***
Хогвартс встретил их ностальгией прошлой жизни. Кажется, вот-вот, и Хагрид проводит их к лодкам, они отправятся в свой первый путь к неизведанному и такому желанному волшебству. Возможно, так и случится? Они выйдут из поезда снова маленькими детьми, которые не знали, что такое война, что такое терять друзей, не на лето, а навсегда. Может, если они выйдут из вагона, время обнулится, и они смогут по-настоящему начать все сначала? Но когда Гермиона, Гарри и Джинни вышли на станции Хогсмида, волшебства не случилось. Они все также были победителями, но пережившими горе, войну и столько потерь, что, кажется, хватит на несколько жизней вперед. Вокруг шумных первогодок Гермиона чувствовала себя обманщицей. Ей будто бы не было здесь места. Рядом были друзья, которые, казалось, чувствовали себя точно также. Они просто стояли, замерев, так же, как и она. Их как будто не было здесь. Но оборачивающиеся на них студенты подтверждали обратное. Спасибо, хоть пальцем на них не показывали. Они же теперь звезды. Герои и самые популярные волшебники мира. Первой вышла из оцепенения Джинни, она мягко погладила по щеке Гарри, возвращая в реальность. Оторвавшись от наваждения, Гермиона увидела в конце перрона Полумну с Невиллом, они махали им рукой, будто бы маяк, возвращающий их в реальность, где все еще были улыбки друзей и будущее, вот-вот поджидавшее их на пороге. Магия, искрившаяся от толпы волшебников, успокаивала и дарила мнимое чувство безопасности. Продвинувшись сквозь толпу, Гарри, Джинни и Гермиона крепко обняли друзей. — Гермиона, вокруг тебя куча мозгошмыгов, должно быть, ты сильно задумалась, — мечтательно пропела Лавгуд, — даже у Гарри и Джинни их меньше, как будто все мозгошмыги переключились на тебя. — Привет, ребята, да скорее всего Гермиона вспоминает все учебники, которая прочитала на год вперед, — Невилл нежно провел по волосам своей девушки, возможно, отвлекая ее внимание от Гриффиндорки. Грейнджер послала ему благодарную улыбку, пока ребята обменивались приветствиями. Студенты не торопясь брели к каретам, понемногу приходя в себя от воспоминаний, вырывавших их из реальности. Когда они подошли к повозкам, было заметно, насколько больше людей теперь видели фестралов. На лицах многих были удивление и горечь, которые каждый пытался подавить призмой спокойствия. Гермиона смотрела на это с толикой грусти. Вот они, дети, которые в одночасье стали взрослыми. Так неправильно, рано и безвозвратно. Ребята, разместившись, хотели снова говорить обо всем на свете. Об экзаменах, о том, куда они будут поступать после школы, кто с кем встречается, кто с кем расстался, но сил не хватало, чтоб поддержать мнимую беззаботность, казалось, прошлое давило их настоящих, одним осознанием того, что как прежде уже никогда не будет, и будто только сейчас до них начало доходить. Одно дело вспоминать Хогвартс дома, другое — столкнуться с реальностью здесь и сейчас. Школа теперь хранила куда больше боли и горечи, чем когда-либо. Особенно оказавшись так близко, Гермиона явно ощутила, как грудь стискивает тревога и дыхание будто разом вышло из легких. Постаравшись направить свои эмоции глубоко внутрь, она прервала молчание, которое патокой становилось невыносимым, кажется, для всех. — Я слышала, в этом году будет новый преподаватель по травологии, и говорят, он написал много книг на эту тему, — Невилл сразу оживился, он обожал все, связанное с растениями и был рад поддержать диалог. — Правда? Надеюсь, это Джон Чесноук. Он потомок самой Мирабель Чесноук. Это было бы блестяще. У меня столько вопросов и мыслей по поводу Сумасшедшей ягоды. Я хочу написать доклад по ней. Ксенофилиус даже обещал опубликовать его в Придире! — Невилл, это просто замечательно! — Гарри похлопал друга по плечу, — ты же хочешь потом стать профессором? Только не обманывай. Мы все догадывались еще с пятого курса, когда ты, разговаривая во сне, вел лекции по Мандрагоре, — все