Пришествие Рагнарека

"Когда тень смерти нависает над нами, мы начинаем видеть людей такими, какие они есть на самом деле. Но как часто мы готовы принять их несовершенства и страхи?"

      Айка была мрачнее любой тучи, которую когда-либо видел Какаши. Девушка была не похожа сама на себя. Её лицо, на котором практически всегда сияла улыбка в присутствии друзей, сейчас выражало лишь тоску и горе. Прошло уже больше месяца после нападения на Коноху, а состояние Намикадзе совсем не улучшалось. Знакомые, друзья и родители — все начали переживать, боясь, что блондинка более никогда не станет прежней, а этого никто не хотел, ведь Айка была маленьким лучиком света в этом темном и чрезмерно жестоком мире.       — Надеюсь, сенсей не ошибся, и эта миссия и вправду поможет ей вернуться в свое привычное состояние. — пронеслось в мыслях Какаши. Ему все еще было тяжело принять произошедшее месяц назад, однако Хатаке было не в первой впадать в это неприятное состояние депрессии. Со временем внутренняя боль отпускала, потому что чувства и эмоции уже были не столь яркими.       — Какаши-сенсей, а вы уверены, что эта миссия нам по зубам? — задала вопрос Сакура, решив прервать молчание. Харуна тоже неслабо изменилась за короткий промежуток времени. Огни в глазах, которые выдавали её энтузиазм с головой, исчезли. Теперь в них нередко можно было увидеть неуверенность и нерешительность, перемешанные со страхом за свою жизнь.       Такое было совсем не удивительно. Да, они не были на поле боя — им не позволили появиться там, ведь они были генинами — но они познали кое-что не менее страшное, чем бескрайняя жестокость. Предательство… В этом слове содержалось столько негатива, которого Сакура до нападения на Коноху не понимала. Лишь ощутив на собственной шкуре, как близстоящий товарищ был готов ударить в спину, к ней сошло озарение — этот мир не такой, каким она себе представляла его.       Но самое страшное было даже не сам факт предательства, а его последствия. Конечно, никто из генинов не остался в стороне. Они отразили в отчетах все — абсолютно все. Ими руководило желание справедливости, желание наказать предателя, да вот только мир был слишком несправедлив. Шикамару, желавший убить Якумо в тот день, смахнул все на детскую забаву, своего рода, игру, которую никто не понял, и это сработало. Он отделался выговором и штрафом за свои поступки. Такая безнаказанность шла в разрез со здравой логикой, и теперь даже генинам было очевидно — корни прекрасного дерева под название “Коноха” уже совсем прогнили.       Да, у Минато были причины для такого поведения. Безусловно, словам одного генина никто не поверил бы, но, когда сразу целая толпа обвиняет кого-то в преступлении — это уже было другое дело. Четвертый хокаге заканчивал последние штрихи перед тем, как покинуть пост главы деревни ниндзя.       Назначение Цунаде в качестве Пятого хокаге уже было согласовано с дайме страны Огня и его приближенными. Все было готово. Они ждали лишь того момента, когда Принцесса Слизней полностью поправится. Внучка первого хокаге не только потратила немалое количество сил на битву, но и на следующий день лечила раненых ниндзя. Даже ниндзя-медик S-ранга, работая на износ, в состоянии заполучить истощение чакры. Это и произошло, благо блондинка успела поставить большую часть шиноби на ноги, что поражало воображение.       Так почему же Минато решил не наказывать Шикамару? Проблема заключалась в его нынешнем положение. Подросток стал главой клана Нара, получив немалое количество привилегий, но не это было важно. Смерть Шикаку была преподнесена, как убийство, и сделал это, никто иной, как Наруто. Свидетелей было много, даже не из коалиции кланов. Конечно, все это можно было организовать заранее, подкупив нужных людей, и Минато знал это, но ничего поделать не мог — у него банально не было аргументов для противостояния твердой позиции Ино-Шико-Чо. Кроме того, даже если бы блондин и решил действовать, основываясь лишь на своей интуиции, то последствия могли бы быть ужасными.       Шиноби еще не оправились от того кошмара, что произошел совсем недавно, так что новая битва была бы совсем не кстати, а избежать её бы не удалось при таком раскладе. Если Нара, потерявшие Шикаку, поймут, что наследнику последнего угрожает опасность, едва ли они останутся в стороне. Аналогичная ситуация была с кланами Яманака и Акимичи.       Коноха уже сталкивалась с восстаниями в прошлом. Всего пять лет назад клан Учиха пытался совершить государственный переворот. Тогда удалось обойтись малыми жертвами, но за это стоило поблагодарить наемника — Белого Бога Смерти. К сожалению, последний был ныне мертв, так что Листу пришлось бы справляться с этим своими силами. Убивать своих же товарищей… Это было просто зверством. К тому же, этим могли воспользоваться другие Великие деревни ниндзя. Коноха и так была слишком ослаблена, а восстание могло стать последним толчком к началу Четвертой Мировой войны ниндзя, из которой Конохе уже точно не выйти победителем.       — Эта миссия рассчитана на чунинов. Пусть ты еще и не получила повышение, Сакура, однако Саске и Айка уже стали чунинами. — спокойно отозвался Какаши. Сейчас команда семь переводила дух, после целого дня пути. Дорога в страну Демонов была не близкой, так что отдых был просто необходим, чтобы по прибытию находиться на пике своих сил.       — Угу… — последовал скомканный ответ от Сакуры. Не сказать, что она завидовала своим товарищам, однако розововолосая чувствовала себя обузой. Да, она стала ученицей Цунаде, но это была не её заслуга. В этом постарался Джирайя, у которого были свои причины так поступить. Жабий Отшельник сильно пострадал во время нападения на Коноху. Пусть он и сражался практически до самого конца, но здесь сказывались его упорство и режим Отшельника, притупляющий боль.       — Эти дети… Они изменились. — взгляд Хатаке выражал печаль и тоску. Последние события затронули не только Айку, но и остальных членов команды семь. Перед ним уже сидели не те самые выпускники из Академии, которые несколько месяцев назад хвастались своими целями и делились своими мечтами, но и настоящими шиноби они еще не стали. Это были детишки с надломленной психикой, которые еще не до конца понимали, как им воспринимать жестокую правду о мире.       Какаши тяжело вздохнул, переведя свой взгляд на последнего члена их команды. Саске уставился куда-то в сторону, пожевывая приготовленное мясо. Казалось, что он совсем не изменился с тех самых пор, когда Хатаке познакомился с ним, но элитный джоунин прекрасно знал, что за этим каменным выражением лица скрывается не меньше переживаний, чем у Сакуры или Айки. Откуда он знал это? Они не говорили, не были близки, да и практически не общались, но Какаши знал это наверняка, ведь сам был таким же…       — Что же мне делать? — Саске же думал о своем. Совсем недавно к нему поступило приглашение от Орочимару. Последний через посредников предлагал Учиха перебраться в деревню Звука, предлагая дать брюнету то, чего тот искренне желает — силы. Парень прекрасно знал, что это уловка, ловушка или нечто хуже, однако поделать с собой ничего не мог.       Во время битвы в Конохе, их сенсей, Какаши Хатаке, который являлся известным во всем мире ниндзя, не продемонстрировал каких-то невероятных способностей. Это вызвало разочарования у Саске. Он увидел потолок силы элитного джоунина и осознал, что этого недостаточно для достижения поставленной цели. Другое дело — Орочимару… Их единственное столкновение было похоже на избиение младенцев. Змеиный Саннин полностью оправдывал свое прозвище и легендарный титул.       — Он уже дал мне силу… А если он еще и научит ею пользоваться… — Учиха невольно потер шею, на которой располагалась Проклятая метка. Эта сила не принадлежала ему, однако позволила подняться на новую ступень. Тело постепенно адаптировалось к новой силе, которой запрещал пользоваться Хатаке, да вот только Саске не слушал его и даже не думал слушать.       Забираясь на самые дальние полигоны, он в тайне ото всех пытался подчинить силу Проклятой печати. У него был прогресс, но все шло слишком медленно. Парню нужна была сила здесь и сейчас… Сила, с помощью которой он одолеет ИХ, но за все надо платить.       — Решено! После этой миссии, я отправлюсь в страну Звука. — Саске наконец-то принял решение. Было множество факторов, которые держали его в Конохе. Товарищи по команде, друзья и… мама. Да, именно Микото Учиха являлась первопричиной для колебаний парня.       — Какова цель нашей миссии, сенсей? — неожиданно заговорила Айка. Её взгляд ничего не выражал. Абсолютно никакие эмоции на лице не отражались. Казалось, что девушка утеряла свою человечность в эти секунды. От такого даже вечно равнодушный Какаши нахмурился, но все же решил ответить.       — Мы должны добраться до деревни Демонов и защитить их жрицу от готовящегося нападения. — монотонным тоном объяснил Хатаке. Да, им еще в кабинете хокаге все рассказали, да вот только джоунину было понятно еще в тот момент, что Намикадзе не слушает, будучи погруженной в свои собственные мысли.       — Ясно… — отозвалась девушка, поднимаясь со своего места и отряхиваясь. Этот холод в голосе невольно резал уши всем членам седьмой команды. Даже Саске, который предпочитал игнорировать все живое, невольно повернулся, обратив внимание на Намикадзе.       — И как эта миссия должна помочь ей, Минато-сенсей? Как? — Какаши все меньше и меньше верил в слова своего наставника. Четвертый, безусловно, был гением, но даже ему было свойственно ошибаться.       Минато был простым человеком, который достиг невероятных успехов при помощи упорства и капельки таланта. Таких, как он, было очень мало. Кто-то зазнавался из-за малых успехов, кто-то останавливался, получив желаемое, но все же существовали такие люди, которые стремились к совершенству, не имея таланта, ресурсов и связей. Их оружием было упорство, и оружие это было страшное.

