The Pretender

      Гермиона начала понимать, что Геллерт очень мало спит. Он снова проснулся до рассвета, этим разбудив Гермиону, потому что она спала чутко. Она смотрела, как он ходит вокруг, чистит зубы – что было необычно, потому что она никогда не представляла себе печально известных тёмных магов как людей, которые используют зубную щётку и расчëсывают волосы.       Гермиона встала немного позже, когда перед ней приземлился кофе, а другой опустился перед Гарри, блюдце несколько раз ударило его по уху. Она села в своём спальном мешке и с благодарностью сделала глоток тёплого напитка. Грин-де-Вальд всё также сидел в кресле и читал поношенный экземпляр Гермионы «История Хогвартса» .       — Кашу? — спросил он, не отрываясь от книги. Она согласилась, и бормотание с койки Гарри прозвучало положительно. Не отрываясь от книги, Грин-де-Вальд щёлкнул пальцами и призвал ингредиенты из сумки, сложным движениями руки заставил их готовиться.       Конечно, он был хорошо известен своей беспалочковой магией, но было интересно наблюдать, как он выполнял с ней простейшие хозяйские задачи. Тёмный волшебник быстро поднял глаза, чтобы проверить консистенцию, прежде чем без помощи палочки распределить кашу по мискам и передать их им. Гермиона подумала, не попробовать ли ей самой беспалочковой магией призвать ложку, но передумала и смутилась. С другой стороны, он не знал бы, что она пыталась, если бы это не сработало. Она поставила чашку, осторожно разжала ладонь и сосредоточилась на притягивании ложке.       — Жест руки очень важен, мисс Грейнджер. — сказал старший волшебник. Она вздрогнула, уверенная, что он даже не оторвался от чтения книги. — Твои намерения достаточно сильны, и у тебя определенно есть сила. Жест руки и заклинание помогают сфокусировать и направить вашу магию.       Смутившись, она попыталась ещё раз, взмахнув рукой, как будто это была её волшебная палочка, громко и четко произнося заклинание. Ложка прошла половину пути до неё, прежде чем упасть на грязный пол пещеры. Она застонала и с помощью волшебной палочки вызвала из сумки новую ложку. Геллерт снова читал свою книгу и никак не прокомментировал её неудачную попытку, его лицо было пустым.       Все они облачились в чёрные мантии с капюшонами, которые было невероятно неудобно носить и передвигаться, но эти балахоны могли скрыть их личности в "Кабаньей голове". Гриффиндорка очень остро помнила, когда в последний раз была здесь, выделяясь тем, что не носила ничего скрывающего.       Когда Гарри наконец встал, Гермиона занялась мытьëм посуды. Грин-де-Вальд начал собирать своих пауков, пока Гарри упаковывал мебель, убирал стулья и превращал стол обратно в палку.       Гермиона вымыла посуду прямо у входа в пещеру, наколдовав пару птиц, чтобы они поели остатки еды на земле. Сделав это, она воспользовалась моментом, чтобы насладиться тем, как приготовление пищи с помощью магии никогда не оставляло сожжённых сковородок.       Она вернулась в пещеру как раз вовремя, чтобы увидеть, как Грин-де-Вальд снимает с неё последние обереги, о чём Гермиона даже не подозревала, что это возможно, если ты не заклинатель. Каким-то образом ему удалось даже не задействовать ни одну из систем оповещения, которые были у нее установлены в этом месте.       Как только они закончили, Гермиона быстро произнесла заклинание, дабы стереть их следы. Затем Геллерт бросил быстрый удар сверху, который, как он утверждал, удалит их магические сигнатуры из этой области. Гарри передал ей расшитую бисером сумку, они взялись за руки, прежде чем с треском исчезнуть.       Они снова появились перед "Кабаньей головы" в Хогсмиде. Это был один из немногих магазинов, еще не заброшенных, что придавало городу призрачное ощущение. Хотя на улице и были люди, они спешили, одетые в черные мантии, с опущенной головой. Гарри потащил их обоих через дверь паба в тёмное помещение.       