День за днем. Эпизод 4

За окном светло, утро. Спать не на своем месте непривычно, так что просыпаюсь еще до будильника. В отличие от меня родители подниматься не торопятся, так что собираться и завтракать приходится в одиночестве. Облачившись в голубую водолазку, короткий серый пиджачок и темные брюки сижу на кухне, пью кофе с бутербродами с копченой колбасой. Здесь же на стойке стоит блюдо с фруктами для вегетарианцев, но я от рождения мясоед и предпочитаю забрасывать в топку колбасу… Со стороны спальни слышится возня, скрип двери и ко мне выплывает маман, запахивая на себе красный домашний халат: - Доброе утро, Марго. - Доброе утро, мамуль. - Как спалось? - Отлично! Как вам? Мать с придыханием признается: - Божественно! Похоже, сказано с намеком. Никак не привыкну к ее женским откровениям. Слезаю со стула: - Я за вас очень рада. И направляюсь к раковине поставить в нее чашку. До меня доносится: - Игорь, случайно, не звонил? - К сожалению, нет. Мать вдруг решительно объявляет: - Ну что, как говорится: если гора не идет к Магомету… Голос матери удаляется вглубь гостиной, оттуда доносится попискивания от нажатия кнопок на телефоне. Блин, куда это она с утра пораньше?! Спешу к ней: - А что ты делаешь? Мать ответить не успевает, мобильник в моем кармане начинает отчаянно звонить. Вытащив трубку, смотрю на дисплей, и там отображается домашний номер. Капец… Мамуля недоуменно делает шаг в мою сторону, чтобы заглянуть на дисплей мобильника: - Подожди, это Гошин телефон?! Держу трубу двумя руками и не знаю, что сказать, растерянно переминаясь с ноги на ногу, так все неожиданно. Наконец, блею: - Ну да… Просто он мне его оставил… Он берет с собой в поездки другой, там номер корпоративный и роуминг дешевле получается. Мать равнодушно отмахивается: - Ой, я все равно в этом ничего не понимаю. Какой у него новый номер? Блин, логичный вопрос. Об этом я еще не подумала. Пытаюсь соскользнуть с темы и отвлечь от опасной идеи – выхватив трубку из ее рук, решительно возвращаю на базу: - Мам, ты даже не трать свои нервы! Я первое время пыталась до него сутками дозвониться. Это бесполезно! Там очень плохая связь и берет только в одном месте. Когда хочет дозвониться, он туда едет, а это, между прочим, пятнадцать километров! Мать сокрушенно качает головой: - Ну и занесло же его, а? - Да. Ускоряюсь, продолжая тараторить: - Мам все, давай, пока! Тянусь чмокнуть в щеку: - Я побежала, мне еще в мастерскую надо, у меня каблук полетел! - Ну, давай. Повод сбежать пораньше надуманный, но ничего другого в голову не приходит. Спешу в прихожую за курткой, она в стенном шкафу. Вслед за мной сюда идет мать, спешит отец, появившийся вдруг из спальни: - Доброе утро, Марго! Сняв с вешалки и натягивая на себя куртку, бодро откликаюсь: - Привет, пап! - А ты в издательство? - Ага. Автоматически подсунув ладонь под волосы, вытаскиваю их из под воротника и расправляю за спиной. Отец вдруг просит: - Слушай, ты не могла бы вот это Антону передать? Он протягивает коробочку и это взывает с моей стороны внутреннее отторжение и естественно заминку: - Оу… Зимовскому? - Ну да, небольшой подарок, я его на набережной купил. Запинаясь, неохотно соглашаюсь: - Да, я передам… Если он конечно будет. Мы же не знаем, что там у него с отцом. Папахен понуро хмурится: - Да уже ж… Да… Пока еще что-нибудь они не придумали, разворачиваюсь к входной двери: - Ладно, вы отдыхайте, расслабляйтесь. Я ключи взяла, если что. Пока, пока! Открыв дверь, выскакиваю наружу. *** Спустя сорок минут я, в распахнутой куртке, выхожу из лифта на этаже нашей родной редакции. Путь преграждает агрегат электронного КПП и я провожу пропуском по щели считывателя. Он благосклонно попискивает, разрешая проход. Стаскивая с себя куртку, направляюсь через холл к своему кабинету. У секретарской стойки топчутся Люся с Пчелкиным и она что-то громко произносит… Я в этот момент вся в мыслях о приезде родителей, а руки заняты поиском телефона в сумке, так что любые