В моих объятиях

Жан посмотрел на календарь, которым закладывал страницу в каком-то пошарпанном сборнике стихов, что хранился на его рабочем столе. 15 декабря. Решив поехать незадолго до рождества, Жан уже начал отсчитывать дни по неизвестной ему самому причине. То ли он уже так сильно хотел вновь увидеть Микасу, то ли его беспокойство, нараставшее с каждым днем, не давало покоя. Вещи уже были собраны. Средних размеров картина была аккуратно упакована и стояла рядом с дорожной сумкой, а шаль, мягко сложенная, словно небольшая пуховая подушка, покоилась в отдельном кармане. Жан бросил взгляд в окно. Зима уже полностью сменила осень по всем фронтам, не только на календарях, но и на улицах. Дети во дворах то и дело бегали, бросаясь друг в друга снежками, катались по очереди на санках, а особо изобретательные выходили на прогулку с лыжами, пробираясь в них по снегу. Вот где-то ребятня строила снежные замки, где-то во дворах ставили снеговиков, а в центре города уже стояла елка. Снег укрывал всё белым полотном, а с деревьев и домов кое-где свисали сосульки, которые требовали с особой осторожность себя обходить. Но у зимы был минус. Ужасно короткие дни, которые не позволяли в полной мере насладиться великолепием вокруг. Однако вечерами всё вдруг оживало с новой силой. Город уже начали украшать к празднику, в магазинах вешали гирлянды, а кое-где уже проходили добрые волшебники, раздающие детям подарки в виде сладких сюрпризов. Дни тянулись непривычно медленно, но даже при таком ожидании Жан сам не заметил, как настал день отъезда. Заблаговременно озаботившись тем, что его маме придется быть одной в праздник, он подготовил всё, что было необходимо. Праздничное дерево уже стояло в квартире, а все продукты были куплены, чтобы женщине не пришлось тащить сумки с продуктами самой. Перед самым отправлением, она попросила Жана: — Пожалуйста, сынок, как только поймешь, сколько тебе нужно времени пробыть в Шиганшине, дай мне знать, — она обняла сына и на ухо ему шепнула, — оставайся там на-подольше. Уже прибыв на место, Жан шел по направлению к той самой крошечной квартирке, в которой останавливался ещё летом. Как же всё-таки хорошо, что её так никто и не занял. В городе было действительно очень спокойно, несмотря на заголовки о происшествиях, которыми пестрили газеты. Может быть, Микаса была права, и действительно ничего страшного не происходит. По городу туда-сюда ходят полицейские и все люди выглядят довольно веселыми и расслабленными. До Рождества оставалось ещё 3 дня. Жан решил не говорить Микасе о своем приезде и сделать сюрприз. Но он сам прекрасно понимал, что не сможет быть здесь дни до праздника и не прийти к ней. Просто не мог. Собравшись с мыслями, Жан решил пойти к ней вечером того же дня, что и прибыл в город. Собравшись, он ещё раз обдумал, что скажет ей, когда придет: Я решил сделать тебе Рождественский сюрприз, надеюсь ты не будешь против моей компании в праздник. Вот, именно так и стоит сказать. Прокручивая у себя в голове приготовленные слова, Жан направился по уже знакомой дороге, которую он, казалось бы, способен пройти даже с закрытыми глазами.

