Трехногий ворон

Катарина впервые встретила маркиза Алвасете лично именно в день рождения. До этого мальчика при ней лишь упоминали. — И что ты в ней нашёл? Резкая и отчетливая речь юноши заставила её вздрогнуть. Он смотрел прямо, не сутулясь, но скованности в нем не было и в помине. Казалось, он стоит не в будуаре Королевы, а в компании близких друзей. Катарина ожидала, что с Рокэ придет юный Окделл, но тот внезапно для всех решил посетить её вместе с сыном. Тот задумчиво стоял у стены, пока герцог отдавал ей почести, и подал голос только после. Она посмотрела мальчику в глаза. В то, что он неадекватен, она не верила — слухи всегда всё приувеличивают. Тот не сомневался в своих словах и извиняться даже под суровым взглядом отца не собирался. Она вспомнила его солнечную улыбку на дне Святого Фабиан, как и слова о его шутовском характере, но сейчас она видела только в нём только холод. — Прошу меня простить, — Рокэ склонил голову и резко, даже грубо, рукой заставил Лусио сделать то же самое. — Галантность была на последнем месте в его воспитании, а я не смог объяснить ему даже основ. — Мне скучно, — Лусио даже не пытался сопротивляться. — И я голоден. — Не моя вина, что кто-то проспал завтрак. — Ме-ех. В какой-то степени, это было мило. Мальчик на удивление спокойно воспринял грубый жест. Пока Рокэ воспитывал его, вошёл кардинал. — Я горю желанием вручить ее величеству мой скромный дар. Его высокопреосвященство, величественный и великолепный в своем черном облачении, оживленном золотым наперсным знаком, медленно приблизился к королеве. Катарина торопливо вскочила и преклонила колени, Дорак, торжественно благословив женщину, принял у вошедшего с ним олларианца изящную плоскую шкатулку и эффектным жестом открыл. Катарина напряглась. На что бы кардинал не намекал образом святой Октавии, ей это не нравилось. К счастью, от неё отвлекли внимание. — О, ты тот... Этот... Коновал! — Наслышан о тебе, юный Лусио, — кардинал улыбнулся, игнорируя обращение и отсутствие манер. — Уверен, что рано или поздноты превзойдёшь подвиги Первого Маршала. Катарина переглянулись с Рокэ, и тот тоже, судя по взгляду, не понимал подобной реакции. Мальчик всё ещё казался безразличным, но круглые глаза немного загорелись от новых знакомств. — Учитель Рей говорил, что вы учились вместе. — Недолго, юноша, — блеск в глазах кардинала стал опасным. — Но мы с ним хорошие друзья. Как проходит ваша служба в качестве оруженосца? — Продуктивно, — ответил за ребёнка Рокэ, чем вызвал у того усмешку. — Господа оруженосцы заняты учебой и много проводят времени вместе. — Очень хорошо! Дорак пребывал в прекрасном настроении. Возможно сказывалось то, что Штанцлер ещё не появился, или что он уже решил, как можно использовать бедного мальчика. Маршал был с ней солидарен и предпочёл перевести тему на мастерство художника. Отпустив камеристок, она застыла в своем кресле, сложив на коленях тонкие руки. Мысли её витали далеко от этой роскошной комнаты. Занавес опять зашевелился, и на пороге возник её муж в белом бархате и черном шелке. Катарина вновь вскочила и присела в низком реверансе. Рокэ и кансилльер преклонили колени, Дорак слегка поклонился, не утратив, впрочем, своего величия. Лусио наконец улыбнулся, и сразу стало как-то менее холодно. — Дядька король! — Лусио, здравствуй. Рокэ, я уж было боялся, что мне придется привыкать видеть тебя в компании оруженосца. — Право, ваше величество, вы говорили то же самое на счёт этого несомненно достойного юноши. — Я давно его не видел, и не успел привыкнуть, а вы продолжаете нас удивлять. Как дела, Лусио? — Отлично, но я голоден, — проскрипел юноша, ни капли не боясь короля, но и не выказывая презрения. — Мне жаль это слышать, но пока все потерпим, — Фердинанд повернулся к ней. — Прошу вас, сударыня. Нас ждут. После довольно сильного шлепка по спине от отца, Лусио помчался вперёд к своему господину. — Хороший ребёнок. Мальку было семнадцать, если не больше. Совсем не ребенок, а уже приятный и, скорее всего, достаточно хитрый юноша. Катари не могла не отдать должного настолько прочной маске.

