***
Верхний этаж патрулировало восемь солдат. Причем, вели они себя довольно расслабленно, явно не ожидая, что кто-то может пробраться в дом по крыше. Геральт избавился от каждого, поочередно накладывая Аксий, так что никто из стражников не успел издать ни звука. Может, ведьмак и предпочел бы не проливать лишней крови, но он прекрасно понимал, что если бы все-таки завязался бой и поднялась тревога — любой солдат стал бы нежелательным подкреплением. Лестница, ведущая на этаж ниже, была старой и скрипучей. Несмотря на то, что охотник на чудовищ старался ступать осторожно и тихо, ему казалось, что назойливые звуки, издаваемые рассохшимся деревом, были слышны по всему зданию. Конечно же, прокрасться незаметно не получилось — на шум обернулись те, кто охранял входную дверь и холл. Это были имперские гвардейцы — элита нильфгаардского войска. Геральт не стал ждать пока недоумение в их глазах сменится узнаванием и, перепрыгнув через перила, атаковал первым. Лезвие со свистом взрезало воздух, вонзаясь между позвонками гвардейца и с легкостью отделяя голову от шеи. Но не успело тело рухнуть на пол, как зачарованный клинок, вспыхнув огненными рунами, уже нашел другую цель, прорубая черные латы насквозь. Противники стремительно рассыпались по холлу, пытаясь окружить ведьмака, а тот, словно полностью отрешившись от реальности, продолжал свой смертельный танец. Меч мелькал в его руках с умопомрачительной скоростью, превращаясь в размытое пятно. Брызги крови рваными мазками ложились на стены и пол, гвардейцы падали один за другим. Огонь, вырвавшийся из ладони Геральта, рыжей волной обрушился на нильфгаардцев, оплавляя доспехи, однако вместе с двумя истошно орущими врагами, словно сухой речной камыш, вспыхнула и ветхая мебель. — Чего ты добиваешься, Vatt’ghern?! — крикнул один из гвардейцев, мастерски отбивая все выпады Белого Волка. — Йорвета не спасти! А теперь ты и сам сдохнешь! — Меньше болтай! — процедил Геральт сквозь зубы, уклоняясь от встречной атаки и вспарывая сочленения латной рукавицы с такой легкостью, словно они были сделаны не из стали, а из ткани. Гвардеец оступился, с трудом удерживая оружие в раненой руке. Кровь темно-бордовыми струями расчертила рукав доспеха. Ведьмак не дал опомниться своему противнику — зачарованный клинок пробил броню, входя точно в сердце. Во дворе наконец сообразили, что в доме творится неладное. Дверь распахнулась настежь — в холл ворвались солдаты капитана Гвинлеве. Пламя, подхваченное порывом свежего воздуха, перекинулось на настенные ковры, заволакивая помещение едким дымом. Плечо Геральта прошило жаркой тягучей болью — кто-то из арбалетчиков выстрелил в удушающую серую завесу наугад и попал. Ведьмак послал еще одну огненную волну в солдат, отступая к малоприметной двери — насколько он помнил, именно за ней скрывался проход, ведущий в подвал. И там его наверняка ждало не меньшее количество охраны. В принципе, единственное, что он выиграл, воспользовавшись способностями Эате — избавился от солдат наверху и застал гвардейцев в холле врасплох. Хотя и этого было немало. Если бы сейчас к сражению присоединился патруль с верхнего этажа, то ситуация из сложной превратилась бы в скверную. Из дымовой завесы вынырнул Петер Гвинлеве. Проницательным взглядом окинув промокшую от крови рубаху ведьмака, он хладнокровно произнес, парируя выпад: — Приходить сюда было ошибкой, Геральт. У нас значительный количественный перевес, а ты, несмотря на свои ведьмачьи способности — из плоти и крови. Йорвет не сможет идти сам. Даже если ты прорвешься вниз, тебе не покинуть до́ма. Рука у капитана была тяжелая, удары — мощные. Если бы на месте Белого Волка был