Dancing in the Rain/Танцы под дождем

Территория Хогвартса Несмотря на то, что шотландский ноябрьский воздух пробирал до костей и предвещал приближение холодной зимы, солнце стояло высоко в небе и дарило некоторое облегчение тем, кто решил насладиться безоблачным днем. Лазурное небо, казалось, гудело от восторга, растянувшись, как кошка, над покрытыми лёгким снегом горами, отражаясь в спокойных, глубоких водах озера и оседая на дальнем горизонте. Студенты Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга бродили поодиночке или небольшими группами - иностранные гости, уже не чужие на этой земле, но все еще претендующие на нее для себя. Двое из этих молодых людей, в частности, лихо нарушили спокойствие полуденного мгновения, и их целеустремленность привлекла внимание нескольких изумленных студентов. Не только энергичность их движений, но и необычность их партнерства привлекли любопытные взгляды немногочисленных прохожих. Флёр Делакур и Гарри Поттер шли, не вырываясь из огромных деревянных дверей замка, но в их походке не было ничего неспешного. Они говорили тихим шёпотом, и на изящных, нежных чертах лица блондинки отражалась сосредоточенная напряжённость. - "Я уже говорила тебе, что нам следует подождать с обсуждением этого вопроса там, где меньше случайных ушей", - пояснила она, напрягая голос, чтобы свести его громкость к минимуму. Ее собеседник, напротив, был заметно озадачен, казалось, он был захвачен стремительным движением обстоятельств, но при этом у него были непоколебимые глаза человека, решившего разобраться в ситуации. - "И я уже говорил, что мы привлекаем к себе слишком много внимания". - Гарри многозначительным жестом указал на пару раздражённых студентов Дурмстранга, мимо которых они только что грубо проскочили. - "Поверь, я достаточно пробирался тайком, чтобы знать, как хранить секреты. Вся хитрость в том, чтобы не привлекать внимания, Флер". - "Арри, будь добр, сдерживай свой сарказм пока, так как ты, очевидно, не понимаешь, насколько это важно". - Флер понимала, что он прав, но с трудом сдерживала вихрь своих мыслей. Она знала одно: чем скорее они доберутся до безопасной комнаты в карете, тем лучше. - "Прости меня, я хочу знать хотя бы самое необходимое о том, во что я ввязываюсь!" - Гарри раздражался всё больше и больше: за всю дорогу из класса ему не удалось вытянуть из светловолосой чемпионки ни слова. - "Я до сих пор не понимаю, почему мы не могли поговорить после церемонии, мы же были одни, Флёр! Они были так близко, подумала Флер, всего в сотне метров, по крайней мере, они достигли пляжа. - "Ты вообще слушаешь? Почему я вообще иду за тобой?" Флёр ничуть не замедлила шаг за всю прогулку, но теперь, когда карета Шармбатона наконец-то появилась в поле зрения, она выбрала момент, чтобы обернуться, глаза светились ярче голубого неба, а магия выплеснулась наружу, воскликнув в раздражении. - "Ты невозможен!" - Все старания сохранить спокойствие были забыты. Пусть говорят другие, подумала она, у нас есть более важные дела, о которых стоит беспокоиться. Несмотря на эту мысль, она с облегчением отметила, что они с Гарри остались относительно одни, их окружало только само озеро и несколько цветков вереска, росших в траве у берега. Гарри, очевидно, разделял её чувства и повысил голос. - "Я невозможен? Я? Тот, кого увлекло на прогулку сумасшедшее магическое существо, которому не хватает полсекунды, чтобы превратить меня в Гарри прожаренного? Я не согласен!" "Oui, невозможно! Варвар, нетерпеливый, недалекий, все вы для меня одинаковы, вы меня не слушаете!" - "Послушай, я здесь только потому, что ты попросила меня об этом, и потому, что ты сказала, что можешь объяснить, что со мной происходит. Если ты не можешь этого сделать, и если у тебя даже не хватает порядочности быть честной со мной, то почему я должен оставаться?" - Гарри ответил на её взгляд своим собственным. Она глубоко вздохнула, успокаивая себя тем, что слова Гарри напомнили ей о его прежнем утверждении, что он способен чувствовать её магию. Что он способен чувствовать всю магию. Утверждение, в которое она была достаточно безумна, чтобы поверить. Что ж, сардонически подумала она, отчаяние заставляет нас верить в безумные вещи, и она надеялась, что была права. Она продолжила уже менее язвительно, но по-прежнему твердо: - "Это магическое существо поделится с тобой тем, чему не научился никто не являющийся Вейлой за последние полвека. Я уже говорила, что ты даже не представляешь, насколько то, что ты сказал, важно для меня, для моего народа". - Ее лицо опустилось, когда вся тяжесть их положения опустилась ей на живот. - "Пожалуйста, дай мне сделать это как следует, я не могу сделать это одна. Мне нужна помощь, чтобы объяснить тебе". Глаза Гарри расширились. Флёр Делакур, с которой он впервые встретился мимоходом, была надменной и сдержанной, почти наслаждаясь тем пьедесталом, на который её возвели сверстники. Флёр Делакур, которую он начал узнавать, была теплой и остроумной, вспыльчивой и скорой на гнев, но в то же время доброй и очаровательной. Эта Флер Делакур... Она умоляюще смотрела на него, в ее глазах была такая беззащитность, которую он никак не ожидал увидеть, слабость, которая заставила его магию отпрянуть от неправильности происходящего. Почему он поступил так опрометчиво? Как эта французская ведьма смогла так легко проникнуть в его душу? Гарри разжал кулаки и глубоко вздохнул. - "Прости, Флёр, я думал только о себе". - Он остановился, размышляя, стоит ли говорить больше, или это будет выглядеть как попытка оправдать свои действия, но решил, что ей важно знать. - "Послушай, с тех пор как я попал в магический мир, мне говорили, что я должен жить в соответствии с чем-то, быть кем-то, на кого все эти люди должны равняться, но в то же время... Когда ситуация становится сложной и я оказываюсь в опасности, в