза больно упала, задев головой умывальник. Боль скрестилась с другой болью - мужчина схватил её за руку и выволок из туалета, кинув не пол прихожей. - То есть пока я убиваюсь ради твоей комфортной жизни, - негодовал он, - ты ничего не делаешь для нас? Тебе сложно? Неужели тебе сложно просто взять, встать и приготовить любимому мужчине еду?! Отвечай! Лиза зажмурилась. Зажмурилась и отвернула голову, пискнув. - Нет... Она слышала его злое пыхтение. Слышала, как двигаются его лёгкие. Она слышала это, и в какой-то момент подумала: а ведь если бы он и правда был "любимым мужчиной", то уже бы умер. Потому что вселенная несправедлива. Она так несправедлива! Лиза заплакала. Она больше не могла ничего сделать, потому что сама вселенная сделала её рабыней в этом безумном мирке. И только её собственные рациональность и некая бесчувственность помогли ей хотя бы днём спокойно проводить время, не думая о том, как хочется перерезать себе глотку. Лиза заплакала просто потому, что больше не могла ничего. А этот монстр, втайне упивающийся её слезами, осторожно, совсем нежно поднял её, усадил и присел рядом, потирая её влажные от слёз щёки пальцами. - Ну, малыш, ну чего же ты плачешь? Чего такое? Тихо-тихо, - он обнял её. Так крепко, словно готов был задушить! И Лиза подумала. Да пусть идёт к чертям, она теперь будет уделять внимание каждой мелочи, чтобы поскорее полюбить его, чтобы он подох на своём собственном стуле, чтобы умер так же позорно, как она жила всё это время! Лиза уткнулась в его плечо, даже обняла его, ища в себе хотя бы искорки приятного тепла. Она пыталась. Она пыталась, но словно ничего внутри не было, и от этого становилось ещё горше. И ещё тоскливее. Лиза чувствовала нежные поглаживания по спине и хотела сжечь эти руки. Они давили ей на самые больные раны - на те, которые и оставили. - Ну что же ты, - шепчет ласково, - не плачь, я сам приготовлю, только не плачь. А так хочется кричать, просто орать: идиот, это ты сделал больно, из-за тебя эти слезы и сопли! И Лиза прижимается к нему сильнее, будто бы желая искренне задушить его. Он она не может. Слабая. Не способная противостоять. И тем более - знающая, что это повлечет за собой. Он мягко выпутался из её рук и посмотрел в лицо. - Лиза, хватит, - сказал он, и Лиза почувствовала в тоне приказ, изо всех сил стараясь перестать. Но слезы не хотели останавливаться, и через пять секунд ( ведь пять всхлипов - это пять секунд?) Пощёчина слегка отрезвила её. Лиза замерла. Замерло её дыхание. Всё её существо затаилось в ожидании продолжения, но Он не стал. Просто спокойно улыбнулся и снова вытер её щёки пальцами. - Вот, видишь? Можешь, когда хочешь. Безумец. Ненормальный. Поехавший настолько, что Лиза бы, будь её воля, повесила на него яркий красный восклицательный знак: обходить за тридцать километров, этот псих - самое настоящее чудовище! Она правда не помнила их знакомства. Не помнила причин, почему здесь оказалась. Они не были важны для неё, как и в принципе этот человек, просто взыгравший на её чувстве вины. И оттого было обидно, сколько времени она потратила на его безумные желания. Сколько времени она провела здесь, в этой богатой тюрьме, потому что никто не смог бы её вызволить. Она не имела права выбора. Всё, что она могла - делать вид совершенно покладистой жены, которая ведёт хозяйство, пока успешный мужчина весь день страдает на работе! Лиза в этих мыслях совсем пропустила момент, когда он нежно помог ей встать, протянул руку и перехватил её ладонь до ужаса мерзкой и липкой - своей. Она пропустила момент, когда он повёл её в спальню, мило воркуя, и совсем не заметила, как он вкопанным столбом остановился. Лиза не видела, что случилось - как раз упёрлась носом в его плечо. Но