Глава 8.
«Устами пьяницы глаголет истина»
От Леви.
— Амелия, — говорит темноволосый, пытаясь заполнить ту тишину, казалось бы даже пустоту, что образовалась между ними. — Я виноват перед тобой, — зачем-то добавил он, прекрасно понимая, что это ясно им обоим. Тело в руках уже не дрожало, но все ещё плаксиво утирало слезы, задевая своими вздохами сердце мужчины, который, казалось бы, чувствует горечь каждой пролитой из-за него слезы. Сердце и впрямь обливалось кровью, а в животе капитана образовался непонятный комок. Ему хотелось его очистить. И свою душу тоже. Леви понимал, что поступил несправедливо по отношению к Амелии. Знал это ещё в самом начале и как и то, что теперь у неё есть все причины для того, чтобы ненавидеть его. Однако Леви решил — пусть. Пусть будет так и, возможно, она даже вычеркнет его из своей жизни ввиду ужасного поступка. Но эта мысль саднила душу. Мужчина думал, переживал и боялся того, что однажды в её голове возникнет его образ и то, как подло он с ней поступил. Быть может, это произойдет в нужный момент и убережет её от опрометчивого поступка, быть может — нет. Возможно, Амелия просто будет сидеть где-то в безопасности и внезапно вспомнит то, как распутно и мерзко он касался тех мест, которых не должен был. Вспомнит руки, что грубо ласкали её тело, сжимая ягодицы. Вспомнит язык, что властвовал внутри её рта, наводя там свои порядки. Вспомнит взгляд, слова, голос, бедра и все, что с этим было связано. Вспомнит его. Но Леви никогда не пожалеет. После того смеха, который, кажется, был искренним, девушка начала плакать вновь. Без истерик или же ругательств. Без громкого плача и кулаков. Казалось, даже без обиды, но с явным напряжением. Плакала тихо и надрывно, задыхаясь в страхе от того, что могло произойти. Леви же слушал каждый всхлип. И называл себя уродом. Амелия могла поверить в то, что он так поступит, ведь Аккерман, именуемый самим собой бездушной скотиной с этих пор, откровенно прижимался к ней всем, чем только можно. Касался интимных мест своими, чувствуя дрожь хрупкого тела, что оказалось в ловушке его рук. Увидел зарождение страха и потерю надежды в омуте зеленых, как летняя листва, глаз сквозь тонкую пелену слез, когда плотно прижимался бедрами к её промежности. Но даже тогда Леви не смог увидеть там одного — веры в то, что он уже совершил это. — Потому что Вы не такой человек. В тот самый момент, когда зеленые глаза юной девы наполнились солью, он понял, что она и впрямь испугалась. Поверила в возможность совершения им грязного поступка тогда, но в них не было веры в то, что он мог сделать это в самый уязвимый для неё момент. И Леви не знает почему. Помнит лишь попытки подчиненной оправдать его же слова и тихий шепот, опаливший ушко: — Хороший… Тогда над ним прогремела молния. Его ладонь невесомо прошлась по волосам в попытке успокоить девушку, что до сих пор утирала слезы тыльной стороной ладони, и своё сердце, которое сжалось ещё сильнее, как только в воспоминаниях отобразился шепот подчиненной. Надрывный всхлип заставил его плотно стиснуть челюсть. Аккерман даже не понял, почему она кинулась ему на шею после разговора и каким образом сумела разрешить притронуться к ней. Возможно, она сделала это на эмоциях? Он не раздумывал над этим долго. Страх того, что Амелия вот-вот оттолкнёт его, вытеснил все мысли, и Леви мог только чувствовать. И чувствовал он себя отвратительно. Каждый всхлип вызывал боль, резал по коже острием, но Леви даже не смел попросить её «не реветь», как в ночь перед слушанием. Понимал, что не имеет права на столь эгоистичную просьбу, ведь девушке, которая только что пережила мощное давление, нужно было выплакаться. Забавно, но в тот раз он так злобно отзывался в мыслях о тех, кто оказал на неё давление ввиду утери карт. А теперь сам встал на их место. Ему не впервой быть свидетелем её слёз и даже больше — однажды он стал их причиной. Причинил физическую боль, отдавив запястья, и потом долго ругал себя за потерю контроля. Сейчас ситуация была совершенно иной и его чувства тоже. Он все контролировал и поступил так нарочно. Ранил глубоко, сыграв на чувствах невинной девушки. — Прости… Внезапно, девушка ощутимо прошлась кончиком носа вверх, оставляя мокрую полосу вслед за собой, и, уложив руки на грудь капитана, легонько оттолкнула его от себя. Леви тут же убрал руки, ожидая, что, раз она пришла в себя, то вот-вот накричит на него и убежит. Это было обоснованно, но Амелия поступила иначе: понурила голову вниз и принялась судорожно тереть глазницы кулаками. Взгляд серо-синих глаз прошелся вниз вдоль щек, на которых виднелись влажные дорожки уже пролитых слез, что шли к подбородку. Она коротко кивнула головой, а с уст её слетело горькое и осипшее: — Ладно… И Леви ясно уловил разницу между этим словом и обыденным «хорошо», что его руки невольно сжались в кулаки. Подчиненная, выдав иную интерпретацию ответа, казалось, хотела ясно дать ему знать одно — да, я тебя прощаю. Потому что вынуждена это сделать. Не ясно почему, но она заставляет себя поступить именно так. Имеет ли он право спросить об этом? Нет. Кажется, в отношении неё у него не осталось каких-либо прав более. Да и вообще — были ли они? Имел ли он право вообще вмешиваться в её жизнь и поучать, да ещё и таким методом? Ответ очевиден. — Ты хочешь… Уйти или остаться? Леви запнулся в нерешительности. Глупая деталь в постройке вопроса казалась ему чем-то важным. Тем, что может подтолкнуть девушку к определенному ответу, среди которых он приветствовал второй. — …остаться? Девушка всё же поднимает на него взгляд темно-зеленых глаз. Опухших от горючей соли, уставших от него. На слипшихся из-за влаги ресницах виднеются пару слезинок, которые она смахивает небрежным жестом пальцев в сторону. Ему кажется, что он слышит этот звонкий звук, напоминающий постукивание капель дождя о щебневый асфальт, как тогда, в Митре. Также Леви замечает, как девушка ненароком вздрагивает, пересекаясь с ним взглядом, и отводит глаза в сторону. Ей неприятно на него смотреть? — Я немного… При виде обеспокоенной девушки, которая взволнованно пыталась подобрать слова для дальнейшего ответа, перед глазами Аккермана возникает совершенно другой образ или же сторона подчиненной, которая раскрылась перед ним вчера под действием алкоголя — открытой, чересчур болтливой, весьма откровенной. И капризной. И прежде чем Леви слышит ответ перед его глазами проносятся события минувшего вечера, который изначально был обречен на провал.Воспоминания Леви.
