***
Дни шли в томительном ожидании нового боевого задания. Одна из проблем моего бытия - это то, что я представляю не сколько себя самого, а весь орден. Проще говоря, действия одного космодесантника на публике - непременно отражаются и на самой организации, которую он представляет. Можно дурачится, если отвечаешь только за себя, но если из-за тебя терпит репутационные издержки твой дружный коллектив, с которым ты живёшь всю жизнь? Ну, тут уж никаких вольностей быть не может. Это означало, что рутина прошла в типично-аскетичной среде астартес, когда из всех развлечений есть только тренировки, уход за снаряжением и молитвы. Естественно, что за всё это время, мы не обменялись друг с другом даже словом - слаженная боевая группа понимала всё без слов и жестов, отработав эти маневры до автоматизма. Нашему пинанию продолговатых предметов явно настал конец, когда после очередных дружеских спаррингов, сержант велел собраться в арсенале для того, чтобы выслушать его. Гавдос вместо сотрясания воздуха, предпочёл молча раздать нам бумажные листы с детальным описанием того, где мы хотим послужить Императору ратным делом. Народ заметно оживился от такой перспективы, обсуждая между собой преимущества того или иного выбора. - Сержант, если позволите? — спросил я, указывая на листок в моих керамитовых перчатках. - Позволяю. - Почему вы не решили единолично, где мы будем нужнее? - При наличии выбора, я предпочитаю сначала выслушивать мнение своих братьев. Ах, это было знакомо. Военная демократия во всей своей красе - в противовес имперской системе, иерархия в среде астартес может быть не столь жёстко закрепленной, когда нижестоящие по званию, не имеют права голоса. Конечно же, во время боевого задания, авторитет сержанта будет непререкаем, но сейчас? В спокойной обстановке, он вполне может позволить себе такую роскошь. Подсчёт голосов был равным, за одним исключением - с выбором, пока не определился только я. Подумав немного, я поставил галочку над наиболее логичным для меня вариантом.***
Космопорт - место крайне важное для снабжения, и оттого, охраняется он весьма прилично. По человеческим меркам - для нас это должно быть не так трудно. «Стелла Портус» расположен на громадном речном острове, от которого на оба берега реки протянуты мосты с автомагистральным и железнодорожными путями. Сержант обозначил фронт работ, которые мы должны сделать здесь: сделать непригодным для посадки шаттлов взлётно-посадочные полосы, ангары, уничтожить заправочные станции с авиационным прометием, и обесточить атомную электростанцию, снабжавшую электричеством этот остров. Для такого дела, инквизитор обеспечила нас тремя инженерными фугасами особой мощности - термоядерные мины, удобно запакованные в рюкзаки. Если б на нашем месте были простые смертные, то эти штуки пришлось бы грузить на сервиторов - каждый такой рюкзак весит 68кг (вес кажется не таким и большим, пока не вспоминается, сколько боевой снаряги нужно тащить на своём горбу, помимо самой мины) и обладает мощностью в 70 килотонн. Погода сейчас была на нашей стороне - дул сильный ветер, с неба шёл обильный снегопад, вряд ли простые смертные видят что-то дальше собственного носа. Восприятие астартес в сочетании авточувствами силовой брони позволяет смотреть куда дальше, даже в такую ненастную погоду. Подлодка инквизитора высадила нас в укромной бухте острова, проломив над собой толстый, зимний лёд. Перемещаться на подводном транспорте довольно хлопотно (приходится подолгу ждать, пережидая морские патрули еретиков на дне), но воздушное пространство слишком небезопасно, чтобы позволить себе такую роскошь, как десантирование с лётных аппаратов. - Разделимся на три группы, как только будете готовы - приступим к исполнению задачи одновременно. Всё понятно? — сержант заправил маскхалат, закутываясь в ткань плотнее. Силовая броня была укрыта полностью, и сейчас он был неотличим от снежного сугроба. Молча кивнув ему, мы приступили к исполнению нашей сегодняшней миссии. Со мной пошли Децимус Октавиан и Флавий Тавр. Если остальная группа пошла уничтожать транспортную и