обычный человек с базовой подготовкой пехотинца, он бы уже потерял равновесие. Пожар разрастался, поднимаясь выше. Пламя гудело, пожирая скрипящие деревянные конструкции. Несколько солдат с проклятиями выскочило на улицу, остальные бросились на подмогу Гвинлеве, сообразив, что командиру удалось загнать врага в угол. Сосредоточившись, Геральт окружил себя мерцающим куполом Квена. Призрачный щит выдержал несколько атак, а затем лопнул, срикошетив остаточной энергией в гвардейцев. Оглушенных противников отбросило назад. Больше всего досталось Гвинлеве — тот ударился головой о настенный канделябр и потерял сознание. Откуда-то рухнула балка, перекрывая путь на лестницу, следом полетели горящие фрагменты потолка, отрезая гвардейцев от охотника на чудовищ. — Вытаскивайте капитана! — рявкнул кто-то. — И охраняйте все выходы, чтоб мышь не прошмыгнула — пусть проклятый ведьмак сгорит вместе с эльфом! Любой бы на месте Геральта почувствовал после таких слов глухую обреченность, но Белый Волк наоборот приободрился — это означало, что в подвале никакой охраны нет и путь туда расчищать не нужно. Огонь уже охватил все здание, от жара почти невозможно было дышать, густой дым разъедал глаза. Нужно было торопиться изо всех сил, чтобы действительно не превратиться в два обугленных трупа. Дверь, ведущая вниз, была заперта, однако знак Аард разнес ее в щепки. Ведьмак бросился на лестницу, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. — Йорвет! — гаркнул он. Подвал оказался тесным, практически полностью лишенным света. Лишь своим нечеловеческим зрением Геральт уловил слабое шевеление у стены. Потом до него донесся не то хрип, не то стон. Тихо звякнула цепь кандалов. — Йорвет… — повторил он тише. Он конечно осознавал, что вид эльфа будет далеко не цветущий, ведь тот пробыл в имперских застенках неделю, но все равно ужаснулся увиденному. Тело предводителя «белок» казалось сплошной раной — подсохшая кровь влажной коркой покрывала кожу, сочилась из свежих ссадин и глубоких порезов, кое-где в этом буром месиве проглядывали сломанные кости. Лицу тоже досталось — губы и нос были разбиты, а единственный глаз Йорвета заплыл так, что ведьмаку сначала даже показалось, что его теперь нет. Оковы плотно охватывали не только запястья эльфа, но и его опухшие лодыжки, наверняка причиняя неимоверную боль. Наверху снова что-то с грохотом обрушилось, выводя Геральта из оцепенения. С проклятиями сдернув с себя плащ, он завернул в него полубессознательного скоя’таэля. Гвинлеве был прав — в таком состоянии Йорвет вряд ли смог бы даже ползти, не то что идти. Это означало одно — ведьмаку придется тащить его на себе, попутно отбиваясь от врагов. Страшно ругаясь, Белый Волк взвалил эльфа на плечо, направляясь к едва видневшейся в дыму лестнице. — Геральт? — прохрипел предводитель скоя’таэлей, похоже, неуверенный, что давний друг — не порождение его воспаленного рассудка. — А ты кого ожидал? Эмгыра вар Эмрейса? — Ты с ума сошел?! — в голосе Йорвета прорезалось знаменитое упрямство, которое, видимо, было не под силу задушить никому и ничему. — Зачем ты пришел?! — Лежи молча и не мешай. Холл наверху превратился в стену сплошного пламени. Геральт закашлялся, оценивая прочность стен. Однако они уже были настолько повреждены огнем, что подошла бы любая. — Что ты делаешь? — Думаю, где нам лучше выйти. Раньше у Тесака здесь был люк, ведущий в канализацию. В него он сбрасывал своих должников. Только нам искать его, во-первых, некогда, а во-вторых, если мы прыгнем с такой высоты, то наверняка разобьемся. Так что, я пробью дыру на улицу. — Там нильфы… — Они повсюду в городе. Но гвардейцы ожидают нас со стороны входа, а