— Очкастая, черт бы тебя побрал, — шипит темноволосый, сжимая край двери в гневной хватке правой руки. Его голос тут же привлекает внимание двух развеселых дам, на лицах которых пропадает тень небывалой радости. Её вытесняет удивление и испуг, когда он, учащенно дыша, кидает угрюмый взгляд в сторону подчиненной, что беззаботно лежит распластавшись лицом на поверхности стола, точно звезда на дне океана. Вернув взгляд к страшим, Леви цедит: — Какого хера? Другого слова не находится. Он даже не пытается сменить мат, скрыть злобу и утаить то, что намеревается сделать с двумя дамами, которые мигом переглядываются между собой. Кажется, они уже придумали, как спасти свои задницы от расправы сильнейшего воина человечества, который даже не пытается скрыть негодования по поводу случившегося, но собирается выслушать объяснения. И уж потом прибить их. — Леви, — тут же говорит Ханджи, стараясь незаметно утаить за спиной одну из бутылок спиртного. — А что ты здесь делаешь? Он фыркает, провожая взглядом стеклянный сосуд, и когда тот скрывается позади спины лейтенанта, желая припомнить двум барышням утренний визит, произносит: — Хотел пожелать хорошего вечера, — а затем, приняв серьезный вид, говорит. — Ты почти обрушила потолок мне на голову. Что за фигню вы здесь устроили? Фигня — это мягко сказано, но он решает немного сбавить обороты, ведь в обратном случае, поддавшись гневу, мужчина может потерять над собой контроль и ляпнуть что-то лишнее, как сегодня утром. Все трое сидели на полу у чайного столика Зое, на поверхности которого лежали три пустые рюмки и две стеклянные бутылки алкоголя. Одна из них уже была полностью опустошена, вторая наполовину, а третья до сих пор припрятана за спиной Зое, что продолжала нелепо улыбаться, словно ничего такого из ряда вон выходящего не произошло. Она и правда думает, что он не заметил? Как бы то ни было, Леви решил закрыть глаза на этот момент, дабы не затягивать с диалогом и поскорее узнать ответы на интересующие вопросы, главной среди которых был: На кой черт она споила его Титана? — А мы! — будто бы прочитав его мысли, громко восклицает брюнетка, вскакивая с места. Это было глупо и опрометчиво, ведь в следующую секунду крик спровоцировал приступ головной боли и она, шипя, потянула руки к вискам. — Голова… — Я тебе её сейчас оторву! — рявкнул темноволосый мужчина не в силах сдерживать гнева более. — И не только её. Хотя, он особо и не пытался. Зое, заслышав новый крик, ухватилась за голову двумя руками и застонала, обессиленно рухнув на свой диванчик, который находился позади неё. Вторая женщина продолжила сидеть на полу смирно. Так тихо и неподвижно, словно пожелала слиться воедино с неодушевленными предметами кабинета в попытке отогнать от себя внимание и гнев капитана элитного отряда. Но это было глупо, потому что в данной ситуации Аккерман злился даже на прозрачные рюмки, что лежали неподалеку от головы подчиненной, в которой, по всей видимости, тоже было одно — пустота. На кой черт она нажралась? В отличие от остальных, девушка, свесив руки на колени, почти лежала на столе лицом вниз: смиренно и неподвижно. Она была единственным человеком, который не заметил прихода Леви, и тогда он подумал, что она заснула. — Налейте мне… ещё. Или нет. — С тебя хватит, — отчеканил Аккерман, прикрывая дверь за собой. — Можем выпить за, — протяжное мычание срывается с её уст, подобно детскому лепету, — меня. Она оглохла? Сначала Леви так и подумал, но вспомнив, что за короткий, но весьма громкий разговор, Смит не вставила ни одного слова, понял, что не прав. До неё всё же долетали реплики переговоров между старшими, но проанализировать голоса и смысл сказанного девушка не могла. Видимо, находилась в некой прострации. Она говорила обрывками неуместных фраз и мычала что-то нечленораздельное себе под нос, пока Леви, настигая её, думал. И даже не о том, как бы прикончить парочку пьяниц, проводящих опыты над его магнитом для проблем. Не только об этом. Леви раздумывал над тем, как бы дотащить эту бестолочь до своего кабинета без лишнего шуму и внимания, ведь отбой был оглашен только для кадетов. Офицеры ещё бодрствовали, а для старших чинов временных ограничений не было. Доказательством тому были две надравшиеся в хлам дамы, среди которых с какого-то черта затесался зеленоглазый Титан по имени Амелия Смит, на которой, по всей видимости, решили провести опыт по спаиванию врагов человечества. Благие цели, черт бы их побрал. — Марго, скажи на милость, — стремительно проникая внутрь, скрипя половицами под натиском своих ботинок, начал Леви. Его не волновало, что все в помещении было разуты, ведь здесь всё равно было грязно. — Что здесь происходит? Поняв, что её план накрылся медным тазом, и у неё не получилось вписаться в интерьер кабинета, женщина повернула голову в его сторону. И при пересечении взглядов, осторожно заговорила: — Мы решили, — сглотнув, договорила, — выпить. Даже не смотря на глупость ответа, она была не так уж и пьяна, как её подружка, что до сих пор массировала виски, пытаясь совладать с головной болью. Знала бы она, что это только начало. — А я, блять, не заметил, — съязвил Аккерман, подходя к столу. — Ладно, вы, — ткнув пальцем в кадета, процедил, — но что здесь делает она? В этот раз ему ответила Зое. — Решила выпить с нами. Леви шутки не оценил. Взгляд серо-синих глаз тут же метнулся в сторону женщины, что с трудом взяла себя в руки после неожиданного визита и последующего за ним возгласа капитана, который хотел было закричать вновь, выпалив всю свою злобу в искусной матерщине. Но сдержался, ведь