***
Раньше ведьмачка как-то не задумывалась, насколько тяжелыми могут быть эльфы. Теперь, вытаскивая Ястреба на уже знакомые валуны, она думала, что его вес вполне мог соперничать с массой какого-нибудь бронебойного тарана. Насекомые, облепившие ее старого врага, сдаваться не желали. Взвившись в воздух, они снова попытались образовать подобие купола и отравить своим ядом, однако внезапно замерли, словно насторожившись, а затем слаженным роем бросились обратно в тягучую бурую жидкость из которой появились. Цири быстро огляделась в поисках причины, заставившей летучих тварей ретироваться. Однако на первый взгляд поблизости никого не было. Тишину нарушало лишь прежнее приглушенное громыхание в небе, да свистящее дыхание Эредина, лежавшего на камнях. Но Ласточка чувствовала, что они больше не одни на этих зловещих болотах. И теперь речь шла вовсе не о безмозглых насекомых. Похоже, своими спорами и выкриками они привлекли внимание кого-то посерьезнее. Не переставая озираться, она ткнула Короля Дикой Охоты носком сапога в плечо, надеясь, что легкий пинок заставит его очнуться — ведь, как показала практика, яд проходил довольно быстро, и даже ее левая рука почти полностью вернула себе чувствительность. Однако Ястребу, видимо, досталось больше, так как он не отреагировал на непочтительные тычки. Его лицо, ставшее еще более бледным, покрывали темно-зеленые разводы, губы посинели, и если бы дыхания не было слышно, Цири подумала бы, что он все-таки умер. Силы Ласточки не возвращались. Это место словно иссушало ее природный дар, превращая его из бушующего моря в едва струящийся ручеек. Еще пару раз попробовав телепортировать себя и Эредина, она бросила эту бесполезную затею и сосредоточилась на потенциальном враге. Однако мрачный пейзаж был по-прежнему безлюден. Все так же вверху клубились сизые тучи, все так же в них что-то негромко рокотало и даже маслянистая жижа, в которой затаились крылатые паразиты, была абсолютно неподвижна. Но несмотря на это ведьмачка ощущала на себе чей-то внимательный, пронизывающий взгляд. Присев на корточки, она снова попыталась растолкать Ястреба, при этом то и дело оглядываясь через плечо. Если бы эльф не весил как сожравший половину коровьего стада грифон, она бы оттащила его подальше от буро-зеленой лужи, в которой они поочерёдно искупались, хотя понятия не имела, в какую сторону лучше двигаться. А так все, что оставалось — это надеяться, что действие яда скоро пройдет. Что-то прошелестело вверху — как раз на покосившейся ржавой опоре, торчащей из соседнего озера. Цири резко встала, беря меч на изготовку. Выкрикивать идиотские фразы, вроде: «Кто здесь?!», смысла не было. И так не возникало сомнений в том, что существа, населяющие этот мир, дружелюбием и гостеприимством не отличаются. А потом из-за громоздкой конструкции неспешно вышла стройная девичья фигурка и помахала ей рукой. Но вопреки всей логике ведьмачка почувствовала, как сердце ее уходит в пятки от иррационального страха: ведь рукой ей махала она сама. Другая Цири стояла возле разрушенного временем каркаса и наблюдала за потерявшимися среди бескрайних топей незваными гостями. Даже одежда на ней была такая же. «Допплер?» — пронеслась полная сомнений мысль в голове Ласточки. Двойник меж тем, держа руки разведенными в стороны, словно показывая этим свои миролюбивые намерения, начал медленно подходить к ведьмачке. Что-то в нем было неестественное: улыбка, застывшая на лице, казалась деревянной, колени при каждом шаге поднимались чуть выше, чем необходимо. — Стой! — крикнула Цири, все еще не решаясь атаковать, ведь агрессии существо, вроде как не проявляло. — Кто ты? Чего хочешь? Но не успела она получить ответ, как кто-то с силой вырвал у нее из рук клинок и метнул в приближающуюся девушку. Раздался знакомый клекот, одновременно похожий на стрекотание сверчка и кваканье лягушки, потом визг. «Цири» почти мгновенно потеряла