Грибной эффект

Степной ветер, горячий и раздражающий, несся вдоль убитой дороги, поднимая облака пыли, которые будто туманом слегка окутывали окружающий засушливый пейзаж. Вдалеке мелькали редкие вкрапления густых лесов, но здесь, по среди пустоши, царило запустение, и полное отсутствие зелени. На горизонте медленно надвигалась колонна военной техники. Ее контуры неспешно всплывали в мутном свете заходящего солнца, создавая неясные силуэты разномастных машин, столь давно утративших привычные линии, и цвета, положенные стандартизованной технике времен развитой военной индустрии. Движение колонны было плавным, медленным и монотонным, звук переминающихся стальных гусениц, и шелест колёс бронетранспортёров о грунт, звучало как напоминание, о том что радиоактивная пустошь, все ещё принадлежала людям, пока что. Вслед за колонной тянулся пыльный след. Пыльные вихри поднимались наверх, потревоженные людьми, они долгое время не могли успокоиться, и кружили над дорогой. Впереди колонны двигался тяжелый командирский танк, собранный из разнообразного мусора, и частей других танков, он выглядел очень нетипично, не сказать что уродливо, тем не менее, собранный из разных частей, восстановленный и усиленный харьковскими механиками, он представлял из себя довольно специфическое зрелище. Даже в подобном качестве, техника выглядела весьма грозно. Ревущая стальная гусеница состоящая из машин, олицетворяла в себе мощь, и власть которой обладал русский патриарх на восточном фронтире. Фронтире, который когда-то был центром огромной державы. В след танку ехали бронетранспортёры, тащившиеся за танком, словно малыши гусята следовали за матерью гусыней. Солнце уже опускалось за горизонт, окрасив небосвод в кровавые тона, редкая фауна затихала под конец дня, и только пылевые вихри, то и дело делали вид, что вот-вот готовы окутать всю окружающую пустошь. Воины сидевшие на броне лениво бдели, высматривая любую подозрительную мелочь вокруг, монахи чернорясники, и воины-послушники, угрюмо молчали, смотря на уже порядком поднадоевший пейзаж. Дорога, ранее покрытая асфальтом, теперь превратилась в бесформенную массу треснувшей битумной мозаики, к тому же сильно заросшую разнообразными сорняками. Из выхлопных труб шел сизый дымок, ветер, несущий с собой невыносимый “аромат“ переработанного дешёвого топлива, очень некстати разбавлял собой горячий воздух, который сам по себе итак был неприятен для вдыхания. Впрочем, воины привычные к подобному, особо не жаловались. Тяжелые танки, изуродованные временем, и своими же создателями, двигались с медленной уверенностью, словно древние монстры, пробудившиеся от долгого сна. Измельченные обломки заброшенных домов, и осколки стекла хрустели под гусеницами, раздражающий звук раздавался на многие сотни метров вокруг. На переднем бронетранспортёре, который шел сразу после головного танка, покрытого священными знаками, текстами с молитвами, и ржавчиной, на башенке сидел монах в черном капюшоне, и рясе. Его усталый взгляд скользил по окрестностям, словно он искал что-то в этом безжизненном пейзаже. На других бронетранспортёрах сидели его братья по вере, их молчаливые лица скрыты были под темными капюшонами, лишь чуть просматривались напряженные черты. Давно служившие под началом игумена, монахи-воины были опытными солдатами, преданные своему командиру, давно забывшими свои настоящие имена, уж слишком давно ушли они в мир послушания и страданий ради веры. Незавидная участь, впрочем, если спросить самих воинов, по настоящему несчастных в их рядах было весьма мало. Колонна продолжала свой путь сквозь пустошь, оставляя след, на иссушенной почве словно печать, оставляемая людьми на мёртвой земле. Вихри пыли и осколки давно ушедших времен сопровождали их. Внутри кабин бронетранспортёров, в отсеках для групп десантирования сидели боевые послушники, основной боевой кулак любого приграничного патруля, или рейда за периметр. Они не теряя времени возились с оружием, подготавливались к неизбежной встрече с обитателями мёртвого мира, окутанным мраком и разрушением. В отличие от монахов, послушники были молоды, и многие из них