опасности мои друзья, ни у кого никогда нет для меня объяснений. Либо это что-то вроде этого турнира, где никто ничего не знает, и мне приходится смириться с этим, либо люди знают, но даже не заботятся о том, чтобы поставить меня в известность", - промелькнул в его мозгу образ его крёстного Сириуса, - "И это было очень тяжело. Прости меня за то, что я сорвался на тебе". Она закрыла глаза, пока он говорил, а когда открыла их снова, в них уже не было прежней хрупкости, и магия пульсировала согласием, щекочущим теплом, нарастающим по мере того, как она подходила к нему. - "Спасибо, что поделился со мной этим, Арри. Я также сожалею, что не была с тобой полностью откровенна, но обещаю, что на то есть веские причины". - Она взяла руки черноволосого подростка в свои, и ни один из них не мог отрицать покалывания тепла, когда их магия стремилась слиться друг с другом, сдерживаемая запретами своих владельцев. Она продолжала: - "Арри, я не могу отрицать, что если я права, то то, что я тебе сейчас расскажу, станет для тебя огромной ответственностью. То, что никто не сможет отнять у тебя, то, что изменит твой взгляд на мир. Не многие смогут помочь тебе, но я обещаю попытаться". - Она на мгновение задержалась, чтобы по-настоящему заглянуть в глаза Гарри. На мгновение она потерялась в изумрудно-зелёном море, и её сознание импульсивно перенеслось в воспоминания о последнем дне её детской невинности, о том дне, когда бабушка усадила её поговорить. Они сидели вдвоем на белоснежном песке пляжа в окрестностях Канн, красно-оранжевое сияние заката купало их в своем тепле, наступали последние дни лета. Через неделю Флер должна была уехать в Шармбатон, и это было началом ее выхода в свет. Впервые с ней не будет ее семьи, чтобы направить ее, и бабушка сочла, что настало время поделиться важнейшими истинами, которые тяготят каждую современную Вейлу. Флер сидела, не отрывая глаз, пока бабушка с любовью, но строгостью внушала ей всю серьезность их общей истории, и с трудом переваривала все, что узнала. Бабушка некоторое время молчала, ее слегка морщинистые руки проводили по мягким светлым волосам Флер. И по сей день Флер повторяет этот жест, чтобы успокоить себя, почувствовать прикосновение своей замечательной бабушки, когда ей нужно отдохнуть от стресса. Широко раскрытые голубые глаза смотрели на пожилую женщину, чьи глаза были похожи по цвету, но выветрились от переживаний; в них жили любовь, боль, гнев, сострадание и, прежде всего, жизнь. С немалой долей неохоты она согласилась с тем, что и у ее невинной внучки когда-нибудь будут такие же глаза, как у нее. А пока они сидели. Белая пена разбивающихся волн пузырилась на песке, чайки кричали в поисках легкой пищи, а заходящее солнце все ниже опускалось в небо. Жизнь никогда не замирала, несмотря на то, что у каждого человека менялись на нее взгляды. Невинный взгляд встретился с опытным, голубой - с синим. - "Бабушка." - "Oui, малышка?" - "Как я знаю?" Впервые с начала их разговора обреченное лицо Селин озарилось весельем: - "О, малышка, ты узнаешь. Иногда характер человека познается на собственном опыте. Иногда для этого достаточно одного взгляда в глаза. Но когда придет время, ты узнаешь. Я обещаю". Флер Делакур знала. - "Я обещаю, что, что бы ни случилось, я... Я и моя семья поможем тебе. Всем, чем сможем". Гарри почувствовал, как магия поселилась в его диафрагме, она манила его вперёд, и его переполняли такие эмоции, что он мог только кивнуть головой. Он знал, что только что принял решение, которое изменит его жизнь, и ему не нужен был обворожительная чемпионка, стоящая перед ним, чтобы подтвердить это. Гарри Поттер знал. Флёр улыбнулась ему и нехотя отпустила его руки. Они были такими тёплыми на ощупь, подумала она. - "А теперь пойдём в карету, Гарри. Скоро ты всё узнаешь". Комната Флер Гарри не знал, чего ожидать от комнаты Флёр, поэтому не был уверен, стоит ли ему разочаровываться, увидев, что она вполне нормальная. В углу стояла кровать с балдахином, занавески были наполовину задернуты, а многочисленные оттенки синего украшали занавески и незастеленные простыни. Прикроватная тумбочка с недопитым стаканом воды стояла на краю рядом с трогательной фотографией в рамке, на которой была изображена семья Флёр. На полу валялось несколько блузок, комплектов халатов и нижнего белья, но если Флёр и была смущена, то никак не подавала виду. Она просто взмахнула палочкой, и вещи без промедления отправились в корзину для белья, стоявшую рядом с кроватью. На письменном столе лежали фотографии, перья, тюбики с чернилами и пергамент, все были сложено в аккуратные стопки, а сверху лежали несколько учебников. Но больше всего внимание Флёр привлекла большая книжная полка из красного дерева, стоявшая в углу напротив кровати. Флёр пригласила Гарри следовать за ней, пока она просматривала книжную полку, очевидно, в поисках какого-то конкретного тома. - "Устраивайся поудобнее, Арри, прости, что здесь только одно кресло..." - Она на мгновение остановилась, так как краем глаза заметила движение. Она повернулась и подавила удивлённый вздох: Гарри наколдовал удобное мягкое кресло, которое даже подходило к интерьеру её комнаты. Поймав удивленный взгляд Флер, Гарри лишь приподнял бровь. Он гордился своими способностями к колдовству; он вскользь сотворил магическое произведение, заслуживающее внимания ЖАБА, но он знал, что сейчас не время петь себе дифирамбы. Он сел, как ни в чем не бывало. Повернувшись к книжной полке, Флёр продолжила: - "В общем, та книга, которую я ищу... Она... А, вот!" - Она нагнулась и достала на удивление простой на вид текст, оформленный в основных цветах и с изображением по-детски нарисованного человечка в облаках. Это была детская книжка. Заметив скептический взгляд Гарри, Флёр подошла к черноволосому юноше, и по взмаху её собственной палочки кресло