Лучшая подруга

      По тому, как подобрался и помрачнел Атеш, было понятно, что сообщение не содержало в себе ничего хорошего.       — Мне нужно идти, Баде. Прости. — Быстро проговорил он и встал, собираясь накинуть на себя плащ.       — Подожди! — Баде перехватила его руку и удержала его на месте, с тревогой глядя в глаза. — Что произошло?       — Бора у дома Ферайе. Она в ужасе и просит помочь.       — О Всевышний!.. — ахнула Баде. — Атеш, пожалуйста, будь осторожен. Бора… Ты не знаешь, на что он способен, когда войдёт в раж!       — Знаю. Не переживай за меня, — его взгляд на долю секунды потеплел и он пожал пальцы девушки. — Не жди меня. Я не знаю, смогу ли вернуться.       Баде лишь кивнула и осталась наблюдать, как мужчина, которого она любит, идёт разбираться с её сводным братом, которого она не может ненавидеть, не смотря ни на что.       Она практически вырастила Бору. Его мать рано умерла, что позволило Вуралу баловать младшего сына. И Баде, к своему стыду, так же потакала Боре. Ведь он мог быть таким нежным, любящим и милым с ней. Весь масштаб катастрофы она начала осознавать пару лет назад, когда о Боре поползли нехорошие слухи, которые касались так же девушек, с которыми он вёл себя, как последняя скотина. Баде пыталась увешивать и его, и отца, но это было то же самое, что говорить с каменной стеной — бесполезно. Бора продолжал свои гнусные проделки, отец продолжал спускать ему всё с рук, а Баде всё так же пыталась воззвать к их совести и наставить брата на путь истинный.       И вот, не добившись на этом поприще даже мизерных результатов, она с тревогой ожидала того, что произойдёт, когда Бора и Атеш вновь сойдутся лицом к лицу. В последний раз когда она видела их рядом друг с другом, один из них наставлял пистолет на другого. И только чудо помешало свершиться неисправимому: Бора не выстрелил. Что ему помешает теперь? Баде почувствовала, как страх накрыл её ледяной волной.       — Всевышний, почему я сижу здесь?! — воскликнула она и схватилась за сумочку, собираясь встать. Ей нужно было бежать вслед за Атешем. Нужно было быть рядом с ним, чтобы ни один из дорогих ей людей не причинил друг другу вреда!       — Возможно, вы ждёте меня? — раздался приятный голос справа от неё и Баде подняла глаза от телефона, в котором лихорадочно искала номер Атеша.       Рядом с ней стоял молодой мужчина, держа в руках два бокала со спиртным и улыбался.       — Простите? — спросила Баде, высокомерно приподняв брови.       Она знала такой тип парней: самоуверенные красавчики с модной стрижкой, одетые по последней моде, с легкой щетиной и самоуверенной улыбкой, не раз и не два пытались к ней клеиться. Таких Баде не слишком жаловала. В последнее время, после длительных размышлений, она вообще начала понимать, что её чёртов типаж — недоступные, черноволосые мужчины, которые игнорируют её. Это, конечно, огорчало, но Баде пока не могла с собой ничего поделать. Поэтому этому светловолосому Дон Жуану с его подкатами вековой давности, ничего с ней не светило даже в лучшие времена, а сейчас, когда она с ума сходит, волнуясь о Атеше и Боре…       — Так значит, не ждёте? — притворно огорчился Казанова, протягивая ей бокал. — Жаль, потому что я, оказывается, ждал вас всю жизнь!       Баде закатила глаза и скрипнула зубами.       — Мне некогда с вами возиться! Попытайте счастье с кем-нибудь другим. Если, конечно, на ваши протухшие пикаперские штучки кто-нибудь поведётся. — Баде взяла своё пальто, проигнорировав протянутую руку незнакомца.       — Ауч, — послышалось ей вслед, но Баде не отреагировала.       Она выловила ближайшего официанта и убедившись, что Атеш перед уходом оплатил их счёт, покинула клуб. Она могла поклясться, что взгляд незнакомца преследовал её вплоть до порога помещения. Впрочем, она забыла о нём сразу, как покинула бар. Всё её существо стремилось к Атешу.       