Вопрос цены

3.2.5 г. века Смут. Гвинтра. Поместье семьи Катель. Будто из темницы вырвался. Стылой, мрачной и одинокой. Зуб Мороза остался позади. Долгие зимние ночи, холода, стремительно пустеющие залы… Они – прошлое. Все еще болезненное. Проведя почти столетие в вынужденном заточении на затерянном северном острове, Гаэлтиас Аст`Рэй ныне не мог свыкнуться с солнечной оживленностью Гвинтры. Раскол, казалось бы, не тронул этого края. Цвели сады. Яркими пятнами в зарослях бесконечной зелени пробивался гибискус. Кувшинки и нежные лилии белели в искусственных прудах. Виноградные лозы оплетали колонны ротонды неподалеку. Щебетали яркие южные птички. Впрочем, Гаэлтиас знал – слышал от местных – что гвинтрийская земля пострадала не меньше всех прочих. Просто успела оправиться, прийти в себя… “А я не смог”, - мысленно констатировал эльф, скитаясь по узким тропкам. “Не излечился…” Он мрачно усмехнулся, ощущая загривком холодное поветрие. Зуб Мороза дышал в спину. Отравлял память. Розы и гибискус тлели на глазах. Скукоживались и чернели их лепестки. Коркой льда покрывались пруды. Гибли славные белые лилии. Птички окоченелыми трупиками падали к ногам. И маги. Братья-маги, которых Гаэлтиас так силился спасти, призраками вились за ним. Сонм имен и лиц… Хор голосов… Кто-то погиб от холода – даже колдовство не могло согреть стен Дар-Энвеста. Кто-то не выдержал бурь Раскола. Большинство измучил голод. Самый обыкновенный голод. Разумом Гаэлтиас понимал, что вырвался из стылой бездны позабытого острова. Сердцем же что-то держало. Даже теплое южное солнце и великолепие садов близ поместья Игнацио Кателя – Первого Чародея Гвинтры – никак не могло этого изменить. “Был бы рядом Турм – старый друг! Может он бы нашел для меня слова утешения? Может он бы развеял тоску?” - Гаэлтиас наблюдал за игрой пестрых птах. Цветные перья: красные, золотые, лазурные. Перепрыжки с ветки на ветку. Крики и посвисты. Хлопки крыльев. Плавный танец средь воздушных потоков... В своих ярких одеяниях, быстрый и порывистый, громкоголосый Турм походил на большую птицу. Прямо над головой со звонким свистом промчался щегол. Гаэлтиас вскинулся. Невольно усмехнулся. Старый как мир инстинкт повелел броситься следом – схватить добычу. На миг он даже пересилил мрачные воспоминания о Зубе Мороза, но Гаэлтиас воздержался. Лишь проводил птичку взглядом. Точно пресытившийся хищник он смотрел, как щегол скользит над розовыми кустами и стремится к рядам апельсиновых деревьев. Эльф изучал как движется хвост и крылья птицы. Запоминал количество взмахов. Пауз между ними. Щегол скрылся среди пышной листвы. Высокий посвист раздался вдалеке. Гаэлтиас вновь усмехнулся. Побрел было дальше по тропке, но чуткий слух уловил новые звуки. Шелест одежд. Потрескивание веток. Громкое детское “ой!” позади. Нервно взмахнув крылом, эльф обернулся. Девочка. Уже не дитя, но пока и не девушка. Тонкокостная, нескладная и высокая. Впрочем, далеко не столь же высокая, как сам Гаэлтиас. Черная коса и смуглый тон кожи контрастировали со светлым, почти белым платьем. Девочка поправила подол. Исподлобья глянула на Гаэлтиаса. Личико по-детски округлое и мягкое. Глаза... Глаза карие, большие и какие-то уж слишком удивленные! Эльф еще раз махнул крыльями и тут же прижал их к спине. - Здравствуй... Здравствуйте! - чуть запнувшись, пролепетала девчонка. Гаэлтиас