Тайна последней строчки

Амелия

— Я с тобой разговариваю. Девушка хотела было возмутиться, мол, я знаю, не тупая. Хотела, но не знала, каким образом, ибо не могла выдавить из себя не то, чтобы слово. Даже выдох. Задержав дыхание, девушка мысленно проклинает своё тело за то, что оно снова отказывается сотрудничать с законным обладателем. Она не могла вдохнуть и выдохнуть, бешеные ритмы сердца усугубляли ситуацию, заставляли и без того запутанные мысли, путаться ещё сильнее. Каждой клеточкой тела Амелия ощущала тревогу, она, словно мощный разряд электричества, стремительно настигала каждый орган хрупкого тела, заставляя девичье тело сжиматься. Радовало одно — руки не подводили. Теперь дрожали коленки. И это явление не было вызвано холодом. Причиной страха, в миг окутавшего сознание юной девушки, стал голос капитана Леви. Она его даже не видела, но чувствовала. Чувствовала явные оттенки злости и едва уловимые нотки раздражения в его голосе. Чувствовала негативную ауру, исходящую от него. Чувствовала его пронзительный взгляд. Чувствовала его злость. — К-капитан, я… в общем… — Не мямли. Да. Он был зол. Чертовски зол, ибо в обыденной жизни не общался таким образом. Аккерман никогда не был груб. Хотя, обычно позволял себе едкие, но уместные комментарии по отношению к другим людям. Был весьма циничен, прямолинеен и, мягко говоря, не вежлив. Но не с ней. С самого начала, ещё до их «дружеского» сближения, он общался нейтрально. Безучастно, лениво, не определено, но ни в коем случае не грубо. Теперь же, после плотного пересечения двух дорог и формирования между ними «дружеских» отношений, он был более лоялен. Весел, заинтересован, снисходителен в каких-то моментах. Он издевался, подкалывал, раздражал, временами даже бесил, но ни в коем случае не грубил. За исключением Подземного города. Она понимает, что затронув это место вновь, сделала ошибку. Сейчас Смит осознает, что эта тема для него под запретом, так же как и для неё тема семьи. Подтверждением тому были не только резкие слова капитана Леви. Но и действия. — Эй. Он, весьма неожиданно схватив подчиненную под локоть, вырвал из девичьей груди удивленный вздох, когда резко дернул её на себя. Блондинка не успела пискнуть, ведь не ожидала такой грубости в свою сторону из-за простого упоминания. Смирившись со своей участью, уткнулась взглядом в его шею и задержала воздух в легких. Сердце пропустило мощный удар, когда девичьему взору предстал мускулистый, напряженный участок кожи и в этот раз нежелательные мысли не настигли её разум. Ей было не до этого. Она, перепуганная до смерти такой резкой сменой его настроения, с некой опаской оглядела выступившую жилку, которая свидетельствовала о плотном стискивании челюсти её обладателя. Нервно сглотнув, девушка испугалась ещё сильнее, осознавая, что, вопреки её ожиданиям, он сдерживается. Одно необдуманное слово и капитан Леви сорвется. — Я… я просто, — нехватка воздуха заставила её сделать паузу. Неосознанно, нежелательно, жалко, когда она, втянув небольшое количество воздуха через рот, продолжила — просто вспомнила. — Зачем? Весьма странный вопрос в этой обстановке казался не таким уж странным. Сложившаяся ситуация была пугающей, так же как и голос человека, в шею которого она до сих пор дышала через чуть приоткрытый рот. Ей хотелось спрятаться. От хватки, от голоса и что самое главное: От его глаз. Амелия не видела, но знала, что там вовсю бушует ураган из всевозможных эмоций, среди которых нет места положительным. — Просто… — запнувшись, продолжила — так вышло. Я просто думала. Просто думала. Просто вышло. Просто вспомнила. — О чем ты думала? Она понимает, что просто облажалась. Аккерман спрашивал серьезно, строго. Он и правда ждал ответа и девушка могла бы ответить честно. Сказать, что думала о том мальчишке, возможно, попросить его о помощи, но… — Это… Теперь поняла, что не стоит этого делать. — …э-это странное место, — девушка мысленно дала себе пощечину за никчемную расстановку в простом слове, состоящем из трех букв. Не давая себе поблажек более, выпалила на одном