звонко засмеялись, заметив смутившегося Невилла. Атмосфера резко стала легкой и простой. Они снова были студентами, мечтающими о будущем и каким оно могло быть. — Я вот точно в этом году буду больше тренироваться. Квиддич — это единственное, что я вижу в своем будущем. Да, Гарри, не смотри на меня так. Вы знали, что в следующем году Холихедские гарпии будут набирать новых игроков? Я не пропущу такую возможность, — Гарри неодобрительно смотрел на свою девушку. Зная его упрямство, просто так он эту тему не оставит. Но сейчас не хотелось снова выяснять отношения, тем более на людях. Гермиона видела его борьбу, у этого парня все эмоции видно на лице. — Знаете, сейчас главное — хорошо подготовиться к экзаменам. Осталось не так много времени, а предметы в этом году обещают быть сложными. Это совсем не СОВ. Все очень серьезно! — важно сказала Гермиона, хорошо осознавая, что ей поверят, так как она всегда была человеком знаний. Несмотря на то, что ее мыслям было совсем не до экзаменов. Они подъезжали к школе, и все ее нутро напоминало лишь: воющий парень обнимает мертвое тело, она пытается оттащить его, летит зеленый луч и.. Нет. Только не сейчас, я не буду вспоминать, что произошло после. Слишком больно. — Гермиона, все хорошо? — Джинни дотронулась до ее руки. В этот раз все смотрели на нее, кажется, она слишком открыто проявила свои эмоции и все это заметили. — Конечно, да, просто задумалась о том, как много придется выучить, чтоб получить «Превосходно», — все улыбнулись. Поверили. Все, кроме Гарри. Его лицо осталось все так же серьезным и задумчивым, глазами он буквально говорил ей: Я вижу твою ложь, Гермиона. Она отвернулась, не в силах выдерживать давление. Оказавшись у замка, вся группа последовала вперед. Замок выглядел как прежде — преподаватели и Министерство постарались. Будто бы не было никаких разрушений, это успокаивало и придавало сил. Все понемногу сходились в Большой зал. За преподавательским столом собирались преподаватели, ученики занимали свои места. Какофония звуков была такой яркой, что Гермионе так и хотелось наложить на зал «Силенцио». Пока распределяющая шляпа выбирала юным волшебникам факультеты, она услышала радостный писк за столом: — Боже, это он, Гермиона, это действительно он. Это Джон Чесноук! Не могу поверить, — сильно взбудораженный Невилл буквально светился счастьем. Это умиляло. — Ну вот! Мечты сбываются! Только не преследуй его в первый же день, — Гермиона была рада за Невилла. Да и такой преподаватель, как Чесноук, вселял уверенность и интерес. Мужчина с улыбкой общался с Хагридом, пока тот активно жестикулировал, рассказывая о чем-то своем. Повернувшись перед собой, она почувствовала на себе напряженный взгляд. Взгляд серых глаз. Малфой, снова Малфой. Она решительно посмотрела на него, хотя и внутренне нервничала. Наверное, это было заметно, но ей плевать, пусть знает, что она безразлична к его присутствию, что она начала все заново, что не помнит прошлого. Он продолжал вдумчиво смотреть на нее, буквально буравя взглядом. Гермиона даже подумала, что он мог бы прожечь в ней дыру такими темпами. Его отвлек Забини и впервые она была благодарна Слизеренцу. Кажется, он сказал что-то забавное, потому что Малфой скривил губы в, боже, что, это улыбка? Немного потрясенно Гермиона перевела свое внимание на новых студентов Гриффиндора, радостно приветствуя их. Как бы ей хотелось оказаться на их месте. Начался пир. Есть совсем не хотелось, но привлекать к себе внимание не хотелось еще больше, поэтому она нехотя взяла себе жаркое. Рядом сидел Симус, он буквально поедал свою тарелку. Еще бы, совсем как Рон. Внутри все сжалось. Это была такая обыденная мысль, но причинившая боль. Гарри тоже заметил, с каким аппетитом ел Симус. На его лице тоже промелькнула улыбка, но такая горькая, что Гермиона поняла, он думает о том же, о чем и она. Они встретились взглядом, таким понимающим и горьким. Гарри незаметно протянул свою руку под столом, сжимая руку Гермионы. Сейчас они были одни. На одной стороне, но совсем одни. Грело то, что они были вместе. — Эй, ребята, Макгонагалл собирается сказать речь, — голос Джинни возвратил их в реальность и, сжав напоследок руку Гермионы, Гарри вернулся ужину.***