сейчас нужно было разобраться в случившемся. Выбить из них правду. А потом и дурь. — Или вы решили её споить? — фыркнул темноволосый мужчина, присаживаясь на корточки сбоку от подчиненной, и для начала, раз уж она не спит, решил просто позвать её. Тише обычного, почти шепотом, чтобы не спровоцировать приступ головной боли. — Смит? В самый последний момент Леви успел опомниться и обратился как полагается к старшему — по фамилии. Он даже не заметил, что за время их общения называть её по имени стало чем-то привычным и правильным для него. Товарищи же могли напридумывать себе что-то лишнее, и мужчина был рад тому, что успел среагировать быстро. Но… Подчиненная никак не отреагировала. Продолжила мычать что-то непонятное сквозь зубы и повела плечом, пытаясь скинуть с себя руку. По всей видимости, фантомную, ведь Леви её не трогал. Он сидел на корточках возле неё, свесив руки вниз, и угрюмо глядел в затылок, желая прожечь там дыру. Хотелось отвесить ей смачный подзатыльник, но капитан сдержался. Сделает это потом. — Хочу ещё… водки. Или сейчас. Блондинка, оповестив о своем желании, потянула руки к рюмке, но Леви мигом, смекнув что к чему, опередил её. На самом дне виднелась прозрачная жидкость, и он, ухватив стеклянный сосуд в руки, поднес его к носу, отчего мигом поморщился. «Ужас», — проносится в его голове, ведь у Леви даже язык не повернулся бы назвать это алкоголем. Чистый спирт. — Тц, — цокнув языком, он с глухим стуком отложил стакан подальше от девушки, которая все ещё пыталась отыскать свою добычу, точно Титан человека, и, устремив взгляд в двух старших, сказал. — Ещё и такой редкостной дрянью напоили. Ханджи, что была весьма хороша в тактике ведения переговоров, разумеется, выдала самый что ни на есть опрометчивый ответ. — В следующий раз… — Никакого следующего раза не будет, — отчеканил Леви, устремляя угрюмый взгляд на Зое. — Я тебе шею сверну, если ты выкинешь подобную херню снова. Он не спрашивал, поняла она или нет. Выражение лица и её реакция говорили сами за себя. Женщина, выставив руки вперед, нелепо улыбнулась. Затем она активно закивала головой, выдавая четкий ответ: — Поняла. Леви ещё пару мгновений удерживал зрительный контакт между ними, надеясь донести до Зое всё то, что не смел выражать вслух в присутствии своей светловолосой проблемы, которая все ещё никак не реагировала на его реплики и присутствие. Но даже если девушка не могла распознать смысл фраз, его крик мог её спугнуть. — Если она отравится, вам обеим не поздоровится, — предупредил темноволосый мужчина, возвращая взгляд к девушке. — Может тогда вы наконец начнете думать, прежде чем делать. Серо-синие глаза не могли разглядеть лик светловолосой беды Леви, свалившейся ему на голову, но бегло пробежались сканирующим взглядом по её внешнему виду в целом, отыскивая ответ на один из интересующих его вопросов. «До ужина» Армейская форма давала ясно знать одно — её отловили, подобно Титану, сразу после тренировки по технике пространственного маневрирования, завершающей учебный день. Терракотового цвета куртка, пока что без вшитой эмблемы, была откинута в сторону. Рукава хлопковой рубашки оказались заправлены по локоть, словно она собиралась не пить, а дрова рубить. Гребаный Титан. Будто бы почувствовав на себе его взгляд или же заслышав мысли вновь, Амелия внезапно повернула голову вправо, тем самым открывая вид на профиль своего лица, и капитан, откинув былое занятие, мигом зацепился глазами за лик девушки. Первое что бросилось в глаза — её щеки снова горели. Не только они, но и нос окрасился в яркий оттенок масака. Это встревожило, и он, чтобы откинуть предположение, невесомо накрыл её лоб тыльной стороной ладони. Холодная. Это было нормальным для неё явлением. Особенность организма, которая не раз была отмечена им ранее, но повод для волнения все же был — девушка дышала через рот и делала это весьма активно. Мужчина сразу понял, что ей душно. Этому поспособствовал не только будоражащий напиток, который обладал свойством возникновения ложного тепла, разливающегося по телу, но и обстановка помещения, в котором окна оказались закрыты наглухо. Ни одна из дам не догадалась до того, чтобы раскрыть створки и впустить в кабинет поток живительного воздуха, который мог бы внести хоть какую-то свежесть в комнату и в их головы. Хотя, может быть это было сделано специально. С целью получить больший эффект от действия спиртного напитка. И получить ещё больше люлей от Леви. — Могли хотя бы окна открыть. Здесь дышать нечем, — недовольно протянул темноволосый, оглаживая большим пальцем верхнюю часть носовой пластины, отчего девушка забавно поморщилась, бормоча что-то гневное себе под нос. Так тихо, что даже он, находясь так близко, не услышал этого. Леви, заслышав слово «изверг», не сумел сдержать усмешки, которую мигом постарался подавить, вспомнив, что они не наедине, и сказал. — Ей душно. Он мигом потянул руки к пуговицам её рубашки, намереваясь облегчить доступ к кислороду. Амелия никак на это не отреагировала. Не попыталась даже скинуть его руки или же противостоять словесно. Так сильно она была пьяна. Так сильно это разозлило. Подавив это чувство в себе, Леви вернул руку на прежнее место и аккуратно провёл ею вдоль линии лба девушки, откидывая белесую прядку у лица, которая все время нелепо, но в то же время мило выделялась из общей массы волос, напоминая подобие челки. Остановив руку у макушки, он снова попытался привлечь её внимание: — Смит, — наблюдая за тем, как белесая прядка волос возвращается на свое привычное место, отчего светлые брови девушки сводятся к переносице, Леви продолжил. — Ты меня слышишь? Подчиненная опять не отреагировала. Возможно, на самом деле не слышала его попыток достучаться до неё, может упорно игнорировала их, но знать это Леви было не дано. Он и не пытался, ведь даже трезвая голова этой несносной девчонки была для него сродни потемкам. Аккерман просто знал, что временами в её сознании заводится механическая мартышка с двумя ударными тарелками. Под действием механизма они