Вы, верно, шутите, Лорд-капитан

      До того, как её призвала на службу Теодора, Жаклин частенько посещала другие миры и пустотные станции — либо по торговым делам своей семьи, либо в самоволке, когда непоседливый характер снова брал своё. Большая сумма денег в сочетании с жаждой нового и некоторой дозой безрассудства могли привести к неожиданным последствиям.       Разумеется, в родном секторе Каликсида чуточку безопаснее, чем на Футфоле: там хотя бы помнят, с какого конца надо читать свод законов Империума. Но в Просторе Коронус свободнее… и куда больше возможностей для авантюристов. — Хм, а что это там такое? — Лорд-капитан, осмелюсь напомнить, что нас ждёт наместник Владайм, — произносит Абеляр, наблюдая за тем, как Жаклин бесстрашно, словно крейсер, рассекающий пустоту, идёт к заинтересовавшему её прилавку.       Толпа не расступается перед ней, а продавец равнодушно мажет по девушке взглядом — Вольный Торговец последовала совету Хейнрикса и прибыла на Футфол инкогнито, сохранив этот статус даже после первого визита на станцию. — Да подождёт он, не переломится, — бросает Жаклин, пристально рассматривая со всех сторон пиратскую винтовку. — Что за чудо!.. Какой изощрённый инструмент мести — если подарить такую вещицу своему врагу, несчастный случай лишит его жизни так же верно и быстро, как инквизитор разбирается с еретиком.       Что-то щёлкает, винтовка искрит, и сенешаль дёргается, чтобы отобрать у неё опасную забаву, будто дед у внучки. Но продавец оказывается быстрее, недовольно бурча: — Это ксеносская диковина, деревенщина! Много ты понимаешь…       И осекается, заметив красноречиво изломленную бровь высокого мужчины с розеттой Инквизиции на одежде. Джай издаёт неприличный звук, давясь смехом, Идира усиленно трёт виски, а Кассия пытается сделать вид, что она находится в своей каюте, а не среди отбросов общества, коими является половина Футфола.       Клятая винтовка, на деле оказавшаяся кустарной модификацией, быстро отправляется в мусоросжигатель.       Но Жаклин уже теряет интерес к ней и идёт под яркую вывеску «Амасекус», какие бывают только на входе в злачные притоны преступников.       Внутри душно, разит потом и ядохимикатами, которые, видимо, находятся здесь как часть меню, а не как жидкость для очистки труб. Однако Джай вдыхает эту ядрёную смесь, будто благовония, и расплывается в довольной улыбке. — Ах, мой дом вдали от дома! Идём же, шерин, я закажу для нас напитки!       Абеляр инспекции ради суёт нос в оставленную кем-то кружку и с трудом подавляет желание сложить руки в святой аквиле. — Этими «напитками» можно только зачищать скверну Хаоса, сохрани Император.       Сенешаль ворчит, но Жаклин, конечно же, его не слышит. Вместе с Джай они подходят к барной стойке: контрабандистка сразу принимает игривую соблазнительную позу и с улыбкой обращается к своей знакомой, а Вольный Торговец, поправляя перчатки изящным аристократичным жестом, окидывает зал пристальным взглядом. — Октавиана, радость моего сердца! Скажи, ты же припасла для своей дорогой подруги парочку бутылок из той партии амасека, которую эта самая подруга с таким трудом достала для тебя?       За столиками слышится гневная ругань — пираты что-то не могут поделить, и вот-вот в ход пойдут пушки и мечи. Хейнрикс морщится, когда до него долетают брызги выпивки, и брезгливо смахивает их с одежды. — Да я своими глазами видел, ты краплёными картами играешь! — Ты, шваль пустотная, совсем окосел! Отдавай выигрыш!       Абеляр вздыхает, проверяя, легко ли вынимается меч из ножен. Идира с интересом смотрит за реакцией Жаклин, уже зная наперёд, и она не заставляет себя долго ждать. — Господа! — Жаклин вскакивает прямо на стол между двумя спорщиками.       