Вы, верно, шутите, Лорд-капитан

      Жаклин фон Валанциус (в недавнем прошлом Жаклин де Эос Венриа де Валь аф Каликсис, но она была только рада наконец поменять имя на более короткое) прекрасно умеет делать три вещи: стрелять из винтовки, вести беседы и изящно действовать на нервы собеседникам вне зависимости от их положения.       Держать лицо в любой ситуации, улыбаться при виде опасности и прятать чувство страха куда-то глубоко внутрь себя — всё это весьма полезно для Вольного Торговца, которым стала Жаклин.       В прошлой жизни умения светского общения (включая стрельбу из винтовки) обеспечивали ей выживание в среде аристократов, которые, будто голодные хищники, всегда ждали момент, чтобы уничтожить соперников. В новой жизни эта её обаятельная улыбка пока пригождается только для того, чтобы нервировать губернаторов, чиновников, преступников и… дознавателей святейшей Инквизиции. — Господин ван Калокс, чем обязана удовольствию?       Жаклин учтиво склоняет голову, вставая из-за рабочего стола, чтобы встретить посетителя. Судя по цепкому взгляду и твёрдой походке, господин дознаватель ощущает себя в её покоях гораздо увереннее, чем сама Лорд-капитан. Каюта Вольного Торговца определённо слишком просторная для одного человека, и в ней повсюду читается образ прежней владелицы, который не выветрится ещё долго. Порой Жаклин чувствует себя засидевшейся гостьей, но старательно гонит прочь это ощущение и фантомный смешок Теодоры фон Валанциус. — Я был несколько резок при первой встрече и хотел бы загладить вину, выразив благодарность за вашу помощь в электродинамической обители, — в ответ Хейнрикс изображает краткий поклон. — Ваше появление было как нельзя своевременным.       О да, своевременным… Как раз вовремя, чтобы увидеть, как агент Инквизиции выворачивает наизнанку (буквально) одного из еретиков. Мало того, что это было тошнотворно само по себе, так ещё и вызвало кучу неприятных воспоминаний, от которых Жаклин едва не потеряла сознание прямо на месте.       Надо думать, подобная реакция не слишком украсила бы образ могучего Вольного Торговца. И без этого первая встреча вышла безумно незабываемой.       Особенно — тут Жаклин не может удержаться от мысленной улыбки — та часть с маскарадом под еретиков. — … Это Толкователь — священная машина, способная переводить языки отдаленных и утраченных миров на низкий готик. В определенной мере он справляется даже с ксеносскими языками — не без огрехов, но достаточно сносно, — ван Калокс протягивает завёрнутый в бархат причудливый прибор, и Жаклин ощущает, как нестерпимо жжётся на её языке непрошенная шутка. Вполне невинная в высшем обществе и такая безумная в беседе с агентом Инквизиции. — Какой странный выбор для первого знака внимания, — не удерживается Вольный Торговец, с удовольствием отмечая, как едва уловимо дрогнула его рука.       В словах и жестах Хейнрикса — чрезвычайно скупых и подёрнутых инеем вежливости — сквозит скрытый интерес. Будто вручая Толкователь («совершенно-точно-не-подарок»), он проверяет Жаклин, проводит оценку её реакции, взвешивает слова и действия. С такими профессиональными привычками, въевшимися под кожу, неудивительно, что все вокруг от него шарахаются. Интересно, он каждую беседу ведёт как допрос? — Полагаю, вы пришли сюда не просто для того, чтобы вручить мне Толкователь и рассыпаться в благодарностях. Отчего бы нам не присесть и не поговорить более… обстоятельно?       Что бы ни планировал Хейнрикс, чего бы он ни хотел добиться этим визитом, — он вряд ли ожидает, что Жаклин сама проявит инициативу, да ещё с таким подтекстом и очаровательно-невинной улыбкой. Судя по нервно дёрнувшемуся уголку рта, настолько наглые допрашиваемые ему попадаются редко.       К своей чести, ван Калокс лишь на мгновение позволяет себе утратить контроль над ситуацией. С тонкой улыбкой он складывает руки за спиной и чуть наклоняется ближе, чтобы отчитать: — Госпожа фон Валанциус, при всём моём уважении — прекратите вести себя с аколитом Святой Инквизиции словно на светском приёме в кругу воздыхателей. Вы слишком легкомысленны для главы великой династии.       Тогда почему его глаза с таким живым интересом следят за каждым движением Жаклин? — Что я могу поделать, моя династия чрезвычайно, просто скандально легкомысленна, — пожимает плечами она. — Возможно, я плохо изучил биографию ваших предшественников — в основном мой взгляд цеплялся за упоминания великих завоеваний и открытия новых миров, а не отметки о специфическом нраве вашей родословной.       В его голосе звенит неприкрытый сарказм, и Жаклин смеётся, чуть откинув голову. — Моя другая династия, господин дознаватель. Тогда отложим наш брудершафт до следующего допроса. — Вы, верно, шутите, Лорд-капитан, — вместо прощания роняет Хейнрикс, с непроницаемым лицом обозначает намёк на поклон и покидает каюту.       Жаклин смотрит ему в спину, раздумывая над тем, что, кажется, нашла свой любимый способ избегать допроса. До поры до времени.