топливную инфраструктуру космопорта, то нам выпала задача по уничтожению их электричества - атомная электростанция обеспечивала бесперебойной энергией космопорт. Хрустя снегом под ногами, мы дошли до внешнего периметра охраняемой врагом зоны, чтобы понять, что всё будет далеко не так просто, как это казалось на первый взгляд. Этого не было видно невооружённым взглядом, но вся территория, по которой мы собирались пройти была засажена минами, а между деревьями виднелись растяжки. Единственные места, где не было мин, это дороги и мосты - просматриваемые, как на ладони, патрулируемые силами врага, недоступные для нас, если мы не хотим прорываться вперёд с боем. Летающие по небу беспилотники окончательно убедили нас в полной бесперспективности подхода к АЭС через лес. Должно же быть место, куда они сливают свои отходы? - подумали мы, и решили поискать канализацию. На наше счастье, такое уязвимое место было, но там нас поджидала вполне активная видеокамера, установленная на фонарном столбе. Если мы её щас вырубим, то охрана следящая за ними скорее всего догадается, что это было намеренно. Поискав взглядом местность в мою голову пришла идея. Встав у склона холма, и взяв в руки свежий снег, мы рассыпали его на ветру, позволяя природе сделать за нас хитрость - уносимые ветром снежинки летели к камере, закрывая ей объектив. Метель сейчас была такая, что даже я сам бы не удивился тому, что камеру залепило снегом, не подумав о диверсантах. Ржавая решетка висела на волоске, и нам не составило труда сделать так, чтобы она отвалилась самым естественным образом. Канализация представляла из себя мечту Супер Суса - довольно просторные, подземные тоннели, омываемые потоком нечистот, без освещения и бегающими по трубам крысами. Будь у нас менее мощная взрывчатка, пришлось бы нырять поглубже в канализацию, но хвала Мирному Атому - 70 килотонн, это не мышь в углу насрала. Достаточно было рассчитать радиус эффективного поражения инженерного фугаса, чтобы он гарантированно сумел привести эту электростанцию в непригодное для ремонта состояние. Закрепив его на одной из сливных труб, я поставил таймер и мы поспешили наружу. Дело было сделано. Выстрел - брак в работе разведчика, хотя в нашем случае, скорее уж диверсанта. Зашли и вышли, даже убивать никого не пришлось, красота да и только. Обрадовался я преждевременно. В нашей троице, я шёл посередине - Тавр шёл впереди, в то время, как Децимус был замыкающим. Мы замерли, когда Флавий поднял руку, вслушиваясь в то, что мог почувствовать наш брат - Тавр был наделён наиболее чувствительным Ухом Лимана, из всех нас. Прислушавшись, мы наконец смогли уловить то, что он услышал первым. Знакомый лязгающий металлом голос из вокс-решеток - то что приводило в ярость любого астартес, преданного делу Императора. - Если они здесь и были, то все следы замело снегом. Ты уверен, что это они? - Будь я проклят Истинными Богами, если ошибаюсь. - Надеюсь, мы не тащились сюда зря... Предатели явно были не рады своей гарнизонной службе, но припёрлись сюда, как только заподозрили хоть малейший намёк на наше присутствие. Какое похвальное рвение. Мы двигались плавно, как в густом киселе, не издавая ни звука - любой шорох мог выдать нас сейчас. Стекающий по канализации поток нечистот и мусора формировал фоновый шум, под который нужно было правильно маскироваться - выбивающийся из него звук будет заметен даже для той банды дегенератов, которая вдруг решила проверить наш след. Спрятавшись в кучах мусора, мы замерли, ожидая их прибытия. Первыми в тоннель вошли смертные еретики - все облачённые в панцирную броню сционов, и вооруженные болтерами. Предатели рылись в кучах мусора, пытаясь найти нас, но всё мимо, тут было столько хлама, что здесь в пору копать ковшом экскаватора. - Хватит! Идите вперёд, они не могли уйти далеко! — прервали их. Смертные поспешили, убираясь дальше в туннели. Вскоре показались и те, кого мы так ждали. Я отвёл взгляд в сторону, оставляя их фигуры на периферии зрения - астартес могут чувствовать прямой взгляд, направленный на них. Особенно если они близки к варпу, как