удлинилось, превратившись в диванчик. Она села рядом с ним и повернулась так, что оказалась лицом к нему, подтянув колени к груди. Гарри имитировал её позу, чтобы они оказались лицом друг к другу, и рассеянно отметил, что их ноги почти соприкасаются, а в груди у него одобрительно загудела спираль. Это действительно не должно заставлять его магию так петь, верно? Флёр заметила направление его взгляда, и он мог бы поклясться, что увидел, как её щёки окрасились в розовый цвет, но вскоре она обратила своё внимание на книгу. - "Это L'Homme qui est Devenu le Ciel, или "Человек, ставший небом" на вашем некультурном языке", - сказала она с ухмылкой. - "Да, это всего лишь детская сказка, но корни ее уходят в одну из самых сокровенных историй Вейл". - Она наложила на книгу чары быстрого перевода и передала её Гарри. Гарри кивнул в знак согласия, протягивая руку, чтобы взять книгу. - "Итак, о чем же эта сказка?" - Он пролистал красочно иллюстрированные страницы, уловив образы плохо нарисованного волшебника, общающегося со всевозможными волшебными существами - драконами, грифонами, гиппогрифами и даже... - "Да, Вейлы тоже встречаются, но мы гораздо очаровательнее во плоти, не так ли?" Она подмигнула Гарри в своей типичной дразнящей манере. - "История... в общем, она не имеет отношения к тому, о чём мы должны говорить: один волшебник живёт в деревне, которую донимают всевозможные магические существа, и он заключает сделку с Королём Драконов, чтобы помочь городу". - "Король драконов соглашается дать ему силу при одном условии. Волшебные существа не ладили друг с другом, и поэтому они вымещали свое недовольство на людях". - "А, значит, волшебник должен поговорить со всеми представителями разных рас и убедить их поладить между собой?" - спросил Гарри, бегло просматривая текст. - "Да, именно так. Гиппогрифы требуют озеро с пресной дождевой водой, грифоны - безопасный проход через поле молний, и так далее, и так далее. Это очень милая история о том, что все живут долго и счастливо, и в конце концов волшебник отправляется жить в облака". Глаза Гарри расширились от узнавания, и он начал собирать воедино первые кусочки. Защита от молний... Флёр продолжила: - "А теперь, Арри, что ты можешь рассказать мне о моём народе, то есть Вейлах?" - "Ну, ты очень красивая". Флер закатила глаза: - "Oui, oui, я очень польщена, но не думай так поверхностно! Что еще?" - "Ну, я знаю, что твоя магия пламенная и страстная, более сильная, чем у обычной ведьмы или волшебника, и полностью совпадает с твоими эмоциями. Кроме того, у тебя есть птичьи формы, и ты можешь управлять огнем, когда злишься, как на чемпионате мира по квиддичу, когда талисманы Болгарии взбесились". Глаза Флер слегка потемнели при упоминании об этих вейлах. -"Многие из нас не просто так оказались в этой унизительной роли. Мне очень повезло, что я родилась во Франции, где мой народ имеет возможность свободно жить и работать. В других странах моей расе не так повезло". Ее грусть была ощутима, но она лукаво улыбнулась Гарри и продолжила. - "Все так, как ты сказал, Арри. Вейлы очень красивы. Более того, мы - магические существа, наделенные способностями к любви и сексу, и эти способности занимают центральное место в нашей культуре и праздниках". " Гарри изо всех сил старался сдержать румянец на своих щеках, но это ему в основном не удавалось. К счастью для его гордости, казалось, что Флёр была увлечена своим рассказом и не замечала этого. Флёр опустила глаза и угрюмо добавила, почти шепотом: - "А теперь скажи мне, Арри. Если это правда, то почему Европа не полна красивых детей Вейл?" Гарри почувствовал, как у него заныло в животе, и на этот раз это не было связано с его магией. - "Флёр... Нет..." Флер сделала успокаивающий вдох. - "Чуть более пятидесяти лет назад Геллерт Гриндевальд," - она выплюнула это имя с дикой ненавистью, - "узнал о могущественном секрете, хранимом нашим народом. Он воспользовался ежегодным ритуалом Danse du Ciel, проводимым центральным ковеном, когда основная часть нашего народа собиралась вместе, чтобы отпраздновать нашу связь с духами неба". Флер не могла больше смотреть в глаза Гарри, она смотрела вниз, словно застыв в другом времени, в другой эпохе. - "Глава ковена и ее муж отказались выдать Гриндевальду тайны, которые он искал. В ярости... Он убил всех... Сотни вейл, их партнеров, их детей - все они погибли в один миг, зверски убитые Темным Лордом и его людьми. Выживших было так мало, что он почти истребил нас". Гарри не мог не задохнуться от жестокости действий Гриндевальда. Он смутно слышал, что Дамблдор был ответственен за то, чтобы остановить завоевание темным магом континентальной Европы, но мало что знал о тех зверствах, за которые отвечал немецкий волшебник. Гарри протянул руку и накрыл руку Флёр своей, сочувственно сжимая её. Флёр встретила его взгляд ярким лазурным взглядом, полным печали, - её история не была закончена. - "Те, кто выжил... Потеряли связь с небом. Ритуал остался незавершенным, и человек, который должен был стать проводником этой связи, тоже пропал". Глаза Гарри расширились. Не может быть... Неужели Флёр была той, за кого он её принимал? Может быть, это и есть тот самый ответ, который он так долго искал? - "А теперь, Арри, прежде чем продолжить, я должна спросить тебя вот о чем. Это трагическая история моего народа, да. Но есть ли в ней что-то, что привлекает твое внимание? Что привлекло твое внимание? Это особенно важно". Она убрала свою руку из-под руки Гарри и взяла её обеими своими. Гарри чувствовал, как его магия жаждет освободиться, побежать к ней, утешить и защитить, но не знал, как. Тепло, окружавшее его руки, было почти невыносимо. - "Неделю назад у меня был момент общения с небом. Это было в разгар бури в ту ночь, когда наши имена были извлечены из Кубка, и я пытался выплеснуть свое разочарование". - Глаза