Уже в такси Баде осознала, что не знает, куда ехать. Где жила эта прохвостка Ферайе ей было неизвестно. Колесить по городу в надежде наткнуться на Атеша — было глупо, даже если один раз это прокатило. В итоге, раздираемая беспокойством Баде поехала домой, отчаянно надеясь, что Бора уже там. Живой и здоровый. И Атеш — тоже.       К её приезду в особняке Бакырджи всё было тихо и спокойно, что совсем не обнадёжило Баде. Значит, Бора и Атеш здесь не появлялись, иначе дым стоял бы коромыслом. Баде на секунду задумалась о том, не сказать ли обо всём Вуралу, но быстро отбросила эту мысль, надеясь на благоразумие Атеша. И, к тому же, ей не нужны были лишние вопросы от Вурала.       Ей удалось принять душ и переодеться в домашнюю одежду, не сойдя при этом от страшных картин, что вставали у неё перед глазами, прежде чем разразилась буря. Баде как раз сооружала себе бутерброд, желая хоть чем-то занять руки и мысли, когда у особняка, резко затормозив, остановилась машина. Баде, услышавшая шум и громкие голоса парой минут позже, оставила еду и тут же бросилась ко входу в дом.       Атеш стоял на пороге, держа Бору за шкирку. Лицо сводного брата было украшено синяком под глазом и треснувшей, кровоточащей губой. На ногах от тоже стоял не твёрдо и держался за правый бок. Баде, увидевшая это, вскрикнула и тут же прижала руку ко рту. Потому что вторым, что она увидела — были пистолеты охраны, направленные на Гюльсоя. И он стоял, не шелохнувшись, даже несмотря на это. Лишь взгляд его на секунду стал виноватым, когда он глянул на испуганную Баде.       — Не сметь! — Взревел Вурал, торопливо спускаясь по лестнице. — Опустите оружие, идиоты! Там мои… Там мой сын!       Амбалы послушались, убрали пушки и замерли изваяниями, опасаясь гнева шефа. И им действительно было чего опасаться.       — Твой сынок опять оказался рядом с людьми, к которым ему нельзя подходить и на пару километров. У нас с тобой был уговор, Вурал Бакырджи. В следующий раз, если подобное повторится, к тебе приедет его труп. Я предупредил.       Атеш подтолкнул Бору вперёд и тот упал в объятия поспешившего на помощь отца. Вурал бережно прижал Бору к себе, но не отвёл тревожного взгляда от Атеша. На мгновение Баде ощутила себя лишней и горько улыбнулась, осознавая, что так оно и есть. Все трое были одной крови, а она — подкидыш, усыновлённый по непонятным причинам.       — Атеш, давай поговорим! Мне… — взволнованно начал Вурал, но Атеш прервал его взмахом руки.       — Я всё тебе сказал, Вурал.       Атеш развернулся к двери, собираясь уйти, но охранники заступили ему дорогу. Гюльсой оглянулся через плечо и посмотрел на Вурала, слегка приподняв бровь.       — Пропустите его, — раздражённо сказал Вурал, помогая Боре справиться с лестницей. Баде показалось, что если бы не такое количество свидетелей и не Бора, повисший у него на плече, Вурал бы не отпустил Атеша просто так.       После ухода Атеша Баде для вида бросилась к отцу и брату, но Вурал цыкнул на неё и отогнал, сказав, что им с Борой нужно побеседовать наедине, а раны ему позже обработает их семейный доктор, которого отец уже вызвал по телефону. Поэтому Баде, опять предоставленная сама себе, вернулась на кухню, собираясь доесть своей простой ужин, но кусок не полез ей в горло. Она безумно волновалась об Атеше и неистово хотела узнать, что же такое произошло этим вечером между ним, Ферайе и Борой.       Атешу было плохо. Баде считала это практически сразу, но не смогла так быстро осмыслить это, боясь за его жизнь. Нет, он не был ранет, избит, но что-то в его напряжённом лице, что-то в выражении лица, по большей части остававшемся суровым на всём протяжении его визита в особняк Бакырджи, подсказывало Баде, что здесь было нечто большее, чем просто злость на Бору, нарушевшего условия соглашения.       