человеческое обличие, сначала превращаясь в бесформенную тень, а затем — в многосуставчатую тварь с коричневой бугристой кожей и белесыми фосфоресцирующими глазами. Судорожно дергая непропорционально длинными конечностями, монстр рухнул на землю, снова издал жуткий скрежущий вой и наконец затих. Светящиеся глаза медленно потухли. Эредин, метнувший меч в чудовище, тяжело оперся на колено, пытаясь отдышаться — этот отчаянный рывок забрал у него почти все силы. — Лично мне, — выговорил он, бросив нечитаемый взгляд на застывшую столбом Ласточку, — вполне хватает и одной тебя. Две — это перебор. — Как ты узнал, что это Перевертыш? — пробормотала Цири. — Я же говорил — они преследовали меня почти с момента твоего появления на островах. И один раз кто-то из этих существ принял твой облик. Не знаю — почему. Может, он им просто нравится, может, чтобы сбить меня с толку. Правда, идеально скопировать его не смог — слишком неподвижным было лицо. Ты бы поняла, если бы эта дрянь подошла ближе. Смотрится жутко. Особенно, если знаешь оригинал. Ведьмачка тряхнула головой, приходя в себя: — Если верить тому, что говорила Эате, эти твари редко нападают поодиночке. Но те, с которыми довелось столкнуться мне, по крайней мере, не копировали ничей облик. Надо отсюда уходить — и быстро. — Наверное, это первая разумная фраза, которую я от тебя слышу, — заметил Эредин. Цири подавила желание начать новый обмен оскорблениями и ничего не ответила — любая задержка на болотах была на руку только их врагам, притаившимся во тьме. Вместо этого она направилась было к останкам скорченного существа, чтобы забрать меч, но Ястреб ее опередил, схватив клинок за мгновение до того, как её пальцы сомкнулись на рукояти. — Отдай! — Цири протянула руку. — Тебе все равно неудобно им сражаться. Я никуда не денусь. Эльф вложил клинок в ножны: — Я рад, что ты стала оценивать ситуацию более трезво, но оставаться совсем без оружия я не собираюсь. Вдалеке снова что-то прошелестело, потом донесся тоскливый вой, плавно переходящий в курлыканье. — Идем, пока сюда не сбежались друзья этой твари, — произнес Эредин. — Надо все обдумать в более спокойной обстановке. — Я тебе это уже раньше предлагала. Но ты предпочел не меня слушать, а сражаться с мухами-переростками. — Ну раз уж ты считаешь, что твои советы обсуждению не подлежат, может тогда скажешь, в каком направлении нам двигаться? — Без разницы, — пробурчала Цири. — Лишь бы подальше от этих колонн.***
Они шли сквозь болота несколько часов, стараясь двигаться как можно тише и незаметнее, чтобы избежать ненужных стычек. Лакуны, заполненные маслянистой бурой жидкостью, постепенно стали попадаться все реже, а затем и вовсе пропали. Однако местность не стала приветливее или живописнее. Темная растрескавшаяся земля сменялась труднопроходимыми рощами изогнутых, словно в агонии, иссохших деревьев и кустарников. Кривые переплетенные между собой ветви, покрытые острыми колючками, стояли стеной, преграждая путь, и при каждой попытке прорубить сквозь них дорогу выплескивали на незваных гостей едкую желтую кислоту. За это время мгла ничуть не рассеялась, а лишь стала еще непрогляднее и гуще, превратившись в кисель из темно-серых клочьев тумана — наверное, наступила ночь. Откуда-то из темноты доносились шорохи, скрипы и странное пощелкивание, чем-то похожее на невнятное бормотание. В кромешной тьме Цири уже почти ничего не различала, в который раз пожалев о том, что у нее нет ведьмачьих умений. Один раз даже вздрогнула, когда разглядела посреди очередных зарослей внушительную женскую фигуру без рук и головы, но быстро сообразила, что это всего-навсего статуя, оплетенная ветвями и заросшая уродливыми гирляндами колючек. Несмотря на сильные разрушения, каменное изваяние потрясало своей реалистичностью — казалось, тонкое кружево длинного облачения вот-вот всколыхнется возле изящных щиколоток скульптуры. Однако вместе с тем было