звуки извне кажутся шумовым фоном и не привлекают внимания. Реагирую, только когда Людмила окликает меня: - Маргарита Александровна! Очнувшись, останавливаюсь, недоуменно взирая на секретаршу: - Что? - А-а-а… Так это она мне что-то говорила? Наверно, что-то обычное по утрам и я благодарю: - Да, Люсенька, спасибо! - А за что? - Ну, ты же кофе мне предложила? - А, ну да! - Мне без сахара. Повесив сумку на плечо, иду дальше, но в кабинет зайти не успеваю - окликает Калугин: - Маргарита Александровна! Он спешит меня догнать и приходится остановиться, сунув куртку между ручек сумки. Во взгляде Андрея радостное спокойствие: - Cамое доброе утро! - И вам того же. - Ну, как себя чувствуют триумфаторы? - Ты о чем?. - Ну как… О вчерашнем дне. Честно говоря, с новыми заботами, у меня об этом уже и мыслей нет: - Э-э-э… Вчера было вчера, и я бы не называла это триумфом. - Ну, а как бы ты это называла? Пожимаю плечами: - Восстановлением справедливости… И потом… Наумыч бы все равно вернулся бы в издательство! Андрей трогает меня за руку: - Ясно… Хотя выглядишь ты не очень празднично. Мы медленно продвигаемся к кабинету, и я с горечью хмыкаю: - Ты думаешь, все мои проблемы - это Зимовский? Голос Андрея тухнет: - Я понимаю. В смысле? Лично я сейчас про своих родителей! - Что ты понимаешь? - Марго, я прекрасно понимаю, что все это из-за Натальи. Но я тебе обещаю… И Наталья для меня тоже не пуп земли, но пользуюсь ситуацией, переключая тему на Егорову-младшую: - Андрей! - Что? - Помнишь как в детстве? Обещанного три года ждут! Калугин удерживает мой локоть: - Поверь мне! Я это сделаю. - Вот и сделай! - Хорошо. Он все еще топчется возле меня и его губы вдруг трогает улыбка: - А поцеловать? Блин, ну нет у меня сейчас ни желания, ни возможности миловаться и флиртовать! Нервно бросаю в воздух: - Через неделю! Когда уедут родители. А до тех пор, извини, не до того! Калугин продолжает думать, что я с ним заигрываю: - Ах, вот как? Его спокойствие заставляет смутиться, не огрызаться, а только хмыкнуть: - А ты как хотел?! - Гхм... Ну, смотреть то на тебя хотя бы можно? - Черт с тобой, смотри! Только не очень глазами орудуй. Он, по-прежнему, загораживает мне проход, и приходится обойти Андрея, направляясь к двери, но Калугин тянет руку перехватить мое движение и, схватив за локоть, тянет к себе: - Марго… - Что? Он наклоняется с явным намерением поцеловать в губы, но я успеваю увернуться: - Андрей! Я на работе. Пятясь, толкаю попой дверь в кабинет, и она распахивается, давая возможность уклониться от дальнейших разговоров: - Все! *** Разбор почты и решение нескольких текущих вопросов прерывает звонок мобильника, а на дисплее высвечивается Анькин номер. Работать почему-то в тягость, так что охотно жму кнопку приема и вылезаю из кресла, отходя к окну. Голос Сомовой звучит неуверенно и даже виновато: - Алло, это я. - Да, Ань, я тебя слушаю. - Ну, тут в общем такое дело… Твоя мама меня уже затерроризировала! Спрашивает, почему ей не звонит Гоша. Вот неугомонная… - И что ты ей сказала? - Ну, а чего я ей могу сказать?. Тоже самое, что и ты. Только проблема здесь в другом!. - В чем? - Ну, она мне намекнула, что у них с отцом есть для вас какой-то сюрприз. - Для кого для вас? - Ну, для тебя и для Гоши! Ну, то есть для Игоря и для Марго. Мало мне сюрпризов, так еще общий с Гошей от родителей! Растерянно хмыкаю: - Какой еще сюрприз??? Сомова в ответ тоже хмыкает: - А вот в это меня не посвятили. Ка-пец… Задрав вверх голову, делаю глубокий выдох: - О-о-ой, только не это… Я скоро от этих сюрпризов кони двину! - Да подожди ты с конями! Ты лучше скажи, что делать будем. Мысль начинает бурно метаться в черепной коробке: - Слушай, Ань, скажи пожалуйста Руслику, чтобы скорее настроил эту свою адскую машину! Мне срочно нужно с родителями поговорить. И желательно голосом Гоши! Голос Сомовой тухнет и она ворчит: - Марго, ну ты очень умная… Просто невезучая! Руслика больше нет. Умер?! Как же так… Молодой ведь парень. Губы