Притяжение

      Эммет проснулся от громких криков, доносящихся с первого этажа. Он быстро оделся, заправил постель в комнате Ники, которую ему любезно предоставила Реджина, и направился на шум голосов. По мере того, как Эммет приближался к кухне, разговор становился все более отчетливым. — Я жду объяснений! — Мисс Миллс явно была рассержена. — Господи, да сколько можно! — возмущалась в ответ Доминика. — Вспомни себя в свои девятнадцать! Чем ты занималась? — С тобой трехлетней дома сидела! — Ну, вот и ответ! — истерично рассмеялась Ники. — Ты просто сама не нагулялась, а на мне теперь отыгрываешься! Ты ж сама виновата! Нечего было ноги в пятнадцать раздвигать!       Эммет как раз зашел на кухню, когда ладонь Реджины с оглушительным стуком обрушилась на кухонный остров. — Закрой рот! Ты, по-моему, забываешься, юная леди! Если бы не я, тебя бы и на свете не было!       И Миллс и Дагер были так поглощены своей руганью, что даже не заметили появление третьего человека в помещении. — Я устала это терпеть! Все, хватит! Больше никаких вечеринок! После учебы сразу домой! И в выходные из своей комнаты ни шагу! — Ну, прости, мамочка, что тебе пришлось двадцать лет терпеть такого до омерзения любящего тебя мужа и не путевую дочь! — Доминика резко развернулась и врезалась в стоявшего в дверном проеме Эммета. — У нас, по-моему, уже был разговор про твои загулы, — строго обратился он к своей девушке. — Ой, Свон, вот только ты не начинай! — Ники, даже не посмотрев на парня, ретировалась наверх. — Прости, что тебе пришлось это услышать… — Реджина бросила на Эммета извиняющийся взгляд, но тут же отвела глаза, не зная, куда себя деть от стыда. За дочь, за себя, да и, в общем за сцену, свидетелем которой Эммету пришлось стать. — И прости, что разбудили тебя.       Миллс отошла к плите и взяла с верхней полки коробок спичек. Достав из коробочки одну спичку, женщина трясущимися руками попыталась ее зажечь, но после нескольких безуспешных чирканий о коробок, почувствовала, как теплые ладони Эммета обхватили ее собственные и аккуратно вытянули «огниво» из ее дрожащих пальцев.       — Все в порядке, я сам проснулся, — Свон мягко улыбнулся, желая подбодрить брюнетку, и зажег конфорку. — А насчет вашего… недопонимания… Я поговорю с ней. — Эммет сжал плечо Реджины, привлекая внимание той, и, почувствовав, что женщина, наконец, расслабилась и даже позволила себе легкую улыбку, оставил ее одну и направился в комнату Доминики.       *** — Что ты там устроила? — Свон был крайне не доволен поведением своей девушки. Он плотно прикрыл дверь, зная, что Дагер явно будет излагаться на повышенных тонах, а нервировать мисс Миллс еще больше не хотелось. — Это я устроила?! — Сразу же завелась Ники. — Она всегда так, — девушка указала в неопределенном направлении, видимо предполагая, что где-то там должна находиться ее мать. — Она всегда все портит и вечно всем недовольна! Отец всю жизнь заботился о ней, любил ее, а она… все ее не устраивало… вечно эти натянутые улыбочки… Да я даже ни разу не видела, чтобы они целовались! Не считая легких чмоков в щечку, словно школьники… и… Это она виновата, что отец ушел! — Стоп, стоп, стоп! Ники, — Эммет поднял руки, подавая девушке знак остановить поток обвинений и послушать его. — Все, что ты сейчас говоришь, никак не оправдывает тебя, — Свон старался говорить, как можно спокойнее, дабы не разжигать конфликт еще больше. — Твоя мать любит тебя и очень переживает. Ее отношения с твоим отцом — их личное дело. Ты их ребенок, и вряд ли они бы стали тебя посвящать в некоторые факты своей жизни, но исключительно потому, что желают уберечь тебя. Может, ты чего-то не знаешь? Ты с мамой поговорить не пробовала? — Да все я знаю! — пуще прежнего вспыхнула Дагер. — Отец ушел, потому что больше не смог терпеть ее холодность, отстраненность, а она даже не собирается его возвращать! Да, она пытается делать вид, что все хорошо, пытается как-то меня подбадривать, да и самой… Но это все маска, понимаешь? — Выдохнув, Доминика, наконец, успокоилась и дальше продолжила изливать душу, не переходя на полу-крик — полу-визг. — Но мне это не нужно. Мне не нужно, чтобы она мне так улыбалась или чтобы она звонила тебе и приглашала на ужин, не спросив меня. Да, я не хотела тебя с ней знакомить, потому что нет никакой гарантии, что она и здесь все не испортит. — Ники…       Доминика подняла руку, не позволяя своему парню сказать. — Я просто хочу семью. Мне нужен мой отец, — прошептала Ники и осела на кровать, уставившись на опущенные на колени руки, не желая показывать выступившие на глаза слезы. — Так что да, я виню ее, — подытожила девушка ответом на незаданный вопрос. — Просто… не будь с ней слишком строга.       