И ей совсем скоро предстояло это выяснить: Атеш написал ей, когда она выкидывала остатки еды и мыла чашку.       «Ты сможешь выйти?»       Баде на секунду задумалась, глядя на экран своего телефона, а затем решительно напечатала «да» и поспешила наверх — за курткой.       Он ждал её в неприметном местечке вниз по улице от особняка, сидя в машине.       — Еле выбралась, — начала преувеличенно бодрым голосом Баде, плюхаясь на соседнее сиденье. — Хорошо, что бугаям Вурала приспичило попить чай с ромашкой для успокоения нервов после твоего визита.       Атеш молча завёл машину и поехал прочь.       Баде прикусила губу, внезапно понимая, что не знает, как к нему подступиться. Что же такое произошло, что он бледен, как смерть и скован, как рыцарь, облачённый в тяжёлые доспехи?!       — Атеш…       — Баде, я всё тебе расскажу, только, пожалуйста, потерпи немного,       — тихим надломленным голосом попросил он и Баде испуганно затихла, то и дело кидая на него обеспокоенные взгляды вплоть до конца пути.       Он привёз её на смотровую площадку, где она не так давно нашла его, сломленного, после откровений Вурала. Баде мысленно уже считало это место ИХ местом. И, похоже, что Атеш — тоже. Они в полном молчании добрались до лавочки, расположились на ней, и просидели так пару минут, прежде чем Атеш глубоко рвано вдохнул и развернулся к девушке.       — Бора сказал, что Ферайе отправила меня на смерть, — в его голосе было столько муки, что сердце Баде сжалось от боли.       — Что? Что он имел в вижу? — прошептала она, беря его за руку.       Атеш поднял на неё воспалённый взгляд и едва заметно пожал её пальцы.       — Помнишь, я чуть не разбился, когда мчался спасать Окана из рук Боры? В тот день, когда планировал открыть всю правду о Ямане и Ферайе?       Баде кивнула, вызывая из памяти рассказ Атеша о событиях практически двухнедельной давности.       — Оказывается, в тот день Бора пробрался в наш особняк и угрожал Ферайе. Сказал, что убьёт отца её ребенка, кем бы он ни был. Требовал назвать имя. Ферайе молчала до того момента, как к ним присоединился Яман. Бора спрятался и подслушивал их. Ферайе видела это. И уже на вопрос Ямана о его возможном вопросе ответила отрицательно и сказала, что отец — я.       Баде второй раз за вечер ахнула от удивления и сжала ладонь Атеша по крепче.       — Бора перерезал тормоза в моей машине и я чудом не разбился. А Ферайе даже не потрудилась предупредить меня. — Продолжил говорить Атеш. С каждым новым словом его голос становился всё безжизненнее и безжизненнее.       — Может, Бора врёт? — С надеждой в голосе спросила Баде. Не то чтобы она до сих пор верила в порядочность Ферайе. Ей просто не хотелось, чтобы Атеш страдал, понимая, какую низкую женщину полюбил.       — Я тоже так думал. Пока сегодня она прямым текстом не сказала при мне Яману, что позвала меня для устранения Боры, потому что за него она безумно боится. Из чего следует, что ей совершенно плевать, что будет со мной. — Голос Атеша дрогнул. — Я вот этими руками вытаскивал её из огня. Вот этими самыми руками. А она посчитала мою жизнь разменной монетой за жизнь Ямана.       Баде заплакала. Заплакала и втянула в свои объятия Атеша, который разом будто потерял все свои доспехи — они неопрятной кучей осыпались у их ног, возможно, хороня под собой любовь Атеша к Ферайе.       Баде не стала спрашивать об этом. Она просто прижала его к себе крепче, позволяя опереться лбом о своё плечо, и закапывая слезами волосы Атеша. Он доверчиво приник к ней, сомкнув руки за её спиной.       Они сидели так долго, деля горе Атеша на двоих.