испуганно шепчут: - Как нет? Сомова бодро докладывает: - Ну, уехал звуковиком с какими-то рокерами, колесит по стране… А нет Хилькевича, нет голоса Гоши. Катастрофа! В полном раздрае и панике начинаю метаться вдоль окна. Идей ноль и я бессильно причитаю, уговаривая Сомову хоть что-нибудь скреативить: - Аня! Ань, придумай что-нибудь?! Найди кого-нибудь! Вопрос жизни и смерти. Я все оплачу! В трубке слышится смешок: - Да, легко. Вот сейчас зайду в ближайший супермаркет и скажу: «Дайте мне там какой-нибудь модулятор голоса! Только посвежее»! Но мне не до шуток. Лучше вообще не вступать с Анькой в споры и отстраниться: - Короче, Сомова! Я сегодня вечером приезжаю к вам на радио, и мы звоним моим родителям. Все, давай! Быстро захлопнув крышку, выдыхаю: - Фу-у-ух! И тут же кто-то стучится в дверь. - Да, да?! В приоткрытую щель заглядывает Зимовский: - Можно? - Проходи, Антон. Зимовский смиренно идет к столу и, молча, останавливается в его торце. Миролюбиво киваю: - Слушаю тебя! Изображая волнение он бормочет. - Э… Не могу своими словами… Он лезет во внутренний карман пиджака и достает сложенный листок. Развернув, откашливается и зачитывает: - Гхм…. «Уважаемая Маргарита Александровна! Довожу до вашего сведения, что ваш заместитель и покорный слуга Зимовский Антон Владимирович бьет челом и рассыпается в комплиментах вашему сиятельству. Также позвольте засвидетельствовать, что готов до последнего вздоха служить и дальше прислуживать»… Он отрывает глаза от текста: - Дальше неразборчиво, все в слезах! Смотрю на него долгим взглядом, потом все же снисхожу: - Опять цирк, да? - Ну, зачем вы так, Маргарита Александровна. Он лезет в карман, доставая флакон чистящей жидкости, обиженно бурча под нос: - Искренность цирком называть! Нехорошо это... В его голосе пробивает слеза, и я со вздохом отворачиваюсь. Зимовский повторяет: - Нехорошо это. Пшикнув на поверхность стола своим средством, он начинает яростно тереть носовым платком мокрое место, размазывая жижу. Недовольно протестую: - Что ты делаешь? - Я? Навожу порядок. - Слушай, прекрати, а! - Не могу мириться, если у начальства стол заляпан. Пытаюсь схватить его за руки: - Хватит, я сказала! Выпрямившись, Зимовский меняет согбенную позу на обиженную: - Ну, Маргарита Александровна, что значит сказала?! Начальство должно приказывать! Не выдержав, рявкаю: - Зимовский! Тот мгновенно встает по стойке смирно и по-военному чеканит: - Да! Я! Снижаю тон: - Хорош уже. Тот мотает головой: - Не понимаю! Начальство должно приказывать! Он начинает протирать полку стоящей у стены этажерки… Ладно. Снова повышаю голос: - ОК, стоп-машина! Я приказываю тебе - хватит! Зимовский снова встает по стойке смирно и чеканит: - Есть! Жду дальнейших указаний. - Иди, откуда пришел, а? - Разрешите выполнять? Достал уже! Снова рявкаю: - Разрешаю! - Слушаюсь! Развернувшись к двери через правое плечо, он марширует на выход. У меня невольно вырывается: - Господи, ты, боже мой, а?! Остановившись возле двери, Антон наклоняется к ручке, рассматривая ее, а потом начинает усиленно протирать. Приходится опять орать: - Слушай, еще раз придешь, я скорую вызову! Еще немножко потерев и, видимо, оставшись доволен своей работой, Зимовский бормочет: - Извините… И исчезает в холле, прикрывая за собой дверь, оставляя резкий запах химии. - Клоун!. Напшикал тут. Фу… Пытаюсь разогнать руками вонючий воздух над столом, но тщетно. *** Цель, закончить к концу рабочего дня вычитку макета, успешно реализуется и, буквально в пятнадцать минут шестого, я закрываю программу, жму мышкой на «выключить компьютер», а потом тянусь к кнопке ИБП. Красный огонек гаснет, и я со вздохом поднимаюсь из-за стола: - Фух. Ну, все вроде. Мобильник, лежащий на столе, начинает трезвонить, вызывая недовольное ворчание: - Ан, нет! Кто тут у нас еще? Отец! Прикладываю трубку к уху: - Алло! - Марго, это ты? - А, да, Семен Михайлович! - Ты еще долго на работе? Смотрю на нарочные часы: - Нет, я скоро ухожу. - Скажи, а