то, как сильно он сжал её руку (так, что кости затрещали, и Лиза едва не прокусила язык, лишь бы не показать, как ей больно), дало понять, что он явно взбешён. Опять. Не человек, а псина дворовая. Он развернулся и тихим угрожающим голосом произнёс: - Кто здесь был? Лиза хлопнула глазами: - Н-никого, - запнулась она, и это была самая страшная оговорка в её жизни. Мужчина втолкнул её в комнату, Лиза снова повалилась на пол, в ужасе не смея двигаться с места. Она приземлилась как раз возле кровати, поэтому Он подошёл и схватил Лизу за волосы, тыкая лицом в одеяло: - Кровать заправлена не так, как было с утра! Я же вижу! Кого ты сюда привела?! Ты долго ждала, что я забуду закрыть на нижний замок, не правда ли? Долго?! Как ты смогла связаться с ним?! - Я не!.. - она не могла ответить, потому что почти в этот момент Он бросил её в сторону, и Лиза ударилась плечом об острую ножку прикроватного столика. На неё повалилась железная лампа, и Лиза едва успела закрыть голову. Лампа отскочила от её рук. Она слышала Его разъярённые шаги, слышала, как Он куда-то направился, а после обернулась, смаргивая пелену болезненных колючих слёз. Он стоял перед сейфом. По коже разнеслись табуны мурашек, и Лиза поспешила подняться, чтобы было больше воздуха в лёгких. Она изо всех сил крикнула: - Я просто прилегла отдохнуть! Я хотела спать! Правда! Но было поздно. Мужчина развернулся на неё, а в руках его в свете упавшей лампы сверкнул холодным огоньком чёрный воронёный металл. Лиза отшатнулась, но дальше идти было некуда. Она стояла возле столика, и за ним была только стена. Он шёл на неё, покачивая рукой, в которой был зажат пистолет. - Не ври мне, - предупредил Он, - я всё равно всё узнаю! - Нет, конечно не вру, - попыталась она смягчить голос и улыбнуться. Хоть как-то успокоить Его. Этот неуравновешенный подонок сейчас мог натворить делов, - это правда, я прилегла, потому что не выспалась ночью... - Так ночью ты, оказывается, не высыпаешься! - взревел Он снова, кинувшись на неё, - ты, шалава, вместо кошмаров на самом деле видишь что-то другое, на правда ли? И каждую ночь под моим носом!.. - Нет! - вскрикнула она, - отпусти! - Я так люблю тебя, неужели сложно дать мне хоть что-то в ответ? - не останавливался Он, - я приютил тебя, безродную, бомжующую! Приютил! А ты! Неблагодарная тварь!!! Он с силой прижал её к себе, и Лиза на секунду успела заметить, как близко к её зубам располагалась Его рука. Это был единственный выход, - подумала она тогда, изо всех сил вцепившись острыми зубами. И при малейшей лазейке она вынырнула и почувствовала краткий миг свободы, пока бежала к выходу, но вдруг яркий, незнакомый звук оглушил и отразился от стен комнаты. Лиза споткнулась, упала на грудь, больно ударившись ребрами о порожек, и почувствовала сильное, сильнейшее пекло в спине. Как будто что-то прожгло её. Затем она попыталась вздохнуть, но булькающий изнутри, будто влажный кашель, хрип вырвался из её горла. Лиза видела перед собой свою руку. На ней медленно, совсем незаметно исчезала цифра шесть: сначала, словно чешуйки кожи переворачивались своим собственным пигментом вверх, пряча под собой черную краску, исчезло брюшко. Потом медленно потерялась шейка. И вот в последний момент пропал остро заточенный кончик. Её рука была голой, совершенно целой. Она впервые видела такое. Но больше она не могла ничего поделать: ни выразить на лице удивление, ни моргнуть, ни хотя бы вздохнуть. Только мыслить могла, только мыслить, пока чуть-чуть видеть и слегка - слышать. Сердце стучало всё тише и медленнее. Руки замёрзли так сильно, будто вокруг был любимый мороз. И когда зрение потухло, Лиза почувствовала слабое прикосновение и жаркий шёпот. - Нет-нет-нет, - это был Он, - нет, я