***

Ричард очень надеялся, что никто его, спящего в углу сидя на маленькой скамеечке, не заметит. Вопреки всему, он был благодарен Лусио за то, что тот вынудил отца сделать крюк возле этого места, и дал поспать хотя бы полчаса. Сам парень выспался в чудо-телеге и теперь прыгал козликом. Старушка Мерри, несмотря на возраст, держалась с мориском Моро нос в нос, в отличие от Баловника. Ричард не заснул в седле только потому, что Луффи не затыкался и жаловался на то, что не успел поесть. Беспокойный сон быстро им завладел. Образы сменялись слишком быстро, чтобы он мог что-то запомнить. Те, кто создавал королевский дворец, знали цену и благородству, и величию, но это сейчас волновало Ричарда меньше всего. Пятна крови на руках ему лишь мерещились, раз никто другой их не видел, но не хотели исчезать. Он пытался убедить себя, что это кровь грешника, но получалось плохо. — Сейчас не лучшее время, чтобы восполнить сон. Ричард распахнул глаза, и в первые мгновения он увидел кровь. Только проморгавшись он понял, что это Эр Вильям смотрит на него с доброй улыбкой. Одет он был скромно, в знакомые цвета желтоватой кости и багрянца, с минимумом украшений в отличие от того же Ворона. Оно и понятно, учитывая его происхождение. — Поспишь после церемонии, — Рыжий сел рядом. — Лучше не волновать людей своим отсутствием. Это напомнило Ричарду про Штанцлера. Вместо того, чтобы встретиться с ним и показать, что он пока жив, Дик шлялся по злачным местам в сомнительной компании использующей дурака в своих целях черни. Герцог почувствовал было себя виноватым, но вспомнил счастье горожанки, которую они освободили. А Шанкс со смехом продолжал: — Мне пришлось одолжить оруженосца, чтобы Росио не упал в грязь лицом перед своей дамой сердца! — Дамой сердца? — Ричарда это отвлекло от противоречивых мыслей, как и странное имя. — Ты не слышал? — старший герцог склонился к нему. — Наш Росио ходит до Катари. Настоящая куртуазность в лучших традициях. Поэтому я и не люблю эти браки по расчету: сначала всё хорошо, а потом начинается бардак, с какой стороны не посмотри. Хорошо хоть Фердинанд мужик ровный и с ним можно договориться. Всё это герцог говорил с счастливой улыбкой и прищуром, словно во всем этом не было чего-то странного. Фердинанд и хороший? Рокэ — любовник королевы? Что? — Хотя Якорь скорее всего уже превратил балладу в комедию... — Якорь? — Луффи, — он игриво бросил взгляд исподлобья. — Мальчик плавал как топор в то время, когда мы встретились. С этими удивительно нежными словами он провел рукой по накидке, скрывающей отсутствие руки. Левой. Ричард не мог представить, чтобы плохой человек обладал таким знаком отсутствия зла. — Вы тогда не знали, чей он ребенок? — Я тогда и своего имени не знал. Это было ещё в то время, когда я был просто капитаном корабля, а он – ребёнком из паба. — А с эром Рокэ, — Ричард спохватился в последний момент, но Шанкс не заметил ничего необычного в обращении Людей Чести. — Примерно в то же время, может, годом позже. Он тогда спелся с капитаном Роджером и Рейли. Вернее, спился. С этими словами он в голос засмеялся. Приличный человек так не должен смеяться, не на трезвую голову. Ричард окончательно проснулся. Ещё никогда он не слышал, чтобы о Первом Маршале говорили так обыденно. — Наш депрессивный везунчик хитрож-выделанный шугался каждого шороха после первого покушения, но капитан его быстро привёл в чувство. Росио с ним одного поля ягода, да только