эти прокаженные порчей создания. Космодесантники нервно озирались, явно чувствуя наше присутствие, но не в состоянии понять, где конкретно. Один из них стал наугад стрелять по кучам мусора и швырять гранаты, пытаясь нас найти. - Эти слепоглухие смертные не чувствуют их у себя под носом? Они точно где-то здесь! — заявил предатель вооружённый звуковой пушкой. Ждать дальше смысла не было, и мы выстрелили все втроем одновременно - мельтаган Децимуса фактически сбрил большую часть их отряда, прорезав лучом плазмы насквозь силовую броню и плоть. Тех кого не убило залило брызгами расплавленного керамита, искр и пепла, превращая в беззащитных для нас жертв - трудно сражаться, если в дуло оружия затек жидкий металл или к линзам шлема прилип горячий пепел. Октавиану второй выстрел понадобился лишь для того, чтобы завалить проход в канализацию за нами. Разобравшись с оставшимися в живых предателями-астартес, мы поспешили к выходу, видя, что таймер мины подходит к концу. Бежали мы по снегу без оглядки, слыша, как гудит сирена их тревоги. Слишком поздно, даже если они сейчас обнаружат мину - если к ней прикоснётся кто-то кроме нас троих, то фугас взорвется. Биометрический сканер на ней был точно такой же, как на нашем оружии и доспехах. - Не дайте им уйти! — услышав их возглас, я кувыркнулся в овраг, залегая на земле. Болтерные трассеры пронеслись над моей головой. Ответить очередью, перекатиться в сторону, снова выстрелить, отползти на следующую позицию, перезарядить болтер. Тавр попадал с машинной точностью, поражая лучами своего волкитного разрядника каждого, кому не повезло оказаться у него на прицеле - краем глаза, я увидел, как он одним выстрелом убил двоих космодесантников за раз, попав сквозным лучом в головы. Продолжая отступать глубже, в засыпанный снегом лес, мы отстреливались, не давая им ударить нас в спины - каждый из нас троих держал свой сектор обстрела, хотя Октавиану пришлось закинуть мельтаган за спину, взяв в руки болтер. Дистанция была уже не та, чтобы разить врагов лучами плазмы. Восприятие астартес и авточувства силовой брони позволяли в подробностях разглядеть каждого еретика и предателя, шедшего встретить свою смерть. В них не было ни порядка, ни дисциплины, периодически среди них вспыхивали драки за право сразиться с нами. Вычищая их одного за другим, я не мог понять одного - где их тяжёлая огневая поддержка? Хотя, если подумать, то если бы я был на их месте, то космодесантников вооружённых тяжелым оружием, я бы поставил в тыл, чтобы те стреляли издали. Едва завидев далекую дульную вспышку и болтерные трассеры, проредившие толпы смертных, я прыгнул влево, перекатываясь кувырком, но враг стрелял на упреждение - из сотни выпущенных в меня снарядов, какая-то часть всё таки попала. Я почувствовал, как мои внутренности обожгло болью, и меня опрокинуло на землю с такой силой, будто ударили шаром для сноса зданий. В глазах потемнело, во рту чувствовался железистый вкус крови. Диагностирующее оборудование силовой брони всё ещё было работоспособным и ретинальный дисплей шлема показывал во всех подробностях, насколько у меня всё плохо. Мне в живот и грудь угодило по пять снарядов из тяжёлого болтера, пробив керамитовые бронеплиты, пройдя внутрь они разорвались, фаршируя мою тушку осколками. Астартес - живучая тварь, но даже в его физиологии есть пределы. По сути, я попал под очередь из орудия калибра БМП, а я не только выжил, но даже нахожусь в сознании. Если мне будет щас оказана медпомощь, то скорее всего я выживу. Но сейчас была явно не та ситуация, чтобы надеяться на это. Я попробовал воззвать к своим светлым, попаданческим чувствам, чтобы хоть раз побояться всерьёз за свою шкуру, но... внутри было пусто. Я наглухо утратил страх смерти. Смерть придёт за всеми, без исключений - холодная логика астартес побеждала любые мои трепыхания в сторону выживания. Тавр сражался как лев, не давая нас окружить, Октавиан открыл аптечку и разматывал спасательный ремень, готовясь взвалить меня себе на плечо. Я взял его за руку, прекратив его попытки спасти меня. Я не стану рисковать жизнями