сталкиваются, производя характерный звон, и она творит всякую хрень. Например, сбегает в Подземный город. Или же напивается в щи. — Амелия? Шепотом он все же решил позвать её по имени в надежде, что две дамы этого не заслышат, но они, как назло, притихли. Мужчина чувствовал их пристальный взгляд и излишнее внимание, отчего ему, черт бы их всех побрал, стало не по себе. Так неловко, словно он в их присутствии не по имени обратился, а начал флиртовать, как вшивый шкет. Однако, это сработало. — Ч… то? Блондинка, что уже на протяжении пары минут издавала непонятные звуки, внезапно выдала вполне сносный и понятный ответ. Точнее вопрос, но даже это вызвало облегчение в груди капитана, который на протяжении пары минут переживал о её самочувствии, почему и пытался добиться какой-либо реакции. Леви даже удивился, словно с ним заговорил настоящий Титан. — Как ты себя чувствуешь? — сперва спросил он, отмечая небольшие круги под глазами, которых ранее не было. — Мне… хорошо. Ответ звучал нелепо, но подходил для исполнения более упрощенной версии плана по тайному проведению этой девушки в кабинет капитана. Тайному для всех, но не для двух старших, одна из которых внезапно решила заговорить: — Вот видишь, Леви? — с улыбкой и весьма бодро заговорила Ханджи, привлекая его внимание. — Ей хорошо, а устами пьяницы истина глаголет. Мужчина метнул строгий взгляд в товарища, призывая к молчанию и завидев необходимый результат, вернул его к подчиненной, намереваясь продолжить разговор. Но фразу запомнил. — Встать сможешь? Девушка ответила вновь. В этот раз более детально, забавляя капитана пьяной манерой речи. — Я могу, — монотонно сказала блондинка, растягивая слоги и затем, шмыгнув носом, добавила. — Могу даже ходить. Леви усмехнулся. — Это радует, — и, окольцовывая девушку сзади за плечи, сказал. — Вставай тогда. Нам нужно идти. Внезапно девушка резво мотнула головой в сторону, упираясь лицом в деревянную поверхность столика вновь, и, замычав, сказала: — Никуда я с тобой не, — с её уст сорвался звонкий «ик», когда она продолжила, — не пойду. Леви изумленно вскинул брови, когда понял, что она его даже не узнала. Данная реакция снова разозлила, ведь в таком состоянии девушка могла попасть в чужие руки. В плохие руки. И раз уж не узнала его, то любого другого человека, будь то друг или незнакомец, тоже не прознала бы. Не смогла бы понять истинных намерений человека и даже если бы сумела это сделать — не смогла бы оказать должного сопротивления. Да даже не должного — просто сопротивления. — Это ещё почему, позволь узнать? Дура. Леви так хотел добавить это слово в свой вопрос, но сдержался, ведь понимал, что браниться с ней в таком состоянии не стоит. Это не повлечет вслед за собой ни реакции, ни должного результата. Лишь отпугнет и создаст преграду для дальнейшего контакта. — Я при исполнении приказа. Из её уст впервые за время диалога вырвался четкий ответ без расстановок и запинок, подобный звонкому отклику солдата на поле боя. Девушка сказала это так важно и уверенно, будто бы и впрямь выполняла важное поручение, при успешном завершении которого был предвиден благоприятный исход решающей битвы. Но заплетающийся язык и монотонность речи отметали всю важность сказанного, возвращая Леви в реальность, где есть он, злой и взволнованный капитан; две женщины, пьяные и глупые старшие; и несносная девчонка, которая, как оказалось, при исполнении приказа. Выполняет, видите ли, важное поручение. Деловое отродье. — Приказа? — заинтересованно спросил Леви, когда девушка, оживившись, сумела отнять голову от стола. Правда, в следующую секунду она тут же оказалась запрокинута кверху и подчиненная, жмурясь, принялась укладывать голову на его плечо. — Мне велено пить и, — умостившись на плече поудобнее, договаривает, — отгадывать загадки. На этих словах Леви, устремив злобный взгляд на женщин, говорит: — Интересно, — в его голосе проскальзывают явные нотки угрозы, когда он спрашивает. — Чей же это был приказ? В его вопросе не было вопроса. Чистый интерес и непокрытая угроза, разумеется, были замечены двумя подружками, которые мигом переглянулись между собой. Леви иногда поражало их умение вести безмолвные переговоры, но в такие моменты он просто вспоминал, что у них один мозг на двоих. Точнее на троих и тогда ему даже стало интересно: Эрвин услышал их мысли? Наверное, даже не смотря на то, что он находился в Стохесе — да. Но тем было хуже для них, ведь отец девочки наверняка не приветствует инициативы по спаиванию его ребенка. И прежде чем он услышал ответ своей светловолосой проблемы… — Она пьяна! — У неё горячка! Раздался оглушительный крик двух дам, который, казалось, пронзил своей громогласностью не только стены помещения и Разведки в целом, но и те, что защищали человечество от нападения Титанов. Что уж говорить про уши Леви и Амелии? Мужчина просто нахмурился, девушка же, будучи пьяной, отреагировала более явно — мигом поднесла руку к голове и зажмурилась, прижимаясь к груди капитана ещё сильнее. — Ох, — пошептала она, сжимая меж тонких пальцев белокурые пряди у лица, что успели выбиться из общей массы волос, собранных в высокий хвост, — трещит… Леви, позабыв о том, что они находятся не наедине, накрыл правое ухо девушки ладонью, тем самым, вжимая левое в свою грудь. Видя то, как девушка жмурится, пытаясь совладать с болевыми ощущениями, он поднял угрюмый взгляд к старшим, шипя: — Какого черта вы разорались? — как можно тише произнес он, и, поняв, что на самом деле здесь опасно находиться, не дожидаясь ответа товарищей, вернул взгляд к подчиненной. Убрал руку с уха, предварительно проведя рукой по голове, а затем адресовал уже ей. — Вставай, ты идешь со мной. — Но мы же, — заслышав приглушенный голос подчиненной, выражающий явное отрицание, Леви задержался в таком положении на мгновение, когда она продолжила, — ещё не выпили за моего отца. Леви недовольно цокнул языком. — Выпила ты за него, дура, — девушка шумно втянула воздух через ноздри, привлекая тем самым внимание капитана к своему носу, кончик