дыхании — Просто возникло пару вопросов, я просто… просто хотела понять, как оно устроено. — Зачем тебе это? Вопросы сыпались друг за другом. Его голос изменился, но перемена в нем не сулила спокойствия юной девушке, ведь его руки до сих пор доставляли ощутимый дискомфорт, удерживали её вблизи себя. Хватка на руке все ещё была крепкой, но не причиняла боли. Она внушала страх. Из голоса капитана Леви пропала присущая ему издевка и грубость. На смену этим чувствам пришли другие: серьезность, важность и строгость. Аккерман разговаривал с ней, как с какой-то преступницей, от этого сложилось впечатление, словно он проводил допрос. Хотя… Так и было. В миг стало жарко. Прохладный ветер не смог остудить пылающие щеки, однако, усугубил холод, пробирающий её до самых костей от испуга перед человеком, у которого внезапно дернулся кадык. — Я задал вопрос. Амелия, нервно сглотнув, попыталась собраться с силами. Попытки привести мысли в порядок были отчаянными, тщетными, почти невозможными, ведь все смешалось в один замудренный клубок. Было трудно отцепить одну мысль от другой, так же как сделать глоток свежего, отрезвляющего воздуха вновь. — Я… Смит не успела договорить ещё не придуманное оправдание, как вдруг к хватке на её локте присоединялась ещё одна. Резкое прикосновение чужих пальцев к подбородку принудило девушку замолчать, когда он приподнял её голову вверх, вынуждая взглянуть на него. — Смотри в глаза, когда я с тобой разговариваю. И лучше бы она этого не делала. Это усугубило ситуацию, весь вид капитана Леви показывал его недовольство и даже ярость. Нахмуренные брови, грозно играющие желваки на скулах и молнии в серо-синих глазах не внушали доверия. Былая непринужденная, шуточная атмосфера их дружеской беседы пропала так же, как и та самая неловкость. Замерев в таком состоянии девушка поняла, что уж лучше бы она ощущала ту неловкость, нежели страх, который поглотил её тело так же, как и омут слегка потемневших от раздражения и злости глаз капитана Леви. Амелия сразу поняла, что он сделал это не от злости, а чтобы прознать ложь, ведь глаза — это зеркало души. А душа капитана Леви была в ярости. — Говори правду, — весьма твердо говорит Аккерман, наклоняясь к её лицу и, задержавшись в невидимом сантиметре от её лица, выдавливает череду слов, от которых по спине девушки пробегает табун колючих мурашек — Что. Ты. Задумала. Лицо в миг запылало и Амелия не знала, чем именно был вызван этот жар — его шепотом, опалившим девичью кожу горячим дыханием или же чувством тревоги, поселившимся в её сердце. Или злостью, что исходила от его тела? Глядя в уже весьма потемневшие от негативных эмоций глаза напротив, девушка нервно сглатывает, понимая, что с каждой секундой они становится темнее. И она впервые видит такое явление в его глазах. Отчаянно раздумывает над ответом и при виде такого гневного взгляда теряется еще сильнее. Понимание того, что из-за её длинного языка и способности «витать в облаках» сегодняшняя вылазка может стать для неё последней, заставляет её взять себя в руки. Сжимая руки в кулаки, принимает решение, которое ей навевает девичье нутро. Запуганное до смерти. — Я… Пытаясь сохранить лицо спокойным и не выдать себя, она намеревается солгать. — …не собиралась идти туда. — Я и не говорил, что ты собираешься идти туда. И её тут же ловят с поличным. — Я просто спросил, что ты задумала, — продолжает Аккерман, внимательно изучая ее лицо на предмет лжи — Ты выдала первую мысль, значит, думала над этим. Мысленно чертыхнувшись, девушка прикладывает всевозможные усилия, чтобы сохранять спокойное выражение лица, ведь серо-синие глазки активно бегают по нему, в поисках лжи. Хотя, он уже поймал её. — Говори, зачем? С поличным. В голове проскальзывает мысль, что она впервые видит капитана Леви таким деловым. Важным. Строгим. Он и правда проводил допрос. Весьма успешно, ведь считывал её, как простенькую книгу, взятую из библиотеки училища. Расставлял слова в вопросах так, словно устанавливал ловушки в них. Смит, даже не подозревая об использовании им такой ловкой игры