я проделаю проем совсем в другом месте, мы выйдем сразу на улицу, а не во двор, и смешаемся с толпой. Все получится, если только император не пошлет по наши души чародеев. С этими словами он сложил пальцы особым образом, снося одну из стен Аардом. Послышались вопли и визги, топот разбегающейся толпы. Наверняка на пожар собралось поглазеть полгорода — и это был их шанс. Геральт быстро огляделся. Клубы черного дыма заволакивали переулок. Площадь Иерархов находилась сразу за углом. Если Эате послушалась его и отправилась на рынок, она смогла бы телепортировать их прочь из наводненного нильфгаардцами Новиграда. Оставалось только ее найти. — Разойтись! — орали стражники, пытаясь навести какое-то подобие порядка. Геральт нырнул в людской поток, рассчитывая воспользоваться неразберихой, однако скоя’таэль на его плече существенно замедлял движение, и очень скоро бегущие горожане оказались далеко впереди. — Дай мне зефар, — слабым голосом потребовал Йорвет, сообразив, что их вот-вот обнаружат. — И как ты собрался из него стрелять?! — изумился ведьмак, попутно накладывая Аксий на стражника, замахнувшегося алебардой. — Стрел нет, руки у тебя скованы. Эльф пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство. Нелепо закружившись, стражник опустил оружие на неудачно подвернувшегося товарища, благополучно располовинив тому череп. — Он колдует! — выкрикнул кто-то. Над головой Геральта просвистели стрелы. Ведьмак порывисто шагнул в сторону, перенес вес на другую ногу и в развороте полоснул мечом по доспехам ближайшего стражника, разрубая того от ключиц до паха. От резкого движения Йорвет, как подкошенный, упал на мостовую, снова издав полустон-полухрип. — Эльф нужен живым! — узнал Геральт голос капитана Гвинлеве. — Ведьмака убейте! Нильфгаардские гвардейцы хлынули со всех сторон на площадь, отрезая беглецов от толпы. Геральт крутнулся на месте, вступая в сражение сразу с четырьмя солдатами. Сдаваться он не собирался, хоть понимал, что шансы выйти живым из такой схватки стремятся к нулю. Стражники пытались разогнать народ. И уклоняясь от очередного выпада, Геральт заметил у самого края толпы маленькую фигурку темноволосой девочки. Губы Эате шевельнулись — она считала, смотря огромными испуганными глазами на разворачивавшуюся в нескольких шагах от нее бойню. Только в этот момент ведьмак с обреченной ясностью осознал, кого все это время напоминал ему ее странно знакомый взгляд. Точно такой же был у Цири — вплоть до упрямой решительности и такого яркого, зеленого, как трава весной, цвета. Глаза Лары Доррен, достающиеся ее потомкам, благодаря генетической наследственности, вместе с проклятым и благословенным даром. Эате прекратила свою бессмысленную считалку, сжала кулаки, вскинула голову, задышала часто и неровно — словно ей не хватало воздуха. Геральт похолодел. Лезвие меча полоснуло на мгновение отвлекшегося ведьмака по груди, оставляя длинный тонкий разрез. — Герааа-аааальт! Визг маленькой эльфки ввинтился в уши, а затем Белого Волка вдавило в окровавленную брусчатку чудовищной гравитацией, вверху полыхнуло ярко-зеленым и началось невообразимое. Земля ходила ходуном, лопаясь и покрываясь огромными трещинами, дома разлетались, словно сделанные из песка, и падали в разломы. Пространство колыхалось, как прозрачная вуаль, искривляясь, истончаясь и показывая за невидимой пеленой пейзажи и существ, которых просто не могло быть. Эате продолжала вопить. Петера Гвинлеве и его гвардейцев испепелило обрушившейся сверху вспышкой ослепительного зеленого цвета. И разрушительная волна покатилась дальше, ровняя Новиград с землей. Геральт понятия не имел, как остановить этот кошмар. Любые