в этом что-то зловещее — словно ожидаемое, но оттого не менее жуткое прикосновение призрака в заброшенном склепе. Хотя ведьмачка уже давно не боялась существ из потустороннего мира. Эредин сначала шел рядом, помогая прорубать дорогу сквозь почти вросшие друг в друга изогнутые ветви и иногда отпуская ехидные замечания по поводу выбранного ею направления. Ласточка вяло огрызалась. Потом он замолчал и, спустя еще какое-то время, стал отставать. Было видно, что каждый шаг дается ему с трудом — наверное, они оба недооценили пагубное действие яда насекомых. Цири остановилась, ожидая, когда Ястреб ее нагонит. — Там впереди какие-то руины, — негромко произнесла она, когда он поравнялся с ней. — Сделаем привал. Эльф бросил скептичный взгляд туда, куда она указывала. — Руины — отличное место для обитания каких-нибудь тварей, — заметил он. — Да, но если там никого нет, они послужат неплохим убежищем — мы сможем переждать темноту, спокойно поговорить и наконец решить, что делать дальше. — Спокойно поговорить? — усмехнулся Ястреб. — Ну, давай попробуем. — Если не будешь оскорблять меня через каждые две минуты и примерно с той же периодичностью превозносить Aen Elle — разговор состоится, — заметила Ласточка. — Правда, не знаю, способен ли ты соблюдать эти условия хотя бы полчаса. — Заметь, ты первая начинаешь меня задевать. Цири с досадой тряхнула головой: — Ладно. Надо проверить эти развалины. Надеюсь, нам повезет. Камень, почти полностью покрытый сухим вьюнком, казалось, источал холод, подобно ледышке. Собрав все свои силы, Ласточка с трудом зажгла в ладони крошечную горошину света. Та затрепетала, словно пламя свечи на сильном ветру, грозя вот-вот погаснуть. Ведьмачка едва слышно вздохнула, сосредотачиваясь на заклинании. Очень давно, в раскаленных безводных песках пустыни Корат она отринула свои магические способности, когда они чуть не обернулись большой бедой, но жизнь то и дело подсовывала ей ситуации, в которых без чародейских «фокусов» было не обойтись. И со временем она с этим смирилась, приняв как должное — просто старалась больше полагаться на верный меч… сейчас присвоенный Эредином. В темноте едва различимо проступили очертания изъеденной ржавчиной металлической таблички, свисавшей с остатков разрушенной стены. На табличке с трудом можно было рассмотреть причудливые знаки, вдавленные в покрытый коррозией металл. Однако спустя несколько мгновений Цири поняла, что способна прочитать странные загогулины, превратившиеся во вполне знакомые слова. — «Собственность клана Резах», — произнесла она. — Выходит, когда-то руины были чьим-то домом? — Ты знаешь этот язык? — немного удивленно поинтересовался Эредин. Ведьмачка помолчала: в ее голове чужая речь звучала резко, отрывисто, но вместе с тем довольно гармонично, словно законченная часть музыкального произведения. А потом к ней пришло неприятное осознание — именно на этом языке говорили Падальщики в пещере циклопов, используя примитивную и упрощенную версию. — Мне он понятен, — ответила она на вопрос Ястреба. — Хотя я ему никогда не обучалась. Может, это тоже часть моих способностей? Но такое происходит впервые. Я услышала эту речь в пещере циклопов на Ард Скеллиг, когда на нас напали Падальщики — и смысл их слов как-то сразу стал ясен. Странно еще то, что эти твари вели себя так, словно я была им знакома, а потом упомянули какого-то хозяина, который приказал меня не трогать. — Даже безглазые идиоты, передвигающиеся на четвереньках, понимают, насколько важен твой дар, — обронил Король Дикой Охоты. — А вот до Кревана, при всей его гениальности, это не дошло, иначе он бы не послал тебя в одиночку сражаться с Белым Хладом. — Хватит цепляться к Аваллак’ху! — прошипела Ласточка. — Мне уже кажется, что у тебя какая-то навязчивая идея. Тебе недостаточно, что ты наложил на него проклятие? — Ничего страшного с Креваном не произошло — проклятие давно сняла ваша чародейка. А