***

      В это время в Конохе. Мужчина в возрасте с белым хвостом за спиной медленно одевался. Его грудь была перебинтована, а внутри все кричало от боли. Многие люди на его месте валялись бы в агонии, не в силах справиться с этим, но этот человек периодически морщился от неожиданных хрустов… хрустели его ребра, которые не успели полностью зажить.       — Куда вы собираетесь, сенсей? — за спиной послышался спокойный мужской голос. На лице Джирайи невольно появилась улыбка. Ему и оборачиваться не надо было, чтобы понять, кто стоит у него за спиной.       — Мои планы не изменились. — отозвался Жабий Отшельник и развернулся к своему ученику. Склонив голову, Минато смотрел на него с непониманием, и Джирайя прекрасно понимал, почему… Намикадзе позволил наставнику ознакомиться с частью документов, которые были составлены после нападения.       Среди этих документов был и отчет Сакумо, в котором сообщалось о появлении членов Акацуки во время инцидента. С нукенинами из этой организации столкнулось немало людей, но вот в живых остались единицы. Из этого уже сложилась общая картина. Была известна цель двух нукенинов, а личность одного была установлена наверняка.       Теперь уже было очевидно, что опасная организация связана с деревней Скрытого Дождя наверняка, потому что Данзо был одним из сопровождающих Ханзо Саламандры во время переговоров, так что вывод напрашивался сам собой. Казалось, что смысла подтверждать полученные сведения не было.       — Дело в том, что вторая девушка… — Джирайя на пару мгновений засомневался, стоит ли ему вообще говорить о таком, но после нескольких секунд раздумий все же продолжил. — Она очень похожа на мою ученицу из деревни Дождя — Конан. В конце Третьей Мировой Войны ниндзя ходили слухи, что она погибла в странном инциденте в Амегакуре вместе с Нагато и Яхико. Я не мог проверить эти данные тогда из-за временного перемирия, которое мы заключили, но сейчас я могу это сделать, даже не так… Я обязан убедиться в том, что это была она. — решительно заявил Жабий Отшельник, в глазах которого засияли искры.       — И что потом? — Минато не переставал смотреть с вопросом на наставника, а тот удивился такому. — Вы найдете её, убедитесь в том, что это она, а дальше что? Прошло уже более десяти лет. Она могла измениться так сильно, что представить сложно. — растолковал свой вопрос Намикадзе, чтобы стало более понятно, о чем идет речь.       — Эм, ну я… — Джирайя замялся на целую минуту. На самом деле, он и вправду не думал так далеко перед принятием решения. Им руководили эмоции. Чувство вины неприятно съедало его изнутри. Он же бросил их… Троих подростков, которые вынуждены были выживать после Второй Мировой Войны ниндзя. Да, ему казалось, что у него не было выбора тогда, но это была ложь.       Он мог попытаться забрать их в Коноху, где было куда как безопаснее, чем в Амегакуре в те годы. Почему он не сделал этого? Молодая кровь, детский запал и желание свободы — эти качества руководили большинством действий Джирайи в те годы. Он боялся взять ответственность на себя тогда, а сейчас, наконец-то созрев для этого, он решил попытаться все исправить.       — Попытаюсь прийти к компромиссу. — сжав кулаки до хруста, все же отозвался Джирайя. Его взгляд был серьезным, как никогда ранее. Один из его учеников однажды сказал довольно-таки интересную мысль: “Сила – это основополагающий фактор в мире. Если кто-то ею обладает, то он может надеяться встать на вершину мира, чтобы господствовать. Главное – это иметь достаточно желания и стремления добиться своего, а все остальное – это лишь отговорки.”       Что тогда, что сейчас, мужчина не был согласен с этими словами. Он верил, что прийти к миру можно при помощи дипломатии и переговоров. Надо лишь постараться, чтобы между деревнями шиноби образовались дружеские узы, а дальше все будет проще… намного проще.       