развернулся. Склонил голову к плечу, разглядывая человеческое существо. На оголенных руках набухли свежие царапины. Кое-где даже проступили красные капли-бусины. Коса растрепалась. В волосах запутались мелкие веточки и листья, да и платье казалось порядочно помятым, сколько бы девочка не старалась его пригладить. Похоже она продиралась через кусты. - Здравствуй, - отозвался Гаэлтиас и обозначил легкий поклон. Он не знал кто перед ним, однако, будучи гостем господина Кателя, чувствовал себя обязанным проявлять учтивость к каждому, кого встретил в чужом доме. Вне зависимости от пола, возраста и положения. Смирившись с видом своего платья, девочка наградила Гаэлтиаса заинтересованным взглядом. Чужие любопытство и интерес чувствовались столь явно, что эльф даже смутился. - Вы не видели Сандора? - спросила девочка невозмутимо. Ее звонкий высокий голос напоминал посвист щегла. Совсем чуть-чуть, и все же! - Мы только-только приехали, а он уже удрал! А нас дядюшка ждет! Сандор – дурак! И задавака редкостный... - девочка не смолкала. Говорила она быстро, эмоционально и к тому же на чистом гвинтрийском. Гаэлтиас едва поспевал. - Погоди! Не части! - не выдержал он и оборвал речь девчонки. Покачал головой: - Я не все понимаю, - признался эльф. - Не так хорошо знаю твой язык. Девочка притихла, нахмурилась. Серьезно кивнула. Она хотела было что-то сказать, но Гаэлтиас опередил ее: - Кто такой Сандор? - спросил он. - А, братец мой! - девочка небрежно махнула рукой и, заметив вдруг алую капельку на запястье, поднесла руку к губам. Слизнула кровь. Гаэлтиас чуть нахмурился: - И ты бежала за ним сквозь заросли? - поинтересовался он. - Ага, - кивнула девчонка. - Так быстрее! - заявила она. Гаэлтиас рассмеялся и вновь покачал головой. Человеческое дитя забавляло. - А вы кто? - спросила вдруг девочка. Гаэлтиас замолк. Дал короткой вибрации пройтись по горлу. - А ты? - вопросом на вопрос ответил эльф, урча точно большой кот. - Ты племянница Игнацио Кателя? - Ага, - подтвердила девочка и тут же выпалила следом: - и его ученица! - Меня Эвелин зовут, - представилась она, - а вас? - Гаэлтиас, - назвался эльф. Повисла пауза. Недолгая, впрочем. Продлиться ей не дал звонкий голосок девчонки: - Странное имя! Ненашенское! - заявила Эвелин, - но мне нравится! - тут же добавила она. Гаэлтиас в ответ лишь хмыкнул. Он хотел было развернуться и пойти дальше, но Эвелин не собиралась отпускать его так просто. - Вы эльф, да? - спросила девочка. Гаэлтиас снова хмыкнул, потом согласно кивнул. - Эльф, - подтвердил он и спустя мгновение спросил: - И ты меня совсем не боишься, Эвелин? За те годы, что Гаэлтиас провел в обществе людей, он усвоил одну простую истину: непохожее их пугает. Особенно если у этого “непохожего” есть клыки и когти. Или же, если у него светятся глаза в темноте. Про крылья так и вовсе говорить не стоило! Как-то один маг-человек называл крылья Гаэлтиаса “чуждыми на вид отростками”. - Не-а, - Эвелин беспечно пожала плечами. - Вы не страшный, - отмахнулась она, а после, немного подумав, сказала: - Скорее интересный! Гаэлтиас удивленно вскинул брови. Интересный? Как отнестись к этому, эльф не знал. Поведение девчонки сбивало с толку. В конце концов, Гаэлтиас лишь серьезно кивнул, всем своим видом говоря нечто вроде: “Приму к сведению”. - А что вы тут делаете, сеньор-эльф? - тем временем не утихала Эвелин. Гаэлтиас