ты мой подарок Антону передала? Присаживаюсь прямо на стол, спиной к приоткрытой в кабинет двери: - А, подарок… Да, конечно передала! - Прямо ему? Ну и как он, доволен? - Нет, лично в руки не получилось. Его не было в издательстве. Положила на стол, записку оставила. - Это он по своей проблеме? - Что? - Я про его отца. - С отцом Антона? Да все хорошо, слава богу. Кризис миновал! - Ну, слава богу. - Хэ… Да, вовремя госпитализировали. Неожиданно у меня за спиной раздается голос Зимовского: - А что с моим отцом? Блин, вот коза, надо было дверь закрыть. Спрыгнув со стола, разворачиваюсь лицом к непрошенному посетителю. Бормочу в трубку: - Э-э-э… Секундочку! Сделав строгое лицо, наезжаю на Антона: - Зимовский, ты, что тут делаешь? Увы, он не пугается, а его голос напряженно звенит: - Я спрашиваю: причем здесь мой отец? Даже бровью не веду: - Вот, именно, причем тут твой отец? Ты что, у нас, единственный Антон во всей Москве? Тот недоверчиво хмыкает, обходя вокруг меня и утыкаясь в окно, о чем-то размышляя. Есть тут, конечно, скользкое место - Антонов действительно много, но не у каждого есть стол в издательстве, что бы оставить на нем подарок. Надо отвлечь его от этой темы, а лучшая защита - нападение. Так что атакую: - Кстати, паранойю на ранней стадии можно хоть как-то вылечить. Ясно? Антон оглядывается, и я повторяю: - До свидания! В трубке начинает аллекать отец, и я быстро говорю в нее: - Алло. Еще секундочку! Потом опять смотрю на Зимовского – он же вроде сегодня уже выступал в роли клоуна – придурка? Вот пусть и продолжает, я ему его издевательства надо мной просто так не спущу: - Да, кстати, Антон Владимирович! Егоров просил тебя сделать отчет по последним ста номерам нашего журнала. У того челюсть отвисает, забывая о всех подозрениях: - Чего-о-о? - Коротенечко так, страниц пять-семь. Чтобы знать какие темы мы затрагивали, какие нет. Ты же у нас старожил этого глянца! Зимовский зло глядит исподлобья: - А обзор «Нью Йорк таймс» за последние два века его не интересует? - Это не ко мне… Еще вопросы? Антон пыхтит, потом все же цедит сквозь зубы: - Нет, вопросов нет… Он идет мимо, но вдруг останавливается, мерея меня взглядом сверху донизу и будто желая чего-то гадкое сказать. Но, сдержавшись, уходит в распахнутую дверь, и я снова прикладываю трубку к уху: - Алло. Семен Михайлович, давайте уже дома поговорим! Тем более, что я уже скоро буду. Хорошо? - Давай. Тамара к семи ужин начнет готовить. За столом все и расскажешь. - Договорились. *** Спустившись вниз и оставив куртку болтаться на локте, выхожу из здания издательства. Мой «Рэйндж Ровер» притулился возле входа в «Дедлайн» и я тороплюсь к машине. Мягко тронувшись с места, выруливаю на Большую Татарскую - мой путь к Аньке в «Селену» и значит, маршрут будет идти с выездом на Кутузовский. За окном машины мелькают улицы, дома, люди, машины… Спустя полчаса, я уже в студии, возле Аньки, и мы ждем, когда новый звукач Сомовой, уединившийся от нее и меня в коридоре, наговориться по телефону. До нас доносятся обрывки разговора: - Понятно. А вычислить эту программу сможешь?... Понятно. Звукача зовут Геннадий Гранов, и это мне кажется знакомым. Наклоняюсь к уху подруги: - Слушай, а это не тот Гена, в которого ты на первом курсе института влюбилась? - Ну, конечно, он. Он же у нас самый талантливый был на выпуске! Правда, мы после первого поцелуя так хохотали, что решили, что лучше дружить! Да уж, в этом вся Анька! - Высокие отношения… Вот никогда ты, Сомова, не умела с мужиками обращаться! - Почему? Другие замуж выходят, а она хохочет… Тем временем, заканчивая свой разговор, Геннадий возвращается к нам в студию: - Ну понятно, понятно… Бывай! Звукач дает отбой и задумчиво смотрит на нас с Анькой. Сомова торопится развязать интригу: - Ну что там? Глухо? - Как в танке! В общем, программа, с которой вы работали - эксклюзивная. Достать ее - нереально! Упс, приехали… Уныло отворачиваюсь: - Понятно. Значит, мне можно гроб заказывать. - Да