злы, а тела изранены болезненными тренировками, они ненавидели подобные рейды на восточном фронтире, предпочитая любое другое направление этому. Так, колонна медленно продвигалась по убитой дороге, направляясь по давно известному маршруту, разделяя собой относительно дикую местность, от условной цивилизации которую пытались строить церковники, хотя если говорить на частоту, разница между этими двумя территориями весьма была эфемерной, поскольку и там, и там, обычный человек мог умереть от рук дикой живности, или мутантов. Пока цивилизация представляла из себя лишь небольшие очаги — укреплённые фермы, поселения, редкие городки, и еще более редкие великие города, сосредоточие промышленности, науки, и культуры. Казалось бы несмотря на весь ад, которые пришельцы устроили для землян, человеческая цивилизация смогла относительно быстро восстановиться, и придти в себя. Как несложно догадаться в этом неплохо преуспели великие державы, по типу Российской Федерации, Соединённых Штатов Америки, и Китайской Народной Республики, в силу разных причин, на их территориях уцелело больше всего людей, естественно по этим странам били сильнее всего, но несмотря на это, им удалось сберечь часть населения, и оборудования в представительных количествах, плюс, помимо этого сами жители тех стран приложили немало усилий, для собственного выживания, не ожидая помощи от государства. В больших странах это было легче всего, поскольку люди могли раствориться на большой территории, а пришельцы хоть и были непобедимы, и превосходили людей в огневой мощи, не могли охватить весь земной шар одновременно, ограничиваясь точечными операциями, по очагам сопротивления, не замечая тех, кто сидел тихо. Военные это поняли уже в первый месяц вторжения, ворвёмся прекратив концертировать силы, и гражданских в одном месте. Высокотехнологичная связь была парализована, интернет, радио, телефон все было недоступно, поэтому информацию старались распространять, по старинке. Через какое-то время спустя, это сработало. Люди, в основном стали разбредаться, и прятаться, стараясь никак не подавать признаков жизни. Сами военные напротив стали биться еще яростнее, не жалея себя, стягивая все внимание тварей на себя, пока мирняк разбредался кто куда. Ставка на это сработало, сотни тысяч людей в России, и миллионы людей по всей планете смогли упрятаться, и затаиться не привлекая внимания. Миллиарды погибли, или были похищены, на земле по итогу осталось несколько миллионов выживших. На руинах прошлого мира осталось много претендентов, которые после исчезновения пришельцев, начали рвать друг другу глотки. Весьма, предсказуемо. Старые границы стёрлись, новых еще не было, все привычные правило, и устои рухнули, началась эпоха великого передела. Первыми это поняли выжившие православные иерархи, и часть уцелевшего командования российской армии, которые после всех пережитых невзгод, все еще имели ослабленную, но все же структуру командования, и боеспособные соединения. Двум этим структурам пришлось объединить усилия причем инициатива было больше со стороны военных, так как, изначально, хоть военные были лучше вооружены, и обучены, на стороне церковников был большой человеческий ресурс, из-за начавшегося с вторжением, религиозного психоза, добровольцев желающих влиться в ряды “священного воинства“ становилось все больше, и больше. А военным как раз не хватало пополнений, они готовы были воспополнять дефицит, всеми кто был. Со временем, подобная ставка сыграла, и божье царство распростерла свою длань на огромную территорию, занимая все пространство от Москвы, на севере, до Тамбова на юге, от Харькова на западе, до Владимира на Востоке. Тень, по сравнению с былой мощью, но сравнительно с нынешними “странами“, это было действительно циклопическое образование, своего рода новая империя, восставшая на руинах предыдущей. Вся эта громада управлялась из столицы в Туле, Москва была недоступна в этом плане. Собственно, вот это колонна и была, той малой крупицей единого военного аппарата божьего царства, первой русской теократии, за счёт которого и существует держава. Десятки тысяч монахов, и