Начерченные гематитом руны на полу мерцали кроваво-красным, будто угли в печи. Платон повернул зеркало отражающей поверхностью к стене. Едва солнечный свет перестал освещать рунический круг, тот погас и Таис распахнула глаза. Ужас, перемешанный с яростью, накрывал ее подобно штормовым волнам. При каждом шумном вздохе грудь высоко вздымалась, вместе с плечами.
— Я видела их! Видела. Их двое. Пока. Было.
Таис вышагнула из круга и едва ли не бегом бросилась к телефону, но Марго оказалась быстрее. Схватив сотовый, она стремительно отвела руку за спину, не дрогнув под растерянным и тут же разозлившимся взглядом подруги.
— Объясни нормально!
— Верни телефон! — бусины на браслете Таис с силой перестукнулись, когда она попыталась выхватить сотовый у Марго.
— Объясни нормально, что сейчас произошло! — та отступила на шаг, но не отдала. Подняла высоко над головой. — Что ты видела?
— Верни телефон! — опасно прищурила глаза Таис, уже больше не пытаясь силой вернуть свою вещь.
— Объясни!
— Дамы! — повысил голос Платон. — Я прошу вас! Душа моя, верни девочке телефон. Надо узнать, что случилось с юношей.
В отличие от Марго, что стояла всё время поодаль, Платон находился рядом и, едва вспыхнул огонь, сразу сообразил, что это была ловушка. Оставлять зеркальный коридор открытым в такой ситуации было бездумным риском, но закрыть его — значило бросить Таис. Девушка бы погибла. И Платон держал, только зубы молча сжимал от боли, когда «потекло» бронзовое зеркало в квартире ведьмы. Ему тогда казалось, что и сам он горел и плавился в том огне. Даже сейчас он будто все еще сжимал в руках горящие угли. И хоть на ладонях не было и следа, они едва сжимались в кулаки и дрожали. Платон завел их за спину и выпрямился. Ориентировался отблесках пламени он смутно, не видел, а скорее догадывался, что там произошло.
— Помнишь парня, с которым я ушла из бара? — Таис забрала возвращенный ей телефон и зашла в «Контакты». — Он пожарный. Он был там, тушил Люсину квартиру. И он убил одного из шаманов.
— Что? — Марго показалось, что она ослышалась.
— Они не сами пришли в наш мир, — Таис до белизны в костяшках сцепила пальцы, унимая дрожь. Но руки продолжали предательски трястись. Да что говорить, её саму била дрожь. — Их сюда позвали. И они были в бешенстве. Тот, кто их пригласил, не довел обряд до конца.
Чем больше Марго слушала, тем сильнее хмурилась. Это была ловушка: хорошо спланированная и умело расставленная. Именно для Таис, которая должна была стать проводником. Люсе для этого попросту не хватило
силы , именно поэтому она была
пуста. Почему погибла ее ученица? Вероятно, убрали как свидетеля. Вот только свидетеля чего?
— У Люси их было всего двое, — обобщила количество Таис.
— Всего? — нервно усмехнулась Марго, по-своему понимая это «всего», и взглянула на Платона:
Двое — уже слишком много.
— Теперь один, — Таис вновь набрала номер Саши, но тот так и не ответил.
На экране вновь светилось: «Бусинка». Уже второй раз. После выволочки от начальника части настроение было паршивое. Да, виноват. Виноват, что не уследил, что не доложил об объеме оставшемся в баллоне, что не вышел, когда подзывал Дима, делая этот чертов «водный» коридор, что в одного ломанулся в горящую квартиру. Да! Виноват! Еще и Злобин орал, требовал ответ, а что он мог ответить? Что плясали тени на стенах, а он по ним лупил хулиганом? Нет, спасибо. Иногда лучше молчать, чем говорить.
Телефон затих. И зазвонил снова. Саня скользнул пальцем по экрану.
— Ты где? Говори! В больницу едешь? В какую? — раздался из телефона взволнованный голос Таис.
Сигаретный дым вырвался из легких и растворился в морозном воздухе. Саня прикрыл глаза, не спеша с ответом. Просто стоять и слушать её голос было уже хорошо.
Машина буквально внырнула между красной тойотой и длинной деревянной скамьей. Ровный ряд мохнатых синих елей загораживал обзор.
— Не ждите меня, — Таис легко потянула за ручку и выскользнула из машины.