нет, почему… С гробом я бы подождал. Есть один вариантец. Он, правда, призрачный, но это лучше, чем ничего! Но для этого нам нужен голос этого… Реброва. Голос? Легко! У меня даже загораются глаза: - А видеокассеты подойдут? - Да хоть на бобинах! Задумчиво почесав подбородок, вспоминаю: - Так! У меня есть пара вечеринок, записанных со свадьбы какого-то родственника. Там Гоша много говорит. Гена одобрительно кивает: - Ты все тащи! Разберемся. - Не вопрос. А что дальше? - А дальше мы нарежем шаблонных фраз. Сомова непонимающе трясет головой: - В каком смысле «шаблонных»? Гранов снисходительным тоном начинает объяснять: - Сомик, ты когда-нибудь слышала, как люди по телефону разговаривают? Сначала «привет, как дела», потом одни междометия. Типа: «вау», «ух ты». Анюта улыбается, догадавшись, что последует дальше. - В общем, мы наковыряем реплик, чтобы поддержать разговор. - Гена, я знаю, что уже сто раз тебе говорила, что ты гений. Можно я еще раз скажу? Вмешиваюсь в их милую беседу: - Слушай, а сегодня это провернуть можно? - Ну, это зависит от того, когда у меня появится запись. Да хоть сейчас! Срываюсь с места, направляясь к выходу: - Все! Уже бегу! *** Дорога с Кутузовского проспекта домой, на Ломоносовский проспект, занимает с полчаса. Значит, кассеты Гранову, привезу не раньше семи вечера. Придется извиниться перед родителями - ужин откладывается на более позднее время. Оказавшись в квартире, не раздеваясь, спешу в гостиную к мебельной стенке, где в шкафах и ящиках хранится архивный хлам. Уже и видеомагнитофона нет, а видеокассеты валяются и чего-то ждут. Вот и пригодятся! Отобрав по памяти несколько, где может быть Ребров, запихиваю их в сумку: - Так, вроде все. Есть еще непонятные записи не DVD-дисках, прихватываю и их, на всякий случай. Тороплюсь в прихожую – надо спешить, если хочу, чтобы Анька с Геннадием подготовились к звонку родителям до того как закроют метро… Неожиданно в замке скрежещет ключ и входная дверь открывается, впуская родаков в дом. Мать обрадовано приветствует: - О, Марго ты дома?! Прижимая к себе двумя руками вспухшую сумку, тараторю: - Да, но я уже убегаю! - Как? Только пришла и уже убегаешь? Вешаю тоут на плечо: - Ну, мне надо диски с фотосессии отдать… Одна нога туда и обратно. Открыв стенной шкаф, мать цепляет на крючок свой плащ: - Понятно. Только имей в виду - без тебя ужинать не сядем! - Заметано. Да, кстати! Мам, пап… Отец откликается возникая за моей спиной: - М-м-м? - У меня для вас сюрприз! Час назад звонил Гоша. Папахен разочарованно всплескивает руками: - Как звонил? Мы опять все пропустили? Успокаивающе выставляю ладонь: - Нет, я сказала, что вы здесь, и он будет вечером перезванивать! Мать радостно взвизгивает, оглядываясь на мужа: - Господи, слава богу! Наконец-то я услышу его голос! Отец грозно ворчит: - Ну, думаю, он мой тоже услышит. Тур Хеердал доморощенный! Мамуля сразу встает на защиту сыночка: - Сеня! Опять? Ты только не начинай, сейчас, а? А я спешу ускользнуть побыстрей, пока никто не обращает внимания: - Я ненадолго! Выскочив на лестничную площадку, быстро захлопываю дверь. *** Оказавшись на месте, захожу в массивные двери с табличкой «Радио «Селена»». Перекинув куртку через локоть, копаясь в сумке в поисках телефона, бегом направляюсь к студийному помещению. Похоже, меня заждались - Сомова сразу вскакивает из своего кресла: - Ну, наконец-то! Полгода не прошло. Гена стоит тут же с чашкой чая в руке. Запыхавшись и тяжело дыша, отдаю пакет с записями: - Лови! Рекомендую начать со свадьбы. Там Гоша больше всего солирует. Геннадий сразу усаживается за аппаратуру: - С кем общаться то будем? - С родителями. - Типа фразы: «Старик, ты гонишь!» не катит? Шутник… Он устанавливает кассету в бобину, и я хмыкаю, с любопытством разглядывая звукача: - Правильно понял. Слушай, а почему ты не спрашиваешь для чего нам все это нужно? Геннадий спокойно пожимает плечами: - Ну, раз ты мне не рассказываешь, значит не моего ума