Флёр расширились, и проблеск надежды, который она так и не смогла скрыть, начал пробиваться на первый план. - "Я просто дал волю своей магии и наколдовал молнию... Но это была не просто молния. Я видел глазами дождя, я чувствовал его намерение пропитать землю, дать ей жизнь. Я знаю, что это не имеет большого смысла, но я знаю, что я чувствовал. С тех пор я ищу объяснение, но ничего не получается. Ты... Ты думаешь, что я могу быть как-то связан с этой историей?" Руки Флёр сжали руки Гарри с огромной силой, и Гарри вздрогнул. Флер ничего не замечала, ее рот что-то неразборчиво бормотал, а глаза казались отрешенными. - "Флёр... Флёр!" Она вернулась к реальности и впилась глазами в Гарри, впитывая его присутствие, словно прохладную дождевую воду в пустыне. Они невольно придвинулись друг к другу, ноги прижались к ногам, руки переплелись, книга сказок лежала на полу, позабытая. Их магия прижимала друг к другу двух забывшихся подростков, но у обоих было слишком много забот, чтобы задумываться о своем положении. На данный момент они знали, что просто чувствуют себя хорошо, находясь так близко, как будто обдумывали последствия своего разговора. Наконец, после нескольких минут молчания Флер заговорила. - "Я ожидала, что ты скажешь что-нибудь в этом роде". - Она глубоко вздохнула и продолжила: - "Сейчас я расскажу тебе о тайне, которую искал Темный Лорд. Пожалуйста, пойми, если я ошибаюсь, а я так не думаю, то моя семья должна будет забрать это знание из твоего разума. Это слишком важно, чтобы позволить тебе сохранить его, ты понимаешь?" Гарри кивнул; он мог это понять. Он как будто рассказывал кому-то правду о Сириусе, только умноженную на тысячу. Предательство Петтигрю затронуло его собственную семью. А это... Это затрагивало судьбу целого вида. Флёр напряглась. - "Предводительницей нашего ковена была моя прабабушка, Эстель Селин. Моя бабушка сбежала, потому что знала священные тексты, которые принадлежали ее отцу. Моим прадедом был Александр Селин, последний из истинных небесных элементалей". Голос ее дрожал, теперь, когда она произнесла это вслух, она начала по-настоящему осознавать всю серьезность ситуации. Она знала, что если сейчас замолчит, то сломается. - "Они отдали свои жизни, чтобы у моей бабушки была слабая надежда спасти наш народ". - "Моя бабушка." - Флер поперхнулась, хаотичные эмоции грозили взять верх: - "Она всю свою жизнь искала кого-нибудь, кого-нибудь, кто обладал бы даром неба. Она рассказала нам о знаках, которые нужно искать, о близких отношениях с магией, которые были у ее папы. А мама давно отказалась от этой идеи". - "Мы были как ангелы, Арри. Ты говоришь, что чувствуешь мой огонь, и это хорошо, но мы также были дочерьми неба! С тех пор как этот мерзавец, покинутый светом, украл у нас небо, у нас есть только наша искаженная форма птиц. Скоро и это исчезнет, и Вейл больше не будет". Слёзы текли по её лицу, плотина прорывалась, и Гарри сделал то единственное, что мог, то, чего жаждала его магия: он притянул Флёр Делакур к себе, и она заплакала. Она плакала о потере, которую понесла её бабушка, о жизни, которую она потратила на поиски, и о всепоглощающей надежде, что наконец-то эти поиски не будут напрасными. Гарри потерял счёт времени, а Флёр отключилась от своего явно эмоционального испытания несколько часов назад. Несмотря на то, что он находился в завидном положении, когда прекрасная Вейла обвивалась вокруг его груди, его промокшая от слез рубашка и масштабные последствия ее истории оставили в его голове мало места для типичных гормональных реакций. Солнце, которое так высоко стояло в небе до их разговора, превратилось в угли и угольки; единственный его след был виден на пурпурном участке неба, видневшемся из окна Флёр. Гарри рассеянно гладил волосы Флёр, размышляя над новыми открытиями. Он был каким-то элементалем? Что это значит? Кроме того, что он в одночасье стал верховным жрецом целой расы людей... Почему это всегда происходило с ним? И все же... Он смотрел на спящую в его объятиях пленительную девушку, и ему становилось все равно, что происходит с ним самим. Неужели он так привязан к ней из-за своей стихийной природы? Неужели его магия заставляет его исправлять несчастья, постигшие народ Вейл? Но даже если это и так, почему магия Флер казалась ему такой особенной? Почему ее аура так плотно облегает его собственную, словно переплетаясь в интимном танце? Даже сейчас он чувствовал, как нити её магии ведут его руку по волосам блондинки, почти как если бы это была ласковая собака, ищущая ласки в руках своего человеческого компаньона. Конечно, - он поморщился, - у вейлы будет немало проблем, если ее сравнят с домашним животным, даже в таком невинном смысле. Эта мысль не давала ему покоя, пока Флер не забормотала во сне, крепче сжимая рубашку на его груди, и магия вокруг нее слегка потянулась к кончикам его пальцев. Вздохнув, он вернулся к прежней схеме, а она снова устроилась в его объятиях с довольным выражением на лице. Если бы кто-нибудь сказал ему сегодня утром, что именно так он проведёт свой день, он бы сразу отправил его в больницу Святого Мунго. Веки Гарри тяжелели, и на мгновение он закрыл глаза и позволил своему разуму расслабиться, желая, чтобы тревожный вихрь его мыслей утих. Мягкие волосы Флёр щекотали ему нос, и от них исходил слабый запах слегка подгоревшей карамели, сладкий и жжёный. Магия словно мурлыкала, когда Гарри наконец позволил себе расслабиться и насладиться тем, чего так жаждал этот маленький свёрнутый клубок в его сердцевине. Гарри погрузился в сон, довольный тем, что последствия вновь обретённого знания подождут до пробуждения. А до тех пор он позволял своей магии свободно действовать, ведь она знала всё лучше, чем он сам. - "'Arry. Проснись, Арри". Он вдруг осознал, что его кто-то трясет. Где именно он находился? Было так тепло. Пахло так