Марго махнула ей на прощание и собралась было сдать назад, но Платон остановил её:
— Дай-ка мне посмотреть на него. Любопытно…
Парень как парень. Обычный. Светловолосый. Рост выше среднего. Крепкий. Впрочем, ничего удивительного, как-никак пожарный. Разве что…
— Красивый мальчик, — легким движением, похожим на взмах крыла бабочки, Марго поправила прическу и таки вырулила с парковки, когда телефон настойчиво загудел, а на экране высветилось: «Ната». Нехорошее предчувствие сдавило сердце.
Обойдя машину, Таис торопливо направилась в сторону приемного отделения, на низком крыльце которого, прислонившись плечом к металлической опоре, державшей бетонный козырек, курил высокий русый парень.
— Саша! — громко позвала его.
Парень вскинул голову и, увидев бегущую к нему девушку, выкинул окурок в урну, шагнул навстречу.
— Ты в порядке? — пальцы Таис торопливо пробежались по его лицу, плечам.
— Да, всё в норме, — улыбнулся Саня и крепко обнял девушку, окутывая её запахом пожара и горелого пластика. — Ты не волнуйся. Не волнуйся.
И он отнюдь не лукавил и не пытался «геройски успокоить взволнованную девицу». С ним действительно всё было в норме. Но это напрягало еще больше, особенно на контрасте с Димоном.
Капля за каплей лекарство неспешно перетекало из сдувающегося пакета по прозрачной трубке в Димку.
— Привет, Ань. Как он? — Саша подошел ближе и шутливо подул на лицо приятеля, но тот не проснулся. Машинально поискал взглядом, куда бы присесть, не на кровать же. — Что врачи говорят?
Окинув нечитаемым взглядом гостей, Анна приветственно улыбнулась и уступила свое место Саше. Таис же проходить не торопилась и в ответы девушки, смутно казавшейся ей знакомой, особо не вслушивалась. Гораздо больше ее интересовала палата. Чистая.
Слишком чистая. Её будто
вымели на всех
уровнях. Таис скользнула нарочито равнодушным взглядом по окнам и дверному проему: «О. И даже защиту поставили, так сказать, «широкого профиля» —
от всего на свете». Таис тихонько постучала ноготком по бесцветному крестику на белом откосе. Саня и внимания не обратил, а Анна вздрогнула и обернулась. Таис опустила большой палец вниз и покачала головой, а затем пальцем, поверх крестика, начертала простейший защитный став.
— Это из-за тебя Дима такой? — едва успев прикрыть за собой дверь в палату, громко зашипела Анна. — Что ты сделала? Что тебе нужно от него?
— Твоя защита бесполезна, я тебе показала какую надо, — уже сожалея о своей выходке, Таис всё же невозмутимым, легким движением руки откинула волосы с плеч за спину, отчего бусины браслета приятно перестукнулись. — Я тебя вспомнила. Ты была в «Клаузуле» вчера. Так ты речевик, шептуха? — этот вопрос был риторическим и Таис совсем не требовался на него ответ. Да и разводить словесные баталии на тему «кто виноват и что делать» не было ни желания, ни времени. Если разобраться, и то став она в запальчивости «начертила», чтобы носом ткнуть шептуху в её же ошибку в поставленной защите. А всё из-за взгляда, которым шептуха одарила Сашу. Обвиняющего. Жгучего. Будто могла бы — накинулась с кулаками. Оставалось только свернуть возникшую ситуацию к минимальным последствиям и быстро распрощаться. — Да ничего никому от твоего Димы не нужно. Ему случайно отскочило. И больше не повторится.
Но неожиданно от этих слов всё только усложнилось, Анна отказалась послушно отступить в сторону и их случайный разговор стремительно превращался в ссору. На довольно громкий раздраженный шепот в конце крыла уже стали оглядываться пациенты и их посетители, а когда из процедурной грозно выглянула медсестра, Таис замолчала и устало повела плечом:
«Шептуха хочет правды? Ну, ок. Не вопрос. Если умная — сама отступится, если дура — ничем уже не помочь». Но всё оказалось ещё… интереснее.
— Прабабка моя двоюродная столкнулась с ними в Беларуси в сорок третьем, — выставляя на кухонный стол свой нехитрый инвентарь: короткий острый нож, деревянный брусок с сучком и глиняную миску, повторяла для Марго и Наты свою историю Анна. — Бабушка рассказывала, что прабабка очень сильная была, таких отшептывала, каких уже оплакивать начинали. От партизан глаз отводила, чтоб никто выследить не мог. А потом пришли
они. И
они оказались сильнее. Прабабку фашисты сожгли вместе с домом и… детьми, — голос её даже не дрогнул, только будто злостью налился. Лишь на мгновенье. И вновь стал тихим, ровным, почти напевным. — Но семья у нас большая, и мы в ней — что мужчины, что женщины — все такие, без исключения.