которого был окрашен в ярко-малиновый цвет. — И вместо него тоже. Не давая девушке возразить более, он утягивает подчиненную наверх, удерживая за плечи. Но она, как оказалось, не то чтобы ходить — даже устоять в вертикально положении не может. Лживое отродье. В момент, когда блондинка чуть было не грохнулась обратно, Леви успевает быстро подхватить её за локти и плавно опускается вместе с ней. Но Смит всё же шмякается задницей об тоненький ковер, который никак не смягчает для неё падения. И нахер он тогда нужен? — Ты даже встать не можешь, — устало констатировал Леви, прикрывая глаза в раздумьях, как поступить дальше. — А говорила иначе, выдумщица. — Я не выдумщица, — мотая головой из стороны в сторону говорит она, привлекая его внимание вновь. — Просто самоуверенная. Леви фыркнул. — Знаю я твое «просто». На этих словах блондинка попыталась разлепить веки. С трудом, пусть и не с первой попытки, но она смогла это сделать и мигом запрокинула голову вверх, встречаясь взглядом с Леви. Затуманенный взгляд темно-зеленых глаз перескочил с одной глазницы на другую, и девушка нахмурилась. Узнала? Леви смолк, откладывая идею выволочь её отсюда насильно на потом. Ожидал слов подчиненной в надежде, что теперь она послушно поплетется следом, и ему не придется тащить ее пьяную тушу до своего кабинета на руках. В таком случае риск попасться кому-нибудь на глаза был снижен к минимуму, да и вести её за собой легче, нежели нести на себе. — А ты… Девушка не заставила себя долго ждать. Внезапно накрыла ладонью его щеку, нежно оглаживая скулу большим пальцем, отчего до ушей капитана донесся восторженный вздох Ханджи, которая напомнила ему о присутствии наглых зрителей. Но ему было не до них. Цепкий взгляд зеленых глаз и это прикосновение заставило биение его сердца ускориться. В груди эхом разносился ритм галопа, словно мужчина мчался на быстрой лошади не менее пары часов, но потом… — …похож на капитана Леви. Мужчина замирает. — Но он красивее. Две женщины, все еще наблюдающие за ними неподалеку, начинают тихонько посмеиваться, а Леви удивлено вскидывает брови, не понимая, как ему это воспринимать. — Это комплимент? Девушка же просто начинает ржать. Внезапно, так продолжительно и несвойственно громко для неё, что капитан, ошеломленный, замирает на месте. Он молчит, всерьез ожидая ответа на свой вопрос. Его интересует, что это за реакция такая на простой вопрос. Кажется, небольшой диалог и прикосновение все же сумели её растормошить, ведь Амелия становится слишком болтливой и, не заставляя себя ждать, отвечает: — Похвала. Леви закатывает глаза в тот момент, когда подчиненная, точно проведя аналогию с его недавней попыткой сделать ей комплимент, продолжает смеяться уже более тихо. — Отродье, — шепчет он, вбирая воздух через нос, чтобы успокоить биение сердца от недавнего контакта девичей ладони с его щекой. И на выдохе, говорит. — Вставай уже. — Я не хочу. И она снова не согласна, черт бы её побрал. — Захоти, — тут же говорит Леви, хмурясь. — Ну не-е-ет. Девушка внезапно коротко хнычет, точно младенец, которому не угодили со вкусом фруктового пюре. Небрежно замахивается ладонью, намереваясь отвесить ему оплеуху. Леви же вскидывает брови вновь, ведь пощечина эта изначально показалась ему весьма странной — медленной и плавной. Словно в замедленной съемке. Блондинка, коротко замахнувшись, просто легонько хлопнула его по гладко-выбритой щеке и заскулила: — У-у-уйди блин, — ведя рукой вниз, по изгибу его шеи, — или останься и, — она цепляется за край его футболки, договаривая, — выпей с нами. Предложив ему одно из двух, она шмыгает носом, пока капитан учащенно дышит, пытаясь утихомирить гнев и негодование при виде такой беспомощности и уязвимости с её стороны, что вырисовывает в его голове не самый лучший исход в случае повторения такой ситуации. Как бы она сопротивлялась, если бы на его место был настоящий насильник? Кинула бы в него палкой, блять? Поняв, что у него нихера не получается, Леви гневно выплевывает череду слов: — Подними. Свой. Зад. — Не-а. — Сейчас же. — Не пойду. — Пойдешь, как миленькая. — Ты меня не заставишь, блин. — Я заставлю. — Но я не хочу. — Заставлю захотеть. — Я буду кричать. Леви стискивает зубы поплотнее и сводит темные брови к переносице, когда понимает, что в этот раз ему не одержать победы в словесной перепалке, в которой она, быстро вернувшись в реальность с явным помутнением рассудка, никак не хочет выходить с ним на контакт. Мужчина даже успевает мысленно обругать самого себя, ведь ему следовало избрать более простой путь в самом начале. Просто вырубить её. Даже не смотря на то, что она об этом, по всей видимости, даже не вспомнит, Леви не мог так поступить. Ему изначально следовало не выводить её на диалог. Спокойно и без лишней болтовни донести её до своего кабинета, чтобы девушка продолжила витать в своем мирке, и уж потом провести беседу. — Ты… эй, как там тебя… Леви почти теряет самообладание. Шумно дыша, он понимает, что наряду с тем есть риск, что Смит в таком состоянии начнет буянить по дороге, тем самым привлекая внимание к ним двоим. Тогда беды не миновать. Ей уж точно. — …выпьешь с нами, да? На секунду Леви хочется и правда кинуть её здесь — пусть пожинает плоды своего опрометчивого поступка сама. Раз без труда сумела выпить столько пойла и желает остаться здесь, то с похмельем она точно справится. Но потом… — Послушай. Леви понимает, что не может этого сделать. Вспоминает Митру, когда он оставил её одну, а вместе с тем в его сознании проносятся последствия того выбора. Если он оставит её сейчас в таком состоянии одну, смогут ли две подвыпившие дамы углядеть за ней? Даже ему на трезвую голову это дается с трудом. И сам объект наблюдения сейчас просто не вменяем. И уязвим, черт возьми. — Почему ты не хочешь идти? — спокойно спрашивает Леви, стараясь проявить терпение к её пьяным выходкам. Интересно, на сколько его хватит? — Я ещё не выпила за, — девушка жмурится, словно собственный шепот вызывает в ее теле болевые ощущения, — за себя. Слегка задумчивым