Ну класс! Просто фантастика! Грейнджер смотрит на меня так, будто я пустое место. Спасибо, как будто я не ощущаю себя таким ежедневно. Когда он увидел ее за столом, Гриффиндорка выглядела задумчивой. На ее лице было столько эмоций, что невозможно понять, о чем она думает. Это бесило. Как и все, чем оказалось возвращение в Хогвартс. Стены не возвращали к началу, а давили своими воспоминаниями. Все было слишком знакомо, но совсем чужим. Он чувствовал кожей, как все его надежды забыть и начать все заново рушились как карточный домик. На него пялились как с уважением, так и с открытой враждой. Это выводило из равновесия. Но Малфой умел надевать маску безразличия. О, он был в этом лучший. И вот сейчас она сидит и смотрит на него так открыто, с полным равнодушием. Она нервничала — это единственное, что он смог разглядеть. Грейнджер выдавало то, с какой силой она сжимала губы. Даже на расстоянии было очевидно. — Эй, красавчик, что, уже ищешь глазами новую Миссис Малфой? А как же я, только скажи, и ради тебя я брошу Пэнси! — Блейз как обычно был в приподнятом настроении. Это была его суперсила: выводить Малфоя из мрачных мыслей. Пэнси пихнула его в плечо. — Что? Милая, прости, но ты вообще знаешь, сколько у него денег? Мы можем быть с тобой любовниками, детка! Ну не обижайся, обещаю, я буду делиться с тобой богатством Драко! — Малфой улыбнулся, окончательно возвращаясь в реальность. — Блейз, ты не в моем вкусе, прости. Боюсь, я предпочел бы дементора в жены, чем тебя. — У, как грубо, Драко! Но ничего, мне больше достанется, — Пэнси, наигранно оскорбившись, поцеловала Забини в щеку, отвлекая все его внимание на себя. Она одна из немногих, кто понимала, как много разговоров шло о его наследстве и будущем. Он был благодарен ей за то, что она всегда знала, когда лучше не трогать его и дать пространство. Блейз в этом был хоть и отвлекающим от тяжелых мыслей, но часто совсем не по-аристократически бестактным. Их внимание привлек громкий голос Макгонагалл. Он внутренне приготовился к занудной речи о важности возвращения в Хогвартс и сдаче ЖАБА. — Дорогие студенты! Я рада приветствовать вас в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Многие из вас переступили его порог впервые, и я хочу вам сказать: Добро пожаловать! Конечно, этот год отличается от всех остальных, и все понимают, почему! — в зале была мертвая тишина. — Война унесла жизни очень многих волшебников, но только в наших силах построить новое будущее. Каждый из вас является важнейшим членом волшебного сообщества. И я хочу сказать, что всем тем, кому сейчас нелегко находиться здесь, кого догоняет прошлое, мы готовы помочь. Поэтому в этом году для каждого студента есть возможность посетить целителя разума. Так же в холле нашей школы будет возведен мемориал погибшим в этой войне. А теперь к новостям! Ощущение было, будто Малфоя ударили в живот. Война никуда не денется, начать с чистого листа теперь точно не получится. Он неосознанно перевел взгляд на Грейнджер, у нее был вид, будто она съела лимон. Наверное, он выглядел не лучше. В лицах каждого он видел, что тема войны была тяжелой не только для него одного. Макгонагалл что-то говорила о предстоящих экзаменах, о новом преподавателе и другой обыденной херне, которую он не хотел слушать. Сейчас ему хотелось только принять ледяной душ и выпить зелье сна без сновидений, надеясь, что сегодня его не будут мучить кошмары. — …Дракой Малфой и Гермиона Грейнджер, — он, услышав свое имя, резко обратил все свое внимание на директора, — я рада сообщить, что вы будете новыми старостами школы. Прошу после ужина зайти в мой кабинет и желаю удачи! Нет, ему послышалось. Он потрясенно перевел свой взгляд на Гермиону. В ее глазах было такое же изумление. Это будет катастрофа.***