попытки подобраться к девчонке ближе с треском проваливались — неведомая сила отшвыривала его обратно. Это не было похоже на то, что он пережил, когда контроль над собой потеряла Паветта, но очень напоминало то, что устроила Цири в Каэр Морхене. Такой силе почти невозможно было ничего противопоставить — и вряд ли этот хаос смогла бы обуздать посредственная колдунья. В ушах звенело. Рядом лежал оглушенный, полумертвый, ничего не понимающий Йорвет. И когда позади них с характерным звуком распахнулась золотистая воронка портала, ведьмак решил, что ему это кажется. Но рука рыжеволосой чародейки, опустившейся ему на плечо, была вполне реальной. Как и ее хорошо знакомый голос, приказывающий ему немедленно следовать за ней. Не раздумывая, Белый Волк схватил Йорвета, утаскивая за собой в искрящийся портал. Но перед знакомым рывком в пустоту, он успел увидеть, что рядом с Эате, словно ниоткуда, появился Аваллак’х и, оглушив девчонку магическими чарами, исчез вместе с ней в неизвестном направлении.***
— Значит, вы уже открыто рассказываете о том, что встретили меня недалеко от Велена? «Хамелеон» скрылся за поворотом, и они шли по немноголюдному переулку, который уводил чуть в сторону и затем начинал полого подниматься вверх — к дороге, выходящей на Храмовый остров. Настроение Цири было отвратительным: она не только не была настроена на мирный диалог с Эмгыром, но и прикидывала, как одновременно выручить Геральта, найти Эате быстрее странно ведущего себя Аваллак’ха и смыться из города. Тем более, о последнем мечтал и Лютик, которому дорогие гости на этот раз доставили столько беспокойства, что он предпочел бы их не видеть в ближайшие месяцы. Единственным довольным жизнью человеком была Присцилла, наконец заполучившая долгожданное зелье. Ласточка даже немного позавидовала женщине, которую кроме пения, сцены и Лютика мало что интересовало в жизни. — Смысла скрывать этого нет, — спокойно заметил Воорхис. — Я сам поставил императора в известность о нашей встрече. — Вот как? Разве это было в ваших интересах? — Вы, наверное, намекаете на видимость моей довольно близкой дружбы с Фрингильей Виго? — Видимость? — Иногда то, что мы принимаем за истину, совсем ею не является, — мягко улыбнулся командир дивизии. — Хотите сказать, это была работа под прикрытием? — Ну, что-то в этом роде. Если говорить откровенно, подобные задания мне не слишком по душе, но мало кто способен их выполнить? Цири хмыкнула: — Нахваливаете себя? Серые глаза Воорхиса лукаво блеснули: — Разве что самую малость. — Полагаю, Фрингилья вашу дружбу видимостью не считала? — заметила ведьмачка. Генерал покачал головой: — Цирилла, не стоит жалеть госпожу чародейку. Она по причине уязвленного самолюбия и гордости собиралась совершить государственный переворот и убить вашего отца. Если бы не своевременно переданные мной сведения, Нильфгаардская империя уже погрузилась бы в хаос гражданской войны. — Неужели? — скептицизма в голосе Ласточки было хоть отбавляй. — Уверена, замена Эмгыру нашлась бы довольно быстро. — Возможно. Но это не означает, что преемник стал бы действовать так же эффективно, как предшественник. Структуру власти лучше не подвергать подобным потрясениям. — Вы поэтому меня так бдительно охраняете? — Цири покосилась назад, где на расстоянии за ними вышагивали два гвардейца. — Чтобы не допустить потрясений? — Охрана не бывает лишней. Новиград — большой город, здесь может случиться всякое. Я обязан доставить вас к его императорскому величеству в целости и сохранности, поэтому дополнительные меры безопасности, как мне кажется, вполне уместны. Они свернули, начиная подъем к Храмовому острову. В этой части города