любовь – ненависть

Спустя месяц мы впервые побывали на взрослой школьной дискотеке, куда всей душой мечтали попасть класса с пятого. Дело в том, что дискотеки у нас устраивали раздельные, и крутыми считались те, которые предназначались для учеников с восьмого по одиннадцатый класс. Как же я ждала этого дня! Как хотела попасть на дискотеку со старшеклассниками! Вместе с Ленкой и другими девчонками из нашей компании мы неделю морально готовились к этому событию. Еще неделю обсуждали, что наденем. А третью неделю бегали по местным магазинчикам в поисках нужного лака и помады и обменивались вещами. В результате я щеголяла в своей первой джинсовой мини-юбке и симпатичной бирюзовой кофточке, а на Лене было обтягивающее платье леопардовой расцветки — где она его взяла, я понятия не имею. Сейчас бы мы, конечно, такое не надели, но тогда эта расцветка казалась нам модной, как и яркие синие тени, стрелки на веках и фиолетовый лак на ногтях. Обе мы жаждали танцев и мечтали, что нас кто-нибудь пригласит на медляк. К тому моменту нам обеим нравились парни из старших классов — ничего особенного, никакой любви, так, первая симпатия, совершенно ничего не значащая. Но сколько мы тогда переживали!.. — А если он позовет меня на танец? — воскликнула подруга. — Что делать?! — Танцевать, конечно же, — ответила я. — Падать в обморок, — пробубнил Ляхов, стоя в дверях. Он к дискотеке не готовился вообще. Напялил широкие джинсы с клетчатой рубашкой — и красавчик. Мы его проигнорировали. — А если меня никто не позовет на танец?! — не унималась подруга. — Вскройся, — посоветовал Гриша, и я шикнула на него. — Давайте быстрее, дуры, мне жарко! Бросив прощальные взгляды в зеркало, мы с Леной пошли в прихожую. Сначала идти на дискотеку Гриша отказывался — то ли стеснялся, то ли не хотел пропускать какой-то там поход клана в компьютерной ролевой игре. Но в итоге все-таки притащился в школу вместе с нами, недовольный, как мертвец, которого спустя двести лет поднял некромант. От первой в своей жизни «взрослой» дискотеки мы были в восторге! Стоял полумрак, из огромных колонок по школьному холлу разносилась громкая музыка, которая, казалось, начинала биться в груди вместо сердца, глаза слепили неоновые всполохи зеркального шара, висевшего под потолком. Правда, сначала почти никто не танцевал — все традиционно стеснялись и смотрели в пол. Наконец на импровизированном школьном танцполе появились смелые старшеклассники — два самых популярных парня со своими подружками. Постепенно к ним присоединились и остальные: кто-то танцевал ритмично, кто-то — как маятник, раскачиваясь туда-сюда. А кто-то — такие, как Гриша, — с недовольным видом стоял у окна, скрестив руки на груди. Дискотека проходила прямо в холле на первом этаже, достаточно широком, чтобы вместить в себя большое количество людей. С противоположной стороны от входной двери стояло нечто напоминающее установку диджея, за которой высоко прыгал одиннадцатиклассник. Те, кто находился рядом с ним, танцевали отвязно, ничего и никого не стесняясь. Те, кто выбрал противоположный конец холла, едва двигался, топчась на одном месте. Мы с Ленкой и подружками были где-то посередине, образовав традиционный кружок. Между школьниками то и дело шныряли не шибко довольные учителя, которым было поручено дежурство. Они отлавливали нарушителей порядка, а также высматривали наглецов, посмевших принести сигареты или алкоголь. Было весело, и я, честно сказать, даже устала резвиться под задорную электронную музыку — абсолютный хит того года. Однако когда объявили медленный танец и девчонки хлынули к стене, лелея надежду, что пригласят именно их, веселье пропало. Потому что Ленку и других девчонок из компании на танец пригласили, а меня нет. Я стояла и таращилась на крутящийся зеркальный шар, усиленно делая вид, что не очень-то мне и хотелось. Однако было обидно, и я кусала губы, чувствуя себя идиоткой — пар на медляк выходило все больше и больше. А потом до моего плеча дотронулся Гриша, хмурый, как дедушка-лесовичок. Я удивленно на него посмотрела. — Пойдем, — буркнул он и протянул мне руку, предварительно обтерев ее о широкие джинсы. — Куда? — не сразу поняла я. — К психиатру отведу, — как всегда, плоско пошутил он. — Танцевать пойдем. — Ты хочешь со мной танцевать? — не поверила я. — Не очень, — сознался Гришка. — Но твое кислое лицо портит атмосферу веселья. А я не хочу, чтобы все из-за тебя страдали. — Какой заботливый! — Будешь выделываться, Сергеева, я кого-нибудь другого