Жан»
Микаса несколько раз прочитала письмо от начала и до конца, и после, зайдя в спальню, убрала в ящик прикроватной тумбочки. Напротив кровати стоял письменный стол, в одном из ящиков которого Микаса хранила письма от Армина. Но сама не зная от чего, она не хотела класть туда и письмо Жана. Вдруг она замечает на столе книгу. Небольшое издание в коричневом переплете, судя по описанию какой-то детектив. Она вспомнила, что в какой-то раз Жан приходил с этой книгой в руках. Должно быть он забыл, а она, убираясь машинально положила её на стол. Взяв книгу в руку, она положила её на прикроватную тумбочку решив, что Жан не был бы против, если бы она прочитала её. Вечером того же дня она написала ответ, надеясь, что письмо не будет идти слишком долго. Микаса старалась жить. Старалась и сама выходить на улицу, старалась улыбаться простым вещам, старалась замечать что-то хорошее каждый день. Она уже не ходила к дереву сидеть в тишине целыми днями. Она приходила и рассказывала, как проходят её дни, рассказывала, что она видела на рынке, как кто-то продает осенние яблоки, рассказывала, как она пыталась приготовить с ними пирог, а у неё не получилось. Рассказывала про Армина, которому всё труднее находить свободное время, но который продолжает утверждать, что такой график - ненадолго. Про Жана, который написал ей. — Армин стал большим человеком, — Микаса сидела рядом с могилой Эрена и говорила эти слова вслух, — он был во многих странах и столько времени провел в море. Знаешь, когда я читаю его письма, мне действительно кажется, что он становится счастливым. Ему тяжело, но, — Микаса останавливается, задумываясь над тем, что собирается сказать, — мне кажется он счастлив, что с ним сейчас Энни. Совсем скоро будет год, как они поженились, — с легкой улыбкой на лице она продолжила, — они решили сделать это вдали от всех пока были в путешествии с Альянсом. Армин. Ей бы так хотелось, чтобы он приехал хотя бы на несколько дней. Но она не могла просить об этом. Она не хотела привязывать его к себе и заставлять быть в Шиганшине в ущерб ему. Больше всего Микаса боялась, что кто-то будет несчастлив из-за того, что придется проводить время в далеке от семьи и любимых людей. Каждый день был наполнен историями с воспоминаниями, историями попыток Микасы прогуляться по городу. Так не заметив, как летит время, она обнаружила, что деревья вокруг уже не такие зеленые, погода стала пасмурной, а ветер ещё более холодным. Однажды, гуляя по улицам города, она увидела вывеску, которая гласила об открытии новой чайной. Она заказала чай с мятой и, устроившись за одним из столиков, открыла книгу, которую как-то забыл Жан. Она читала её уже во второй раз. По ночам, засыпая, Микаса вспоминала лето и то, как она проводила время вместе с Жаном. Ей было страшно от того, что она скучала по тому времени. А дни, когда погода совсем бушевала и пугала жителей города чудовищными раскатами грома, Микаса куталась сильнее в одеяло, думая о том, было бы ли ей легче, если бы сейчас Жан был с ней, а после с ужасом признавала, что да, ей было бы легче. Она чувствовала, что такими мыслями предает память об Эрене. А после, засыпая, она каждую ночь падала в бездну отчаяния и просыпалась, задыхаясь от кошмаров. В один из октябрьских дней, когда солнце было плотно укутано в серость тучных облаков, она увидела, что в почтовом ящике новое письмо. В этот раз вместо красно-оранжевых цветов конверт украшали красные листья клена. Снова сев на диван, Микаса в точности повторила свои движения, открывая письмо, боясь при этом повредить рисунок. Она поняла, что ведь раньше и не задумывалась о том, что Жан может рисовать. При том так потрясающе. «Микаса, У меня всё хорошо. Осень наконец показала всё свое очарование и полностью вытеснила лето, готовя нас к зиме. Знаешь, я всегда ассоциировал очень со сменой цвета