Эммет решил оставить Ники одну, видя, в каком та сейчас состоянии. Он уже открыл дверь, когда Дагер окликнула его: — Может, приедешь к нам вечером? Переночуешь, а вечером поедем на юбилей к отцу. Что тебе мотаться туда-сюда? — Я подумаю над этим, — сказал Эммет с легкой улыбкой и, наконец, вышел из комнаты своей девушки.       Перед тем, как покинуть дом Дагеров — Миллсов, Свон решил зайти на кухню, чтобы попрощаться с хозяйкой. — Мисс Миллс, всего доброго! Хорошего дня Вам! — Реджина. — Что? — не понял молодой человек. — Мы вроде договорились, что ты будешь обращаться ко мне по имени, — улыбнулась брюнетка. — Ах да, простите, — вернул улыбку Свон. — Как пообщались? — Как бы промежду прочим поинтересовалась Реджина, но Эммет заметил, что женщина замерла в ожидании ответа, внимательно смотря на гостя. — Все будет хорошо, — Эммет подбадривающее подмигнул, после чего еще раз попрощался, вежливо отказавшись от предложенного завтрака, и направился на выход из особняка.       ***       Реджина вздрогнула, когда от чтения довольно захватывающего детектива ее отвлек звонок мобильника. Женщина любила после обеда удобно устроиться в гостиной на мягком диване или в широком кресле, прихватив с собой чашечку горячего сладкого чая, и окунуться в какую-нибудь интересную книгу. Это было ее своеобразным способом хоть ненадолго скрыться от грустной реальности, мешая ненужным мыслям роиться в голове, и чувствовать себя менее одинокой. Но стоило увидеть на экране имя звонившего, как тут же ее тихий и уютный мирок лопнул, словно мыльный пузырь. Миллс взяла трубку, но не успела даже поздороваться, как на нее посыпался шквал обвинений. — Реджина, какого черта у вас там происходит? Почему моя дочь звонит вся в слезах и говорит, что ты наорала на нее, да еще и при посторонних? — Ну, во-первых, не при посторонних, а при Эммете, который, между прочим, вчера посреди ночи практически на себе приволок твою вдрызг пьяную дочь. — Миллс тут же завелась, не уступая в тоне своему бывшему супругу. — А во-вторых, орала не одна я! Доминика мне вчера тоже будь здоров, сколько всего наговорила! Может мне тоже стоило тебе позвонить и пожаловаться?! — Но это же не значит, что ты должна ей комендантский час устраивать! Это что за новые порядки? Кроме университета никуда не ходить, дома сидеть в своей комнате и заниматься только учебой… Что за средневековые методы воспитания? Может, еще телефон отнимешь и с ухажером запретишь общаться? — И отниму! — сказать, что Реджина была зла — не сказать ничего. Она была в бешенстве. — А против Эммета я ничего не имею. Пусть приходит. Может, хоть он Доминике мозги на место вставит. Хотя… Мне кажется, эту эгоистку уже ни что не исправит. — Так, может, надо дочерью заниматься?! — Свирепствовал Дагер. — А чем я, по-твоему, занималась почти двадцать лет?! Это ты молодец, избаловал ребенка и укатил в свой Нью-Йорк, сейчас живешь со своей молодой женой припеваючи, а я здесь совсем одна, пытаюсь хоть как-нибудь позаботиться о ней, чтобы она не чувствовала себя брошенной! И что в итоге? Папочка у нас такой охерительный, добрый, понимающий и всепрощающей, а мать зло воплоти, которая ей житья не дает! А я просто не хочу, чтобы с моей дочерью случилось то же самое, что и со мной!       На том конце трубки повисла тишина, только ровное дыхание говорило, что мужчина еще ее слушал. — Ну что ты молчишь? — наконец спросила Реджина. Молчание Фрэнка начало ее напрягать. — Что именно она наговорила тебе? — соизволил все-таки поинтересоваться Дагер-старший. — Сказала, что я как конченая эгоистка не пускаю ее на вечеринки, потому что сама не нагулялась. — Хах! Знала бы она, как ты в свое время отрывалась! — Да иди ты к черту, Фрэнк! Слышать тебя больше не хочу! — Реджина нажала на «отбой», с отчаянным рыком швырнув телефон на стеклянный кофейный столик. Она не успела отвернуться, как аппарат завибрировал, оповещая о новых сообщениях. На еще не потухшем экране две бегущих строки гласили: » Прости» «Ты права. Я поговорю с ней» — Да делай ты, что хочешь, — в пустоту комнаты прошептала Миллс. Она обессилено опустилась на диван и захлопнула до сих пор открытую книгу. Читать больше не хотелось.