слов, попалась в эту ловушку. Словно крыса в мышеловку. Иронично, ведь совсем недавно сама сравнивала его с крысой. Девушке хотелось рассмеяться ему в лицо, но даже при всем желании, не смогла бы. Она бы не смогла этого сделать, но знала, что в противном случае, этот смех не был бы не заливистым или искренним. А истерическим. — Я не… — все же сделав глоток воздуха, продолжила следовать своему плану, а именно, лгать — я просто предположила, что Вы подумали именно об э… — Хватит врать. Два слова, сказанных с расстановкой, заставляют её растерять былую смелость и желание убедить в собственной лжи. В них чувствуется толика раздражения и неприязни за открытую ложь. Не самые лучшие эмоции, которые юная девушка желает услышать от объекта своих чувств. Именно поэтому она прекращает врать. — Я думала о том мальчике. Аккерман снисходительно отпускает девичий подбородок из цепкой хватки своих пальцев. Кивает, всем видом показывая, что верит ей. И ждет продолжения. — Просто… я думала над тем, что, как бы, возможно, — делая акцент на последнем слове, желая получить ещё большее снисхождение, она замолкает, пытаясь подобрать дальнейшие слова. На секунду отводит взгляд, прежде чем продолжить — ну знаете, мы могли бы… — Исключено. Его ответ обрывает её жалкие попытки донести до него своё благое намерение помочь человеку в трудной жизненной ситуации. Это заставляет её вернуть взгляд на место. И былую хватку тоже. — Но Вы даже не дослушали! — весьма смело и с долей обиды выпаливает девушка ему в лицо, позабыв о былой трусости. Теперь, когда все карты раскрыты, бояться нечего. Амелия, крайне возмущеная такой реакцией, замолкает. Теперь его очередь говорить. — Я понял, о чем речь, — уже более спокойно отвечает Аккерман отпуская её локти — И скажу ещё раз — исключено. — Но… — Нет. Пару мгновений они смотрят друг другу в глаза, пытаясь убедить собеседника в своей правоте. Они смотрят неотрывно, глаза в глаза, будто общаются через взгляд. Словно пытаясь донести непоколебимость своего решения, Амелия заставляет себя смотреть на него дальше. В груди бешено колотится сердце, мысли путаются, про дыхательную функцию можно забыть от слова совсем — она уже давно не функционирует, как положено. Девушка просто задерживает дыхание, будто еле уловимый выдох может помешать ей победить в игре под названием «гляделки». — Капитан. В которой она всегда занимает почетное место. — Не нарывайся. Амелия опускает взгляд. Стиснув зубы, отворачивается. Проигрывает. Не нарывается. Злится, ведь заняла второе место. Из двух. Снова. Становится тихо. Она пару раз моргает, пытаясь отогнать обиду за проигрыш, за игнорирование, за себя. И за того мальчика. Это может довести до нежелательного процесса слезотечения, именно поэтому, девушка отгоняет горечь словесной перепалки куда подальше. Но подавленные эмоции никуда не деваются…. Когда задумка успешно оборачивается в реальность, краем глаз, уловив движение сбоку, смотрит на него. Аккерман как ни в чем не бывало, победив, повторяет за ней следом. Отворачивается и мигом ложится спиной на твердую поверхность, открыто намекая на то, что разговор окончен, не терпит дальнейшего обсуждения и тем более дискуссии. Но Амелия не разделяет этого мнения. — Вы не можете проигнорировать мои вопросы, — шепотом говорит блондинка, вытаскивая руки из карманов и, уложив их перед собой, на колени, уже тише добавляет — И меня тоже. И снова это «просто», которое на самом деле скрывает за собой сложные развилки и расхождения между двумя молодыми людьми. За этими словами скрывалась вселенская обида юной девушки, которую так нагло не захотели выслушать. — Разве я игнорировал? — словно подначивая спрашивает Аккерман, и девушка, спиной чувствуя его взгляд позади себя на секунду прикрывает глаза. Старается обуздать желание обернуться — Я услышал и ответил на твой вопрос. — Это не ответ! — измучено стонет девушка, раскрывая глаза, но не решается смотреть на него. Не может. — Это ответ. Ты не хочешь его принимать. Девушке хотелось возмутить, мол, он даже не дослушал поток её вопросов, но