жила более состоятельная часть горожан, однако и тут можно было наткнуться на нищих, попрошаек, да и просто бандитов, подстерегающих в подворотнях. Новиград, несмотря на переход под протекторат Нильфгаарда, оставался опасным и криминальным городом. И Цири от всей души надеялась, что убежавшая сломя голову Эате не влипнет в неприятности. Девочка вызывала в ней противоречивые чувства: с одной стороны, ее было жаль, с другой — она могла вывести из себя за считанные секунды. Ведьмачка не представляла, что нужно было делать, чтобы воспитать ребенка таким избалованным и своенравным. — Если честно, я надеюсь, вы примете предложение императора, — тихо проговорил Воорхис. — Вы нужны нам. — С чего вы взяли? У меня нет опыта управления государством. — Зато вы привыкли сражаться с чудовищами — незаменимое качество для будущего политика. — Вы серьезно? — Порой, чтобы лавировать между различными группировками при дворе нужна железная хватка — как у охотника на монстров, который не намерен отпускать добычу. — Значит, Фрингилья являлась для вас, образно выражаясь, чудовищем, которое надо было устранить, чтобы подданные империи спали спокойно? — Вот видите — вы схватываете все на лету. Вы не можете отрицать того, что в вашей крови заложено умение править. Он немного устало улыбнулся. Цири отвернулась, промолчав. — Девочка, которую вы хотели отыскать — кто она вам? — полюбопытствовал Воорхис через несколько минут тишины. — В общем-то, никто, — честно ответила ведьмачка. — Ее встретил Геральт в лесу. — Думаете, это ребенок кого-то из скоя’таэлей? — Нет. Она полукровка. С ее родителями что-то случилось — и она осталась одна. — Это неудивительно, если они жили в лесу — там может произойти что угодно. И обычно — самое плохое. Цири снова промолчала. — Не хочу навязываться, но если она для вас важна, я отправлю кого-нибудь на поиски, — не унимался генерал. — Могу ошибаться, но, как мне кажется, вы не слишком доверяете тому эльфу, который вызвался догнать ее. Ласточка бросила быстрый взгляд на Воорхиса. Говорил он, вроде, искренне. Возможно его предложением стоило воспользоваться, но последствия такого шага предсказать было трудно. Лис наверняка не оценил бы намерений перейти ему дорогу. — Аваллак’х — не простой эльф, — произнесла наконец она. — Он — Знающий. Честно говоря, я не уверена, что он обрадуется вашему вмешательству. — Имеете в виду, что могут пострадать мои люди? — догадался генерал. — Совершенно верно. К тому же, Эате будет лучше, если он научит ее контролировать свои способности. — Девочка обладает какими-то магическими силами? — Да, однако пользоваться ими толком не умеет. Командующий, казалось, задумался, потом оглянулся и окинул взглядом пустынную улицу позади, словно пытаясь там кого-то высмотреть. — Если это настолько опасно, то ребенком могут заняться и наши чародеи, — заметил он после недолгого молчания. — Мне не приходилось сталкиваться с эльфскими Знающими, но, как мне кажется, потенциально могущественную колдунью лучше держать в поле зрения, а не пускать ситуацию с ней на самотек. — Не беспокойтесь, — заверила его Цири. — Аваллаак’х даже мне помог, а уж мои-то способности гораздо страшнее. — Не буду, в таком случае, подвергать сомнению ваши слова, — вежливо произнес Воорхис, снова бросая взгляд через плечо. — Вас что-то обеспокоило? — с недоумением спросила Ласточка. Генерал остановился, по-прежнему глядя назад. — Цирилла, вас не затруднит подождать меня здесь? Голос его оставался нейтрально-спокойным, но в светло-серых глазах затаилась тревога. — Что-то не так? — Наши провожатые пропали. Ведьмачка посмотрела в том же направлении. Гвардейцев, ранее следовавших