Первое, что он увидел — это буйная грива девочки. Она зашла в их купе. На вид ей было лет одиннадцать, и на новой форме не было эмблемы факультета. Значит, она тоже первокурсница, как и он. Драко уже с детства знал Пэнси, Забини и Крэбба с Гойлом. Они любили играть в его поместье в квиддич, пока Пэнси обижалась на то, что они не берут ее в команду, ведь она девчонка. Несмотря на все это, она им нравилась, поэтому чаще всего Драко и ребята играли в «Найди садового гнома» либо прятки по поместью. Как-то Гойл уронил вазу, которая хранилась много веков в семье Блэков и передавалась из поколения в поколение. Нарцисса потом совсем не по-аристократически отчитала их всех, но все равно угостила вишневым пудингом. Драко обожал его. Поэтому сейчас в их купе сидели все его близкие друзья, которые оценивающе смотрели на незнакомую девочку. — Привет, Я Гермиона Грейнджер. Все места заняты, и я хотела спросить, можно ли к вам присоединиться? — она вежливо улыбнулась, Драко сразу же заметил, какие у нее смешные зубы, но при этом приятное лицо. Девочка была симпатичной, а в руках держала учебник по Истории Магии. Закладка была на последних страницах, и он это заметил. Значит, умная. Все его друзья даже не прикасались к своим учебникам, пока он все лето изучал страницы по Зельеварению и не мог дождаться начала года. Отец не разрешал ему воспользоваться лабораторией и попробовать приготовить зелье даже под присмотром матери. Его очень раздражал тот факт, что до начала занятий ему не остается ничего, кроме как чтения, когда ему было безумно интересно приготовить хоть что-нибудь из учебника. — Я не видела тебя на уроках этикета или танцев, ты полукровка? — Пэнси выгнула бровь и оценивающе смотрела на Гермиону Грейнджер. Та лишь переступала с ноги на ноги, выглядела она довольно смущенной. Ему показалось это причудливым, ведь смущение в его окружении абсолютно отсутствовало. Чистокровные не умели смущаться, ведь наша кровь — наша гордость! — О, боюсь, я не посещала таких занятий, они будут в Хогвартсе? в письме не было информации о таком предмете. Я что, пропустила это? Какой учебник нужно было купить? — Гермиона в панике смотрела на каждого, попутно ища глазами ответы, в ее голосе звучали страх и ужас. Она такая забавная, похоже, не ему одному было важно быть подготовленным к школе. Хотя и ее паника вызывала усмешку. Что с нее взять, девчонка. — Так ты не сказала, из какой ты семьи, Гермиооооона, — Блейз с усмешкой наблюдал, как девочка пытается найти свое письмо в небольшой сумке, которую держала в руке. — Я? О, мои родители дантисты. Они маглы. Но у них есть свой кабинет в Лондоне, — она произнесла это с гордостью, важно вздернув нос. — Фу, грязнокровка! — Пэнси будто извалялась в грязи и сморщила нос. — Тебе не место рядом с нами! Иди поищи купе с себе подобными и не загрязняй своим магловским дыханием наш воздух, — и Пэнси демонстративно закрыла нос рукой. Грязнокровка покрылась красными пятнами, и в глазах ее блестели слезы. Драко взбесился, но так и не понял на что. Конечно, это все из-за этой глупой девчонки. Он ненавидит грязнокровок, да, точно. — Что тебе непонятно? Проваливай! — Малфой встал и резко закрыл дверь купе у нее перед носом. — Совсем уже обнаглели. Хорошо, что мой отец не видел этого, — и Драко с аристократичной грацией упал на место рядом с Гойлом. Как же он злился на нее. Какая-то глупая девчонка с зубами, как у бобра. Да еще и гордо говорит о том, что она грязнокровка. Да как она посмела?! Ввела в заблуждение своей книгой, он уже думал, что они могли бы подружиться, если бы ее зачислили в Слизерин, ну либо куда угодно. Но она грязнокровка, а значит, недостойна даже того, чтоб смотреть на нее. Весь следующий семестр Грейнджер только и делала, что бесила его, постоянно отвечая на все вопросы, не давая даже успеть поднять руку. Эта зубрила только и таскалась за этим шрамоголовым Поттером и бедным Уизли. Даже его семейные эльфы выглядели богаче, чем он. А Поттер. Как он посмел отказать ему в дружбе? Так унизить его перед всеми. Ну ничего, они еще узнают, кто такой Драко Малфой! Особенно он хотел, чтоб эта девчонка Грейнджер узнала. И боялась!***