дело. Так? Так! Хихикаю: - Вот классный ты парень! Вот хоть бери и влюбляйся! - Так в чем дело? Я к твоим услугам. - Да некогда, дел по горло! Скажи, Ань?! Та ревниво ворчит: - Да, я сейчас другое скажу! Давай, Геник, не отвлекайся! Помахав подруге рукой на прощание, спешу на выход. *** На этот раз пробки мешают доехать быстро, так что в квартиру захожу почти в восемь часов вечера. Зато, надеюсь, это дает больше времени моим помощникам – хакерам подготовиться. Зайдя в прихожую, бросаю взгляд сквозь полки в гостиную. Там отец с матерью милуются на диване, и у них в руках по бокалу c алкоголем: - Вижу, я как раз! Отец оглядывается: - О, виски будешь? Переобуваясь, откликаюсь на предложение: - Нет, спасибо. - Оно и правильно. А то у нас в бутылке ничего не осталось. Ого! На двоих с матерью? Пройдя к ним в гостиную, плюхаюсь на придиванный модуль: - Хм… Вы что, уговорили на двоих бутылку виски? - Ну, во-первых, она была неполная! Вопросительно приподнимаю бровь: - А, во вторых? У отца слегка заплетается язык: - А во-вторых, она была не полная! Отец с матерью прыскают: - Ха-ха-ха. Похоже, они поужинали, не дожидаясь меня: - Я смотрю настроение хорошее? Мать смеется: – Чего грустить-то? Ну, раз они такие веселые, или точнее навеселе... Чешу нос: - Ну, так может быть, вы скажете, какой сюрприз вы приготовили нам с Игорем? Родители переглядываются, и мать смущено оправдывается: - Ну, мы с отцом решили подождать, пока Аня придет! Странный подход… Так сюрприз для Игоря или для Сомовой? Удивленно мотаю головой: - Аня? Причем тут Аня? Родители опять переглядываются и мамуля с хитрым видом, вдруг заявляет: - Она тоже должна знать! Отец поддакивает: - Да! Судя по всему, вискаря они не жалели и теперь их адекватность на пределе. Совершенно непонятно, почему Сомова обязательно «должна знать» о сюрпризе? Чувствую, как мое лицо вытягивается все больше и больше: - Ну … Мам, Аня придет поздно, понимаешь? Мать пьяненько хихикает: - И что? Ха, мы куда-то торопимся? И то! Игорь звонить специально к приходу Сомовой, ну никак не будет! Абсурд какой-то. А ведь сюрприз хотят озвучить именно ему и мне! Где логика? Неожиданный звонок в дверь заставляет вздрогнуть, и я удивленно оглядываюсь в сторону прихожей. Это не может быть Анюта! Тогда кто? Мать видимо думает иначе и обрадовано оживает: - Кстати, а вот и Аня. Новый звонок в дверь и отец отставляет бокал на стол, пытаясь встать: - Пойду, открою. Торопливо вскакиваю, изображая радушную улыбку: - Нет, стоп-машина! Я сама. Папуля мгновенно успокаивается, плюхаясь на диван, а я, пометавшись, спешу в прихожую. Упс! На дисплее домофона маячит лицо Калугина. Мать кричит из гостиной: - Кто там? Вот точно - незваный гость, хуже татаро-монгола. Кем я его там матери в прошлый раз представляла? Нерешительно блею: - Там мой брат. Из домофона сквозь хрипы доносится: - Маргарита это я! Ради бога, прости, пожалуйста! Буквально на минутку, открой и я уйду. Если впустить Калугина в квартиру, что взбредет в голову гостеприимным пьяненьким родичам? И точно - отец опять встает: - Чего стоишь там? Открой! Кидаюсь ему навстречу, уводя подальше: - Пап, он, по-моему, выпивший. Мать присоединяется к нам, прислушиваясь к разговору. Отец хихикает: - Ну и что? Мы тоже немножечко перекуку… С болью в голосе печально качаю головой: - Да, но он вообще ужасен, когда пьяный! Умоляюще смотрю то на одного, то на другую, и мамуля приходит на помощь: - Так, ладно, пусть они переговорят! А мы пойдем. Отец не сопротивляется: - Ну, пойдем. И они, смеясь, отправляются в обнимку в спальню. Ну а я, вся в нервах, направляюсь ко входу, иногда поглядывая вслед родителям. Вот они исчезают с моих глаз и я, суетливо подвинув напольный коврик в сторону, распахиваю дверь: - Привет. Чего тебе? И снова бросаю взгляд в сторону спальни. Андрей топчется на пороге: - Привет. Можно войти? - Можно… Только у тебя всего одна минута. Еще раз, бросив взгляд в сторону спальни и убедившись, что родители выходить оттуда