своих братьев, ради гипотетического шанса моего собственного выживания. В данной ситуации, я себя изжил и превратился в бесполезный балласт. - Хватит, Децимус. Ты сам знаешь, каков наш долг — я не видел выражения его лица за шлемом, но готов поспорить на свой болтер, что его взгляд потяжелел. Он знал, какой моралью я руководствуюсь, призывая его оставить меня. Ради двух жизней приемлемо пожертвовать одной. Если должны умереть миллионы, чтобы жили десятки и сотни миллионов - это допустимо. Как и смерть сотен миллиардов людей, чтобы жили триллионы. Таков Империум - не бывает слишком больших жертв. Бог-Император пожертвовал всем что у него было и могло бы быть ради того, чтобы человечество смогло выжить. - Гратус, это не тот случай, я не позволю им осквернить твоё тело! Я толкнул его и меня стошнило кровью с клочками моего ливера и острых кусочков металла, оставшихся после фрагментации болтерных снарядов. Очистная система шлема слила эти отходы наружу через открывшиеся решетки респираторного блока. - Наш долг - служить воле Императора. Какова Его воля? — спрашиваю его я. Октавиан колеблется. - Сражаться и умирать во славу Его... — скрежещет металлом вокс его шлема. Автодок силовой брони вкалывает мне дозу стимуляторов, превышающую порог выдержки организма космодесантника, но меня это не волнует. Вряд ли меня догонят последствия злоупотребления этим допингом. Дышать становится легче, хотя и приходится выкашливать кровь, скапливающуюся в пробитых мультилёгких. - Позволь мне исполнить долг. Больше он ничего не говорит мне, повернувшись к Тавру он зовёт его за собой. После короткой перебранки, они наконец отступают, бросая вокруг себя дымовые гранаты. Флавий кричит так, будто и вправду верит в эти слова, поворачиваясь ко мне: - Император хранит! Я не отвечаю ему, так как очень занят прикрытием их отступления и истреблением еретиков. С тревогой я осознаю, что боеприпасы у меня скоро подойдут к концу. А даже если их каким-то макаром хватит, то ствол болтера сгорит от непрерывной стрельбы - не помогает даже то, что я щедро сыплю на него снег, который весь испаряется об него без остатка. Миникарта отображаемая на ретинальном дисплее фиксирует, как сигналы моих братьев отдаляются, отступая за пределы восприятия моих сенсоров. Затвор болт-пистолета лязгает, срыгивая последнюю гильзу, и пошарив по подсумкам, я понимаю, что это был последний патрон. Болты к основному оружию уже давно закончились, и я пользовался тем, что у меня осталось, растягивая время настолько, насколько я вообще мог. Взяв в руки цепной меч, я приготовился к атаке, когда одернул себя и нырнул в овраг. Сработал таймер установленного мной фугаса. Три вспышки, одна за другой, на миг затмили местное светило. Световая волна просто испаряла в пыль всех, кто находился близко к эпицентру. Ударные волны сметали здания, дальние постройки лишались кровель. От света загорелись дома и леса. Из-за светового и шумового загрязнения что-то было разобрать сложно. Всё вокруг заволокло густым и непроглядным паром - весь снег и лёд, покрывавший зимний пейзаж просто испарило. Встав из-за оврага, я увидел, как над островом поднимаются три грибовидных облака. Поднятые в воздух взрывной волной, куски от зданий приземлялись с огромной скоростью, перепахивая землю и раздавливая в лепешку всех несчастных, кому не повезло оказаться на их пути. Повсюду тела. Мёртвые космодесантники, мёртвые сервиторы и сотни мёртвых еретиков. Среди трупов начинают шевелиться выжившие. Но их мало. Некоторые уже стоят, сжимая оружие. Но их мало. Космодесантники выжили, хотя и выглядели небоеспособными. Световое излучение оплавило керамит, из сочленений их брони сочился расплавленный металл вперемешку с кусками плоти. Никто из них ждать не стал, пока я подойду сам и добью их - предатели ринулись на меня всем скопом, игнорируя смертельные раны. Цепной меч жужжит в моих руках, раскручивая остро наточенные адамантиевые зубья. Кровь стучит в висках, крики и вопли еретиков заглушает мой голодный рёв. Из-за резких движений мои раны открываются, пробоины в моей броне сочатся