Это было еще одним фактором, который двигал Жабьим Отшельником. Он не верил в чудеса — люди не могут прийти к понимаю на ровном месте, без всяких усилий, но если бы все пожелали этого, то это было бы вполне возможно. Нужен был лишь существенный повод. Для начала мужчина хотел прийти к взаимопониманию со своими учениками, если те живы, затем со страной Дождя, а уже после можно было задумываться и об исполнении мечты.       — Это ваше решение, сенсей. Я не буду вас останавливать, но будьте осторожны. Мы ничего не знаем об Амегакуре. Их силы и возможности могут выходить за рамки наших предположений. — спокойно объявил Намикадзе, после чего покинул помещение через дверь. Он больше не видел смысла в разговорах.       — Что происходит? — Джирайи задумался на несколько секунд. Что-то было не так. — Показалось? — мужчина сомневался и не был уверен, однако в глазах Намикадзе на мгновение будто бы появился изумрудный огонь, источающий абсолютный холод. Быть может, это была галлюцинация и ему показалось? Хотелось верить в это, ведь перед ним точно стоял ученик! Это была его чакра, его манера общения и его голос, но была одна вещь, которая сильно напрягала… Уж слишком просто он отпустил его.       Тот Минато Намикадзе, которого Джирайя знал, едва ли бы смог отнестись ко всем с таким спокойствием. Может, он не понял? Может, не догадался, что его наставнику угрожает опасность? Не-ет, Четвертый хокаге не был глупцом. Он все прекрасно понимал, но почему же тогда он повел себя так? Потому что не мог остановить или пойти против сенсея? Это неправда. Быть может, остановить блондину и не удалось бы его, но вот заставить задуматься, притормозить с решением и не действовать наобум — это было вполне в возможностях Минато.       — Смерть Наруто так повлияла на тебя, Минато? — во всех переменах Намикадзе Джирайя видел лишь одно логическое объяснение. К слову, это был второй разговор между учеником и учителем после нападения на Коноху. Пусть и прошло много времени, однако блондин был погружен в работу по самые уши, из-за чего у него было очень мало времени даже на отдых.       Первый же раз, когда Минато навестил своего сенсея, вышел весьма скомканным. Блондин выглядел подавленным и уставшим. На него давила ответственность за деревню, а изнутри съедала горечь потери. Казалось, что еще один маленький толчок, и он опустит руки, перестав бороться.       Изменения же в дочери еще сильнее удручали Намикадзе. Он не хотел видеть Айку холодной, бездушной, опустошенной, ведь она так напоминала блондину сына… Он не хотел видеть свое чадо в таком психологическом состоянии, поэтому отправил её на длительную миссию. Он сослал её на край света, чтобы дать, в первую очередь, себе время. Нужно было прийти в себя, оправиться от удара, да вот только это не проходило по щелчку пальца.       Да, он сказал Какаши, что их миссия поможет деревне и Айки, но это была лишь часть правды. Минато руководило не желание помочь дочери справиться с её ментальной проблемой… Ему хотелось для начала самому поправиться. Эгоизм ли это? Едва ли… Он ничем не сможет помочь Айки, пока сам не сможет рационально мыслить.       — Ладно, как только вернусь в Коноху, то надо будет помочь ему. Сейчас же меня ждет деревня Дождя. — заключил Джирайя, перепрыгивая через стену. Он уже попрощался с Цунаде, пока та спала, так что на душе было спокойно.       Почему же Джирайя не стал помогать Минато, а решил двинуться в страну Дождя прямо сейчас? На то было две причины. Во-первых, моральные муки — это самое худшее, что может случиться с каждым. Помощь извне — это обоюдоострое действие, которое может, как помочь, так и ухудшить ситуацию. Жабий Отшельник считал, что Минато должен сам справиться с этим, иначе ему будет тяжело жить дальше с такой психологической травмой.       Во-вторых, Джирайя опасался того, что он опоздает. Скорее всего, Акацуки уже прознали о том, что к ним кто-то придет, так что они вполне могли свернуть манатки и покинуть деревню Скрытого Дождя. Именно поэтому, как только Джирайя смог твердо стоять на ногах, он решил действовать.