Это будет катастрофа.***
Гермиона потрясенно смотрела на Малфоя, который, кажется, впервые так открыто проявлял свои эмоции. Но резко взял себя в руки, и через секунду он отвел взгляд с лицом, полным равнодушия и даже скуки. По столам прошелся шепот студентов, все были в шоке от подобного выбора старост. Она, конечно, понимала, что, скорее всего, будет назначена старостой школы: она — героиня войны, лучшая на курсе, с отличием сдала СОВ, но она никак не предполагала, что старостой мальчиков будет он — бывший Пожиратель смерти и шпион под прикрытием. Гарри и Джинни смотрели на нее во все глаза. Их ошеломило заявление директора не меньше, чем всех остальных, может, даже больше. Пока Макгонагалл, не обращая внимание на изумленные лица студентов, продолжала рассказывать о новых предметах, сдаче СОВ и ЖАБА. Первым нарушил молчание Гарри: — Я поговорю с ней. Макгонагалл сошла с ума, раз думает, что ты будешь жить с ним в одной башне. Гермиона, я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности. Сегодня вечером я поговорю с ней, и она быстро найдет замену хорьку, — Гарри смотрел на нее серьезно, даже решительно. Она видела, как он буквально метал молнии на стол Слизерина. После войны у него началось что-то типа синдрома Героя. После смерти многих друзей, и Рона, он будто бы переключил все свое внимание на Джинни и Гермиону. Будто им вот-вот грозит опасность, и он единственный, кто может их спасти. Это действовало на нервы им обеим. Они старались принять то, как он справлялся с отголосками войны, но каждый раз, когда он поднимал тему с Малфоем или, как сейчас, делал из него чудовище, а из Гермионы — девчушку, которая не могла постоять за себя, каждый чертов раз она была взбешена. Ну уж нет, в этот раз она не будет молчать. — Гарри Поттер, даже не думай делать хоть что-то. Я столько раз вытаскивала твою задницу из передряг, и ты до сих пор думаешь, что какой-то Малфой может быть мне угрозой? Ты смешон! Если директор приняла такое решение, значит, на то была веская причина. А теперь прошу простить меня, мне нужно проветриться, — и, не дожидаясь, пока Джинни и Гарри начнут извиняться и просить ее остаться, она резко поднялась и буквально помчалась к вестибюлю под пристальным взглядом учеников. Она чувствовала — Малфой следит за тем, как она убегает. Ну и плевать! Ее так злило это все. Черт возьми, она до сих пор не могла даже думать о Малфое, а теперь им придется видеться каждый день, еще и Гарри со своей опекой, будто она малое дитя. Этот день уж точно не был похож на тот, который даст начать все сначала. Хотя она действительно думала, что Макгонагалл приняла такое решение не просто так. Логически это было даже понятно: дать Малфою шанс проявить себя, он был вторым на курсе после Гермионы. И он был их шпионом. Человеком, без которого они бы не выиграли. Но то, что давило на нее при каждой их встрече, буквально выворачивало ее наизнанку. Она сама не заметила, как пролетела к Черному Озеру и, остановившись, облокотилась на дерево. На смену ярости пришла глубокая боль, такая, что разрывала на части и пряталась где-то глубоко внутри. Она безысходно искала глазами то, что могло бы придать ей сил. Глаза наполнились слезами, и она уже не могла их удержать. Зажав рукой рот, она заплакала, так горько, так сильно, будто прорвало плотину. Она все думала о друзьях, которых потеряла, о времени, которое уже не вернуть, о девочке, которая лишь хотела хорошо учиться, сдать экзамены и веселиться со своими мальчишками. О Роне, его веснушках, голубых глазах, о времени