еще больше послушников каждый день, и каждую ночь бдели, и воевали на окраинах, ведя борьбу с теми, на кого укажет перст патриарха, и совета митрополитов. Брат Афанасий, как раз и был, одним из многих тысяч воинов, командир колонны, сидел неподвижно на башне своего бронетранспортёра, обволакиваемый пеленой сизого дыма от своей длинной трубки. Его лицо было равнодушным, и безразличным, словно маска натянутая на плоть, и кости, маска скрывала, невеселые мысли, и ненавистную грусть, которая редко покидала игумена. В такие моменты он старался читать в голове отрывки из священного писания, чтобы хоть немного себя взбодрить, ибо сказано было, уныние грех. Пыль и ветер лениво играли с его черным волосами, торчащими из под шлемофона, назойливый песок как будто специально пытался проникнуть во все укромные места, маленькие частички скрипели на зубах, это сильнее раздражало. Его глаза, скрытые в тени, светились каким-то внутренним огнем, словно были двумя порталами в иной мир. Смотря внимательно вдаль, он задумчиво дымил своей трубкой, выделяя терпкий табачный аромат, который смешивался с запахом работы двигателей, и ржавого металла, наполнявшего воздух вокруг. Игумен не обращал внимания на окружающее, его размышления были глубже, чем пустота этой мертвой земли, хотя, полностью равнодушным к окружающему пейзажу, он не был, мозг его был заточен под войну, так что засаду, или нечто подобное он бы точно не пропустил. За долгие годы службы, он приобрёл много специфических и ценных навыков, так многие аспекты войны превратились для него в рутину, например этот. Время от времени игумен негромко затягивался дымом, вглядываясь в горизонт, словно читая его как давно знакомый текст, зачитанный до дыр, от корки до корки. Его ум был острым, как клинок, и в то же время окутанным пеленой тайны и загадки, для других. Его решения были безупречными, как удары искусного мечника в пылу боя. Командир одного из чернорясных отрядов, возможно он страдал некой долей высокомерия, но тем не менее, все вокруг понимали что он мог себе это позволить, зная это он продолжал курить свою трубку, пуская по ветру сизые облака дыма. Внезапно, несколько самодельных дронов с середины колонны взмыли в воздух, выстраиваясь в боевой порядок и начав патрулировать небо вокруг колонны. Их жужжание напоминало беспокойных стражников, готовых отразить любую угрозу, несмотря на свои весьма скромные габариты. Через некоторое время оператор дронов, сидящий в пыльной кабине замыкающего танка, связался с командиром колонны по общей связи. Его голос звучал напряженно, но твердо. — Брат Афанасий, на восточном горизонте замечена активность. Чужаки, конные, больше сотни, возможно наблюдают или подготовка к атаке. Следует быть настороже и приготовиться к встрече с противником. — Передал оператор, пытаясь скрыть свою тревогу за боевым тоном. Игумен, внимательно слушавший передачу, негромко ответил, его глаза оставались спокойными и решительными. — Спасибо за информацию. — Поблагодарив разведку, он переродился на командирскую частоту. — Внимание, возможно прорыв кочевников. Готовьте свои подразделения, чтобы укрепили позиции, и готовились к возможной атаке. Мы не дадим врагу ни единого шанса причинить уйти внутрь нашей территории. Братья, и пусть наша вера и наша решимость будут нашими щитами. — Ответил игумен сохраняя внутри, и внешне, богатырское спокойствие. Командиы подтвердили приказ и передали его дальше, а стая дронов продолжила парить над возможным полем битвы, это было кстати, как минимум застрахует от непредвиденных угроз. Напряжение в воздухе усилилось, но в колонне царило исполненное решимостью спокойствие. — Все братья, готовьтесь к обороне! Рассредоточиться, и взять врага на прицел. Наша вера и наше мужество будут нашей защитой. — Раздавался голос игумена уже через систему общей связи. Многие десятки воинов в черных рясах мгновенно высыпали из техники, начав рассредоточиваться в стройном порядке. Хоть напряжение в воздухе было ощутимо, каждый из них испытывал внутренний покой, зная, что служит делу господнему под руководством своего искусного лидера. Танки повернули