В заведении царила суета. За столами сидели всевозможные существа: вампиры, ведьмы и все остальные тёмные создания, которые теперь процветали под властью Волан-де-Морта. К счастью, никто не удостоил их взглядом, когда они пробирались между посетителями, стараясь никого не задеть.       Они подошли к бару и встали в очередь, чтобы их обслужили, когда Грин-де-Вальд яростно похлопал Гермиону по плечу.       — Ты не сказала мне, что этот проход охраняет брат Альбуса, — он зарычал ей в ухо. Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, почему это было проблемой; очень часто было трудно связать молодого волшебника, путешествующего с ними, со злодеем из её книг.       — О нет, ты убил Ариану, не так ли? — она поняла, но было уже слишком поздно, потому что Аберфорт уже повернулся, чтобы обслужить их. Грин-де-Вальд откинулся назад, когда Гарри подошёл к бару.       — Мы хотели бы поговорить с портретом. — пробормотал Гарри. Аберфорт кивнул и вышел из-за стойки. Троица последовала за ним и прошла в дверь, которую он держал открытой. Все их надежды на то, что все пройдёт гладко, рухнули, как только Аберфорт увидел Грин-де-Вальда. Он сразу узнал тёмного волшебника и выхватил палочку, как будто хотел обезоружить его. Геллерт влетел в дверь, позволив ей захлопнуться, и заклинание Аберфорта безвредно ударилось по дереву. Он бросил ещё одно, которое сверкнуло на щите Грин-де-Вальда, а затем ещё несколько. К его чести, Геллерт принял атаку без единого ответного удара, отступая назад, пока его спина не врезалась о стену в дальнем конце комнаты.       Видя, что натиск Аберфорта не прекращается, Гермиона быстро обезоружила его. Затем, чтобы всё было честно, она обезоружила и Грин-де-Вальда. Тёмный волшебник откинул капюшон и недовольно посмотрел на неё.       — Как ты смеешь! — прорычал Аберфорт. — Ты ступил на мою территорию после того, что сделал с нами.       — Я понятия не имел, что ты здесь.       — Ты должен гнить в тюрьме до конца своей искусственной, измученной жизни за то, что ты сделал с моей сестрой, за то, что ты сделал с Альбусом.       — Я изменился, хотел поговорить с ним, извиниться.       — Никаких извинений! Он любил тебя не как брата, а ты разбил ему сердце и убил нашу сестру. Этот дурак выслушал твою сладкую ложь и поверил тебе, но ты предал его. А потом ты снова уничтожил его, когда заставил запереть себя в камере в твоей собственной гнилой тюрьме.       Грин-де-Вальд, казалось, был потрясён и замолчал.       — Я думал, он ненавидит меня, — собравшись с силами, прошептал он. — Когда он нарушил договор, я думал, что он больше никогда не захочет иметь со мной ничего общего. Я правда хотел извиниться перед ним, но он так и не пришёл ко мне.       — Теперь он мертв, — нахмурился Аберфорт, жестоко вонзая нож в своего опустошëнного противника.       — Я знаю, Гермиона приходила в Нурменгард, я просил отомстить за него.       — Значит, она дура, раз попалась на твой серебряный язык.       — Я поклялся ей своей палочкой. Она может забрать мою магию и вернуть меня в Нурменгард, если сочтёт это нужным, но я обязан отомстить за Альбуса.       — Если бы ты не предал его, то знал бы, что Альбус не верит в месть. Он был борцом за любовь и прощение.       — Он был бастионом света, которого я никогда не заслуживал.       — Нет, ты этого никогда не...       Гермиона не совсем поняла, что произошло во время обсуждения, они слишком быстро обменивались словами, чтобы она могла понять, но, похоже, они пришли к какому-то соглашению, потому что Аберфорт подошёл к портрету над камином и заговорил со своей сестрой. Грин-де-Вальд снова надел харизматичную маску на лицо, выпрямляясь.