за ними, нигде не было видно. Однако прямая и длинная улица исключала возможность того, что они находятся за каким-то поворотом. По обеим сторонам дороги тянулись жилые дома с уютными внутренними двориками, огороженными высокими заборами — и если кто-то захотел бы напасть, они послужили бы неплохим местом для засады. — Будет лучше, если мы пойдем вместе, — произнесла Ласточка, заметив, что Воорхис уже вынул меч из ножен. — Я до сих пор под впечатлением от ваших боевых умений, — признался командующий. — Но вряд ли его величеству понравится, что я позволил вам вмешаться в драку, даже если наш противник — обычные уличные головорезы. — Мы ему не скажем, — улыбнулась Цири. — Но вы должны обещать, что в этот раз воздержитесь от подробных докладов императору. Воорхис чуть поклонился: — Как я могу вам отказать? В лесу, сражаясь с лешим, вы были великолепны. Признаюсь, я бы не отказался еще раз посмотреть, как вы блестяще расправитесь с очередным противником. Ведьмачка подозрительно прищурилась: — Не знаю, чего вы добиваетесь, но перестаньте мне льстить. — Это чистая правда. Цири раздраженно передернула плечами. Командующий умело сочетал искренность и обаяние, но при этом настолько выставлял все это напоказ, что такая линия поведения отдавала отталкивающим душком фальши. Ничего больше не прибавив, ведьмачка скользнула вдоль левой стороны улицы, вынув короткий, больше похожий на кинжал, клинок и чутко прислушиваясь к доносящимся из-за заборов звукам. На первый взгляд все было тихо — не слышно ни скрипа туго натянутой тетивы, ни лязга мечей, ни крепких солдатских ругательств, произносимых в пылу битвы. Она нахмурилась: если с гвардейцами расправились бесшумно и быстро, значит, противник был опытный, опасный и сильный. В уличных бандах такие экземпляры встречались исключительно редко, а значит, с большой долей вероятности, враг к ним отношения не имел. Нужно было действовать предельно осторожно. Что-то мелькнуло во дворе соседнего дома. Цири метнулась за выступающий декоративный элемент крыльца. Однако это оказалась лишь стая потревоженных ворон, с громким карканьем устремившихся вверх. Воорхис чуть опередил ведьмачку, заглядывая в следующий дворик. И судя по тому, как взял на изготовку меч — он все-таки нашел причину исчезновения охраны. Цири поспешила за генералом, еще при приближении замечая тела двух гвардейцев, лежавшие на аккуратно ухоженном цветнике. Недоумевая, почему медлит с расправой командир дивизии, она стремительно обогнула его, готовая броситься в битву… и остановилась, словно пригвожденная к месту. Мир внезапно выцвел и поблек — настолько сильным было ее потрясение. В ушах зазвенело, как будто она снова оказалась под толщей воды, тщетно пытаясь выплыть. В последнее время ее паранойя словно издевалась над ней, выдавая любую похожую тень или силуэт за старого врага, но теперь солнце стояло в зените, ярко освещая даже укромные уголки, и реальность не смешивалась с воображением. Откуда-то явственно доносился удушающий запах дыма, разбавляемый ароматом мирта и дикорастущей мальвы, неподалеку скрипела вывеска, раскачиваемая ветром, на противоположной стороне улицы слышался негромкий говор горожан, и стоявший над распростертыми телами гвардейцев Эредин совсем не походил на призрак. Однако в то же время он сильно отличался от того Короля Дикой Охоты, которого Ласточка видела в последний раз в Каэр Морхене. Лицо эльфа было нездорово-бледным, скулы заострились, еще больше придавая ему сходство с хищной птицей, левый глаз действительно отсутствовал — изумрудно-малахитовую зелень заменил уродливый темный провал с неровно сросшимся, вдавленным веком. Вид Эредина, начиная