сладко. Кто-то пек печенье? Это было очень мило с их стороны. Если бы только этот стук прекратился. Он пробормотал, обращаясь к размытой фигуре: - "Спасибо за печенье. Можно я сначала посплю еще?" - Он снова закрыл глаза. Он услышал прерывистый вздох и шепот извинения, а затем весь мир стал мокрым. Кашляя и отплевываясь, он уставился на обидчика, но через мгновение взмах палочки заставил его замолчать. Очки поспешно вернула ему на лицо таинственная особа, которая, конечно же, вскоре оказалась Флёр Делакур. Всё вернулось на круги своя. - "Ты создаешь дополнительные трудности, Арри". - На ее лице появилась небольшая ухмылка, но она смотрела на него глазами, полными доброты. - "Времени осталось мало, моя подруга уже у двери, и я не могу ее долго задерживать". Гарри встряхнулся, чувствуя, как снова зашевелились шестеренки его мозга, и встал со своего места на диване. - "Подожди, Флер". - Стук в дверь становился все громче, и с той стороны раздался приятный женский голос, говоривший по-французски. Флер отозвалась на своем родном языке, после чего снова повернулась к Гарри. - "Нет времени, Арри. Спасибо тебе за всё, встретимся завтра перед завтраком у дерева на дальнем берегу озера, поговорим ещё". - Она ещё раз взмахнула палочкой, и Гарри почувствовал, как холодная вода высыхает с его кожи и мантии. Теперь, когда он проснулся настолько, что его затуманенный мозг начал действовать, он наконец оценил обстановку. Окно за диваном было открыто, и было ясно, что он рассчитывал использовать его для побега, как вор-домушник, убегающий с мешком ценных вещей. Флёр в последний раз взмахнула палочкой, и диван исчез. Он в последний раз посмотрел на Флёр, его магия и бурлящая река в венах заставляли сказать что-то, что угодно, но мозг не мог подобрать слова. - "Флер..." Флер улыбнулась еще шире, глаза ее сверкнули узнаванием, а сердце гордо красовалось на рукаве. - "Я знаю, Арри. Позже, oui?" Гарри кивнул, благодаря ведьму за то, что она хоть немного понимает то, что творится у него в голове, потому что он точно не мог выразить это словами. Без лишних слов он выскочил в окно, и ночной воздух обнял его, как старого друга. Флер смотрела, как он уходит, и на ее лице промелькнула томительная тоска, после чего она мягко отчитала себя и закрыла окно. Она не могла допустить, чтобы один разговор подорвал ее выработанное самообладание, в конце концов, она была Флер Делакур! Взмахнув палочкой, она повернулась, чтобы отпереть дверь своей спальни. Разговор получился чертовски интересным, и впервые за много лет она почувствовала надежду на будущее своего народа. Ее бабушка будет потрясена! Дверь открылась, и в комнату вошла ее кудрявая лучшая подруга. -"Привет, Элоиза, - сказала она как можно более невинно. Она старалась и не могла скрыть своей бурной радости. Судя по взгляду, брошенному Элоизой, ей это не удалось. - "Что происходит, Флер? Почему ты так долго не впускала меня?" - "Ничего, Элоиза, я просто спала, а ты, глупая девчонка, потревожила спящего дракона!" - Она бросилась к подруге и, не обращая внимания на вздох Элоизы, взяла ее на руки и закружила по кругу, после чего снова опустила на землю. - "Флер! Теперь я понимаю, что что-то происходит... Подожди, у тебя здесь был мальчик?" - "Нет, конечно, нет! Когда это я делала что-то такое девчачье?" - "Флер. Подруга. Здесь пахнет мальчиком". Флер боролась с розовым румянцем, пробивающимся на ее щеки. -"Тебе это кажется. Почему ты так стремишься увидеть меня в такое время?" - "Ну, я беспокоилась, что не видела тебя после церемонии взвешивания палочек, но теперь, кажется, я знаю, почему! Кто это, тот высокий мальчик из Дурмстранга с глазами цвета шоколада?" - Элоиза уверенно расхаживала по комнате Флёр, выискивая случайные улики, как детектив. - "Элоиза, может быть, ты перестанешь дурачиться? Ничего подобного, просто у меня был приятный день и я получила хорошие новости". - Она на мгновение задумалась, а Элоиза просто подняла бровь. - "Правда?" - "Да! Габби, она написала мне, что приедет в гости!" - Формально это не было ложью, ее сестра приедет посмотреть первое задание. Элоиза не впечатлилась. - "Окей, Флер. Ладно, все в порядке". - Она надула губки и продолжила. - "Ты не должна доверять своей лучшей подруге, я же не рассказываю тебе все". Флер рассмеялась: - "О, Элоиза, пожалуйста. Если бы я могла тебе что-то рассказать, я бы рассказала, ты же знаешь". Элоиза торжествующе усмехнулась. - "Ага! Значит, вы признаете, что вам есть что рассказать!" Флер сделала как можно более серьезное лицо политика, на которое только была способна. - "Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти утверждения. Если появятся какие-либо новые сведения, я сообщу их вам. " - "Флер, ты иногда такая странная!" - "Именно поэтому ты меня любишь, не так ли?" - "Я думала, что люблю тебя за то, что ты хаотичная и веселая". - "Oui, это тоже веские причины". Элоиза весело вздохнула, и подруги захихикали, сидя рядом друг с другом на кровати. Флер очень хотелось поделиться со своей верной подругой еще чем-нибудь, но на кону было слишком много. Нужно было срочно написать маме и бабушке, может быть, даже стоит поговорить с мадам Максим, чтобы узнать, можно ли взять портключ домой. Да, это была хорошая идея. Правда, придётся подождать до утра: она была уверена, что директриса-полувеликанша уже спит или развлекается со смотрителем Хогвартса. Она не смогла подавить улыбку при этой мысли: она любила мадам Максим как родную тётю и никогда раньше не видела её в предвкушении романтических перспектив. Может быть, в британском воздухе что-то есть? В голове мелькнул образ некоего зеленоглазого чемпиона, но она выкинула его из головы. Он олицетворял собой слишком важную надежду для ее народа, и она не могла усложнять эти отношения очарованием романтики. Элоиза вывела ее из задумчивости, толкнув Флер