Going back to 505

      Постер с лунной базой на стене. Лера смотрит на него какое-то время, а потом обводит глазами всю комнату. Уютный гостиничный номер — светлые деревянные панели на стенах, изящная мебель. Ее туфли стоят на обувнице у двери, платье, отстиранное от следов травы и аккуратно расправленное, сушится на вешалке. Сумка — на полу у кровати. Дотянувшись до телефона, она смахивает, не глядя, уведомления о пропущенных вызовах, и открывает только последний чат с братом. Кирилл, гордый новой обязанностью, прислал фото покормленной кошки.       Лера посылает в ответ сердечко и с чистой совестью возвращает телефон на беззвучку. Впервые за долгое время ей спокойно. Семье она еще вчера сказала, что уезжает на конференцию в Москву — Разумовский помог подделать приглашение. Никто тогда не знал, чем может закончиться визит на Заслонова, и Лера предпочла перестраховаться, чтобы потом, если что, отлежаться в арсенале.       Лера и сейчас не знает, но странным образом это больше её не тревожит. Может, обычные люди так и живут — с любопытством смотрят на то, что приготовила им жизнь? Но она не собирается быть безучастным наблюдателем.       Стук в дверь заставляет ее вздрогнуть, но она тут же берет себя в руки.       — Войдите.       Дверь открывается. Лера успевает заметить белые цифры 505 на двери. Значит, посчитала верно — арендовав здание, Марк достроил еще один этаж, вернее, пол-этажа и оранжерею. Интересно.              Марк собственной персоной входит в комнату с подносом. Свежие фрукты, горячие тосты, кофе в фарфоровом кофейнике.       — Доброе утро. Не был уверен, что ты опустишься вниз.       И вновь Лере не хочется поправлять. Ей правда не хочется опускаться вниз. Ей нравится парить.       — Спасибо. Очень красиво. — Она садится, чтобы он мог поставить поднос, и только сейчас понимает, что одета в длинную рубашку с вышивкой и подвязанные пояском штаны. Одежда Марка?       — Здесь пока нет постоянного повара. Еще много кого не хватает.       — Пытаешься собрать людей, пока от тебя самого отхватывают куски. — Она кивает, наливая себе кофе. Протягивает ему вторую чашку, которую он принимает с благодарной улыбкой.       — Иногда всё рассыпается. — Он пожимает плечами, как будто попытки отобрать здание не слишком его волнуют. — Но мне кажется, я что-то делаю правильно. Когда я был далеко отсюда, это не казалось… реалистным?.. Выполнимым.       — Почему здесь? — Лера обводит ладонью комнату.       — Здесь я могу соединять части так, чтобы они больше не рассыпались. Удерживать вместе. Даже если что-то не кажется совместимым.       — Как оранжерея в казино. — Лера кивает снова.       — Или как ты… я не мог представить, что ты захочешь… соединиться.       Она чуть краснеет. Слишком прямо. Марк считывает это мгновенно: поднимается с места, отстраняется, и граница становится физической, когда он показывает на дверь.       — Я буду в офисе. А это твоя комната. Ты можешь здесь остаться, если хочешь, можешь уйти. Можешь приходить. Я больше не войду без разрешения.       Лера внезапно обнаруживает, что ей это нравится. Они не произносят больше ни слова. Марк с тихим щелчком прикрывает дверь, и Лера не чувствует себя в ловушке. Скорее — на своем месте. Это странное новое ощущение, и оно ей тоже нравится.       Она заканчивает завтрак в одиночестве. Переодевается в свое платье и запирает дверь номера, когда выходит прогуляться. Никто не пытается встать у нее на пути или навязать свою компанию, и она беспрепятственно обследует сначала верхний этаж — дверь в офис Марка, мимо которой она проходит, не стучась, еще несколько дверей в пустые комнаты, техническое помещение с гудящими трубами, запертый люк над небольшой лестницей, ведущий на крышу.       По привычке она составляет в уме план здания, но ловит себя на том, что обдумывает не пути, которыми можно было бы сюда проникнуть, а способы остановить это проникновение. Заполняет карту уязвимых точек: стеклянная крыша, технический лифт, извилистый, плохо просматриваемый коридор, опоясывающий второй этаж… Если провести контур видеонаблюдения здесь, поставить датчики движения наверху, по сторонам от кроны, чтобы избавиться от помех, собрать систему блокировки, которая отделит пристройку от основного здания…       «Что я делаю?»       Она уже знала что.       Марк поднимает голову от бумаг, когда она входит в офис, и улыбается ей. Почему-то это сбивает с толку, и первым она выпаливает совсем не то, что собиралась спросить:       – Почему ты позволил мне быть здесь? Столько людей пытаются присвоить это здание, почему?..       “... ты доверился мне, ведь, если подумать, мои наниматели собирались сделать то же самое?”       Марк пронзительно смотрит на нее и вдруг хватается за плечо, поморщившись, как от внезапной боли.       – Я сразу понял, что ты пришла не просто так. Но мне больше не хотелось защищаться.       Она неверяще касается собственного плеча – укус больше не болит, он уменьшился и побледнел, как совсем недавно – ссадина на колене. Кусочки пазла начинают складываться. Он кивает, когда она поднимает на него вопросительный взгляд:       – Знаешь, у девушек даже в России редко бывает столько травм одновременно.       Ну да, конечно. В тот момент, когда она шагнула к нему, избавившись от одежды, он не мог не заметить… старые шрамы, поджившие рубцы, свежие синяки и ссадины. Нет смысла придумывать историю о домашнем насилии или травматичных тренировках. Вот, кого он в ней увидел – наемницу, пришедшую забрать то, что ему дорого.       В то время, как он кажется отрешенным и подавленным, она вдруг понимает, что часть ее сегодняшних легкости, уверенности и силы – от того, что она давно не чувствовала себя так хорошо. Тело больше не напоминает о себе постоянной болью. И снова она задает не тот вопрос, который собиралась задать:       – Тебе очень больно?       Он смотрит на нее все тем же пронзительным взглядом:       – Меньше, чем было тебе.