Пусть и значительно сжатую версию, но Таис уже слышала эту историю, а потому сосредоточила свое внимание на фиалках и эухарисе. На том, что от них осталось. За одну ночь в Наткиной квартире высохли все растения, став скрюченными и хрупкими. Высокий стебель эухариса с крупными цветами, которыми еще вчера так радостно хвасталась Ната в ВК, сам собой вдруг переломился и уткнулся в подоконник, рассыпавшись серо-коричневой крошкой, отчего Ната вздрогнула всем телом, но Марго лишь положила свою ладонь поверх её, успокаивая. Еще до шептухи она сама всё проверила и уже знала наверняка: что Регине, что Нате никто не стремился навредить намеренно. А кота и цветы сгубила чужая бесконтрольная злоба. И главное, это никак, абсолютно точно, не было связано с шаманами. Единственное, что ставило в тупик — кто мог так разозлиться на девчонок?
Лишь поэтому, Марго уступила Таис, когда та привела шептуху и попросила пустить её в дома ведьм.
Уже в доме Регины Анна полностью отрешилась от любых разговоров и даже на вопросы перестала отвечать. Широко и неприкрыто зевая, она водила острием ножа по деревяшке и, глядя в никуда невнятно шептала то ли молитвы, то ли заклинания. Долго-долго. Пока вдруг не бросила деревяшку с ножом в миску с чистой водой и, распахнув широко глаза, обернулась к Марго.
— Ты всему причина. Это не порча, не злоба. Это обида. Ревность. Зависть. Ты кого-то обидела, очень сильно.
Марго так и застыла, с вытянутой, будто струна, спиной. Память паучьими лапками быстро и цепко перебирала события последних месяцев. И вдруг Марго аж повело. В обычно спокойном взгляде мелькнуло что-то устрашающе-холодное.
Машина летела по темнеющим улицам. Яркие огни уличных фонарей, призывно пульсирующие вывески и экраны лишь усиливали ощущение надвигающейся тьмы.
— Ничего не спрашивай. Я сама еще толком ничего не понимаю. Просто будь рядом, — отрезала Марго, стоило Таис начать задавать вопросы.
«Что ж… — Таис откинулась на пинку кресла.
Действовать по ситуации — наше всё». Вот только внутри зрел необъяснимый страх, какой бывает у детей в темной комнате, когда ветви деревьев за окном «превращаются» в узловатые пальцы ночных монстров. Таис резко повела плечом, разгоняя непривычные и ненужные эмоции.
Бар «Клаузула» был на своем месте, куда ж ему деваться.
— Я быстро, — бросила Марго, затормозив у входа и громко хлопнув дверью, вышла из машины.
Таис лишь мельком глянула на подругу и последовала за ней. Что же такое варила в себе Марго, если даже машину парковать не стала?
Она вроде и замешкалась лишь на мгновение, а Марго уже исчезла из виду. Нашла Таис её уже внизу, в дальнем конце зала, отвешивающей пощечину знакомой пухлогубой девице. Суккуба уж отбросило, но удивительно, что никто из посетителей на это не отреагировал, будто и не видел. Марго, очевидно, не стеснялась в выражениях, поскольку взгляд суккуба становился всё злее и, наконец, девица сама закричала и замахала руками. А потом Марго ей что-то сказала, и та испуганно умолкла, пошатнулась и вдруг заговорила быстро-быстро. Их голоса терялись в музыке, смешиваясь со словами песен и было почти ничего не разобрать.
— Что она тебе сказала? — Таис едва поспевала за Марго, поднимаясь вверх по лестнице обратно к выходу.
Ночной холодный ветер ударил в лицо, и в этот же момент лопнуло терпение Таис. Все дни с момента её возвращения в Москву были подобны американским горкам. Порой Таис даже не успевала адекватно эмоционально среагировать на происходящее: «поплачу потом», «испугаюсь потом», но всё это время она понимала для чего это и почему. Сейчас же она бегала за Марго вслепую.
— Марго! — дверца машины хлопнула неожиданно громко. — Хватит. Если бы ты считала меня слабой, то не потащила бы с собой. А раз мы обе здесь, то выкладывай! Просто «будь рядом» не канает!
На маленьком экране подъездной двери светился серым номер квартиры, приглушенный звонок вдруг сменился усталым знакомым голосом.