в плечо. - "Тебе действительно не нужно ничего говорить, но, пожалуйста, будь осторожна. Я волновалась за тебя с тех пор, как ты стала чемпионкой. Турнир и так опасен, не ищи новых неприятностей". Сердце Флёр захлестнула волна любви, ей действительно повезло, что у неё есть такая подруга, как Элоиза. - "Я обещаю, что не совершу ничего безрассудного". - Несмотря на дразнящую ухмылку, она прислонила голову к голове Элоизы и постаралась вложить в этот жест всю уверенность и любовь, на которую была способна. Элоиза воззвала к небесам, на ее лице заиграла улыбка. - "Я снова прошу тебя, Боже. Мерлин. Иисус, Будда, пророк Мухаммед, духи, которые есть, сама Вселенная - любой из вас может ответить. Почему мне пришлось подружиться с такой упрямой, въедливой, замечательной ведьмой?" Территория Хогвартса Гарри снова выругался, сожалея о том, что утром ему не хватило предусмотрительности захватить с собой плащ-невидимку или Карту Мародёров. По правде говоря, он не ожидал, что после обеда произойдёт нечто судьбоносное, из-за чего ему придётся полночи пробираться по территории Хогвартса. Но, тем не менее, такие случаи происходили достаточно часто, чтобы он знал, что нужно быть готовым к подобному, по крайней мере, раз в неделю. К счастью, он добрался до ворот замка без происшествий; на улице в это время не было ни патрулей префектов, ни других нарушителей правил, которые могли бы застать его за незаконной ночной прогулкой. Ему не хотелось объяснять, почему он улизнул от кареты Шармбатона, даже если это повысит его репутацию лихого дебошира. Усмехнувшись при мысли о том, что его тощую фигуру можно считать лихой личностью, он тихонько приоткрыл огромные деревянные двери, ведущие в Большой зал. К счастью, в самом банкетном зале было пустынно, и он перешёл на противоположную сторону, стараясь как можно лучше заглушить шаги. Дойдя до двери в коридор второго этажа, он выглянул, чтобы убедиться, что там пусто. Убедившись, что там действительно пусто, он направился к лестнице, ведущей в общую комнату. Только он собрался свернуть за угол, как услышал за поворотом звук шагов. Проклиная свою удачу, он сделал единственное, что мог сделать. Поблагодарив себя за то, что в последнее время ему приходилось учиться, он достал свою палочку и, коснувшись ею головы, наложил чары дезиллюминационные чары. Ощущение, что на голове разбилось яйцо, дало Гарри понять, что заклинание сработало, когда обладатель шагов свернул за угол. Это был префект шестого курса Хаффлпаффа. Гарри затаил дыхание, пока префект не свернул за угол и не скрылся из виду и слуха. Вздохнув с облегчением, Гарри повернулся, чтобы продолжить путь, но от неожиданности запнулся и упал на спину. - "Тебе нравятся твои ночные блуждания, Гарри?" - Перед ним стоял директор школы Альбус Дамблдор, ярко-розовая и пурпурная мантии которого сияли гораздо ярче, чем это позволяли факелы, а в его бледно-голубых глазах светилось веселье. Магия этого человека была просто великолепна. Словно ожившая палитра мастера-живописца, она с удивительной интенсивностью вихрилась вокруг тела почтенного мага, в успокаивающем ритме вспыхивая и исчезая всеми цветами радуги. Опустив взгляд на распростёртого на его пути молодого волшебника, он улыбнулся своей фирменной дедовской улыбкой и протянул морщинистую, но крепкую руку помощи, и Гарри с благодарностью принял её. - "Директор, вы чуть не довели меня до сердечного приступа!" - "Да, часто бывает неожиданно, когда человека ловят с поличным в разгар его довольно," - глаза Дамблдора сверкнули, - "подпольной деятельности. Однако если человек не готов к тому, что его поймают, то я бы спросил, зачем ему вообще идти на такой риск". Гарри подавил полуудивленный, полураздраженный вздох. Профессор любил играть словами. Что ж, в эту игру могли играть двое. - "Я хотел бы сказать, профессор Дамблдор, что, в отличие от большинства других случаев, я не собирался участвовать в этих мероприятиях в этот конкретный вечер. Моё проникновение в этот час лишь случайность, а не результат какого-либо злонамеренного... э-э..." Дамблдор играл в эту игру гораздо лучше, чем ему казалось. - "Умысла? Стремления? Возможно, схемы или уловки?" - "Выбирайте любое из перечисленного, профессор". Дамблдор захихикал, его магия полыхнула прекрасным пудрово-голубым цветом. - "Я так и предполагал, Гарри. В конце концов, я оставил тебе плащ твоего отца, чтобы избежать подобных ситуаций. Хотя в моём случае он бы тебе не помог". - Это была констатация факта, и в голосе директора не было ни снисходительности, ни хвастовства. Он продолжил. - "Должен сказать, что я обратил внимание на то, как ты в последнее время усердно занимаешься, что, несомненно, является результатом турнира". - При упоминании о соревнованиях его лицо на мгновение стало серьезным, и несколько капель оранжевого цвета окрасили его магию, после чего исчезли. - "И хотя я не могу помочь тебе в этом вопросе, я задаюсь вопросом, не нужна ли тебе ещё какая-нибудь помощь, мой дорогой мальчик?" Гарри замер: перед ним стоял самый знающий и могущественный волшебник последнего столетия. Если бы кто-то мог дать ему совет относительно его последних открытий, то именно этот человек должен был бы попросить его об этом, и всё же... Флёр внушила ему серьёзность своей тайны, и он никак не мог предать её доверие, рассказав кому-либо, даже директору школы. Она доверяла ему. В голове промелькнула шальная мысль, и Гарри моргнул. Дамблдор всё ещё ждал ответа, доброжелательно глядя на молодого волшебника. Возможно, он мог спросить что-то другое. - "Сэр, я хотел бы узнать, не могли бы вы рассказать мне о Геллерте Гриндевальде". Чего бы ни ожидал мудрый волшебник, но точно не этого. Гарри представилась редкая возможность увидеть, как Альбус Дамблдор в шоке отшатнулся, и вся теплота мгновенно исчезла с его лица, а глаза застыли, глядя мимо