жаль. Он, конечно, был уродливый, однако вполне безвредным. Но вот когда вновь стал красавцем — сразу устроил государственный переворот. — Ты всерьез это, что ли, говоришь?! Светлячок в ее ладони все-таки истаял, не в силах противостоять обступившей их со всех сторон тьме. Из руин по-прежнему не доносилось ни звука. Эредин, не отвечая на ее возмущенный возглас, перемахнул через полуразрушенную стену первым, приземляясь во двор поместья, занесенный темным песком. В песке то тут, то там торчали низенькие колючие кустарники и искривленные белые стволы карликовых деревьев, выглядевшие так, словно недавно пережили страшный пожар. Цири спрыгнула следом, крепко сжимая короткий меч в руке и готовая в любой момент дать отпор неизвестному врагу. Но двор выглядел пустынным, единственным звуком здесь был шорох их шагов. Из земли виднелась верхняя часть широкой лестницы, лежавшей на боку. Должно быть, когда-то она вела к просторной входной группе, однако теперь от нее остался лишь фрагмент почерневшей раскрошившейся колонны. Чуть дальше находились остатки стен, на которые опирался дырявый огрызок покосившегося потолка. Хлопнув несколько раз ладонью по древней кладке, словно пытаясь таким образом определить прочность конструкции, Эредин уселся у стены, положив меч на колени. Цири расположилась напротив, вяло прикидывая, сможет ли она при отсутствии своих сил успеть схватить клинок, когда Ястреб ослабит внимание. Потом отмела эту идею — им хватало проблем и без бестолковых стычек. Их окружал пронизывающий холод. А намокшая одежда только усугубляла ощущение зябкости. Но даже если бы получилось развести костер, они бы не стали этого делать — слишком велика была вероятность привлечь каких-нибудь тварей. Некоторое время ведьмачка и эльф молча рассматривали друг друга сквозь темную пелену. Ласточка пыталась вспомнить, когда они в последний раз вот так относительно спокойно находились рядом. И получалось, что это было много лет назад, в тот день, когда Ястреб пытался втянуть ее в свои непонятные интриги в отношении Ауберона, а после отказа ни с того ни с сего пригласил на обед. Тогда они сидели за искусно сервированным столом и точно так же молчали. Солнечные блики скользили по витым перилам террасы и мраморным статуям в пышно цветущем саду, а вышколенные безмолвные слуги застыли позади, готовые исполнить любой приказ. Трапеза проходила тягостно. Командир Dearg Ruadhri едва ли произнес несколько слов, в упор рассматривая Цири и цедя по глотку вино из высокого бокала. Сама же Ласточка чувствовала себя не в своей тарелке, уже жалея, что согласилась составить ему компанию. Ее пугал взгляд Эредина — пронзительный, мрачный, словно малахитовая бездна, словно предвестник страшной бури. И буря действительно грянула — через несколько дней Ауберон умер. Ведьмачка моргнула, прогоняя неприятные воспоминания. Издалека доносились крики, похожие на звуки, которые издает неясыть. Возможно, это была похожая на нее птица, но скорее всего — что-то намного хуже. Потом и этот шум стих. Наступила звенящая тишина, которую нарушило громкое урчание голодного желудка Цири. — Да, — негромко произнес Эредин, — поесть бы сейчас не мешало. — А ты не мог сделать вид, что ничего не слышишь? — немного сварливо осведомилась Ласточка. — А смысл? Мы с тобой не на званом обеде, и я тоже голодный. В последний раз мне удалось перекусить на корабле. Это было утром и совсем в другом мире. Цири промолчала, сообразив, что то же самое может сказать о себе: завтракала она в компании веселых матросов и учтивого капитана, а потом события развивались слишком стремительно и стало не до еды. — К тому же, — продолжил эльф, — придется тебя огорчить, но в этом гиблом месте вряд ли найдется для нас что-то съедобное. Поэтому мы плавно подходим к вопросу о том, как нам отсюда выбраться. Что вообще случилось с твоими способностями? — Пока мы шли, я думала об этом, — призналась