позову. — Ну, пойдем, — дарственно разрешила я и вложила свои прекрасные пальцы в его корявую ладонь. — Только я танцевать не умею, — предупредил меня Гриша уже на танцполе. — Куда там тебе руку класть? На какой горб — спереди или сзади? — Дурак! — прошипела я и украдкой оглянулась, чтобы посмотреть, как танцуют другие. — Клади свои лапищи мне на талию. — А где она у тебя? — полюбопытствовал Гриша. — На бороде! — Я сто раз пожалела, что согласилась связаться с Клоуном. — Да ты не Пипетка, а Мутант, — невозмутимо отозвался он и принялся искать на мне талию, демонстративно ощупывая. Пришлось треснуть его по рукам. После физического внушения Ляхов стал куда более покладистым. Он обнял меня за пояс, едва касаясь, а я положила руки на его плечи. От Гриши пахло отцовским одеколоном. — Надеюсь, у тебя рубашка чистая? — спросила я, чувствуя себя странно. Раньше мы были так близко друг к Другу, только когда дрались. До второго класса всегда побеждала я. Потом в Клоуне откуда-то появилась сила. А еще мне понравилось касаться его плеч. Почему — я и сама не знала. — В луже стирал, — буркнул он, а я лишь закатила глаза. Мы стали танцевать. Ну, это, конечно, громко сказано — мы просто стали раскачиваться на одном месте, что меня жутко бесило. Другие-то танцевали нормально! Кроме того, он умудрился трижды наступить мне на ногу своей огромной кроссовкой. — Веди меня, — велела я Клоуну. Топтаться на одном месте надоело. — В туалет? — невинно поинтересовался он. — А сама не можешь сходить? — Боже, почему ты создал этого человека таким тупым? — спросила я, глядя в потолок. — В танце веди! Он и повел — так дернул меня в сторону, что я запнулась о его ноги, мы полетели и врезались в похожего на быка десятиклассника, державшего в своих объятиях ромашку из девятого «А». — Офигели? — поинтересовался десятиклассник злобно. — Извините! — тут же пролепетала я. Зачем нам проблемы? Слова вежливости называют волшебными, потому что они творят чудеса. — Малолетние идиоты, — буркнул десятиклассник и, моментально забыв о нас, повернулся к своей девушке. Однако Грише проблем, видимо, очень хотелось. Он вдруг отчего-то разъярился и, не найдя ничего лучше, пнул десятиклассника под зад. Тот заорал и моментально повернулся. — Сам идиот, — самодовольно сказал Гриша и криво улыбнулся. Десятиклассник тотчас попытался врезать ему по лицу, но Ляхов увернулся, однако почти тут же оказался на полу — противник навалился на него всем весом и опрокинул, подмяв под себя. Но просто так Гриша сдаваться не собирался. Началась драка. Все отскочили в стороны, кто-то заорал. Ромашка из девятого «А» тонко запищала, а я неожиданно для себя вдруг схватила пустую пластиковую бутылку, которую кто-то оставил на полу, и принялась дубасить ею по спине десятиклассника, сидевшего на Гриша. Я даже пнула его несколько раз, правда, при этом старалась держаться на расстоянии — не дай бог мне перепадет! Музыка неожиданно остановилась, включился яркий свет — к месту драки бежали охранник, физруки и несколько учительниц. Взрослые быстро разняли мальчишек и потащили их в учительскую на разборки. Меня, кстати, тоже. Это были мои первые разбирательства в школе, и я ужасно перенервничала. Однако, скромно сидя на стуле перед суровыми учителями, я включила актрису — стала плакать и рассказывать, как злой десятиклассник обзывал нас с Гришей нехорошими словами, потому что мы споткнулись и задели его локтем. И именно поэтому Ляхов с ним и подрался. Я и Клоун всегда были на хорошем счету — отлично учились и ездили на олимпиады. Поэтому нам поверили, а десятикласснику, который постоянно влипал в какие-то неприятности, нет. Нас отпустили домой, решив даже не вызывать родителей, а наш противник остался и дальше слушать нотации. Домой мы с Ляховым шли вместе и не ругались, как обычно, — находились во временном перемирии. Было темно. Всюду пылали огни вечернего города, а потом неожиданно пошел первый снег. Легкий и воздушный, искрящийся под светом фонарей в парке, который мы пересекали. — Жалко, что дискотека закончилась, — вздохнула я, глядя на небо. Снег все шел и путался у меня в волосах. — Хочешь еще кого-нибудь полупить по спине бутылкой? — хмыкнул Гриша. Почему-то это ужасно его смешило. — Хочу танцевать, — зачем-то призналась я. Так готовиться к первой настоящей дискотеке — и закончить ее дракой. — Обязательно танцевать на дискотеке? — вдруг спросил Клоун, вытащил телефон и включил какой-то заграничный медляк, а после протянул мне руку. — Что? — подозрительно