Гарри, не отрываясь, словно на призрака. Его магия тоже замерла, и Гарри почувствовал, как температура вокруг них понизилась, а Дамблдор словно погрузился в тень. Через мгновение его лицо и магия расслабились, и, хотя в них не было прежней доброты, он не стал упрекать юного чемпиона. - "Прости меня, юный Гарри. Я не был готов к твоей реакции; надеюсь, я не испугал тебя". Гарри покачал головой. Он был удивлён, но не винил волшебника за такую реакцию. Похоже, что Гриндевальд повлиял на поколение Дамблдора так же, как Волдеморт - на поколение его родителей. Судя по тому, что сказала Флёр, Гриндевальд был таким же злым, если не более. - "Всё в порядке, профессор. Вы можете не говорить об этом, если не хотите". Дамблдор серьезно смотрел на Гарри, словно борясь с какой-то частью себя. Гарри никогда не видел такого конфликта в этом обычно уверенном в себе и доброжелательном человеке. Однако Дамблдор, казалось, пришёл к какому-то решению и мягко улыбнулся. - "Не волнуйся, Гарри. На какую бы информацию ты ни наткнулся, она должна быть очень важной, если связана с Геллертом". - Гарри был несколько удивлён тем, что он назвал Тёмного Лорда по имени, но Дамблдор продолжал. - "Однако сейчас не место для такого разговора. Не хочешь ли ты присоединиться ко мне в моем кабинете, мой мальчик?" Кабинет Дамблдора Фоукс находился на пике своего пламенного цикла; его блестящее красное оперение, подобно солнцу, было усеяно оранжевыми и золотыми полосами, и он с мудрым видом наблюдал за сидящими волшебниками. Когда Гарри вошёл в кабинет вслед за Дамблдором, феникс пристально посмотрел ему в глаза, и молодой волшебник почувствовал в них бессмертную мудрость, которой может обладать только такое создание, как Фоукс. Между Фоуксом и Гарри всегда были особые отношения, и Гарри начал понимать, что связывало этих двоих. К несчастью для птицы и мальчика, Гарри придется пока оставить их общую связь в тайне, пока он лучше не поймет свою роль небесного элементаля. Не зная Гарри, Дамблдор с интересом наблюдал за ними обоими; за все годы его связи с фениксом ни один из них не вызывал у Фоукса такого восхищения, как Гарри. Однако в данный момент у него были более насущные заботы. Гарри сидел перед ним, как загадка. Его чёрные волосы были как всегда в беспорядке, внешность отца и зелёные глаза матери сохранились, а сам мальчик выглядел не намного старше, чем в начале года. Однако по какой-то причине мальчик казался почти мужчиной, и это произошло на его глазах быстрее, чем он мог себе представить. Неважно, у мальчика были вопросы, и он должен был получить на них честные ответы. Только сначала нужно было разобраться с одним неприятным делом. - "Гарри, мальчик мой. Ты спросил, что я могу рассказать тебе о Геллерте Гриндевальде, и ты спросил правильно, ибо я знаю Геллерта гораздо лучше, чем кто-либо другой на этой земле. Прежде чем я начну, у меня есть несколько вопросов". В воздухе повисло какое-то изменение, хотя профессор не двинулся с места. Дамблдор смотрел на Гарри сквозь очки пронзительно-голубыми глазами, его магия вдруг стала яростной и всемогущей, вспыхивая белым и сверкая золотом, она возвышалась над Гарри, как могучая хищная птица может одолеть полевую мышь. Дамблдор полностью оправдывал свою репутацию, и Гарри впервые понял, почему. Он заговорил суровым тоном, не терпящим возражений. - "Ты хочешь повторить его магические подвиги для достижения своих целей?" Резкое понижение температуры. - "Хотите ли вы использовать его знания, чтобы углубиться в искусство, которое сделало его могущественным?" - Ледяной порыв ветра. - "Ты хочешь сделать его силу своей, Гарри?" - после этого вопроса предупреждающе пропел Фоукс. - Ибо я не потерплю таких попыток; я не позволю тебе идти по этому пути! Так скажи мне, почему ты хочешь узнать о Геллерте Гриндевальде?" Альбус Дамблдор и Гарри Поттер встретились взглядами. Младший видел самого могущественного волшебника за последнее время, грозного в своей силе, но сострадательного в поведении и полного света. Старший видел правду. Молодое сердце, преодолевшее боль и страдания, испытания и невзгоды, сидело перед ним. Он видел глаза, жаждущие понять, построить новую жизнь, а главное - любить. Глаза полные света. Гарри прервал зрительный контакт и прошептал. - "Я узнал об ужасной вещи, которая произошла. То, что только я могу исправить. И я хочу помочь". Сердце Альбуса Дамблдора сжалось. Мальчик прошел свое последнее испытание. После всех ужасных событий, произошедших в его жизни, в некоторых из которых старый волшебник был виноват сам, сидевший перед ним человек по-прежнему думал прежде всего о других. Именно это и отличало Гарри Поттера от таких, как Волдеморт и Гриндевальд. Какого бы могущества он ни достиг, он всегда оставался слугой тех, кого любил прежде всего. Его магия ослабевала и теплела, пока не стала похожа на плащ светло-золотистого тепла, обнимающий обоих волшебников, и Дамблдор поднялся со своего места, опустившись на костлявое колено, а слёзы грозили упасть в его лилейно-белую бороду. - "Гарри Джеймс Поттер. Ты более великий человек, чем я когда-либо буду, и я надеюсь, что ты примешь мои последние извинения". Гарри потрясённо вскинул брови: за что директор должен был извиняться перед ним? Он дрожащим голосом ответил. - "Пожалуйста, профессор, вы слишком стары, чтобы так нагибаться. Это не может быть полезно для ваших суставов". Пауза. Директор уставился на него в полном недоверии. И тут же напряжение исчезло. В глаза Дамблдора вернулся блеск, и он поднялся, треснув коленом и вздрогнув от дискомфорта, а двое волшебников стали близки как никогда. Фоукс запел и расправил крылья в знак ликования. Дамблдор продолжил, как будто он только что не обрушил мощь бога на мир смертных. - "Теперь, судя по твоей смелой постановке вопроса, за которой последовало довольно туманное объяснение, я