взглядом Леви изучает ее лицо ровно три секунды и тяжело вздыхает вновь. Думает, что она ведет себя как ребенок и внезапно… — Не правда. В его голове зарождается идея. — Ты выпила за себя, — поясняет Леви, решая схитрить. — Просто не помнишь. Девушка, заслышав это, немедленно раскрывает глаза. Тоже смотрит на него недолго и растерянно отводит взгляд в сторону, задавая вопрос: — А ты? — затем она недоверчиво щурится, когда возвращает взор темно-зеленых глаз к его лицу, спрашивая. — Ты за меня выпил? «Надо было столкнуть её со стены в тот день» — Разумеется, — говорит он, не отводя взгляд в сторону для правдоподобности, удерживая зрительный контакт. — Чтобы я и за тебя не выпил? Шутишь, что ли? Девушка хмыкает. — И за капитана Леви? Он сам не понимает, с какого черта играет в эти игры, но старается совладать с гневном и принимает на себя роль артиста погорелого театра, дивясь своему терпению. Леви всегда ненавидел всякие выступления, актеров и прочую, как он выражался, ерунду. А тут вот те на — оказался в их шкуре. Пусть они не в театре и на нём нет парадного костюма или же искусственного парика из термоволокна, но зрители есть — беззаботно сидят на диванчике и попивают дешевое пойло, дивясь его артистизму. Леви сам, блять, в шоке. Желание поскорее завершить сей спектакль и забрать чёртово отродье к себе до полного отрезвления служит ему стимулом для дальнейших слов: — И за капитана Леви, — вздыхает он. — За него мы пили целых два раза. Девушка кивает головой, в то время как мужчина мысленно проклинает себя и этот день, что свалил ему на голову не просто проблему — а пьяную проблему, которая точно не даст ему спать спокойно этой ночью. Вообще спать не даст. Смотрит на девушку, на лице которой смешивается удивление с задумчивостью и думает — вот же ж ребенок. Но запах алкоголя, что резко проникает через носовые пазухи капитана в легкие, заставляет его откинуть эту мысль. Она уже не ребенок, и именно поэтому кое-кто весело проводит вечер в компании подвыпивших дам, а он проведет ночь, по всей видимости, в тщетных попытках её уложить и, если получится, переодеть. Но сначала надо её как-нибудь обхитрить. И не свихнуться. — Так ты правду говоришь, — задумчиво говорит она, в то время как капитан облегченно вздыхает, надеясь, что на этом дешевая постановка подходит к концу, и актеры могут расходиться по домам. — Как тебя зовут? Антракт закончен. — Меня? Спектакль продолжается. Аккерман пару секунд мешкается, раздумывая над тем, как ему представиться. Вспоминает имена друзей, знакомых, да кого-угодно. Он уже готовится выдать что-то подходящее, но, как оказалось, у одного из зрителей воображение развито лучше, чем у него. — Его зовут Прави. «Вот сука», — мысленно ругается Леви, устремляя строгий взгляд в женщин, которые тихонько посмеиваются над ним на диване. Капитан даже не заметил того момента, когда две барышни успели пересесть туда. Видимо, они сделали это с целью улучшить качество просмотра словесной перепалки между капитаном и подчиненной. Нашли себе хорошее местечко, стервы. — Серьезно? — удивленно спрашивает блондинка, привлекая внимание капитана к себе. — Тебя так зовут? Леви, чувствуя то, как закипает кровь внутри, цедит сквозь зубы: — Да, Амелия, — шумный вздох не помогает ему умерить пыл. — Меня зовут… так. Он даже не может выдать столь убогую пародию своего имени, в то время как женщины вне себе от выдачи столь глупого каламбура. От его ответа они начинают смеяться еще громче. Ханджи, что и являлась человеком, даровавшим ему новое имя, пихает подружку локтем в бок, шепча ей что-то на ушко, а та смеется в ответ. Нашли над кем поиздеваться. — А мы пили за… — Да, — резко обрывает он и, не желая даже слушать дальнейшие перечисления и смотаться отсюда как можно быстрее, обобщает. — Мы за всю Разведку выпили. — А… — И за Гарнизон с Военной полицией тоже, — угрюмым голосом говорит мужчина, учащенно дыша, чувствуя, что сейчас взорвется. — Даже за гражданских, черт возьми… Кажется, на этом можно было бы закончить, но… — А как же… Леви срывается. — Да, за них мы тоже, блять, пили! — резко выдает он, не задумываясь над ответом, а затем, заметив то, что девушка морщится, уже более тихо, но все также гневно, продолжает перечислять подробно. — За Моблита, за всех офицеров и рядовых. И за прачку нашу мы, блять, выпили, — рычит Леви, не в силах остановиться. — За нынешнюю и даже за прошлую, которая ушла в отставку две недели назад. Мужчина, выпалив всё на одном дыхании, учащенно дышит, в то время как девушка изумленно вскидывает брови. — У нас новая прачка? Он вбирает воздух через нос, задерживая его в пазухах на мгновение, и судорожно выдыхает ртом: — Да… Девушка вздыхает, огорчаясь своему провалу, и замолкает. Всего пару мгновений они сидят в тишине, когда Леви ожидает обратной реакции и послушания, а она думает. Спустя секунду, кадет прочищает горло и слегка настороженно говорит: — Тебе, я думаю, больше наливать не будем, — осторожно говорит она елозя на месте, когда кидает на него пугливый взгляд сбоку и говорит. — А то ты нервный какой-то, Прави… Капитан и впрямь захотел отвесить ей смачный подзатыльник за столь наглую выходку, плюнув на то, что блондинка пьяна. Но Амелия внезапно соглашается: — Ладно, — вздыхает она, — задам последний вопрос и можем идти. Леви вне себя от счастья, просто кивает головой, продолжая удерживать девушку за плечи. Последний вопрос. Один, мать его, вопрос и этой вшивой пьессе придет конец. Вдох. — Мы пили за Ника? Задержка дыхания. — Чего? — с трудом говорит Леви на выдохе. — За кого? Знакомое имя, но в таком состоянии оно, отчего-то, ускользает из сознания капитана, который отчаянно пытается вспомнить лик его обладателя. — Ник Лабер. Леви фыркает. — За него ты пить не будешь. Придурок-Лабер. Мужчина мигом вспоминает кучерявого мальчишку, с которым его светловолосая проблема любезничала утром за углом столовой, выстраивая какие-то общие планы и рассказывая ему о себе. У него на глазах. Теперь он понимает, почему это имя показалось ему знакомым, но