в Норе, когда он приходил утром в ее комнату и приносил ее любимый чай, зная, что Гермионе нужно время одной утром. И он заботился о ней. А сейчас он мертв. Слезы вырвались наружу с новой силой. Это было невозможно выдержать. Она схватилась за грудь, обнимая себя и сползая вниз по кроне дерева. Возвращение в Хогвартс не оказалось новой страницей, здесь все напоминало о потере, о том, что как раньше уже не будет. В голове промелькнула мысль, что, может быть, ей лучше уехать отсюда, уехать и доучиться в Европе. Ее же обязательно примут, она героиня и знаменитость. Но нет. Она не могла так поступить с Гарри, Джинни и остальными. Они храбро вернулись, столкнувшись с прошлым, с тем же, с чем и она. И она будет храброй. Ради них, ради Рона, ради себя, черт возьми. Истерика понемногу сходила на нет. Она сотворила себе воды и одним глотком выпила сразу весь стакан. Приведя себя в относительный порядок, Гермиона побрела обратно к замку. Сколько она здесь была, непонятно, но на улице заметно похолодало и потемнело. Поднявшись в башню Гриффиндора, она как можно незаметнее пробралась в ванную ополоснуть лицо и сотворить заклинание легкого макияжа. В зеркало на нее смотрела девушка, совсем молодая, с красными глазами и пятнами от слез на щеках и кончике носа. Ее глаза были такими глубокими в этот момент, такими несчастными, что она, поморщившись, быстро отвела взгляд и умылась. Произнеся заклинание, Гермиона отрешенно наблюдала, как красные пятна скрывает на тон тонального крема, и ей этого было вполне достаточно. Собравшись с мыслями, она приняла решение, что, несмотря ни на что, будет сильной и храброй. И если для этого ей придется сталкиваться с Малфоем каждый день, то она готова.***
Когда Грейнджер унеслась из Большого зала, будто за ней гонятся корнуэльские пикси, он сжал зубы. Он знал, что так будет. Он предполагал, что этот год окажется не таким легким, как он думал, но чтоб настолько, это было выше его понимания. Она даже не смогла принять то, что они будут работать старостами, просто убежала, будто он сам Темный Лорд. Грейнджер второй раз показала ему, как он ей неприятен. Это точно будет катастрофа. О чем только думала Макгонагалл? Совсем выжила из ума. Чертовы Гриффиндорцы. Блейз еле сдерживал себя от шуток и подколов по поводу этой новости, но Пэнси, самая понимающая Пэнси, пихнула его в живот и предупреждающе нахмурила брови. Она знала, что сейчас лучше его не трогать. Малфой встал и, натянув на себя маску безразличия, пошел в подземелья. Ему нужно было отвлечься. Потому что либо так, либо он просто пойдет искать эту дуру Грейнджер и выскажет ей все в лицо. Вести себя так высокомерно, при этом так защищать его в суде. Он вообще не мог понять эту девушку. И это бесило похлеще ее поднятой руки на каждом занятии. В какой-то момент он понял, что единственное, чем он мог показать ей свое влияние, — это оскорбления. В эти моменты она всегда была полностью его. Такая разъяренная и эмоциональная, полностью направленная на него. О, это были его любимые моменты с Золотым Трио. Ну и как Уизли блевал слизнями. Вспомнив о рыжем, ему внезапно стало как-то стыдно за эти мысли. Он помнил его в тот день. Этот безумец лез в бой, абсолютно не боясь смерти. И она ему отплатила. Забрала. Малфой, сжав зубы, очистил свое сознание. Он не будет думать об этом, в его голове и так много мыслей, последнее, что ему нужно, это воспоминания о Уизли. Зайдя в спальню мальчиков, он плюхнулся на кровать и начал листать учебник по Нумерологии. Ему очень хотелось забыться. Забыть ее потрясенный взгляд, полный ужаса. Поттера, который смотрел на него так, будто готов сейчас же встать и запустить в него Авадой. Рыжую, которая смотрела вслед убегающей Грейнджер и не пошла за ней. Чертовы Гриффиндорцы. Книга по Нумерологии полетела на пол. Сев одним рывком, он провел рукой по лицу, чувствуя усталость своего положения. Он понимал, что не может отказаться