выцветшим серым плащом и заканчивая стоптанными сапогами, был потрепанным, словно он только вышел из дремучей глуши. Король Дикой Охоты казался… постаревшим? Это звучало настолько нелепо, что даже немного привело ведьмачку в чувство, но лишь отчасти. — Они напали первыми, — словно оправдываясь, произнес Эредин, указывая кончиком меча на гвардейцев. Если бы Цири не была оглушена его внезапным появлением, то поняла бы, что он старается избежать драки. Но она продолжала молча таращиться на него, не слушая Воорхиса, требовавшего объяснить причины нападения на имперских гвардейцев. Впрочем, командир Красных Всадников тоже игнорировал нильфгаардского генерала, в упор рассматривая ошеломленную Ласточку и словно наслаждаясь произведенным эффектом. А потом взгляд Цири упал на клинок в его руках и ведьмачка мгновенно пришла в себя. Мир вокруг снова заиграл привычными красками, а вернувшийся из мертвых Эредин перестал нагонять на нее потустороннюю жуть. — Верни немедленно мой меч! — рявкнула она, уже на середине фразы понимая, что в общем-то сказать хотела совсем не это. Губы Ястреба искривились в хорошо знакомой высокомерной усмешке. — Можешь попробовать отобрать, — вкрадчиво предложил он. — Цирилла, вы его знаете? — Воорхис не оставлял попыток привлечь к себе внимание. Но для Ласточки генерала сейчас не существовало: — Думаешь, не попробую?! Знакомая бурлящая, словно кипяток, злость клокотала внутри нее, толкая на безрассудные поступки. Она сжала в ладони фигурку «мантикоры». — Фыржик, ко мне! Взять его! Появившаяся посреди двора рогатая образина явно оказалась неожиданностью как для Эредина, так и для Воорхиса. Король Дикой Охоты отступил на шаг, приготовившись защищаться, но монстр повел себя совсем не так, как рассчитывала ведьмачка. Развернувшись с невероятной прытью, чудовище сбило с ног имперского генерала, откусило ему голову, а затем уселось на многострадальную клумбу, поочередно поглядывая то на Цири, то на Эредина, словно, как и прошлый раз, ожидая, что его вот-вот похвалят. Тело командира дивизии «Альба», конвульсивно дергаясь, рухнуло на присыпанную гравием дорожку. Из разорванных вен и артерий фонтаном хлынула кровь. Ведьмачка застыла, остолбенев. Продираясь сквозь нелепую внезапность происходящего, она безуспешно пыталась осмыслить сложившуюся ситуацию. Выводы были неутешительные: по ее вине только что был убит один из ближайших людей Эмгыра. И вряд ли биологический отец закрыл бы на такое вопиющее безобразие глаза. Вернее, может, и закрыл бы, но при этом его предложение пришлось бы принять без вариантов и условий. И такой исход Ласточку совсем не устраивал. Король Дикой Охоты, сообразив, что ему ничего не угрожает, медленно опустил оружие. — Знаешь, Zireael, — задумчиво произнес он. — Питомцы у тебя такие же, как и ты — бестолковые, своенравные и обладают жуткой силой, которую не знают к чему приложить. — Фыржик, взять его! — без особой надежды повторила Цири. «Мантикора» радостно помахала хвостом. — Превращайся обратно! — процедила ведьмачка сквозь зубы, протягивая руку, и после того, как статуэтка оказалась в ее ладони, повернулась к Эредину, который с нескрываемым интересом наблюдал за этими манипуляциями. — Чего тебе от меня опять надо? Ухмылка сбежала с бледного лица Ястреба. — Я скажу как есть, — произнес он холодно. — Мне нужно понять, почему с тех пор, как ты объявилась на Скеллиге, за мной охотятся какие-то безглазые твари. Сначала приходили лишь они, потом вслед за ними явились существа, способные сбрасывать материальный облик и оборачиваться тенью. И если ты, судя по твоим недавним действиям, только и ищешь наиболее извращенного способа покончить