кровью. Из силовых кабелей моего доспеха, вместо крови брызжут искры. Столкновение с ними сливается в один миг - я чувствую себя так, будто врезался в каменную стену, но пиломеч сгрызает их так легко, будто они слеплены из ваты. Кровь била гейзером от каждого моего удара, она растекалась вокруг в таком количестве, что ей некуда было течь. Скалистая почва, обожженная ядерным светом не могла впитать её. В таком плотном бою не было времени на раздумия, мною двигали только воля, инстинкты и интуиция. Тёмная кровь предателей повисла туманом в зловонном воздухе, но испортить его ещё сильнее не смогла. Оплавленный керамит трескался с тем же жалобным металлическим звуком, с каким вскрываются консервы обычным ножом. Численное превосходство - имеет значение, даже если вы тяжело ранены. Предатели-астартес сражались отчаянно, зная что их срок подошёл, стремясь забрать меня с собой в могилу. Сервоприводы взвыли от нагрузки, когда я выворачивался из лап самых обезумевших из них, град ударов сыпался на меня со всех сторон - их цепное и силовое оружие было сломано из-за ядерного взрыва (световое излучение привело в негодность батареи силового оружия, оплавило зубья и цепи пиломечей и цепных топоров), но у них всё ещё были в наличии ножи, и другое примитивное холодное оружие. И снова я затерялся в этой круговерти насилия, убивая, калеча и получая одну рану за другой. Я услышал влажный хруст, и отлетел в грязь. Ретинальный дисплей показывал мне то, что я и так чувствовал - пульсирующую боль в груди, левой ключице и плече. Кости сломались. Боль была такой, что не помогали никакие инъекции. Предупреждающие руны звенели о моих травмах и повреждениях доспеха. Я наугад лягнул ногой и попал именно так, как надо - от моего пинка в голень, предатель бежавший за моего головой впереди всех, споткнулся и рухнул спиной назад, мешая своим пройти. Это дало мне необходимые милисекунды, чтобы прийти в себя и встать на ноги, держа их в поле зрения. Нехватку мощи я компенсировал скоростью - никаких блоков, только уклонения. Они уравняли шансы, и моя левая рука висящая плетью, скорее мешала, чем помогала. Я сморгнул кровь, заливавшую мне глаза, пытаясь не пропустить ни одного удара мимо своего поля зрения. Треск сухожилий и мои сломанные кости пронзила ослабленная лекарствами боль - я бью наотмашь, не глядя, чувствуя вибрацию вгрызшегося в чужую руку пиломеча и болезненный хрип, наполненный яростью. Я не знаю сколько прошло времени, хронометр силовой брони вышел из строя, когда кто-то из них ударил меня по голове с такой силой, что в глазах задвоилось. Я могу лишь сказать, что их стало меньше, гораздо меньше. Цепной меч глохнет от нехватки энергии, и я выбрасываю, ставшее бесполезным оружие - у меня не было при себе запасных энергоячеек для пиломеча. А даже если бы и были, то мне не дали бы времени его зарядить. Конечности затекают от потери крови и долгой битвы, мы сражаемся уже не на таких скоростях как раньше, я не знаю, что меня подпитывает, но сознание затапливают образы десятитысячелетней давности. Ангел, сражающийся с ордами Хаоса у врат дворца Императора. Игнорируя эти глюки, я наконец добиваю последних троих. Первый умирает крайне неудачно - мой нож вонзился ему в горло, промеж шлема и горжета, застряв в них. Второй умирает от моих кулаков, забитый насмерть. Последнего я задушил, сорвав с него шлем, чувствуя нездоровую первобытную радость, когда видел, как жизнь потухает в его глазах. Задыхаясь, он царапал ослабевшими когтями лицевую пластину шлема и умер в моей хватке. Последние двое врагов дались особенно тяжело из-за того что пришлось задействовать сломанную руку - несмотря на повреждения костей, мышцы и сухожилия астартес достаточно крепки и сильны для того, чтобы работать ими. Боль от осколков сломанных костей впившихся в плоть недостаточно сильна, чтобы заставить астартес разжать хватку на чужом горле. Сил больше ни на что не хватает. Упав в грязь, я пытаюсь произнести хоть слово, но изо рта течет кровь, заставляя меня кашлять. Звуки доносятся, словно сквозь толщу воды, глаза заволакивает тьмой. Я засыпаю.