листьев, свежим воздухом и первыми звоночками, что совсем скоро нас ждут снега. Воздух сейчас довольно прохладный и освежающий, ну а деревья уже почти все пестрят желтой и оранжевой красками. Пейзажи в целом наполнены золотыми, янтарными, охристыми и коричневыми тонами. Солнце всё чаще прячется за облака. Я сейчас готовлюсь к переезду в Орвуд. Я надеюсь, книга тебе понравилась. Пожалуйста, напиши мне как ты. Не забывай тепло одеваться, когда выходишь на улицу. По вечерам уже очень прохладно. А лучше вообще по вечерам не гуляй одна по темноте. Новый адрес: Орвуд, 5 улица, 3 линия, квартира 6. (Я очень был удивлен, когда узнал, что они действительно все улицы называют по цифрам)Жан»
Прочитав письмо, Микаса повернулась к окну. А ведь правда, осень сопровождалась не только серыми облаками, которые окутывали всё небо. Осень была в ярких красках, пришедших на смену зеленой, заполнившей собой всё лето. Микаса подумала о том, что Жан, наконец-то смог переехать ближе к столице. Точно так, как и хотел всегда. Потом он заведет семью и у него будет жизнь, о которой он мечтал. Ей очень хотелось написать ему. Написать, что она соскучилась и хотела, чтобы он приехал хотя бы на пару дней. Но она не стала. Она понимала, что у него своя жизнь. Жизнь, в которой он нужен своей семье, своей матери, и он точно не должен тратить свое время на то, чтобы развлекать её. Но написать ответ она всё же решилась. Решилась, потому что оставлять письмо без ответа она просто не могла. И для чего-то решила добавить об ужасном чае с мятой, который она пила не так давно. Дни тянулись медленно. В один из таких дней, она уже и не знала, что ей с собой делать. Она чувствовала внутри себя противоречия. Знала, что жизнь – это то, чего Эрен хотел для них всех, но она не могла себе позволить двигаться дальше. Двигаться дальше, словно предавать его. Предавать всё то, что он сделал ради них. — Я совсем не знаю, как жить дальше, — Микаса сидела рядом с могилой Эрена. Ей было совестно, что она перестала ходить к нему каждый день, ведь в дни, когда были особенно сильные дожди, она оставалась дома, — как я могу двигаться дальше, — она опустила голову и совсем тихо сказала, — мне так стыдно, что я всё чаще думаю про Жана, — уже готовясь заплакать, Микаса вдруг резко видит, как на верхушку могильного камня присела птица и пару раз взмахнув крыльями улетает взмыла ввысь. Тот день глубоко отпечатался в памяти девушки. Ведь птицы уже должны были все улететь на юг. На смену размеренному октябрю пришелся необычный ноябрь, который в Шиганшине стал ужасно неспокойным. Прогуливаясь между киосков, Микаса разглядывала печатные издания, и ее взгляд внезапно упал на пестрящие зверствами заголовки. Как-то раз в городе, Микаса увидела яркие заголовки газет и купила одну. Как бы ужасно это не звучало, но в Шиганшине напали на два дома, а жителей одного убили. Это было действительно ужасно. К сожалению, преступность была, есть и будет всегда. Покупая новые газеты всё чаще и чаще, Микаса невольно замечала, что новости о преступлениях попадаются всё чаще и чаще. Это было странно, но полиция не могла ничего поделать. Микаса же относилась к новостям скептически, ведь в домах на окраине есть сигналы, а новости она воспринимала как попытку создать шумиху, да люди вокруг не сильно обращали на это внимание Уже в начале декабря Микаса, вдруг обнаружила, что новое письмо, было в абсолютно чистом конверте. Открыв его, она заметила, что красивый, точный и ровный почерк Жана приобрел какие-то странные черты, словно он старался написать всё как можно быстрее, словно куда-то спешил. «Дорогая Микаса, Прочитав последние новости, я стал очень сильно за тебя переживать. В городах на периферии острова участились различные преступления. Пожалуйста, напиши мне как сейчас обстановка в Шиганшине. Если ты чувствуешь, что что-то не так, я сразу приеду.Жан»