с жизнью, то у меня несколько иные планы. Цири вздрогнула, мигом позабыв и про Воорхиса с гвардейцами, и про инцидент с Фыржиком. — К-как? — пролепетала она. — Они и за тобой гонятся?! Но почему? Ты ведь не Исток! — Почему ты решила, что им нужен Исток? — Не твое дело, — Цири со злостью сузила глаза. — Это долгая история. И я не собираюсь ее рассказывать. Тебе несказанно повезло, что я вообще с тобой разговариваю. — Давай так, — сухо предложил Ястреб, пропустив мимо ушей ее последнюю фразу. — Ты мне говоришь обо всем, что знаешь про этих существ, а я отдаю тебе твой клинок. И мы мирно расходимся. Идет? Ведьмачка поморщилась, прикидывая, сможет ли она, вооруженная лишь подобием меча, одолеть Эредина. Однако при этом понимала, что драка посреди улицы лишь привлечет ненужное внимание и новые неприятности. К тому же, Ласточке было жуть как любопытно, каким образом ее старому врагу удалось выжить после битвы с ведьмаком. — И ты не собираешься вновь тащить меня в Тир на Лиа? — поинтересовалась она. — Не собираюсь. Знакомство с тобой не принесло в мою жизнь ничего, кроме неприятностей. И каждое твое появление их только прибавляло. Цири с трудом удержалась от язвительного замечания о том, что во всех своих бедах Ястреб был виноват сам. — Ладно, — вместо этого произнесла она. — Договорились. В свете новых обстоятельств Эате и Геральт могли немного подождать. Эредин направился к распахнутым воротам, бросив через плечо: — Тогда давай убираться отсюда. Не хватало только выяснения отношений со стражниками. — Боишься каких-то dh’oine? — ехидно спросила Цири, следуя за ним. — Не хочу тратить силы попусту. Они успели покинуть двор и выйти на улицу, когда вдалеке над крышами домов вспыхнуло ярко-зеленым и земля дрогнула. В той стороне города, где находилась Площадь Иерархов, послышался гул и грохот, а затем здания на соседней улице стали разлетаться на части под действием чудовищной силы. Цири широко распахнула глаза: она узнала эту силу, просто не могла не узнать — точно такая же дремала внутри нее. И сомнений в том, кто мог использовать такую мощь, у нее не было. То ли Аваллак’х нашел Эате и той это не понравилось, то ли что-то еще расстроило эту несносную девчонку до такой степени, что она потеряла над собой контроль и обрушила на Новиград первозданный хаос — было неизвестно. Но теперь ведьмачка понимала, насколько ошибалась, самоуверенно предполагая, что дар, которым обладала эльфка, значительно уступает ее собственному. Словно недостаточно было катаклизма, устроенного носителем Старшей Крови — по мостовой внезапно пополз ледяной холод. Снова, как при столкновении с монстрами из пещеры, ведьмачка почувствовала, как силы ее начинают испаряться, подобно воде под жарким солнцем. Послышался уже знакомый жуткий скрежет, визг, улицу заволокло туманом и из него показалась фигура рогатого существа в льдисто-серой броне. Однако добраться до ведьмачки он не успел — разрушительная волна, вызванная колоссальным выбросом магии, уже дробила камни мостовой, прочерчивая широкие трещины в земле. Убегающие из центра паникующие горожане падали в дымящиеся разломы. Вопли и крики наполнили гибнущий Новиград. Эредин схватил Цири за запястье: — Телепортируй нас отсюда, быстро! Растерянная стремительно разворачивающимися событиями Ласточка даже не подумала, что надо бы указать Ястребу направление, в котором ему предпочтительнее двигаться одному и не возвращаться. — Куда?! — Куда угодно! Земля под ногами разверзлась, обрушивая в бездну остатки дороги. И, собрав остатки сил, Цири понеслась через пространство, ощущая, что, как и на Скеллиге, вектор направления искривляется, превращаясь в ломаную кривую.