не хотел! Не хотел, слышишь? Пожалуйста, посмотри на меня... Я всё тебе прощу, правда, просто не умирай! Лиза впервые слышала, как Он плачет. Но она не могла бы порадоваться этому, ведь с каждой секундой тишина, ледяная, холодная, словно пропасть с водой, тишина обволакивала её. Она даже перестала чувствовать, что её кто-то держит. И перед тем, как кануть в небытие, Лиза услышала странную вспышку. Это был фейерверк. Огромный. И перед глазами вспыхнул салют, откуда вынырнул маленькой искрой бледный серебристый фонарик - и тут же потух. Когда Лиза открыла глаза - в первую очередь противное лицо мертвого человека встретило её. Это был Он - страшный монстр, пытавшийся поломать её. Просто не ожидавший, что, увы, сложно поломать то, что не существует в целом. С его лица капала кровь и немного - слёзы, а больше Лиза видеть и не хотела. Этот труп не был человеком, как и то, что было здесь до трупа. Но всё, что Лиза сейчас могла сказать себе: - Вот он, справедливый баланс. И правда. За многие годы издевательств и насилия, этот человек заплатил жизнью. Это было весьма... Жестоко со стороны судьбы по отношению к Лизе, но она получила хоть какую-то компенсацию. И всё равно... Даже мертвое, это чудовище внушало ей ужас. Она боялась сказать вслух Его имя, потому что он мог открыть глаза, вернуться к жизни, и вновь продолжилась бы эта страшная карусель пыток - психологических и физических. Но Лиза старалась не думать об этом. Всё, чего она хотела - убраться подальше от этой квартиры. Подальше от всего, что она потеряла здесь - своё драгоценное время, одну из драгоценнейших жизней. Здесь, в этой квартире, в целом в этом беспомощном мире, где никто не услышит о твоих страданиях, где никто не узнает, что убили тебя, она потеряла все свои тридцать положенных лет. И это было самым страшным: каждый раз когда Лиза умирала, восстанавливалось не только её тело, но и её мозг. И сейчас будто смотря на себя со стороны свежим, обновлённым взглядом, она наконец смогла понять, сколько времени прошло мимо неё. Лиза выбралась из-под его тяжёлой руки, которой Он по ночам прижимал её к себе, как подушку-обнимашку, и которой же раздавал удары, словно не было важнее аргумента, чем Его кулак, и встала на непослушные ноги. Затем медленно вышла из комнаты и подошла к выходу из квартиры - бежевой отделке двери с серебристым вертушком. Это был путь к улице. Это не был путь к свободе. Просто потому что кроме этого места - её долгой богатой темницы, - ей совершенно некуда идти, но вот если бы... Если бы она могла исчезнуть отсюда и упасть куда-нибудь далеко-далеко... Лиза собралась с мыслями и повертела вертушок до упора. Первый, второй, третий щелчок... Она открыла дверь... И перед ней... Висела большая дыра. В два человеческих роста. Лиза почувствовала, как дрогнули её губы и вместе с этим какой-то звук она услышала, и он эхом отразился в подъезде. Лиза нехотя опустила взгляд - на пятёрке, свисая с крышечки, качался смешной маленький фонарик. - Здравствуй, - прошептала Лиза, - приве-ет! Кто это у нас здесь? Она говорила с маленьким огоньком, как с ребёнком. А перед ней повисла маленькая плёнка, ведущая в другие пространства. Лиза знала это. Она чувствовала это. И внезапно подумала: прожить тридцать лет пустой жизни, чтобы наконец вернуться домой... Да. Возможно, если судить по справедливости этой чертовой вселенной, вполне оправданная цена. Лиза посмотрела на портал, проигнорировала стеклянные ступеньки, которые только стали проявляться, и почти бегом бросилась в него. У неё не было ничего. Ничего, кроме одежды и желания свободно вздохнуть. Ничего, кроме потерянных где-то лет, о которых она даже умудрилась забыть, и маленького фонарика, внезапно осветившего ей путь.