Лицо Микасы тронула мягкая улыбка, которую она сама не могла объяснить. В ответ она написала несколько строк, уверив Жана, что ему не стоит переживать и заранее поздравила с Рождеством, видя, как долго идут письма. Приписав в конце «Твоя Микаса», она решает, что это лишнее и зачеркивает слово, стараясь плотно перекрыть его.***
Жан чувствовал, что он дома, проходя мимо знакомых двориков, которые чудом сохранились, видя, как дети носятся, играя в мяч и останавливаются, чтобы перевести дыхание. Он был рад, находиться здесь. Дома. Дома его ждала мать, которая всё ещё удивлялась, что её сынок вырос и стал взрослым мужчиной. В первый же день Жан написал Микасе письмо, в надежде, что она получит его как можно скорее. А конверту дорисовал цветы. Точно такие, какие он принес ей в букете перед отъездом. Точно такие, какие напоминали ему о ней, хотя любой цветок своей красотой невольно напоминал ему о Микасе. Находясь дома, он часто рисовал. Рисовал всем, чем только придется. В один из сентябрьских дней он сидел и аккуратно наносил первые масляные мазки на холст. Он хотел закончить картину поскорее и отправить Микасе на Рождество. Пейзаж. Пейзаж, который, как он думал, должен был бы ей понравиться. Как же сильно ему хотелось лично показать ей все эти места. Когда на холсте, уже стали вырисовываться явные очертания чего-то, Жан услышал голос матери, заглянувшей к нему: — Уже можешь сказать, что это будет? — она всегда разговаривала с улыбкой на лице, а Жан, каждый раз чувствовал стыд за то, каким нахалом был в детстве. — Да, — отложив кисть, Жан повернулся к матери, — хочу нарисовать пейзаж одной страны, где мы были в дипломатическом путешествии. — Хочешь повесить в новой квартире? — Жан был счастлив, что может сделать такой подарок. Он знал, что должен делать больше, но пока делал то, что мог. Он решил, что им нужно переезжать из Троста и купил для своей мамы квартиру в Орвуде. Он видел, как женщина была счастлива. А он не мог не отметить про себя, как благодарен Королеве за щедрые жалования. — Нет, — Жан покачал головой, — хочу отправить одному человеку. — Можешь спокойно сказать, что это для девушки, — его мать усмехнулась и продолжила, — «одному человеку». Вырос уже взрослый мужик, а ведешь себя как подросток, — Жан посмеялся в ответ, и они ещё долго проговорили не о чем. Уже в середине сентября, разбирая почту, Жан увидел, что ему пришло письмо. Увидев его, сердце забилось чаще. Это было письмо от неё. От Микасы. Жан открыл письмо и увидел аккуратные округлые буквы, совсем без наклонов, красивые, приятные для чтения. «Жан! Я получила твое письмо, как раз когда Сентябрь только-только наступил. У меня всё хорошо. Я сейчас больше времени провожу дома, потому что на улице стало как-то не по сезону холодать. Я надеюсь, что у тебя тоже всё хорошо. Я увидела, что ты оставил у меня в доме свою книгу. Надеюсь, ты не против, что я начала её читать. П. С. Пожалуйста, и ты береги себя.Микаса»
Микаса. Микаса, если я оставил что-то в твоем доме, то будь уверенна, это была не только книга. Конечно, он был не против. Совсем наоборот. Изо дня в день Жан возвращался к мыслям о ней. Мыслям, которые разбавляла рутина переезда. Каждый раз вспоминая о Микасе, ему ужасно хотелось поехать к ней. Но он знал, что не мог. Не должен был. Он не должен навязываться ей. Это было лишним. Но написав ещё одно письмо, сказав о том, как красива осень, написав ей свой новый адрес он всё же ждал. Ждал её ответа, чтобы хотя бы быть уверенным, что с ней всё в порядке. «Здравствуй Жан, Я очень рада была увидеть твое письмо. Спасибо тебе. Сейчас, читая письмо, я поглядывала в окно и заметила, что на улице действительно красиво. Хотя до этого мне казалось, что осенью просто пасмурно. У меня всё хорошо. Твоя книга оказалась и вправду очень интересной. Я перечитала её дважды. На неделе я ходила в чайную, которая открылась не так давно в Шиганшине. Я хотела попробовать мятный чай. Было не очень вкусно. Ты заваривал чай лучше. Отправляю тебе письмо на новый адрес, с надеждой, что оно дойдет быстро. П. С. Я очень рада, что ты наконец-то смог переехать ближе к столице, как того и хотелМикаса»