могу предположить, что ты хочешь оставить основные причины своего интереса при себе?" - Дамблдор не выглядел ничуть рассерженным. Гарри серьёзно ответил. - "Именно так, профессор. Дело не в том, что я не доверяю вам или пытаюсь что-то скрыть. Я дал обещание кое-кому особенному". - "Это вполне нормально, Гарри. Я не могу просить человека нарушать свои обещания, особенно ради меня. Однако это ставит меня в затруднительное положение: как я могу ответить на твой невысказанный вопрос, если твой вопрос так и остался... невысказанным?" - В его глазах появился весёлый блеск - этот человек действительно иногда очень высокого мнения о себе, подумал Гарри. - "Единственное решение, на мой взгляд, - это начать с самого начала. Геллерт Гриндевальд, помимо всего прочего, был исключительно гениальным и невероятно преданным своему делу человеком. У него были твердые идеалы, которые он считал правильными, и он был готов добиваться этих целей с такой целеустремленностью, равной которой я не встречал за все свои годы". - "Он был непростым другом, который подталкивал меня к развитию моих знаний и магии". Брови Гарри стремительно поднялись, когда он воспринял эту новую информацию. Внезапно знакомство Дамблдора с Темным Лордом стало гораздо более понятным. Дамблдор продолжил: - "Он был превосходным оратором, который мог доминировать в любом споре," - Дамблдор сделал паузу и посмотрел на Гарри мягкими голубыми глазами, - "и он был моим любовником". Гарри не смог скрыть потрясения, и его челюсть упала на пол. - "Вы... и Геллерт Гриндевальд?" В глазах Дамблдора по-прежнему читалась печаль. - "Гарри. Мы, люди, совершаем необыкновенные поступки, хорошие и плохие, когда верим, что любим. И я был влюблён. И в горе, и в радости я был предан этому человеку и очень долгое время был готов идти за ним на край земли". Гарри не мог поверить в то, что услышал. Маяк света и Тёмный Лорд, партнёры? Однако достаточно было взглянуть в его глаза, чтобы понять, что это правда. - "Позвольте спросить, профессор. Что изменилось?" Дамблдор криво улыбнулся. - "Ничего не изменилось, Гарри. Я просто увидел Геллерта таким, какой он есть, а не таким, каким я его себе представлял. Я говорил тебе, что он был готов на всё, чтобы добиться того, что он считал правильным. Однажды я поднял голову и увидел, что он готов переступить черту во имя стремления к знаниям, которые, как я знал, в корне неверны. Меня это не удивило. Я даже видел, что это произойдет. Я просто не хотел в это верить, пока это не произошло на моих глазах". На мгновение все затихло, только перья Фоукса зашелестели, и по кабинету разнеслось жужжание различных инструментов. Гарри сделал единственное, что пришло ему в голову. - "Мне очень жаль, профессор. Я не могу представить, как вам было тяжело". Дамблдор вздохнул. "Это было самое трудное, что я когда-либо делал, и, возможно, самое значимое. Видишь ли, Геллерт хотел лишить Землю присущих ей арканных сил и заполучить их себе, чтобы использовать их в целях, противоречащих самой цели их происхождения". Гарри сглотнул; вот что ему нужно было знать. Флёр назвала его небесным элементалем, что ещё может быть, кроме того, что описал Дамблдор. Дамблдор продолжил. - "Но Геллерт не понимал, что это приведет к извращению тех самых сил, которыми он пытается управлять. В случае успеха он вверг бы мир в хаос". - Старый волшебник многозначительно посмотрел на Гарри. - "Ты должен понять, Гарри. Земля должна принадлежать Земле. Океаны должны принадлежать океанам. А небо должно принадлежать небу. Если одна из этих первозданных сил выходит из равновесия, то весь цикл рушится". Гарри закрыл глаза и опустился в кресло. Это то, что он искал, то руководство, которое Дамблдор всегда так хорошо умел дать, даже иногда не желая этого. - "Как я уже сказал, Геллерт хотел получить силу, которую нельзя взять, силу, которую можно только подарить. Если кто-то получит эту власть, он должен будет посвятить ей всю свою жизнь, лелеять её и действовать в соответствии с ней. Это будет огромная ответственность". Гарри чувствовал, что это правда. Директор лишь подтвердил то, что он уже знал, и теперь, когда его разум обрёл основу для его убеждений, он чувствовал, как реки его магии цепляются за эту основу, словно ползучие лианы. Гарри знал, кто он, для чего он предназначен. Он был последним небесным элементалем, и он будет чтить это своей жизнью. Дамблдор наблюдал за тем, как человек погружается в себя, и когда Гарри снова открыл глаза, старик не был шокирован увиденным. Он был просто бесконечно горд. - "Спасибо, профессор. Не думаю, что вы знаете, как сильно вы мне помогли, но без вас, сэр, я бы не стал тем, кто я есть". На глаза Дамблдора навернулись слезы. - "К лучшему и к худшему, я помогал и причинял тебе боль, Гарри. Я совершил много ошибок в своей жизни, и некоторые из самых худших касались тебя". - Он закрыл глаза, объяснять было не нужно, оба волшебника всё знали. - "Я могу рассказать тебе только об одном уроке, который я получил за все годы своей работы волшебником, руководителем и мужчиной. Было много случаев, когда мне приходилось выбирать между тем, что я считал правильным, и тем, что я считал необходимым. Я делал и то, и другое; жертвовал своей моралью, чтобы сделать трудный выбор, и бесчисленное количество раз ставил свои идеалы выше мнимого блага". - "Никогда не бывает однозначно лучшего выбора, но я скажу тебе одну вещь. Когда ты жертвуешь своей моралью и побеждаешь, это всегда горькая победа. Когда же ты находишь способ победить, который совпадает с тем, что ты считаешь чистым и праведным, то большего облегчения в этом мире не существует". Дамблдор напоследок добродушно улыбнулся, его глаза ярко вспыхнули голубыми звездами. - "Делай всё возможное, чтобы сохранить чистоту своего сердца, Гарри, и ты станешь светом, которого этот мир ещё не видел".