— Открывай, Дарина.
Марго не требовалось представляться, по ту сторону ее узнали без имени. Отыгрывая сигналом, замок отомкнулся.
На втором этаже их уже ждала распахнутая дверь и встревоженно улыбающаяся Дарина. Однако едва из сумрака лестничного пролета появились два силуэта, вспыхнувшая было в глазах радость опала, сменившись острой злостью. Таис вошла в квартиру последней и
замкнула за собой дверь.
— Зачем ты привела ее с собой? — отступив в глубь коридора, Дарина недобро глянула на Таис.
— Ты понимаешь, что натворила? — вопросом на вопрос отозвалась Марго.
— Зачем ты ее привела с собой?! — злость набирала силу.
— Ты. Понимаешь. Что. Натворила? — чеканя каждое слово шагом, Марго медленно сняла длинные перчатки. Звонкая пощечина наотмашь заставила Дарину отшатнуться и схватиться за горящее огнем и болью лицо.
— Ты ударила меня? — она выпрямилась, ошарашенно взирая на Верховную. — Ты ударила меня?! Я думала, ты соскучилась по мне, жалеешь о своем решении, пришла извиниться и помириться, а ты ударила меня! — темный, полный ненависти и обиды взгляд переместился на Таис: — Это всё ты виновата! Завистливая мелкая тварь! Это из-за тебя Марго меня изгнала из ковена! Думаешь, я не знаю? В Верховные метишь? Поняла, что я сильнее тебя и ближе к Марго и решила избавиться от меня? Разве ты не видишь? — Дарина с мольбой в глазах развернулась к Верховной и, вскинув руку, несколько раз ткнула пальцем в сторону Таис. — Она всё спланировала! Она подговорила весь ковен против меня! Она намеренно рассорила нас с тобой! А ты ее послушала! Её послушала! И выгнала меня! Как ты могла это сделать? Мы с тобой одинаковые! Ты такая, как я! Наша связь такая глубокая!
— Вот как, — по голосу Марго было не разобрать: удивлена она, разочарована или злится. — Мне казалось, в прошлый раз мы говорили открыто и всё выяснили. Но очевидно, ты так ничего и не поняла. Тебя отлучили от ковена потому что наши пути разные. Ты работаешь со
слишком темными материями! И порой от тебя смердело невыносимо. Мне это было
невкусно.
— Ты говорила, что ковен открыт для разных из нас!
— Да. Пока это не нарушает базовые условия. Но ты… Когда мы собираемся вместе, то обмениваемся знаниями, опытом, наполняем друг друга новой силой. Но ты нет! Ты всегда только брала! О, я понимаю, для твоих практик надо много энергии. Но ты не училась собирать ее извне, ты брала ее у девчонок. С каждым разом ты уходила всё глубже, становилась все темнее и утягивала их за собой! Перед отлучением я дважды разговаривала с тобой, советовала искать себе подобных.
— Себе подобных? — дернула плечом Дарина и усмехнулась. — Ты хоть раз видела, чтобы мне подобные собирались в ковен? Мы всегда одиночки! Пока не помрем или не сойдем с ума! Ты хоть представляешь, как это невыносимо — быть всегда одной! Не с кем поделиться радостью, не у кого спросить совета. Одна! Одна! Всегда одна! Я была так счастлива, что обрела, наконец, понимающую семью.
— Семью?! Разве в семье убивают друг друга?! Ты разрушала их! Ты поглощала их силу, разрушала их разум. Это ты сеяла вражду между нами, а не Таис! Это ты, а не Таис, убила Люсю! И Регине с Натой от тебя досталось! Вот так ты видишь семью?!
— Это не я. — Дарина как-то неловко дернулась и испуганно попятилась. — Я тут ни при чем! Это шаманы! Люся всегда была добра ко мне! Зачем мне ее убивать?
— Из-за зеркала, — тихо возразила Таис. — У нее было зеркало-портал. Да и откуда бы ты вообще знала, что Люсю убили шаманы, если бы не сама их призвала? Силы у тебя для этого было достаточно, вот только средств не хватало. Но Люся отказалась тебе зеркало отдавать. И даже попыталась остановить, но не сумела. Ведь так? Я видела твой призыв.