ведьмачка. — Сложившаяся ситуация напоминает мне две стычки на Скеллиге, в которых участвовали Падальщики и Перевертыши. Каждый раз мои силы словно попадали в ловушку, использовать их я могла с большим трудом — ощущения при этом были чем-то похожи на те, которые возникают, когда надеваешь двимеритовые кандалы. В Новиграде же вовсе объявилось какое-то рогатое существо — и его присутствие сбило мою телепортацию. Я нацелилась на Понт Ванис в Ковире, но мы попали сюда. И здесь мой дар словно испарился, как будто это место иссушило его. Учитывая нападение Перевертышей на болотах, могу предположить два варианта: либо они последовали за нами из Новиграда… — Либо это их родина, — закончил Эредин. — В пользу этой версии говорит прочитанная тобой надпись. Если ты не ошиблась, то наши преследователи используют тот же язык. Значит, напали на нас уже, так сказать, «местные» монстры. Цири кивнула: — Может быть этот мир каким-то естественным образом блокирует мои способности. Но если его обитатели нашли способ отсюда телепортироваться — и я смогу. — А если они перемещаются через уже существующие порталы? — Нет, порталы исключены. Когда Эате или я использовали свои силы, твари появлялись в этих местах спустя совсем мало времени. То есть, как и твои навигаторы, отслеживая применение нашего дара. Похоже, им тоже нужна Старшая Кровь. — Она всем нужна, — ввернул эльф. — Поэтому я удивилась, когда ты сказал, что они преследуют и тебя, — продолжила ведьмачка. — Я уже рассказывала о том, что первый раз столкнулась с Падальщиками на Скеллиге, в пещере. Но они ведь не только обо мне говорили, а еще о ком-то, кого раньше считали мертвым, но чей запах внезапно учуяли. Если потом эти монстры погнались за тобой, может, речь как раз шла о тебе? Хотя вряд ли ты стоял у входа в пещеру. — У входа не стоял, — негромко ответил Ястреб. — Но я действительно был неподалеку. Цири в изумлении уставилась на него, припоминая, как на Ард Скеллиг она почти все время ощущала затылком чей-то пронзительный взгляд. — Ты что, следил за мной? Эльф усмехнулся: — Не намеренно. Первый раз я тебя увидел, когда поднимался по тропе к Каэр Трольде. Ты шла впереди и мне, по понятным причинам, не хотелось попадаться на глаза. — А зачем тебе понадобилось идти в крепость ан Крайтов? — Хотел у оружейника меч купить. — У тебя все это время не было меча? — недоверчиво спросила Ласточка. — Я думаю, не надо объяснять, сколько стоит хороший клинок? А уж если на нем еще и зачарование — так тем более. На Скеллиге, как быстро выяснилось, почти невозможно разбогатеть, если не заниматься морским разбоем. Мой собственный меч утонул с «Нагльфаром». Все, что попадалось потом, и оружием нельзя было назвать. Так что, нет — нормального меча у меня не было. — Очень трудно удержаться от вопроса: почему ты не стал заниматься разбоем? По-моему, всю свою жизнь ты только им и промышлял. Сложно назвать чем-то другим ваши набеги и похищения людей. Эредин на мгновение отвернулся, словно пытаясь сдержать гнев, но когда снова поднял голову, на лице его не было и следа злости: — Это бы привлекло массу ненужного внимания. И слухи в долгосрочной перспективе неизбежно дошли бы до тех, кто меня предал. — Ты не хотел возвращаться домой? — изумленно уточнила Цири. — Даже чтобы поквитаться с ними? Уголок рта Ястреба дернулся — тема была для эльфа неприятная: — Ничего хорошего по возвращении меня не ждало. Я знаю, что Ге’эльс с подачи Кревана собирался меня казнить — совершенно случайно услышал разговор Aen Elle из охраны Ге’эльса, прочесывающих берег. Если бы стало известно о том, что я жив, они бы притащили меня в Tir na Lia и дальнейшее развитие событий легко предугадать: Dearg Ruadhri у меня больше не было, с ближайшими соратниками разделался vatt’ghern, магическими способностями, как ты уже отметила, я обделен. Конечно, я бы дорого отдал свою жизнь, но в конечном итоге меня бы все равно