Казалось, что даже сердце на мгновение остановилось. «Ты заваривал чай лучше». И снова он вернулся к мыслям о том, что может быть, хотя бы на несколько дней, ему всё же съездить в ней. Хотя бы на день. Все его дни были наполнены простыми бытовыми заботами. Вот они с матерью уже переехали. Вот он обдумывает, где ему лучше жить самому и принимает решение, что и ему было бы неплохо в Орвуде. Вот подумывает об открытии мастерской. И так каждый день. Но для него это не было в тягость. Простая размеренная жизнь была тем, что нужно ему. Жан закончил свою картину в середине ноября. Пейзаж Хизуру. После он всё чаще и чаще задумывался о том, что ему стоит съездить в Микасе. А читая газеты он всё больше и больше начинал переживать. «В Шиганшине убита пожилая пара», «В Шиганшине убита молодая девушка». Больше всего он боялся увидеть рядом с такой новостью адрес Микасы. Написав ей письмо о том, что он в любой момент может приехать, Жан с ужасом замечает, что совершенно случайно подписывает его:«С любовью»
Свернув листок, он берет новый и на спех переписывает письмо заново и отправляет его в тот же день, едва успев добежать до почты до закрытия. Дни тянулись ужасно долго. Каждый день, проверяя почту, Жан переживал всё больше и больше переживал. Вдруг с ней что-то случилось. В один день, увидев заветный конверт, он открыл его и не доходя до квартиры и быстро прочел, проговаривая каждое слово шепотом. «Жан, Не переживай. У меня всё хорошо. В Шиганшине всё спокойно, совсем не так как пишут в газетах. К тому-же мой дом, как и соседние, имеют сигнальные огни. Не переживай за меня. Всё хорошо. Я не знаю, когда это письмо дойдет до тебя, но хочу заранее поздравить тебя с наступающим Рождеством.Твоя Микаса»
«Твоя»
Нет. Она просто ошиблась. Он не мог себя так обманывать, выдавая желаемое за действительное. Сидя вечером за столом он не мог, даже глотка воды сделать. Его мать пристально смотрела не него, разглядывая, точно пытаясь определить, о чем он думает, прочитать его мысли: — Сынок, — Жан поднял голову так, словно его резко заставили вынырнуть из воды, — а ты случайно не хочешь на Рождество куда-то поехать? — Да вроде не собирался, — нет, он не мог снова бежать сломя голову и навязывать Микасе себя. — Послушай, — женщина сделала паузу, прежде чем продолжать, — я вижу прекрасно, что ты не должен быть здесь. Вот чувствую я. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь поехать в Шиганшину, — чуть тише она добавила, — к девушке, — Жан рассказывал ей почему оставался три месяца там, — сынок, я вижу, что даже если ты останешься здесь, мысленно же ты всё равно будешь там. Поэтому, пожалуйста, собирайся и езжай. Скажу честно, мне кажется, что там ты сейчас куда нужнее, чем мне здесь. Я тут подруг нашла, а если ты останешься, так я все праздники буду на тебя красавца отвлекаться, — она снова делает паузу и встает из-за стола, — к тому же… мне нужно, чтобы ты отвез ей подарок от меня. Что-то мне подсказывает, что ей там совсем одиноко. Женщина уходит в свою комнату и возвращается в кухню с вязаной шалью. — Вот, отвезешь, — она аккуратно кладет вещь на диван, — сдается мне, что она там совсем замерзла уже. Заодно картину свою отвезешь. Нечего по почтам расхаживать. Жан посмотрел ещё раз на ажурную, но при этом такую пушистую шаль цвета пыльной розы. Вечерами он всегда наблюдал, как его мама вязала, но она никогда не признавалась, что именно она хотела сделать. — Спасибо, мама. — Жан действительно был ей очень благодарен. Благодарен за всё, что она делала и делает для него.