— О! — Дарина перестала пятиться, выпрямилась. Улыбнулась. Горько, надменно, победно. — Вовсе нет. Она даже не пыталась. Не успела. Что может такая, как Люся, против меня? Сплести браслетик? — пожала плечами. — Вот уж действительно грозное оружие. Зато приманка из нее вышла просто отличная. — Посмотрела обиженно на Марго: — Я не подхожу тебе? Зато я отлично подхожу им. Зря ты думаешь, что я не прислушалась к твоему совету. Я прислушалась. Почему ты снова недовольна?
Глаза Дарины блестели безумием и почти детской обидой, но всё исчезло в полыхнувшей злобе и ненависти.
— Если мне нельзя быть в ковене, то и ковена не будет! Ничего не будет! Не думай, что спаслась тогда в пожаре потому, что такая умелая! Нет! Просто досадная случайность. Шаман сам с ней разберется. И придет за тобой! И будет уже не двое! А больше! Намного больше! И во всем ты виновата! Ты! — с силой толкнув Марго в комнатный дверной проем, с воплем кинулась на Таис.
Рванув с силой нитки браслета, Таис швырнула рассыпающуюся горсть деревянных и каменных бусин в грудь Дарины. Легких, почти невесомых. Но они будто огненными искрами насквозь пробили, прожгли её
тонкое тело. Рухнувшая на пол Дарина забилась в конвульсиях. Рядом, громко чертыхаясь, пыталась выкарабкаться из глубокого кресла Марго, но узкая и длинная юбка-карандаш этому не способствовала.
«Досадная помеха… шаман разберётся с ней сам… — зудело в голове. —
Досадная помеха…» Таис перевела невидящий взгляд с Дарины на Марго, попросившей помощи и ахнула:
Саша!
***
Дина покрутилась перед огромным, почти в половину стены, зеркалом в ванной. Пригладила волосы. Поправила широкую тушевку, добавила сияющих теней на подвижное веко:
Ну, красотка же! Кокетливо поправила ворот короткого полосатого свитера и нахмурилась. Протерла ладонью внезапно запотевшее зеркало. Безрезультатно. Даже не так. От её прикосновения оно будто потемнело. Чернильным пятном густая тьма потекла от центра к краям, как стремительно растущая амеба.
— Мить, Ми-ить! — едва слышно позвала девушка, не в силах шевельнуться. Ей казалось, что из темного зеркала слышатся голоса, десятки, сотни голосов. — Ми-итенька…
Сквозь заполнившую зеркало целиком черноту проступило уродливое лицо. Не человеческое.
Истошный визг выбросил Саню из затянувшей было дремоты. Еще не продрав как следует глаза, он выскочил в коридор, за малым не сбив метнувшихся ему навстречу мелкого с подружкой, и шарахнулся обратно. Захлопнул дверь.
Мать твою! Полутуземец-полускелет развернул в его сторону будто бальзамированную мумифицированную голову в маске из звериного черепа и перьев. Такую узнаваемую. До озноба похожую на тень в горящей квартире.
Сердце бешено колотилось в груди. Окинул комнату взглядом: пятый этаж. Выход отрезан. Балкон. Балкон… с пожарной лестницей!
Пока Дина с остервенением закусила костяшки кулака, чтобы не кричать, Митя по взгляду брата понял, что тот задумал, сдернул с кровати одеяло и плед, схватил её за руку и потащил к балконному проему.
Никто не выбивал дверь, только всё пространство будто мигнуло, как бывало мигали лампочки при сбоях электричества, и перед Сашей появилось
оно.
— На балкон! — рявкнул и кинулся на тварь.
Или она кинулась на него.
Как были — в носках и домашнем, — Митя с Диной так и выскочили на мерзлый неостекленный балкон. Запнувшись о порог, в попытке устоять девушка едва не опрокинула башенку из обувных коробок. Ухватив подругу под локоть, Митя оттащил её в сторону, сдернул плетеный половик с люка, откинул железную дверь… и проем оказался пуст. Соседи срезали пожарную лестницу ради эстетики. И пол у себя зашили. Дальше не спуститься. Гады.
Из квартиры раздался грохот и звон битого стекла. За спиной испуганно ахнула Дина.
— Иди сюда, — Митя потянул ее к люку, командуя и помогая: — Садись. Да, на край, — скинул вниз одеяло, как раз под ноги. — Так. Держись!
Приняв упор, помог ей спуститься как можно ниже и отпустил. Дина прыгнула удачно, даже не упала.
— Скажи соседям полицию вызвать! — осмотрелся, нашел молоток, махнул рукой, чтоб отошла и бросил его тоже вниз. — Если никого нет — выбей окно в дом!