убили. — Поэтому ты остался на Скеллиге? — И еще потому, что там никто особо не задает вопросов. В том же Новиграде мне не удалось бы так долго продержаться. — Да, — согласилась ведьмачка. — Эльфов там не любят, а характер у тебя скверный. Стало быть, меч ты в тот день так и не купил? — Нет, я повернул назад. Но потом едва не столкнулся с вами около пещеры, где ты опять проявила полное безрассудство в сражении с циклопами. — Это называется отвага, — поправила его ведьмачка. — Ну, да. Несомненно. Иронию в голосе Эредина не уловить было сложно. Цири решила не обращать на это внимания: — Что потом? Ты случайно оказался на берегу? — Можешь не верить, но так и было. Когда я понял, что вам все-таки удалось перебить циклопов, угробив при этом половину людей в отряде, я решил по берегу добраться до противоположной стороны острова, чтобы свести к минимуму шансы встречи с тобой. Но у богов, видимо, в тот день были другие планы — и мне пришлось вытаскивать тебя из бушующего моря. — Ты забрал мой меч и заставил Хрута сказать, что это он меня спас. Почему? — Надеялся, что ты ничего не вспомнишь. Не в моих интересах было начинать новый конфликт с тобой. К тому же, потом наверняка бы подключился vatt’ghern, да и с Креваном ты продолжала общаться. — Ты напугал парнишку. — Парнишка оказался несговорчивый. Ведьмачка не стала развивать эту тему, хотя на язык уже просилось несколько крепких выражений и эпитетов. — Когда на тебя напали Падальщики? — Спустя пару часов, после того, как я покинул деревню. Целая стая. И теперь мне кажется, что их целью было куда-то загнать меня, а вовсе не прикончить. — Удивительно, — отозвалась Ласточка. — Может, Эате и здесь о чем-то умолчала? — Ты уже не первый раз упоминаешь это имя. Кто такая Eate? — Мне и самой бы хотелось это знать. Изначально твари гнались именно за ней, Геральт встретил ее посреди леса — потерявшуюся и перепуганную. Мы подумали, что она — Исток. А теперь, выходит, этим дело не ограничивается. И я почти не сомневаюсь, что разрушение Новиграда — ее рук дело. Эредин нахмурился. В совокупности с его изнуренным видом и изуродованным глазом это выглядело почти страшно. — Хочешь сказать, она обладает таким же даром, что и ты? Это невозможно. — Вероятность этого весьма высока. Тем более, Аваллак’х вцепился в нее, словно почуявшая след гончая. — Он уже знает о ней? — Он из-за нее и прибыл в мой мир. — Странно. Цири с удивлением покосилась на эльфа: — Что тут странного? — Креван настолько тщательно изучал всех потомков Лары, даже впоследствии исчезнувшие родственные линии, что не мог ошибиться. — Мог, — возразила Ласточка. — Насколько я поняла, эта девочка — из другого мира, а Аваллак’х при изучении моей генеалогии исходил из того, что никто из потомков Лары не покидал Континента. — Если ребенок — действительно еще один носитель Aen Hen Ichaer, то вероятность того, что кто-то из ее предков телепортировался куда подальше от людских чародеев и Aen Saevherne, чтоб жить спокойно, весьма высока. Кто ее родители? — Тайна, покрытая мраком. На них напали твари из этого мира и, видимо, выжить удалось только Эате. Она не особенно распространяется на эту тему. Единственное, что мне известно — она полукровка. Ее отец — эльф, а мать — человек. Ястреб хмыкнул: — Обычно бывает наоборот, — заметил он. — Обычно — это у кого? — ядовито поинтересовалась Цири. — Конечно, как я могла забыть! Эльфки ведь эталон красоты, а человеческие женщины не могут рассчитывать на благосклонность остроухого господина. Эредин помолчал, потом медленно проговорил: — Я сказал всего одну фразу. А ты поспешила сделать из нее выводы, которые не подразумевались. — Хочешь сказать, ты не имел в виду то, что эльфы красивее людей, да и во всем остальном превосходят их? Он ответил не сразу, словно раздумывая над своими словами: — Я четыре года провел на Скеллиге. И общаться мне приходилось только с людьми. Спас меня тоже человек. Много