не укоренилось в его сознании, как нечто важное. — Как так! Леви раздраженно прикрывает глаза, понимая, что Амелия уже была готова добровольно уйти отсюда, но Леви, даже не задумываясь над этим, все испортил. Ответ выскочил из его уст непроизвольно. Теперь ему придется придумать обоснование своей реплики, чтобы не допустить очередного тоста, который может выбить крупицу разума, размером с горошину, из сознания подчиненной. Но с какого черта она хочет выпить за Придурка-Лабера? — За него мы точно должны выпить! — с улыбкой на лице говорит девушка, тормоша его за воротник кофты. Мужчина в это время тяжело дышит, готовый просто выкинуть ее из окна. И выпрыгнуть следом. — Давай чокнемся за него? Скорее из-за него. — За него ты пить не будешь, потому что, — пытаясь найти причину для пресечения этой глупости, на секунду запинается, — за него ты уже пила. Девушка тяжело вздыхает, явно огорчаясь несостоявшемуся тосту. — Вот как… Леви с трудом сдерживает свое любопытство касательно такого странного выбора избранника напоследок, или, как выразилась бы эта пьяница, — на брудершафт. На данный момент перед ним другая проблема и решить её оказалось не так-то просто. — Жаль, что я не помню, — протяжно говорит она, качая головой из стороны в сторону, — он хороший парень. «Он придурок», — отметив эту мысль, Леви с трудом сдерживает желание произнести это вслух. Добиться послушания оказалось труднее обычного. Даже на трезвую голову эта бестолочь умудряется игнорировать его приказы и выказывать непослушание, а тут… — Теперь мы можем идти? — угрюмо спрашивает он, выстраивая зрительный контакт между ними. В этот момент она задумывается. Леви же понимает, что находится на грани срыва. Тяжело дышит и пытается отвлечься от мысли о несносном кадете и их разговоре. — После отбоя. И совместных планах, черт возьми. Взгляд серо-синих глаз скользит по задумчивому лицу девушки, которая явно пытается вспомнить другие имена и тех, за кого можно выпить. Кого она назовет следующим? Лошадь? Корову? Всех Титанов поименно? Он не знает. Как и того, что будет после отбоя. — Ну ладно, — с долей огорчения соглашается девушка, вздыхая. — Но за капитана я бы выпила ещё разочек… или даже два. Леви ответ одобрил. Он, конечно, не позволил бы ей влить в себя очередную рюмку пойла, но сейчас из уст этой пьяницы примечание того, что за него Амелия готова выпить дополнительно два раза, звучит словно обозначение отличительности капитана на фоне других товарищей, за которых она выпила. Но фоне Ника, например. — Говорят же, между первой и второй — перерывчик небольшой. — Одобряю! — Ханджи, блин… Леви тяжело вздыхает, желая отвесить каждой из дам смачный подзатыльник или обругать всех словесной матерщиной, но сдерживается. В голове четко обозначилось понимание, что медлить не стоит, поэтому он мигом раскрывает веки и терпеливо спрашивает: — Теперь ты не будешь кричать? Думает — если она сейчас откажется, то он все-таки выкинет ее через окно. — Не буду. Леви устало вздыхает и принимается усиленно потирать переносицу, радуясь тому, что этому спектаклю, граничащему с сумасшествием, пришел конец. — Отлично, — говорит он, отнимая руку от лица и возвращая её на плечи девушки. — Идём со мной. — С тобой? — немного заторможенно спрашивает она, вскидывая брови, и затем, сведя их на переносице, говорит угрюмо. — Ты че, с дуба рухнул? Леви удивлено вскидывает брови и даже хочет возмутиться, мол, кто ещё с дуба рухнул. Но не успевает. — Я с тобой никуда не пойду, — говорит она, укладывая руку на его плечо в попытке подняться. Капитан негодует пуще прежнего, а в голове мигом возникает вопрос, который он спешит обозначить вслух: — Это ещё почему, позволь узнать? — хмурясь выдает тот, укладывая ладонь поверх её руки, тем самым пресекая попытку девушки встать. — Мы же договорились, что… — Что я задам один вопрос и мы пойдем, — внезапно договаривает за него блондинка, потирая кончик носа рукой и, морщась, продолжает. — Но я пойду одна. Леви хочется отругать её, мол, это что ещё за хрень? Желание проявить самостоятельность или глупые капризы? — Капитан Леви сказал мне не доверять незнакомцам, — будто прочитав его мысли, поясняет девушка, так и не дожидаясь обозначения им вопроса. И тут даже он, сильнейший воин человечества, не знает, что сказать. Ошеломленно смотрит на девушку, которая с силой жмурит глаза, явно пытаясь совладать с болевыми ощущениями, и чувствует смешанные эмоции. С одной стороны, Леви рад, ведь девчонка, как оказалось, усвоила урок и даже помнит его слова, сказанные в Подземном городе. А с другой стороны… — Какого… — Амелия! Его негодование пресекает Марго. В этот раз вовремя, ведь мужчина чуть было не потерял контроль от осознания того, что его старания пошли коту под хвост. Леви плавно переводит взгляд в сторону майора, и девушка поступает так же. Женщина неловко улыбается, кивая капитану, и впервые за все время беседы помогает ему, и Леви думает — ладно. С расчлененкой можно повременить. — Прави мой близкий друг, — говорит брюнетка, нелепо размахивая рукой. — Ему можно доверять. Она начинает капризничать. — Я же сказала, что капитан сказал мне, чтобы я… Леви скрипит зубами. — Амелия, — обращением лейтенант пресекает её попытку выразить отказ, — но вы ведь только что познакомились, разве нет? Девушка думает всего пару секунд. Лицо её в это время приобретает весьма задумчивый вид, словно она раздумывает над чем-то столь важным и трудным в плане понимания, как история происхождения Титанов. Но нет, спустя секунду блондинка опровергает эту мысль, давая ясно понять о том, что думы её были посвящены ему. Прави, блять. — И правда, — соглашается она, кивая головой. Леви сам не знает, почему продолжает проявлять терпение величиной с вершину недосягаемых гор. Наверное, потому что понимает, что в жилом помещении он, даже будучи весьма ловким и проворным, не сумеет провести незаметно её, громкую и неловкую, пьяную и крикливую, капризную и бесячую дуру без согласия. «Может все же вырубить её?» — Тогда… Эта идея кажется ему слишком