от такой возможности. Быть старостой школы — это половина пути к очищению фамилии Малфой. Если же он откажется, начнутся разговоры. Хотя он был не рад делить свое время с Грейнджер. С такой Грейнджер, которая смотрела как будто сквозь него. Но он должен потерпеть этот год. Он вернет влияние и доброе имя своей семьи. Он должен. Ради матери, ради памяти отца. И плевать, что там думают Гриффиндорцы, святой Поттер или она. Кивнув самому себе, он настроился на встречу с Макгонагалл. Осмотрев себя в зеркало, привел мантию в порядок и уверенно зашагал к кабинету директора. На его пути попадались лишь призраки и парочка студентов, которые смотрели на него с явным неодобрением. Плевать, совсем скоро они все увидят, чего стоит быть Драко Малфоем. И все они будут смотреть на него с уважением. Так и будет. Горгулья открыла ему ступеньки к кабинету, и он, собрав свои мысли в отдельные папки своего сознания, постучал в дверь. Его волшебные часы показали, что он пришел вовремя. — Войдите, — он открыл дверь и увидел, как директор стояла напротив стула, на котором уже сидела Гриффиндорская принцесса. Ее спина была прямой. Он усмехнулся, ведь за все эти годы он точно знал, что она так никогда не сидела, только в моменты, когда Снегг высказывал ей за ее нетерпеливость и назойливость, каждый раз, когда она без спроса начинала отвечать. Ну что ж, Грейнджер, видимо, ты часто будешь себя чувствовать такой напряженной, привыкай. — Здравствуйте, директор. Грейнджер, — он, кивнув, прошел и без приглашения сел на соседний стул рядом с ней, скучающе осматривая пространство. — Добрый вечер. Я пригласила вас для того, чтоб проинструктировать о том, как пройдет этот год. Вы теперь лицо школы, каждый из вас должен вести себя показательно и уважительно к каждому ученику, — на этих словах она внимательно посмотрела на Малфоя, — я хочу, чтобы наши студенты видели между вами уважительное отношение, в особенности с обстоятельствами прошлого года, — он услышал, как Грейнджер громко сглотнула, — нам важно показать, что, несмотря на наши различия, мы можем работать в команде. А так как вы одни из лучших по всем предметам, вы показались мне идеальным вариантом для выбора старост. Конечно, я не слепа и видела реакцию учеников на эту новость, но я хочу, чтобы вы своим примером показали, что уважительное отношение, ум и сотрудничество приводят к отказу от любых предрассудков. — Вы сейчас о том, что я был Пожирателем смерти под прикрытием, а Грейнджер, героине войны, придется терпеть мое общество ради общего блага? Забавно, — усмехнувшись, он краем глаза увидел, как Гермиона поворачивается и смотрит на него. — Буду откровенен, какие бы Вы игры не задумали, я согласен с вашим решением. Я думаю, Вы отлично понимаете, какая это возможность для меня. Поэтому, — на этом моменте он повернулся к Гриффиндорке, — если кто-то надеется, что я откажусь от такой возможности, он сильно ошибается, — на последних словах он сделал более серьезный акцент, впившись взглядом в лицо Грейнджер. — Не знаю, на что ты тут намекаешь, но я пришла сюда не просить твоей отставки, а послушать инструктаж и начать работу, — она строго взглянула на него. Голос был полон возмущения. Вся в свою любимую Макгонагалл. Но что-то в ее глазах не давало покоя. Вблизи он заметил, что она накрашена, хотя он мог поклясться, что она никогда не красилась в школе. Неужели прихорашивалась для меня? Усмехнувшись своим мыслям, он отвернулся от нее, скучающе рассматривая стол Макгонагалл. — Я вижу, что нам есть над чем работать, мистер Малфой и мисс Грейнджер. Я верю в ваше благоразумие. Я готова выслушать каждую из сторон, если это потребуется, но я надеюсь, что вы сможете найти общий язык. А теперь, если вопросов больше нет, я перейду к вашим обязанностям и расписанию патрулирования замка, — дальше он не слушал. Макгонагалл что-то говорила, а он лишь думал о том, что Грейнджер накрасилась. Идиот. Конечно, она