Хейнрикс хмыкает: «господа» — слишком сильное слово для таких отбросов, как эти пираты. Но свой эффект оно имеет: зачинщики свары затыкаются и медленно поднимают взгляд, скользя по стройным ногам, обутым в высокие сапоги, и задерживаясь на бёдрах, прежде чем наконец взглянуть в лицо смелой девушке. — Господа, — повторяет она уже тише и проникновеннее, — к чему ссориться за карточным столом? Ведь фортуна капризна и переменчива, как же она может служить доказательством вашей несравненной ловкости? Вашего острого ума? Вашей горячей отваги?       Джай одобрительно хмыкает, неудивительно, что они с Вольным Торговцем так быстро нашли общий язык — язык изящных слов. Кассия морщит носик, но нет-нет да бросает заинтересованные взгляды на Лорда-капитана: ей претит сама мысль о том, что она находится в таком низком обществе, но юный дух жаждет нового и опасного.       Пираты переглядываются, ворчат, но убирают оружие. Напряжение всё ещё витает в воздухе, и Жаклин на секунду встречается глазами с Хейнриксом. На её губах расцветает шальная улыбка. В голове дознавателя возникают слова последнего разговора с ней: ничего необычного, просто небольшой брифинг на мостике, во время которого агент Инквизиции поделился наводкой на один мир… — Вы, верно, шутите, Лорд-капитан… — шепчет он, понимая, к чему она ведёт. — Я могу предложить вам настоящее испытание! Будучи в свите Вольного Торговца фон Валанциус, я узнала о некоем мире в системе Колыбель Хепри, на котором покоятся руины древней и могущественной расы. Много лет они лежат нетронутые, ибо не нашлось сильных духом путешественников, которые рискнули бы потревожить покой этого мира! — с каждым словом блеск в глазах пиратов становится ярче и они ловят каждое новое слово, будто паства слушает своего проповедника.       В Хейнриксе борются два чувства: негодование, ибо Вольному Торговцу и верному подданному Империума не приличествует связываться с пиратами, и одобрение, потому что таким образом пираты сэкономят им время и ресурсы. Вряд ли они выживут там, где сложили головы много флотилий до них, а если им и повезёт, то всё равно привезут свою добычу на Футфол, где их и накроют агенты Инквизиции.       … Даже если господа Вольные Торговцы и лично наместник Владайм Токара не склонны наводить порядок на станции. — Представьте, сколько там сокровищ, — поддакивает Джай, и её репутация только прибавляет веса словам Жаклин. — Только самые отчаянные и бесстрашные ашмаги завладеют ими!       Приманка подкинута и тут же заглочена. Вся станция слышала, как одна самоуверенная девица бросила вызов двум матёрым волкам — и терпеть им насмешки сотню лет, если кто-то из них откажется. Соперники расходятся в разные стороны, подзывая свои команды и веля готовить корабли к отлёту. Вольный Торговец удовлетворённо хмыкает, довольная своей работой. По взгляду Абеляра ясно, что он считает подобные выходки ребячеством. Хейнрикс наконец решает, что, пожалуй, он может смириться с некоторыми нетрадиционными методами Лорда-капитана, и подаёт руку Жаклин, помогая ей спуститься со стола. — Порой вы удивляете своим подходом к решению проблем, госпожа фон Валанциус, — хмыкает он. — Дайте мне время, и я найду, чем ещё удивить вас, — слишком тихо, чтобы это считалось общей беседой, обещает Жаклин и опирается на него. — Шерин, отдаю должное вашей смекалке! Давайте отметим стаканчиком этого прекраснейшего амасека… — С удовольствием! Скажите, Октавиана, а как насчёт небольшой скидки в обмен на рекламу? За свою помощь можете использовать моё имя в коммерческих целях. Например, «Я Вольный Торговец Жаклин фон Валанциус, и это мой любимый бар на Футфоле»?       С такими талантами и неуёмной энергией Жаклин перетряхнёт простор Коронус до основания. В этом Хейнрикс не сомневается.