И захлопнул люк. Обернулся, через балконную дверь звуки почти не пробивались, и перед Митей будто развернулось немое кино, в котором брат, в домашних трениках, и жуткая полуголая человекоподобная тварь, одетая лишь в зелено-черную набедренную повязку до колен, массивные многослойные бусы на всю грудь с крупным клыком и маске из черепа и перьев, остервенело лупили друг друга. Будто оба людьми не были. Всё, что можно было сломать, было сломано. Всё, что можно было разбить, разбито. С рухнувшей полки по полу рассыпались диски и книги. Сквозь разбитое окно ветер раздувал оборванные жалюзи. Перевернутая мебель. Слегка сбитое дракой дыхание, рвавшееся паром из носа, и цепкий взгляд с прищуром, как у матерого хищника, делали из Сашки не молодого пожарного, а страшенное животное, не чувствовавшее урона. Или только так казалось?
Курящаяся черным тварь металась по комнате, то исчезая, то появляясь вновь уже в другом месте. Всё норовила ударить Саню своим кривым деревянным посохом. Попала. Дикая боль прожгла плечо, вышибая на мгновенье из реальности. «Ряженый» дернул головой, «мигнул» и оказался над ним, до боли сильно придавив конец посоха к ямке меж ключицами, будто стремясь пробить Сашу насквозь. Жуткая костяная маска с темными рябыми перьями оказалась так близко, что было слышно, как сиплое дыхание смешивается с утробным рокотом, пропитанным удовлетворением и злобой. Зрачки в желтых глазах превратились в узкие щелочки, выдавая эмоциональное возбуждение твари. И Саня смотрел в эти глаза будто в бездну. Даже не понимая ни единого слова, он
знал — тот пришел мстить. Мстить за убитого в пожаре сородича. В гаснущем сознании истерически билось: «Вставай, вставай, вставай. Мелкий один не справится».
К узловатым иссохшим пальцам с длинными, как у коршунов когтями, от Сашиной шеи потянулась белесая дымка. Всё тело вдруг закололо, словно тысячи каленых игл разом пробили кожу до самых костей, а жилы скрутило как спагетти в кастрюле и дернуло наружу. Саню гнуло дугой, заставляя мычать от боли.
— Оставь его! — пинком выбив балконную дверь, Митя швырнул в тварь увесистую коробку с зимними берцами брата. Но будто в пустоту. Тварь «мигнула» и исчезла. Но только, чтобы вновь возникнуть перед мальчишкой.
*
Разорвав юбку по шву, чтобы делать шире шаг, Марго помогала Таис заключить в круг начерченную на полу гематитом пентаграмму, пока та собирала разлетевшиеся в коридоре бусины. Красные, будто кровавые символы, составляли рунический круг, образуя ментальный портал. Маленькое зеркало легло в самый центр.
— Давай дождемся Платона, — с тревогой Марго смотрела, как Таис выкладывает бусины на зеркало. Но та лишь мотнула головой, попросила отойти, зажгла свечи. Уж у Дарины их было в достатке разных.
Единственное, что сейчас беспокоило Таис, чтобы Саша был там же, где и браслет. В остальном… война план покажет.
— Нет границ, нет преград, я хозяйка дорог. Сквозь зеркальный коридор я шагаю за порог.
Отражение в тёмном гематитовом зеркале полыхнуло кровавым.
*
Адреналин гнал по венам кровь с бешеной скоростью. Развернувшись, Саня схватил «туземца» за ногу и дернул на себя, не давая протянутой руке коснуться брата. Тварь рухнула, грохотнув как мешок с костями. Рывком перекатившись, Саша придавил коленом чахлую грудь и, вцепившись обеими руками в костяную маску, рванул на себя. Истошный вопль, будто с кого-то сдирали кожу живьем, ужасающим эхом прокатился по этажам.
Оцепенело Митя смотрел, как иссохшее лицо без носа и губ верещит под братом, судорожно скребёт когтями пол, царапает руки и грудь брата до крови. А тот бьет маской и кулаками наотмашь, превращая тело под собой в кровавое месиво.
— У нас, с*ка, всего пятнадцать квадратов! У нас, с*ка, не распрыгаешься!
«Посмотри на меня. — Будто ветром подуло. —
Посмотри на меня. Помоги мне». Митя пришел в себя и оглянулся по сторонам. Зеркальная поверхность двери шкафа-купе, на удивление уцелевшая, подернулась рябью, всколыхнулась, пошла волнами, всё темнее и темнее, пока не стала глубокого черного цвета.