могла начать ухаживать за собой еще летом, но что-то в этом всем было не так. Не вязалось. Может, она настолько прочувствовала свою популярность, что теперь следит за своей внешностью не хуже Пэнси? Хотя нет, ее волосы все так же были похожи на каштановый хаос. Скосив глаза на внимательно слушающую гриффиндорку, он заметил круги под глазами и еле видимые красные пятна на ее щеках. Осознание. Она плакала. Она ушла после новости о старостах и плакала. Из-за него? Какого хера происходит вообще? — На этом все. Ваша гостиная находится на пятом этаже, там же вы найдете свои спальни и общую ванную комнату, ваши вещи уже там. Также в вашем распоряжении будет эльф Пим, — она хлопнула в ладоши, и в моменте появился эльф в замысловатой ярко-зеленой сорочке и короткими ушами, — Пим, проведи, пожалуйста, мистера Малфоя и мисс Грейнджер в их гостиную. — Хорошо, директор, Пим поможет юным мисс и мистеру. Пим рад служить славному Хогвартсу и будет рад служить вам, — он поклонился перед ними. Гермиона одновременно поднялась вместе с Малфоем со стульев, избегая смотреть ему в глаза. Ну замечательно, так даже лучше. Попрощавшись с Макгонагалл, они последовали за эльфом. Он все прокручивал в голове свои наблюдения за девушкой, ему не давало покоя то, как она ведет себя и то, что она пытается скрыть за слоем макияжа. Добравшись до картины с причудливым мужчиной в цветах и большой шляпе, они остановились перед Пимом. — Мисс, Мистер, ваш пароль будет «Фортуна лакрицы», желаю вам хорошего отдыха. Если Пим понадобится, просто позовите Пима. Он поможет в любое время, — и, поклонившись им, эльф исчез. Ну что ж, великолепно. Она будто замерла, не пытаясь двигаться. Малфой закатил глаза. Какая же это все херь. — Пароль просто блестящий. Фортуна Лакрицы, — мужчина на портрете неодобрительно покачал головой и отступил, пропуская их в гостиную. Грейнджер резко отмерла и буквально пулей влетела в гостиную. — Стоять, — проревел он, хватая Грейнджер за локоть на полпути к ее комнате. Она резко обернулась. — Что тебе нужно, Малфой? Я не готова обсуждать наши обязанности сейчас. Мне нужно отдохнуть, — ее голос звучал намеренно спокойно, но она не могла его обмануть, в ее глазах плескалась злость вперемешку с чем-то еще. О, он знал этот взгляд. — Я лишь хотел спросить, какого хера происходит? Сначала ты ведешь себя как высокомерная сучка, а потом приходишь к Макгонагалл заплаканная, из-за меня, как я понял? — Малфой, ты ударился головой? С чего ты взял, что я плакала и вообще, я не веду себя как высокомерная с… в общем, ты понял, — она покраснела от злости, резко выдернув свою руку из его хватки. Ну хорошо, тогда будем играть по-моему. — Сначала ты защищаешь меня в суде, потом даже не здороваешься и ведешь себя так, будто нас ничего не связывает. Грейнджер, это не так, и ты это помнишь, — на этих словах он выдержал паузу, пока Гермиона заметно поникла, продолжая метать в него молнии. Да, в точку. Он был прав. — Мне, конечно, не нужно твое внимание, я вполне себе мог бы не замечать тебя, но так уж сложилось, что нам придется работать вместе и я не позволю твоему раздутому самомнению разрушить мой шанс проявить себя. Так что пошла ты нахер, Грейнджер. Можешь и дальше делать вид, будто я грязь под твоими ногами, — он наклонился к ней слишком близко, вмешиваясь в ее личное пространство. Ее дыхание касалось его лица. — Но ответь мне только на один вопрос: почему же ты плакала? — он посмотрел ей прямо в глаза. Она застыла, будто в шоке, что вызвало усмешку. И ее взгляд упал на его губы, ощущение было пиздец, но Малфой был слишком зол. Резко оттолкнув его от себя, Гермиона отошла как минимум на несколько шагов назад. Выкрикивая ему в лицо: — Я плакала, потому что каждый раз, когда я вижу тебя, я вижу его, — и на этих словах она взлетела по лестнице в свою комнату, громко хлопнув дверью и оставив Малфоя одного в гостиной, которая наполнилась эхом ее слов.