О Музе

ㅤㅤㅤТак странно ощущать под ногами землю, опускаясь на неё плавно: не падая, не грохаясь, без завала на спину или бок, сдирания ударившихся о случайный камень коленок. Так необычно наступать на сухую почву, парив в воздухе менее минуты назад, преодолев законы гравитации. Так восхитительно преодолеть ограничения и так волнительно осознавать, что она в з л е т е л а. ㅤㅤㅤТяжесть в руках легка, не тяготит. Приятно. Комфортно. Комфортно рядом с Икаром, во взгляде которого отпечаток полёта и вдохновение, волосы чуть растрёпаны — Муза смеётся чуть, рот ладонью прикрывая, без жеманности, живо-невыверенно. ㅤㅤㅤ— Тебе, наверное, нужно перед входом в город будет их пригладить. У вас ведь даже полёт не испортит причёску, — рукой тянется к кудрям его, прядь особо выбивающуюся укладывая пальцами без придирки и замеров, как ляжет, рука чуть задерживается в таком положении прежде отнимания, — Спасибо. ㅤㅤㅤМуза себя в зеркало не видит — зачем вообще в Пустошах карманное зеркало — но чувствует, как слегка впалые от сбитого напрочь питательного режима /он устанавливался?/ щёки горят: румянец не от холода проступает на коже. Уголки губ дёргаются вверх да так и остаются, в улыбке губы расползаются. ㅤㅤㅤОна знает: ей за словом в карман лезть не надо будет через время, когда сойдёт верхний слой чистого восторга, когда в голове будет что-то кроме единого “спасибо”. Только сейчас что-то ещё вымолвить сложно, кроме благодарности искренной. ㅤㅤㅤ— Мы же ещё полетаем? — надеждой звенит голос. ㅤㅤㅤ— Конечно, — уверенно отвечает Икар, чуть медля и глядя на почти скрывшееся за линией горизонта солнце, — До встречи, Муза. ㅤㅤㅤ— До встречи, Икар, — она чуть заминается, шаркая подошвой сапога о землю, не заземляясь духовно, — И спасибо ещё раз. За мечту. ㅤㅤㅤОб исполнении которой не просила, не думая, что она реальной станет. Которую ей реализовали безвозмездно. Секунда зрительного контакта. Икар поворачивается и уходит навстречу Полису, пока она разворачивается к лагерю, не торопясь опускаться с небес духовно и удерживая в руках то, что ценно для неё также как и мамина серая накидка. ㅤㅤㅤМуза уже видит оранжевое пятнышко и чует дым костра, сидящих вокруг людей. Улыбка смягчается, одухотворённость чуть сметается с лица при виде папиной гитары. Один силуэт ей навстречу — срывается прямо со скамьи импровизированной, вылетает. Наверняка дыхание потом у бегущей собьётся да в боку заколет, но ей будет это не так важно. ㅤㅤㅤУ Орифии крепкие объятия, какой бы она внешне не была, худой или совсем тощей, что аж одежда висит. ㅤㅤㅤ— Я видела в небе… Это правда? — речь отрывистая, говор быстрый, Музе не требуется переспрос для понимания контекста. ㅤㅤㅤ— Да! — всплеск руками и смешок искренне радостный, улыбка обнажает зубы, — Крылья! Без ограничений, — пускай про несчастные два метра разговор остался между ней, папой да Икаром, про границы говорить х о ч е т с я безмерно, потому что свобода — то, что делает полёт полётом. И никак иначе ㅤㅤㅤОрифия улыбается без снисходительности, пребывая в счастье, обнимая Музу за плечи и радуясь её же вдохновенному восторгу в глазах. Так просто, искренне и от того красиво — не полностью разделяя мечты подруги, но проживая момент катарсиса вместе с нею. ㅤㅤㅤ— А это? ㅤㅤㅤ— Да, они. Те самые. ㅤㅤㅤ— Можно? ㅤㅤㅤ— Полетать? Да, там всё просто, да… ㅤㅤㅤ— Нет. Потрогать. ㅤㅤㅤОни останавливаются на полпути, когда от общей массы ещё фигура отделяется. Касание Орифии осторожное, ладонь чуть дрожит, когда пальцы касаются материала чуть холодного, продутого ветром. Она на Музу глядит — у той в глазах звёздным отблеском окрылённость всё ещё /и не пропадёт никогда теперь/. Муза не серчает. Муза понимает. Свобода — это, прежде всего, возможность иметь различные взгляды. ㅤㅤㅤ— А рядом был тот самый, городской? — совсем шёпотом вопрос, со смешком тихим. ㅤㅤㅤ— Да, — коротко и также тихо, с дополнением, рождённым от нежелания, чтобы его звали “тот самый городской”, — Его Икар зовут. ㅤㅤㅤОрифия ладонь от крыла отнимает — они дальше путь продолжают, под ноги порой смотря, от жгучей крапивы проходя подальше и в так и не высохшие после дождя — наконец-то природа на восстановление своё пошла, наконец-то дожди не только смертоносно кислотные, но и жизнь дающие водные! — участки почвы пытаясь не наступить. Удаётся. ㅤㅤㅤ— Ты взлетела? ㅤㅤㅤ— Да! ㅤㅤㅤПерекрик на расстоянии двух метров с Корой, одухотворённость электроволной меж ними проходит. Девушка, наконец-то, их преодолевает, запыханность не показывая. ㅤㅤㅤ— И как тебе? — Кора брови чуть выгибает в проявлении интереса. ㅤㅤㅤ— Как птица себя чувствую, — свободная рука — к сердцу, от него чистейшего говорит без думы лишней, — Может, тоже хочешь это почувствовать? ㅤㅤㅤКора стынет как вкопанная в момент, чуть рот приоткрывая, протягивая звук “э” под продолжение Музиного воодушевлённого щебетания. ㅤㅤㅤ— Это оказалось так просто — воспарить, просто поверь мне! Здесь и безопасность, и отсутствие границы высоты, даже ребёнок сможет справиться! — восклицание доброе, возбуждённо-взбудораженное, внутри себя Муза всё ещё в облаках, — Просто представь: ты отталкиваешься — и не приземляешься, а в воздухе виснешь. И летишь вверх. И с высоты видишь, и над головой никакого Купола. Свобода высшего проявления. Так ты согласна? ㅤㅤㅤМуза ответ любой принять готова: от полёта никакого удовольствия нет, если принудить к нему. Но лелеет всё равно надежду, что если не Орифия — так Кора захочет те же ощущения прожить. И даже не разочаровывается, не обижается, когда Кора качает головой. ㅤㅤㅤ— Прости, но нет, — на выдохе сожалеющем. ㅤㅤㅤ— Ты чего? — девушка ладонь свою свободную Коре на плечо в жесто ободрительном кладёт, — Не стоит прощения просить. Ты же не должна хотеть равно то же, что и я. ㅤㅤㅤМуза руку отнимает, чувствуя, что можно — и не выдерживает, крылья ещё раз поглаживает, улыбаясь лукаво чуть. ㅤㅤㅤ— В любом случае, если вы захотите — говорите мне: объясню, научу. Летать — это просто, если поверить. ㅤㅤㅤБез слов о разрешении, потому что им понятно — Муза позволит всегда, когда с погодой гладко будет ㅤㅤㅤОт воздуха, в конце концов, отделяют лишь земля да концентрация вдохновенного огня в душе.