заложил руки за спину. Пожал плечами. - Гуляю, - признался он. - Наблюдаю за птицами... - Ой! А зачем? - перебила Эвелин. - Они же глупые, как мой братец! Только и делают, что орут, да порхают туда-сюда... “Люди…” - снисходительно улыбнулся Гаэлтиас. Когда-то давным-давно его раздражала эта небрежность человеческих существ к миру вокруг – их неспособность понимать и ценить все, что сотворили боги. Осознание пришло постепенно. Теперь Гаэлтиас знал, что не в природе людей любить многое. У них на это просто нет времени. Издержки смертной жизни. - Изучаю их. Хочу понять, как они летают и как щебечут. Как ведут себя, - начал эльф. - Желаю сотворить птицу из магии. Большую. Вот и ищу хоть что-то, что поможет мне не истратить для этого слишком много сил... - А зачем вам большая колдовская птица? - снова оборвала его Эвелин. Во взгляде ее разгорелось любопытство. Еще большее, чем прежде. Гаэлтиас вздохнул. Сердце сжалось, пропустило удар. Скорбь по почившему другу – она вспыхнула снова. На миг эльф усомнился: желает ли отвечать? - На память, - и все же молвил он. - Об одном очень хорошем маге. Он походил на птицу. Крылатая душа, понимаешь? - Гаэлтиас взглянул на девчонку, не особо-то надеясь на ее понимание. Эвелин выглядела озадаченной. Немного смущенной. Она перестала изучающе разглядывать эльфа. Подняла голову. Уставилась на снующих меж ветвей птичек. - Не знаю, - после минуты раздумий изрекла девочка. - Может и понимаю, - сказала она. - Наверное, это хорошая идея – создать колдовскую птицу, раз она будет напоминать вам о друге. Гаэлтиас кивнул. Медленно, задумчиво, но не без толики благодарности. Чужое (пускай и не слишком нужное) одобрение его утешило. Снова повисла пауза. На этот раз более долгая. Гаэлтиас не спешил уходить, но что говорить не знал, да и не знал стоит ли ему говорить. Девочка тоже притихла, разглядывая резвящихся птах. И все же это именно она (опять она!) нарушила воцарившееся молчание: - А вы наколдуете что-нибудь для меня, сеньор-эльф? - спросила вдруг Эвелин. - Не птичку, но что-нибудь другое... на память! - Я... - Гаэлтиас растерялся, но тут же взял себя в руки. - Хорошо, - кивнул он и огляделся вокруг, размышляя что такое можно сделать, не слишком утруждая себя. Лишний раз терпеть откат из-за прихотей ребенка эльф не хотел. Взгляд упал на лилии в ближайшем пруду. Нежные и белые. “К платью пойдет”, - подумал Гаэлтиас тогда. Потом он воззвал к магии. Повел тонкими когтистыми пальцами. Потянул чистые кипящие потоки. Творить что-то из ничего всегда непросто, однако в создании фамильяров эльф поднаторел за тысячи лет колдовства. Точно так же, как он лепил из чистой энергии зверей и птиц, Гаэлтиас сформировал маленький цветок. Меньше, чем настоящая лилия, зато столь же девственно белый и чуть искрящийся от колдовской силы. Оборвав нить, связывающую его пальцы с цветком, эльф шумно выдохнул. Неприятная усталость проникла в тело. Игнорируя ее, Гаэлтиас протянул девочке крохотную чародейскую лилию. - Вот, это тебе, - молвил эльф мягко. - Если будешь кормить мой подарок магией, он никогда не увянет. Мастер Игнацио тебя научит. - Спасибо! Спасибо, сеньор-эльф! - заверещала Эвелин, хлопая в ладоши. Она даже немного попрыгала на месте и только затем приняла подарок, немедля прижав его к груди. Гаэлтиас улыбнулся, коротко поклонился и побрел дальше – в глубины садов.