поспокойнее. "Рей Роже" ему зачастую таких... Ричард быстро осознавал, что ему говорят не те вещи, которые стоит знать чужим людям. И не теми словами, которые вообще принято называть в приличном обществе. К счастью, старший герцог замолчал, услышав приближающиеся шаги. Дик счастливо улыбнулся, увидев знакомое лицо Штанцлера. — Мальчик мой, я вас потерял, — обеспокоенно произнёс старый человек, и после Шанкса его речь казалась очень тихой. — Кансилльер, какая встреча, — Шанкс встел, отводя руку в сторону. — Уж простите, мы с Первым Маршалом временно поменялись оруженосцами. Извините, если доставил проблемы. Ричард подошёл к Штанцлеру, склоняя голову в приветствии. Несмотря на вполне доброжелательный тон обоих взрослых, кансилльер смотрел напряжённо. — Не беспокойтесь, — Штанцлер махнул рукой. — Не случилось ничего, что нельзя свести к шутке. Но меня удивляет, что вам понадобился Ричард. Неужели Первый Маршал сдал вам его без боя? — Я его могу победить с одной рукой за спиной, так что не страшно, — Шанкс хитро подмигнул Ричарду, скривившемуся от грубой шутки. — Просто обсуждали дела молодые. Никто не обошёлся без интересных историй в этом возрасте, а его сосед просто притягивает их к себе. Хотел сказать, что волноваться по этому поводу не стоит, да вы пришли. — Верно, верно, — Штанцлер как будто успокоился. — Хорошие вещи говорите, но сейчас вам пора. Поторопимся. Они направились в зал. Штанцлер сразу увёл Ричарда вперёд, чтобы тот встал рядом с Вороном. С трудом сфокусировав глаза, Дикон осмотрелся. Их шествие остановилось на тронном возвышении, с которого открывался великолепный вид на зал — без сомнения, гордость создавшего дворец архитектора. Высокий полупрозрачный купол поддерживали два яруса белоснежных колонн – их разделяла легкая галерея, обнесенная серебристой оградой, столь изящной, что снизу она казалась кружевом. Паркет был украшен простым, но изысканным орнаментом: использовав древесину, наверное, всех известных ему деревьев, мастер добился невероятной плавности цветовых переходов. Меж колоннами висели люстры, казавшиеся невесомыми, хотя на них ушло немало бронзы и хрусталя. Их величества уселись в обитые белым бархатом вызолоченные кресла, Дорак занял стоящее ступенькой ниже черное. Кансилльер, Первый маршал и еще двое царедворцев встали за спиной Фердинанда. Дикон, совершенно не зная, что ему делать, придвинулся поближе к маршалу. Впереди маячили послы иноземных держав, за ними толпились аристократы, где меж бритых лиц «навозников» мелькали бородки Людей Чести. Лусио, с которого Эр Рокэ всё-таки успел перед отъездом снять соломенную шляпу, не стоял спокойно и приветствовал кого-то со стороны послов. Фердинанд Оллар кашлянул и монотонно заговорил о своем благорасположении к собравшимся. Король бубнил, а Дикон рассматривал королевскую чету. Сам потомок бастарда, похожий на грушу лицом, ему не нравился, да и Штанцлер обвинял его в безвольности. Однако Шанкс сказал, что с этим человеком легко договориться. Может, если постараться, Талигойю выйдет вернуть без боя, где силён Рокэ Алва? Неудачно вспомнилось то, что Шанкс рассказал о Росио. Хотелось снять шляпу перед неким капитаном Роджером. Имя Ворона, так похожее на имя его сына, и сама история заставили его наконец усмехнуться. "А как тогда Луффи, если бы его сделали герцогом, называли? Люке? Луче? Лов?" В общем, сдержать улыбку и смех с каждым мгновением становилось все сложнее. Переговорить