не собираются, делаю пару шагов по прихожей к кухне, открывая пространство гостю. Тот пользуется моментом, чтобы войти: - М-м-м, спасибо! Калугин закрывает дверь и идет вслед за мной до самой кухни, где я останавливаюсь, разворачиваясь лицом к Андрею. Тот вдруг извлекает из-за спины букет роз и протягивает мне прямо в руки. Блин, совершенно не вовремя! Натянуто смеюсь: - Что это? Калугин улыбается: - Это тебе. - Спасибо. Из спальни вдруг доносится смех матери и Андрей, встрепенувшись, проявляет любопытство: - Кто там у тебя? Кто-кто…. Бросив растерянный взгляд в сторону спальни, огрызаюсь: - Тебе то, какая разница! - Ну я, вообще-то, пришел поговорить. О том, кто у меня в спальне хихикает? Лучшая оборона это нападения и я перехожу в атаку: - Андрей, ну ты же знаешь, с кем тебе надо поговорить в первую очередь, да? Теперь из спальни слышится басовитый голос отца и это опять заставляет Калугина встрепенуться: - Да… А, все-таки, кто там? Звонок на городской телефон прерывает нашу беседу. Видимо, нарезка из Гошиных фраз готова и заряжена. Хочу в этом убедиться и тороплюсь к мебельной стенке, где стоит база стационара: - Сейчас, подожди минуточку! Оставив цветы и схватив трубку, возвращаюсь к Андрею: - Да я слушаю! Голос Сомовой сообщает, что я не ошиблась: - Алло, Марго?! Ну, в общем, у нас все готово. Говори родителям, что Гоша звонит! Отлично! От радости чуть не подпрыгиваю: - Супер! Какие же вы молодцы... Подожди меня секундочку. Смотрю на Калугина, потом на дверь спальни, откуда слышится смех. Перво-наперво, надо убрать отсюда Андрюху - родительский сюрприз на еще одного свидетеля не рассчитан. Решение приходит мгновенно, и я тычу пальцем в сторону спальни, многозначительно поясняя: - Там Аня Сомова. Хотя, конечно, прозвучавший смех, что женский, что мужской, на Анькин совсем не похож. Калугин продолжает топтаться, на намек не реагируя: - М-м-м… Привет ей передавай. Сходу товарищ не въезжает и приходится повторить еще многозначительней: - Нет, ты не понял! Там - Аня Сомова. Говорю с нажимом, чуть ли не подмигивая и Андрей, вроде как, что-то осознав, тянет: - А-а-а… Ну так чего ты сразу не сказала. Сразу… Кто ж знал, что родители хохотать начнут. Суетливо бормочу всякую ересь: - Н-н-н… Почему я должна тебе что-то говорить? Она не одна. - Ха, я понимаю, что с Наумычем. - Ну, знаешь, для кого Наумыч, а для кого будущий тесть. Калугин сразу тухнет: - Марго, ну зачем ты так. - Андрей, я пока не вижу никаких опровержений! Воспользовавшись моментом, начинаю активно подталкивать гостя к двери: - Вот поговоришь с Наташей, увидишь, как все будет по-другому! Мы продвигаемся к прихожей, и Калугин пытается притормозить наше движение: - Марго, ну хорошо, хорошо. Тебе цветы хоть понравились? - Очень понравились, спасибо. Андрей, притормозив, тянется целоваться, но я подставляю только щеку, чтобы по-быстрому: - Андрей, все! - Марго. Продолжаю теснить его к двери: - Ну, спасибо, Андрей. Едва Калугин выходит на лестничную площадку, захлопываю дверь перед его носом. Облегченно вздохнув, возвращаюсь в гостиную, приложив трубку к уху: - Алле, Ань! Та прорывается недовольным выкриком: - Ну, куда ты там пропала?! Ты готова или нет? Куда я пропала… И Андрея жалко, с его несчастным видом, и проблему с родителями надо решать. Дернувшись к прихожей, догнать и успокоить, тут же гашу этот порыв: - Да! То есть, нет, подожди одну минутку. Отняв трубку от уха, делаю несколько глубоких вдохов, потом кричу в сторону спальни: - Тамар Ивановна, Семен Михайлович! Там Гоша звонит! Родители выскакивают наружу, торопясь в гостиную, и я снова прикладываю трубку к уху: - Да мой родной! Привет, ну как ты? Я тебя тоже очень люблю. Да, а вот и родители приехали! Они очень соскучились. Отец и мать тянут руки пытаясь завладеть трубкой, и мне приходится уворачиваться: - Да, даю. Мать, выхватив из моих рук телефон, прикладывает трубку к уху: - Да, алло! Сыночек мой родной! Из динамика идет Гошин голос: - «Ну, привет, моя