спросила я и хлопнула по его ладони. — Танцевать пойдешь, Сергеева? Больше спрашивать не буду, — важно сообщил Гриша. — Пойду, — так же важно ответила я и во второй раз за вечер вложила пальцы в его ладонь, теперь уже холодную из-за мороза. Это был странный танец — в теплых куртках, шапках и шарфах, под первым снегом и под медленную музыку, доносившуюся из динамиков телефона. Неуклюжий, смешной и ужасно теплый. С наших губ срывался пар, глаза блестели, и, кажется, даже сердца бились быстрее, чем раньше. Гриша больше не дергал меня, а вполне сносно вел, правда, на ноги иногда наступал, но я на него не ругалась — великодушно прощала. Мы танцевали так почти час, смеясь и шутя над чем-то, пока батарея в его телефоне не разрядилась. — Ну что, Сергеева, — спросил Гриша, не отпуская мою руку, — натанцевалась? Он пристально посмотрел мне в лицо — тогда мы еще были одного роста. — Почти, — ответила я, отчего-то смутившись. Такое со мной было впервые. — Чем платить будешь? — поинтересовался он. — За что?! — За удовольствие. — Могу поцеловать, — заявила я. Гриша приподнял и без того выгнутую бровь. — Куда? — В твои сахарные уста, — захихикала я. Это была просто шутка! Шутка! А он повелся! — Окей. Целуй, — ошарашил меня Клоун. — Жду. — Серьезно? — опешила я. — Серьезно, — подтвердил он и коснулся моей щеки сбитыми костяшками. Я вздрогнула от неожиданности. Это новый способ троллинга? В моей памяти все еще был жив эпизод с его пяткой из детского сада. — Хорошо, — медленно согласилась я. — Только закрой глаза. Я так… стесняюсь. Глупый Гриша послушался меня. И закрыл глаза — на его бледные щеки опустилась тень от длинных ресниц, на которые оседали снежинки. Его руки почему-то сжались в кулаки. А губы плотно сомкнулись, но он тут же разжал их и сглотнул. Клоун выглядел так мило, что я улыбнулась. И теперь сама уже ласково дотронулась до его щеки, рядом с тенью от подрагивавших ресниц. Очень странно… — И долго мне так стоять, Пипетка? — спросил он. — Недолго. Я настраиваюсь, — ответила я. В какой-то момент мне действительно захотелось поцеловать его. И я шагнула к нему так близко, что он, кажется, почувствовал мое дыхание на своей щеке и едва заметно вздрогнул. Но вместо поцелуя я, с трудом сдерживая смех, набрала немного снега в руку и попыталась втереть его в губы доверчивого Ляхова. Он тут же распахнул глаза и закричал что-то обидное, а я, подхватив валявшийся у забора пакет со сменкой, побежала в сторону нашего дома. Ляхов погнался за мной, на ходу отплевываясь и крича что-то грозное. Догнал он меня у самого подъезда и запустил прямо в лицо снежком. Ох и злой же он был! — Я тебя сейчас убью! — заорала я, моментально перестав веселиться. Домой мы вернулись поздно — сначала кидались снежками, потом искали мою туфлю — она вывалилась из пакета во время погони. А затем, уставшие, но почему-то довольные, купили на последние деньги мороженое в вафельном стаканчике. Со сливочным вкусом и шоколадной крошкой. Одно на двоих. Мы сидели на заборе около подъезда, как нахохлившиеся снегири, жались друг к другу, по очереди кусали мороженое и болтали. Потом нас увидела из окна моя мама и позвала домой. Мы отогревались у нас на кухне — пили обжигающий малиновый чай и ужинали котлетами и маминым домашним тортиком. Мама все пыталась узнать у нас, как прошла дискотека, но мы, помня о драке, дружно уверяли ее, что она была скучной и больше мы туда не пойдем. — Гришка, девочек на танец приглашал? — с улыбкой спросила мама. Тот смутился и подавился чаем. — Ну, одну дурочку позвал, — буркнул он. — Она мне все ноги отдавила. — Сам дурак! — возмутилась я и под столом врезала ему по икре. Ляхов исхитрился и показал мне средний палец. Вот же козел! — Гриш, ты Дашку, что ли, позвал? — весело рассмеялась мама. — Не звал он меня, — надулась я. — Зачем он мне вообще нужен? — Гриша хороший. — Мама ласково потрепала его по потемневшим волосам, и тот тут же загордился. — Даш, а ты с кем-нибудь танцевала? — Ага, — ответила я. — С одним альтернативно одаренным. Странно, у него всего две ноги, а у меня было такое чувство, что я танцую с многоножкой. Оттоптал мне не то что ноги, но даже и руки! На прощание Гриша щелкнул меня по лбу и был таков, а потом несколько часов доставал меня сообщениями, в которых рассуждал, как ему, бедолаге, не повезло. И что, дескать, я притягиваю несчастья. А значит, я ведьма. А потом мы дружно заболели — после мороженого — и вместе сидели на больничном, рубясь в компьютерные игрушки.