Ведомый голосом-ветром Митя поднял с пола осколок и, не до конца понимая, что делает, резанул по ладони. Было больно, но где-то очень далеко и будто даже не ему.
Окровавленные пальцы уверенно выводили на дрожащем зеркале совершенно незнакомые и одновременно такие понятные символы:
«Внутреннее зло». «Омрачение». «Очернение». «Разрушение». «Пустота». Рунический круг замкнулся, и в самом центре его затлел огонек, прожигая в зеркале дыру, словно в бумаге. Из пропалины дыхнуло лютым холодом.
— Сашка! — громко окрикнул брата, призывая обернуться. Огромная дыра в зеркале стремительно разрасталась и уже почти касалась кровавых рун. — Сюда его!
Саня сгреб брыкающегося и шипящего «туземца» за шею как курёнка и поволок к зеркалу. В этот момент тварь извернулась и, сорвав с груди бусы, с ударной силой вогнала клык с них в солнечное сплетение своего врага и с победным рокотом сама провалилась в зеркальную зыбь, выпадая из ослабевших человеческих рук. Вскинув руку, Митя торопливо провел ладонью по символам, но те не стерлись, а пришли в движение, перевернулись и… погасли.
В посветлевшем зеркале вновь отражалась только комната. От боли перехватывало дыхание. Саня покачнулся, уткнулся лбом в зеркальную створку шкафа, неосознанно смял на груди в кулак рваную футболку. В глазах меркло и вновь светлело. В груди жгло, будто головешкой горящей ткнули. Митя перевел на брата полуосознанный взгляд, потянулся к нему:
так расцарапан! Надо перевязать!
— Тихо, мелкий. Тихо. В норме. Я в норме. Ты как? — Саня шумно дышал сквозь зубы. Голову сильно кружило и сосредоточить взгляд не получалось. И все же он развернул к себе Митькину порезанную ладонь нахмурился. Нехорошо.
В дверь звонили и колотили соседи. А может, менты… Да, вон кричат, требуют открыть — полиция.
Потрепал мелкого по макушке, тяжело оттолкнулся от зеркала рукой и побрел к двери открывать: полиция же ж. Знать бы еще, что им сказать…
***
Утро только-только разлило своё золото по верхушкам тополей, а воздух уже дрожал будущей полуденной жарой, пропитанный горечью поздней сирени и медовой сладостью белой акации.
— Митька, выходи! — теряя терпение, Саня стукнул в дверь туалета. — Выходи, подлый трус!
— Ох, грехи мои тяжкие, — с нарочито громким страданием вздохнула Таис, выглядывая из кухни. Протянула руку и, ухватив Сашу за шиворот, потянула к себе. — Оставь парня в покое.
— Он уже полчаса там сидит! — Саня забрал у нее лопатку и ловко перевернул яйца на сковородке.
— Волнуется, — Таис окинула взглядом стол: тосты, сыр, творог, ветчина. За спиной подала сигнал кофеварка.
— Я тоже! — специально в коридор выкрикнул Саша. — Но в туалете по полчаса не сижу! Как-то терплю.
— Вот именно поэтому у тебя такой характер! — донеслось насмешливое фырканье из-за двери.
Саня на секунду аж поперхнулся и машинально потер себе грудь. Спрятав улыбку, Таис обернулась к нему и уже нахмурилась всерьез. После того, как шаман исчез, клык, которым он ударил Сашу — тоже, даже раны не осталось, только метка, похожая на чернильную кляксу. За прошедшие годы метка дотянулась кривыми лучами от солнечного сплетения почти до плеч. Как они пережили это время? Сложно. Очень. Особенно начало. Саню мучили видения, больше похожие на кошмары, и фантомные боли в груди. Первое, что они сделали — обратились к врачам, но те только развели руками, мол, уникальная пигментация кожи, абсолютно безопасная, но лучше раз в год наблюдаться у дерматолога. В один из приемов дерматолог задумчиво посмотрела на Сашу и посоветовала поискать «бабушку» (но, разумеется, предупредив, что она ему
этого не говорила) Тот вежливо поблагодарил и засим завершил хождения по больницам.
Вот тогда Таис и привела Сашу в ковен. Марго на «бабушку» не обиделась, только вскинула бровь и деловито попросила раздеться. Впрочем, к этому времени Саня и сам
знал, что за подарок оставил ему темный шаман. Понимая, что сдохнет, он «инфицировал» собой Сашу, превратив его в «маяк» для своих сородичей, своеобразную путеводную звезду. Забирая его жизнь, она должна была сиять всё ярче.