красавица»! - Котик мой, ты всегда мне льстишь. Отец пытается кричать, чтобы и его услышали: - Гош, как ты там? Гоша! Мать убирает трубку подальше, уворачиваясь: - Подожди, и так плохо слышно! Алло, Гоша, ты меня слышишь? - «Есть такое дело»! - Скажи, пожалуйста, почему ты так редко звонишь? Мы очень скучаем! Отец опять сует голову ближе к микрофону: - Гоша, мы скучаем! - «Игорь Ребров никогда не подводит»! Мать радостно канючит: - Уж, конечно. Мог бы почаще родителям звонить! Вот Марго каждый день звонишь, а мы, почему скучаем? Отец активно кивает, подтверждая слова матери. И снова удачная Гошина реплика: - «Та-а-ак, стоп-машина! Ты меня что, ревнуешь»? Мамуля оправдывается: - Cынок, ну причем тут ревность?! Кстати мы были очень удивлены, что у тебя есть невеста. - «Да уж, эта блондиночка растопит любой лед»! Не очень удачная фраза, но мать не обращает внимания, всему веря: - Она вообще-то уже не блондинка! Торопливо ерошу волосы: - Я перекрасилась! Отец торопится крикнуть в трубку свои пять копеек: - Гош, она перекрасилась! Гоша! Мать смеется: - Да! Пока ты там по островам ползаешь, она уже перекрасилась. - «Не вижу существенной разницы»! - Хи-хи, согласна. Она у тебя что так, что так - красавица. Из трубки слышится Гошино ржание и мать умиляется: - Да нет сынок, ну я серьезно! Похоже, вводная часть затягивается. Вмешиваюсь, справедливо опасаясь, что Анютины заготовки могут закончится: - Мам, ты давай по существу! А то там связь дорогая очень. Родители переглядываются, концентрируясь. - Игорек. Знаешь, мы с отцом решили сделать вам сюрприз! Мать бросает взгляд в мою сторону и ее голос чуть дрожит: - Мы … Мы решили усыновить ребеночка! Блин, как обухом по голове! Ошарашено смотрю на мать, а в трубке естественно тишина - для такого известия подобрать фонограмму задача невероятная. Молчание сына заставляет мать нервничать: - Алло, алло! Ну, в общем, рожать мне поздновато, а мы с отцом так хотели ребеночка! Отец опять сует голову ближе к трубке, чтобы прокричать: - Гоша очень хочется! Гоша! Наконец, отмираю: - Вы что, с ума сошли?! Мать отмахивается – мое мнение ее интересует мало: - Подожди… Что? Что ты говоришь, Гоша? Анюта с Геннадием находят, таки, сомнительно- подходящий слоган: - «Нет, ну это реально капец какой-то! Конструктивизмом тут и не пахнет»! Фраза ставит мать в тупик: - Что? Игорь, что ты сказал? Отец отнимает трубку: - Дай я! Алле, Игорь! Гоша, алле!... Прервалось. В шоке и растерянности выкрикиваю: - Конечно, прервалось! Такое услышать, еще бы. Хэ… Усыновить! Да вы что, совсем что ли? Это же не на прокат взять! Капец какой-то… Мне надо спрятаться и все переварить, нужно подготовиться! Ноги сами несут меня в спальню, подальше от всех. Сзади слышится растерянный голос отца: - Марго… *** Забравшись босыми ногами на постель, сижу, хандрю. Родительский сюрприз для Гоши оказался слишком оригинальным. Меня окружает полумрак, горит только бра, а на душе полный капец. Надо же такое удумать - взять из детского дома ребенка! Сын женится, пора о внуках подумать, а у них мозги набекрень! Дверь в спальню осторожно открывается и ко мне заходит мать. В ее голосе звучит недовольство: - Извини, Маргарита! Она присаживается рядом: - Я понимаю, почему мой сын против... Он всегда был эгоистом! Но ты…. Честно говоря, я думала, что ты меня, как женщина, поймешь! Поняла бы наверно, если была бы, «как женщина», не несколько месяцев, а годков так тридцать пять. Дернув головой, отбрасываю волосы назад, угрюмо ворча: - Простите, у меня вырвалось. - Все врачи в один голос против… А мы всегда хотели девочку! Не понимаю… Зачем нужен приемный ребенок, когда есть свой! - Ну, у вас же есть я! Потом все же поправляю себя: - Точнее Игорь и я. Какая-никакая, хоть временная, но, как и хотели - девочка. Мать отворачивается: - Но у вас своя жизнь! Я думала, что ты меня поймешь. Через силу соглашаюсь: - Я понимаю. И замолкаю… Откровений не получается и мать уходит. Утро вечера мудренее.