всего случилось за это время. Не скажу, что внезапно стал обожать весь людской род… — Но? — уловила в его голосе нерешительность Цири. — Но я научился вас уважать, — совсем тихо закончил Ястреб. — Уважать? Ты недавно назвал мое мышление узколобым! — А ты недавно собиралась оставить меня здесь. Но если тебя это всерьез задевает, то мне не сложно извиниться. Извини. Тебе стало легче? И возвращаясь к эльфскому или людскому превосходству, то у каждой расы найдутся свои достоинства и недостатки. Я это признаю. В конце концов, вы меня победили. Ласточка удивленно покосилась на старого врага. К таким откровениям и вполне разумному поведению она была не готова. Возможно Ястреб просто опасался, что она выполнит свою угрозу и оставит его один на один с неведомыми опасностями, таившимися в клубящейся мгле — поэтому решил не нагнетать обстановку. Но почему-то искренность его слов для нее подтверждало то, что ни разу за время разговора не прозвучало эльфское название людей — «dh’oine». Все это сбивало с толку, такой Король Дикой Охоты был ей незнаком, и она не знала, что еще от него можно было ожидать. Раньше было относительно просто: она с ним либо сражалась, либо убегала от него, прыгая через бесконечную вереницу миров. Теперь все запуталось за один-единственный день: вместе они сидели на расстоянии вытянутой руки в древних руинах забытого всеми богами мира, тряслись от холода и старались, чтобы никто из обитавших здесь чудовищ их не заметил. — Так что будем делать? — через некоторое время спросила ведьмачка, прервав свои размышления. Эредин подарил ей долгий и немного насмешливый взгляд: — Ты всерьез решила со мной посоветоваться? Только сегодня утром ты пыталась натравить на меня своего кошмарного питомца. — Интересно, как бы ты поступил на моем месте, — пожала плечами Цири. Она ужасно устала, хотела есть и пить, потом — бултыхнуться в горячую купальню, а после завалиться спать. И даже злость по отношению к эльфу как-то затерлась, отошла не на второй, а на какой-то гораздо более дальний план. — Кстати, питомец не мой. Он принадлежит Эате. — По крайней мере это объясняет, почему он тебя не слушается. Интересная девочка эта Eate. Мне было бы крайне любопытно узнать, как на след ее семьи вышли эти самые Перевертыши. — Мне тоже, — вздохнула Цири. — А еще — почему она внезапно взяла и разрушила Новиград. Должна же быть какая-то причина. — Наверняка такая же, как у тебя. Ведьмачка подозрительно нахмурилась, готовая снова обороняться от беспочвенных обвинений и домыслов: — Это какая? — Друзья. Близкие. Ты теряешь контроль именно в моменты, когда им грозит смертельная опасность. — Уже нет. Теперь я хорошо контролирую свои силы. — Ты, может, и контролируешь, но вот Eate нет. — У нее нет близких в Новиграде. — Почему? Она же подружилась с тобой. Цири снова вздохнула: — В последний раз, когда мы с ней разговаривали, мы поссорились. Я хотела, чтобы она пошла с Аваллак’хом: он обещал, что научит ее контролировать свои силы. Эредин скривился: — Жизненный опыт тебя, видимо, ничему не учит. Или тебе так понравилось пребывание в Tir na Lia, что ты вручила этого одаренного ребенка Кревану? Когда-то я предупреждал тебя насчет него. Ласточка вспыхнула, хоть в темноте этого и не было видно: — Аваллак’х научил меня контролировать свой дар. Он спас меня, когда ты мчался за мной по Спирали, словно бешеный зверь! И для Эате — это одна из лучших возможностей обуздать свои силы. Кстати, если ты забыл, именно ты был одним из тех, кто превращал мою жизнь во дворце Ауберона в кошмар. — То есть, на обед тебя не надо было приглашать? — Причем здесь обед?! Забывшись, Цири выкрикнула фразу. И темнота тут же впитала громкий звук. Вдалеке что-то завыло, затопало, словно откликаясь. Ласточка и Ястреб одновременно замерли, прислушиваясь. Вой повторился, затем раздался скрежет, будто кто-то пытался открыть насквозь проржавевшие ворота. Шум прокатился