— То есть я приведу их сюда, — отчетливо проговаривая каждое слово, Саша внимательно рассматривал маскароны на антикварном буфете Платона, — и сдохну. А их будет не двое. Их там как блох на бродячей собаке. Я видел.
В возникшей тишине, Саша вдруг шагнул к буфету и присел перед звериными ликами на корточки, легко коснулся морды пальцами.
— Классно сделали! — перевел восхищенный взгляд на Платона.
— Ты знаешь,
кто это? — зеркальщик и сам не понял, зачем спросил именно «кто».
— Ты знаешь, где «они»? — ответил вопросом на вопрос Саша и поднялся на ноги.
— Они мертвы.
Сожаление в голосе зеркальщика было столь сильным, что Саня на мгновение завис, а после неопределенно пожал плечами и обернулся к Таис, решившись довериться ведьмам. Теоретических знаний у Марго оказалось не больше, чем у врачей, зато практический опыт — в разы богаче. Избавиться от метки полностью оказалось невозможно, но приглушить её воздействие — да. Постепенно кошмары отступили, а вместе с ними непроходящая усталость.
Красная мазда припарковалась недалеко от школы, площадь перед которой уже была полна выпускниками. То и дело в небо улетали неловко упущенные разноцветные шары. То там, то тут слышалось «давай еще раз». Девчонки позировали у цветущих кустов, парням было плевать на фон, был бы репей — тоже подошел бы.
— Повернись чуток, — Таис перекинула через Митино плечо лиловую ленту с надписью и сколола концы булавкой. Полюбовалась и подытожила. — Красавчик.
К началу торжественного построения на последний звонок подъехали Платон с Марго. Ещё чуть позже — Шматко и Злобин с парнями. На вручении аттестата со словами «вот и вырос мелкий шкет» Злобин так расчувствовался, что Димон с Костяном сделали пару шагов в сторону и приняли вид незнакомцев. Бремя утешения легло на плечи Шматко и Платона, протянувшего пожарному батистовый платок.
Глубоко затягиваясь сигаретой, Саня смотрел, как в компании одноклассников Митька едва ли не вприпрыжку спускался по ступеням школьного крыльца. В грудине ныло, будто кто-то дергал за натянутые до предела струны.
— Как воробушки, — усмехнулся Злобин и прикурил от Саниной сигареты. Похлопал на прощание по плечу. — До вечера.
Ждать мелкого смысла не было, разве что аттестат забрать, чтоб не потерял. А так… сейчас они всей параллелью в парк, а уже вечером — в снятый за городом коттедж, встречать рассвет. Выбросив окурок в урну, он крепко обнял подошедшего брата. Тот в ответ обнял его еще крепче.
— Домой не позже четырех, иначе добраться не успеете. В принципе, если что Дима вас и раньше забрать может. Но не позже!
Митька кивнул в ответ.
— Береги себя и Таис! — голос дрогнул, став совсем мальчишеским. — Я буду ждать звонка.
— И Дине скажи, чтобы не опаздывала! — не меняя интонации продолжил поучать Саня.
Митька махнул рукой, что понял, и поспешил догонять ребят.
Откинувшись на подголовник, Саша смотрел в никуда.
— Сань, — Таис накрыла ладонью его руку, успокаивая. — Марго сама выбирала этот коттедж, всё проверили на десять раз, поставили защиту. Там не то что шаманы — свои не найдут, если не знают, где он. К тому же Дима с Аней рядом домик сняли, чтобы приглядывать. Если что случится — узнаем сразу. Но ничего не случится.
Если, если, если… Саня глубоко вдохнул, медленно выдохнул, мотнул головой и завел двигатель.
— Твои и мои готовы, — Таис протянула руку и ласково погладила его по щеке. Щетина колко шоркнула по пальцам. — Мы готовились к этому почти четыре года. Митя в этом рос, он всё прекрасно понимает.
Именно это и тревожило — лишь бы мелкий геройски не сунулся в пекло в самый неподходящий момент, как это постоянно в фильмах мусолят для придания трагизма. Он ему так и сказал: «Заруби себе на носу: вылезешь — башку оторву своими руками!» Но поганец только глаза распахнул в театральном ужасе. Впрочем… К черту трагизм! Саня перехватил девичью ладонь, звонко чмокнул в серединку.
—
Они так долго просились в гости, не будем разочаровывать народ. Давай встретим
их с огоньком.
Красная мазда вырулила с парковки и ловко нырнула в автомобильный поток.