***

Рождество. Такой странный праздник, придуманный словно только для детей, но отчего-то все взрослые продолжают верить в чудо в этот день. Микаса, поддавшись всеобщей предпраздничной суете, решила впервые за три года украсить свой дом. Купила мишуру, веточки ели или пихты, которые теперь были разложены на подоконниках в доме. Своим запахом, они словно придавали свежести и чего-то праздничного, что с самого утра заставляло её улыбаться. Впервые, ей так сильно хотелось поставить дома елку. Как в детстве, когда она ещё совсем Маленькая украшала её вместе с мамой игрушками, которые они весь месяц до праздника, вместе мастерили. А когда уже было всё готово, папа поднимал её на руки, чтобы она могла завершить проделанную работу собственноручно и установить верхушку. Сейчас Микаса уже точно не помнила, какого вида та была, но она четко помнила, что это была не звезда, как у остальных в домах. В день, когда она пошла на рынок, она осознала, что и вправду не может принести домой елку. Тогда ей вспомнилась встреча с Леви, который теперь, работая в столице с Армином, проездом ехал мимо Шиганшины где-то в начале ноября. В тот день они сидели в той ужасной чайной, которая открылась в городе. Владелец всё не мог понять, почему у него так мало клиентов, но вкус чая говорил сам за себя. — Отвратительный чай, — Леви поморщился и поставил чашку на столик, смотря на Микасу. — И в правду, — Микаса повторила его движение, — я что-то не подумала, когда предлагала Вам встретиться здесь. — Ничего, — ей казалось, что капитан словно смягчился в своих манерах за то время, пока она его не видела, — я честно рад, что смог с тобой увидеться, раз я тут, — после небольшой паузы он добавил, — а то не сделай я этого, Арлерт меня бы тут же убил на месте, узнав, что я не воспользовался случаем увидеться со старым товарищем. — Как Вам новая работа? Непривычно? — Ну как сказать, — по нему было видно, что он устал, но Микаса мысленно отмечала какие-то странные нотки умиротворения в его взгляде, — думаю да, непривычно. Меня очень смутило сначала, что я должен работать с марлийцами… ну с этими, ты поняла, — Микаса посмотрела на него вопросительно, словно заставляя добавить, — да нет, ты не подумай, что я считаю их врагами до сих пор, просто… ну тяжело это в общем. А ты тут чем занимаешься? Микаса замешкалась. — По правде говоря особо ничем. Просто стараюсь жить, потихонечку жить дальше. — Тоже, верно, — Леви потер висок и отхлебнул чая, снова поморщившись, — какая-же гадость. — У вас голова болит? — Микаса не смога скрыть смешка в голосе, на что получила грозный взгляд от капитана. Он хоть и не видел одним глазом, выглядел от этого только суровее. — Да мы плыли на корабле, а ты же не знаешь, — поняв, что Микаса не в курсе того, как проходила командировка, решил рассказать, — Арлерт со своими глупыми затеями… ну нет, вернее очень умными, решил, что лучшее – это работа в команде и, собственно, всех разделил. Вот мы поехали с Фингер, — он посмотрел на Микасу и решил добавить, — это которая титаном тем гадким была, ползала. Пик зовут. В общем, поехали мы, а меня и вправду никто серьезно не воспринял, а вот её зато слушали. Арлерт ещё до отъезда сказал, что это от того, что у нас глава в стране королева, поэтому мои слова воспринимаются как пустой звук, — сделав паузу Леви добавил, — а я ещё и инвалид. Ну так к чему я. Плыли мы на корабле, так она всю дорогу трындела не замолкая. — Ааа, — Микаса понимающе кивнула, — а сейчас она где? — Да ползает где-то по городу, наверное, — Микаса отметила, как усмехнулся капитан, когда использовал слово «ползает», — наверное не налюбовалась красотами, когда они тут всё камнями разнесли. — По-моему вы преувеличиваете, — Микаса улыбнулась и добавила, — мне вот кажется вам понравилось с ними работать, — в ответ Леви лишь пожал плечами, — я хотела задать Вам вопрос, — выражение лица Микасы стало серьезным, потому что этот вопрос её действительно беспокоил, — как Вы думаете, когда сила титанов исчезла, наши сила исчезла тоже? — Знаешь, думаю да, — Леви задумался и продолжил, — я подумал об этом, когда заметил, что уж очень трудно восстанавливаюсь после травмы. Даже сейчас, я хочу без трости, но очень редко, да и в целом, — он поджал губы и добавил, — я как-то и сам физически ощущаю, что силы стало как будто меньше. — Я тоже так подумала, мне раньше казалось, что я могу сделать что угодно, а сейчас… — Микаса замолчала. В тот день они не проговорили слишком долго. Примерно через полтора часа Леви сказал, что за ними скоро приедет служебная машина, а ему ещё нужно «найти, где ползает его коллега» и попрощавшись с Микасой ушел. На улице вечерело и Микаса, возвращаясь домой после того как навестила могилу Эрена, зашла за мандаринами, которые после установления отношений с южными странами привозили на остров. Сейчас она уже нашла в себе силы не проводить целые дни возле дерева. Она навещала его на час, два, но в дни, когда остров окутывали морозы, оставалась дома. Сейчас, прогуливаясь по улице, Микаса разглядывала дома и украшенные улочки вокруг. Дороги были засыпаны снегом, который, словно возражая на что-то прохожим, скрипел под ногами, а с веток деревьев то и дело падал снежок от резких порывов ветра. Микаса улыбнулась сама себе, видя, как дети бегают друг за другом и кидаются снежками. Сейчас она как никогда раньше скучала по детству. Ей казалось, что она и сама готова была броситься к этим детям и играть вместе с ними, окунаясь в детство, когда никакие заботы не занимали голову. Выйдя на менее оживленную улицу, она ускорила шаг, добиралась дома в желании согреться как можно скорее. Сняв с себя пальто и положив промокшие варежки на батарею, Микаса села на диван в гостиной и медленно оглядела комнату вокруг. Ей ужасно хотелось сделать что-то ещё. Что-то, что заставило бы её дом быть более уютным, более домашним. Внезапно она услышала стук в дверь. Как ей показалось, стук был слишком скромный и слабый, чтобы это был кто-то из соседей, а она никого не ждала. Накинув на плечи плед Микаса подошла к двери и прислушалась. Услышал стук ещё раз, она всё-таки взялась за ручку двери и открыла. Перед ней стоял Мальчик, лет десяти, щуплый на вид. И вдруг её осенило. Это же был тот самый мальчик, которому ещё летом дверь открыл Жан. — Привет, тебе что-то нужно? — мальчик смотрел напугано, но быстро-быстро закивал в ответ. — Да, извините, — он смотрел на Микасу прямым взглядом, — вы не могли бы мне помочь? — Помочь с чем? — У меня там санки зацепились за столб вашего почтового ящика, а самому мне не распутать, — мальчишка указал на почтовый ящик во дворе Микасы и она, посмотрев на него закивала. — Да, давай, сейчас, — даже не надевая пальто, а лишь обувшись Микаса посильнее закутываясь в плед вышла во двор. Не закрывая за собой дверь, Микаса двинулась вперед, с желанием помочь ребенку.