свои башни, направив дула орудий на восток, в сторону предполагаемого противника. Мощные машины внушали уверенность и готовность к защите святых пределов. Бронетранспортёры с пулемётными башенками тоже направили свои прицелы в ту же сторону, готовясь поддержать огонь танков, и пехоты. Вся колонна ощутила напряжение и азарт предстоящей схватки, но каждый воин был готов отстоять свою землю и свою веру с полной преданностью. Ни одна угроза не сможет поколебать их волю и решимость. В течение минуты колонна полностью подготовилась к бою. Винтовки, автоматы, ручные пулемёты, и тяжёлые орудия застыли, готовые в любую минуту извергнуть огонь в сторону врага. Напряжение в воздухе продолжало сгущаться, и каждый воин был готов отважно защищать свою веру, и свою землю. Игумен уже находился внутри бронетранспортёра, занимая место в кабине командира. Он внимательно разглядывал сквозь дорогую оптику приближающееся скопление людей. Это были всадники, много всадников. Афанасий задумчиво рассматривал наступающую кавалькаду дикарей. Вместе с тем, внутри потихоньку начинала закипать ярость, искусно скрытая за непробиваемой маской равнодушия. Командир-игумен, параллельно смотревший на небольшой экран, стоявший рядом, следил за кадрами, посылаемыми с камер, прикрепленных к многочисленным дронам. С помощью зума он мог четко разглядеть приближающихся к ним людей. Ненавистные кочевники верхом на скаковых мутантах мчались на запад, не сбавляя скорости. Игумен оценил их число примерно в двести дикарей, может больше. Визжа, и крича во все горло, они подгоняли своих питомцев, явно предполагая, что они испугают врагов своим внезапным и агрессивным нападением. Игумен ждал, пока дикари приблизятся на достаточно близкое расстояние. Монахи сжимали в руках винтовки и, наведя на противника, терпеливо ждали приказа. Дикари верхом на разношёрстных мутантах стремительно рвались в сторону патруля. Они размахивали старинными винтовками и длинными копьями над головами, рассчитывая раздавить своих врагов своим числом, и мощным “кавалерийским“ наскоком, или вернее будет сказать мутантерийским? Ведь верхом они были точно не на конях, а существах, лишь отдалённо тех напоминавших. Игумен принял быстрое, но решительное решение, поступил приказ, монахам бить в набегающих. Автоматы, и орудия выстрелили одновременно, раздался оглушительный грохот. Монахи стреляли неприцельно, в этом не было необходимости, ведь дикари были как на ладони. Свинцовый дождь превратил первые ряды в кроваво-мясную рухлядь, перемешанную с грязью, и песком поднятым от топота многочисленных лап. Ровно через десять минут, все закончится. *** Сотни трупов людей, и животных, перемешанные друг с другом, в страшном смертном бардаке, скрюченные предсмертной агонией, валялись в нескольких десятках метров от колонны храмовников. Боевые братья в черных одеяниях, сновали с оружием в руках между тел, выискивая выживших. Чуть в стороне команда трофейщиков, состоящая сплошь из послушников, проверяла тела в уже проверенных секторах, на наличие полезных, или дорогих вещей. Игумен смотрел на это, продолжая затягиваться табаком, в его голове ветвились различные мысли, впрочем, все они уступали главной: “Этот очередной длинный день, наконец-то заканчивается.“ Пока игумен дымил, за его спиной возились остальные братья, занятые не менее важными делами. — Брат Афанасий. — Сбоку подошел один из командиров, вместе с оператором дронов. — Разрешите обратиться? Игумен обернулся на двоих просителей, и внимательно на них посмотрев, кивнул. — Наши дроны засекли в нескольких километрах вниз, подозрительную активность. — Оператор показал рукой, куда-то на юг. — Очередной кагал дикарей? — Тихо сматернувшись, спросил Афанасий. — Никак нет, командир. Больше похоже на толпу мирных. Видимо они идут со стороны халифата, у них телеги со скарбом, много женщин, стариков, и детей. Я могу ошибаться, но возможно это семьи нападавших на нас. — Предположил младший командир. — Ясно, сообщите соседнему патрулю об этом, они их задержат. Мы не можем разорваться меж двух дел. Как только закончим, нужно двигаться обратно, в сторону Рязани.