***

3.2.9 г. века Смут. Свободный город Наварион. Чертоги Знаний. Высший свет волшебства собрался в Чертогах Знаний. Конклав. Это следовало отметить в соответствии с традициями. Балы и банкеты длились вторую семидневку. Расходы большие, но... плевать! Не так часто Первые Чародеи всех стран оказываются под одной крышей. И, к тому же, не каждый день в Чертоги приглашают учеников. Гаэлтиас обходил кругом обширный зал. Облаченный в черное и золото, с солнцем – символом Конклава – у груди, эльф чувствовал себя полноправным хозяином бала. Впрочем, так оно и было. Как Верховный чародей, Гаэлтиас Аст`Рэй и открывал сие мероприятие, и приветствовал гостей. Старые и молодые Первые, их последователи и ученики, талантливые маги со всех известных и изученных краев. Новые лица, свежая кровь... Если что и могло исцелить Гаэлтиаса после потерь Раскола и плена на Зубе Мороза, так только это. Своими глазами он видел, как медленно, но верно возрождается Конклав. Его Конклав. “Ох, был бы ты с нами, Турм! Но что взять с тебя, птичья башка? Может свидимся еще!” - Гаэлтиас прямо на ходу пригубил кубок. Вино разогрело кровь. Ободрило и вместе с тем расслабило. Блаженно щурясь, Гаэлтиас глянул на высокий потолок. Там, между мраморных колонн и колдовских огней, размеренно и неторопливо плыла лазурная птица. Издаваемые ей звонкие трели сплетались с голосами флейт и виол. Одно из лучших творений Гаэлтиаса – память о друге с крылатой душой. - Верховный маг... – широкоплечий мужчина в одеяниях с пышным меховым воротником склонил голову перед Гаэлтиасом. Первый Чародей Исгрехейма – Гланброг Лейфсон. - Мое почтение, - добавил он мгновение спустя. Гаэлтиас ответил коротким поклоном. - Как дела на Диких островах, Медведь? - из вежливости поинтересовался эльф. - Все путем, Верховный. Восстанавливаем башню в столице. Заложили еще одну в Саргарде, - с гордостью сообщил северянин. - Подробнее доложусь на совете. - Добро! - отозвался Гаэлтиас и продолжил обход. Еще несколько знакомых чародеев поприветствовали его. Перекинулись парой слов и были таковы. Лишь начиная новый круг Гаэлтиас заметил в толпе движение. Женщина. Нет, молодая девушка! Темные волосы ложатся мягкими волнами на оголенные плечи. Смуглая кожа. Тонкий прямой нос. Манящий изгиб алых губ. Желтое платье. Белые ленты. “Цвета Гвинтры”, - заметил Гаэлтиас, сознавая что девушка идет к нему. Все ближе и ближе... Кончики пальцев кольнуло. Внутри шелохнулось будоражащее чувство. Знакомая магия! Эльф замер, озадаченный внезапным озарением. Узнаванием. - Верховный, - девушка настигла его. Реверанс. Наклон головы. Гаэлтиас изумленно выдохнул. Среди черных локонов искрилась крохотная лилия. Еще одно творение его рук. - Эвелин? Эвелин Катель? - забыв об этикете и поклонах, спросил эльф торопливо и изумленно. Девушка выпрямилась. Рассмеялась, кокетливо прикрыв ладонью рот. - Вы весьма прозорливы, Верховный! - заявила она. “Боги, я ведь и думать забыл, как спешно взрослеют люди!” - все еще ошарашенный и растерянный Гаэлтиас по-новому оглядел девушку. Она вытянулась. Стала тонкой и изящной, как молодая галла. Вошла в цвет... - Все еще наблюдаете за птицами? - как ни в чем не бывало спросила Эвелин. Улыбка тронула ее губы. Озарила лицо: слишком приятное и хорошенькое для человека. Гаэлтиас нервно шевельнул крыльями. - Если только иногда, - отозвался он. На улыбку ответил улыбкой: более смущенной, чем хотел. - Я все еще храню ваш подарок, - девушка тронула лилию в волосах. Темные глаза сияли. Не столько любопытством, как тогда – в саду, сколько радостью. - Вижу, - Гаэлтиас напрягся, едва не вжал голову в плечи. Чувство неловкости путалось в нем с приятным удивлением. Немного помолчали, но только немного. Как и четыре года назад Эвелин первая прервала паузу: - Позволите украсть вас на минутку? - весело и, пожалуй, даже игриво спросила она. - Дядюшка Игнацио будет очень рад! - Эвелин совсем беззастенчиво тронула эльфа за запястье. Он кивнул. Не смог отказать. “Похоже, теперь мне следует дарить ей розы”, - подумал Гаэлтиас, идя рука об руку с юной Эвелин Катель. Подумал и устыдился, ведь возжелал дитя.