жестокой. — …я с тобой пойду. Но это не делает её менее заманчивой. Слегка задумчивым взглядом Леви сморит ей в глаза чуть дольше положенного и тяжело вздыхает вновь, осознавая, что тот план, именуемый теперь планом «Б», придется отложить на будущее. И тем не менее ночка будет веселой. Амелия и в трезвом состоянии умудряется во что-то вляпаться и извести его своей неуклюжестью или же безумными поступками, а тут, вот те на — напилась в стельку. Хорошо, что Эрвин уехал. — Уже отбой, — на всякий случай предупреждает он, снова укладывая руки на девичьи предплечья. — Так что веди себя тихо, — завидев кивок, спрашивает. — Ты точно сможешь идти сама? В её слегка затуманенных глазах виднеется смятение, но девушка кивает головой снова, и темноволосый мужчина решает рискнуть. Все же, это бы значительно упростило его задачу. — Хорошо. Усиливая хватку на её локтях, осторожно встает с места, наблюдая за тем, как подчиненная встает следом. — Слава Стенам. И стоит. Леви на самом деле радуется, словно отец за первые шаги ребенка, когда Амелия, пусть и неустойчиво, делает шаг вместе с ним. Второй и третий раз получается тоже не дурно, для надравшейся в хлам девушки, поэтому он слегка ослабляет хватку, но продолжает удерживать её за плечи. На всякий случай, если она упадет. — Ой… Как в воду глядел. В момент последующего шага её ноги, кажется, становятся слишком слабыми и ватными. Не удерживают тело девушки, и она падает вниз. В этот самый миг, не прогадав, Леви быстро меняет позицию рук: одна продолжает цепко удерживать девушку за плечи, а вторая мигом опускается к сгибу коленей, подхватывая их снизу, поднимая нижнюю часть тела наверх. — Ходить она может, — недовольно бурчит он, прижимая девушку к себе, и встает. Ему не сложно принять устойчивое положение вновь, уже с чужым телом в руках. Но выраженный запах перегара резко проникает в носовые пути, заставляя того жмуриться. «Ей точно надо сменить одежду» В идеале принять душ — но там уже как получится, думает он, слегка подбрасывая тело девушки вверх, дабы зафиксировать его в руках покрепче, когда она ненароком сползает вниз, размякая на нем бесформенным желе. Блондинка ахает, не ожидав резкой смены позиции и тряски. Руками она хватается за голову и шипит: — Ох… Леви одними губами говорит «блять», глядя на то, как подчиненная прикрывает рот рукой и начинает ластиться к груди капитана щекой. Затем забавно морщится, утыкаясь носом в его ключицу, когда едва уловимо для других, но ощутимо для него, втягивает воздух через пазухи. На этом попытки прильнуть ближе к сильнейшему воину человечества не подошли к концу, ведь в следующую секунду блондинка сцепила пальцы другой руки на воротнике его футболки, слегка оттягивая её вниз, будто бы это деталь способна спасти её при экстренной ситуации в виде падения. Или же она собирается руководить им подобно извозчику, который управляет лошадью при помощи поводьев? Как сегодня утром. Тень улыбки все же проскользывает на лице капитана, когда он понимает, что это уже входит в привычку — носить её на руках. — Ты только что… — Марго, — звонко обрывает он, отнимая голову от девушки в сторону старших, и, устанавливая зрительный контакт с одной из них, выдает приказ. Четко и без запинок, ведь он не требует отлагательств. — Раз уж это ваша вина, занеси её вещи ко мне в кабинет. Не сейчас. Можешь сделать это чуть позже, но утром они должны быть у меня. Две женщины, к слову, уже поднялись со своих зрительных мест, намереваясь, видимо, проводить актеров в закулисье. После приказа Аккермана в помутненных от выпивки глазах отразилось непонимание, поэтому Леви решает пояснить: — Я не смогу вернуться за ними, — вздыхает он. — Утром они ей пригодятся. Женщина изумленно вскидывает брови. — То есть, — медик изумленно переглядывается с подругой, и договаривает, — Амелия будет находиться с вами до утра? Леви тоже искренне удивляется такому странному вопросу. Ему кажется, что ответ должен быть очевиден, но раз уж она спросила, он решает обосновать причину этого поступка более детально: — В таком состоянии за ней нужен глаз да глаз, — увидев приоткрытый рот лейтенанта, поспешно договаривает. — Вы, алкоголички, точно не в состоянии позаботиться за ней. Это звучало логично и служило весомым аргументом, но две дамы хитро переглянулись. — Но… — Я сам о ней позабочусь. Леви знал этот взгляд и морально готовился к новым порциям ехидных замечаний перед уходом. Он мог уйти сразу, но ему нужно было услышать то, что его приказ будет исполнен, ведь сам мужчина не сможет этого сделать. Аккерман понимает, что ему не следует оставлять её в таком состоянии одну даже на территории своего кабинета. Поэтому он намеревается задать уточняющий вопрос касательно своего поручения, но не успевает. — Меня укачало… Леви тяжело вздыхает. Опускает голову к девушке, что скулит, точно подбитый щенок, и протяжно говорит: — Что же мне с тобой делать? Этот вопрос был риторическим и не нуждался в ответе. Он, задав его, уже хотел было обратиться к медику вновь, дабы удостовериться, что его слова приняты к сведению. Но снова не успел. — Можешь позвать капитана Леви. Жалобный, казалось бы, приказ из уст девушки заставил его на мгновение позабыть о своем желании скрыться отсюда. Аккерман мигом опустил голову вниз, устремляя взор серо-синих глаз на Амелию, что с силой зажмурила глаза, утыкаясь лицом в его грудь. В этот раз в попытке совладать с рвотными позывами. — Зачем? — спрашивает Леви, бегло исследуя контуры её лица, когда её, вроде как, отпускает. — Ты же сам спросил, что тебе со мной делать, — как ни в чем не бывало говорит девушка, отнимая руку ото рта. — Просто отдай меня ему. Леви усмехается. — Почему именно ему? — Он обо мне позаботится, — вздох. — Сначала отругает, но потом позаботится, потому что он добрый и… Уголок его рта рванул вверх. Как точно подмечено, подумал капитан, усмехаясь таком ответу. На самом деле, было приятно, что даже в таком состоянии она в первую очередь подумала о нем, но… — … я его люблю Леви замирает…Конец воспоминаний Леви.