с эром Августом сразу же не получилось — Штанцлер уединился с королем, даже не кивнув Дику, а маршал недвусмысленно объяснил оруженосцу, что тот свободен. К счастью, он был не один: Луффи, махнув рукой на прощание рыже-седому послу в мехах, присоединился к нему. — Кто это был? — решил спросить Ричард. Редко кто мог терпеть громкий голос и грубость Луффи. — Он делает прикольные штуки ножницами и у него крутой шрам. Ричард был уверен, что именно так Луффи и запомнил этого человека. — Он не любит своё имя, вроде как из-за него он шрам и получил. — Это как? — Астрап. Теперь у него на лбу молния. Круто, правда? Ричард так не считал. Ни шрам, ни то, что какие-то родители назвали ребенка в честь Абвениев, не было чем-то "крутым". — Зоро его назвал Иназумой, за что чуть не получил в глаз, но это мелочи. Пошли в паб! Ричард уже слышал такое название, но не придавал ему значение. — Что такое паб? — Место, где едят, пьют и веселятся. — Трактир или таверна. Постой, ты же не пьешь? — Я скорее не люблю. Иногда за компанию могу, но только по большим случаям. Опять же, он связан с плохой компанией. Ричард находился, готовый вернуть его на путь истинный. — Тогда зачем нам туда? — Так там же весело! И я голоден. Против этого аргумента Ричард не мог пойти против. Он оседлал Баловника и помчался за Луффи, не заметив, как за ними наблюдали, тяжело и обреченно вздыхая. В выбранном Лусио трактире было грязно и темно, но хозяин вел себя радушно и знал Луффи. Немного ругаясь, он поставил перед ними по тарелке с большим количеством жирных дымящихся колбас и яичницей. Только тогда Ричард понял, насколько он голоден и как давно он не ел. День стал немного лучше. Когда он осилил треть порции и почувствовал, что сыт, он решил осмотреться. Грубые лица черни пугали своими взглядами в его сторону. Ричард пытался держать лицо и не ловить чьих либо глаз, чтобы не спровоцировать драку. Один мужик встал было, чтобы подойти к ним, но его остановил смуглый блондин с кривым лицом. Он зверски посмотрел в сторону двух молодых дворян, но ничего не сказал. Ричард надеялся, что когда от Алвы и короля избавятся, народ Талигойи станет подобрее, и свободному от статуса Луффи будет не так опасно. Тот уже приговорил свою порцию и втягивал остатки его, чему Дик не препятствовал. На обратном пути их подобрал случайно встреченный Бекман — Ричард не знал, кто это, но Луффи объяснил, что седой мужчина с серьгами и шрамами (казалось, что в Эмере со шрамами ходили абсолютно все) был вторым на корабле Шанкса. — Но он не рыжий, — шепнул Дик Луффи. Тот склонил голову по-птичьи и ответил в полный голос: — Конечно. Бен – тёмный. Бен не разозлился на перешептывания и пояснил: — Южная часть Эмера в основном темноволосы, что ваш герцог, так как мы часто контактируем с Талигскими моряками. Ну, и мы тоже с ними контактируем, просто рыжина не так часто перебарывает черноту. Ричард застонал. Он вспомнил, что Сабо говорил что-то об этом, а он забыл. Мужчина оказался очень умным. Одет он был неброско, но Дик подозревал, что тот как-то относился к эмерскому дворянству. В Талиге он таких не встречал и, глядя на скромность герцога, подозревал, что остальные просто не могут себе этого позволить. В конце концов, они тоже пострадали после подавления восстания, да и жили далеко. Шанкс ничего не говорил об этом, но то, что Эмер потихоньку захватывали чужаки, он мог и не заметить. Ричарду было его жалко от всего сердца.

***