по округе, что-то напоследок лязгнуло и затихло. Развалины вновь окутала уже привычная тишина. — Ладно, — эльф развел руками. — Давай не будем ворошить прошлое и орать. Нам нужно разобраться с настоящим. Ведьмачка сжала руки в кулаки, стараясь успокоиться. — Договорились, — буркнула она. — Никогда не думала, что мы будем союзниками, но, как ты и сказал, жизнь порой преподносит сюрпризы. Надо понять, каким образом местные жители телепортируются отсюда. Найти то, что позволяет им обходить гнетущую силу этого места. — Согласен. Но на это может уйти много времени. Ты ведь не знаешь, что именно надо искать? Цири с сожалением покачала головой. — Тогда предлагаю пока сосредоточиться на простых, но необходимых вещах — нам нужно безопасное место, вода и пища. Может, мы еще встретим вменяемых местных жителей, которые объяснят, что здесь происходит. Хотя после всего увиденного в последнее мне верится с трудом. — Я только что вспомнила еще одну деталь, — проговорила ведьмачка. — Если это действительно родной мир тех тварей, которые нас преследовали, то именно отсюда пришли на Континент гули и многие другие монстры, а значит, никого нормального мы здесь не встретим. Это мир чудовищ. По крайней мере, родители Эате так утверждали. — Почему-то я не удивлен. Каждый раз, когда наши с тобой дороги пересекаются, в конце мне кажется, что хуже быть уже не может. Но вот ситуацию, в которой мы оказались сейчас, сложно хоть чему-нибудь превзойти. Хотя среди положительных моментов можно отметить то, что я не захлебываюсь собственной кровью на палубе тонущего корабля. — Ты сам виноват в том, что случилось, — отчеканила Цири. — Ты слишком поспешно обо всем судишь. — Хочешь сказать, твои набеги, резню и бойню в заливе можно трактовать через призму благородных побуждений? — ехидно спросила ведьмачка. — Мне все равно, как ты будешь это трактовать. У каждой из сторон свои мотивы и своя правда. Я не собираюсь ничего тебе доказывать и убеждать в обратном. — Ну еще бы. — У меня, во всяком случае, не было намерения совать тебя в середину Белого Хлада. Цири раздраженно пнула застрявший в песке камешек, уже поняв, что на эту тему с Ястребом можно не разговаривать — тот все равно будет стоять на своем. Камешек отлетел в сторону, исчезнув между щелью в плитах. Спустя пару мгновений раздался глухой стук где-то внизу, прямо под ними. Ласточка заинтересованно наклонила голову: — Там какая-то пустота. Может, погреб? — Оставь, — произнес эльф. — Не хватало еще, чтобы из-под плит что-нибудь вылезло. — Если этого до сих пор не произошло, то и не произойдет. Ведьмачка поднялась, осторожно идя вдоль стыка занесенных песком перекрытий. Под ногами что-то едва слышно похрустывало. Там, где щель была чуть шире, улавливался запах сырости и затхлости. — Возможно, там есть чистая вода? — себе под нос пробормотала Ласточка. Эредин услышал. — Вода? Он встал, подходя к ней. Треск стал громче. И не успели они даже сообразить, в чем дело, как ветхая плита обрушилась в темную неизвестность, увлекая их за собой. Падение длилось совсем недолго, однако удар о твердую поверхность слегка оглушил ведьмачку. В ушах зазвенело. Она села, опираясь на ладони и стараясь переждать этот назойливый звон. Постепенно он действительно сошел на нет, и Ласточка огляделась по сторонам. Но здесь было темно настолько, что даже пролом, в котором виднелось черное небо, казался светлее. — Эредин! — позвала она. Ястреб не откликался. Она зашарила перед собой руками, надеясь наткнуться на эльфа. И когда ее пальцы коснулись ледяной босой ступни, резко подалась назад, хватаясь за короткий меч и одновременно зажигая крошечный светлячок в другой ладони. Ореол тусклого света едва разошелся по кромешной тьме, однако и этого хватило, чтобы понять — ситуация хуже некуда. Цири окружало не менее десятка высоких существ в длинных балахонах. На голове каждого хорошо были заметны короткие изогнутые рога.