вспомнив его слова, она перефразировала свое негодование в новое предложение. — Вы не назвали причину, — осторожно начинает девушка, сжимая сложенные руки перед собой — Почему? — Черт бы побрал это твоё «почему», — недовольно выплевывает Аккерман, на что девушка непонимающе хмурится, выглядывая на него из-за плеча. Он, прикрыв глаза руками, продолжает — Ненавижу этот вопрос. Не ожидав такого комментария, она просто отворачивается. Не решается продолжить эту бессмысленную словесную перепалку. Сердце начинается неприятно сжиматься от досады, недосказанности и недопонимания. На пару мгновений обоих снова окутывает уже неприятная, неудобная тишина и девушка стискивает зубы поплотнее, чтобы не сказать чего-то лишнего. То состоянии, в котором она впервые увидела некогда «неприступного» капитана Леви, на самом деле напугало ее. Возможно, ей и правда следует замолчать и не доводить его своими вопросами. Она знает, что Аккерман не должен отвечать на них. Он, будучи старшим по званию, имеет на это право, как и на то, чтобы прогнать девушку обратно, в женский корпус, с её глупыми, необоснованными желаниями. Может даже прописать ей наказание. Может припомнить ей все промахи и проступки. Может рассказать отцу девушки о её глупом побеге в Подземный город и обо всех доблестных поступках его дочери. Может, но не делает этого. — Ты не сможешь вытащить его оттуда, — внезапно начинает Аккерман, тяжело вздыхая. Амелия раскрывает глаза и, установив руки перед собой, осмеливается обернуться к нему полубоком. Он все так же безмятежно лежит на спине, глядит в небо, продолжая говорить — На это есть много причин. — Например? — спрашивает девушка, отползая от края каменистого выступа к нему поближе, и, найдя опору в собственных ладонях, подтягивается, заглядывая в белоснежное лицо бессовестного капитана Леви, который даже не смотрит на неё — Дайте угадаю, первая причина, — пытаясь привлечь его внимание, она пародирует его низкий тембр, произнося следующее — «потому что я так сказал» — А ты догадливая, — закатывая глаза, хмыкает Аккерман. Но в его голосе проскальзывает смешинка. — А Вы внимательный, — точно так же передразнивает блондинка, разворачиваясь к нему лицом — И что же за причины такие, капитан-абсурдность? — Капитан-абсурдность? — нарочито удивленно переспрашивает Аккерман, привставая на локтях, и, не дожидаясь ответа, продолжает — Это ты мне говоришь? Глядя в серо-синие глаза, в которых нет и тени сомнений или привычной ему издевки, ей хочется оспорить его. Упрекнуть, отругать, возможно, снова поцеловать, но последний вариант блондинка мигом откидывает в закрома своей души. На потом. Когда холодный поток ветра ударяет ей в спину, заставляя неприятно поежиться, её рот приоткрывается в желании опровергнуть его слова. И точно так же закрывается. — Я так и думал. Потому что он прав. Смит понимает, что все её поступки до сегодняшнего дня была бессмысленными. Сумасшедшими. Дикими. Абсурдными. Взять к примеру её необоснованный побег в Подземный город, который на тот момент казался весьма обоснованным. В нем, найдя некую связь между материнской колыбельной и глупой книжкой, она не задумываясь пошла следом за госпожой Делинь, именуемой с недавних пор старушкой-танцовщицей. Рванула в неизвестный город, наивно полагая, что это некое подобие убежища от врагов человечества. Последовала за незнакомцем, когда тот предложил помощь, и в итоге оказалась в борделе. И если бы не капитан Леви никто не знает, чем это могло бы закончится. Рискнула, а все ради того, чтобы найти женщину, которая казалась связующим звеном между ней и её, казалось бы, пропавшей матерью. Казалось бы. Стискивая зубы, Смит молчит, не разрушая зрительный контакт между ними. Старается не выдать себя, ведь понимает, что Аккерман имел в виду именно эту ситуацию. Или сегодняшнюю вылазку? От мысли, что мужчина имеет в виду сегодняшний побег и жалеет о своей помощи, выражение её лица меняется. От догадки, что он считает её желание бессмысленным, а её абсурдной, ей хочется заплакать. Пытаясь сдержать этот нежелательный порыв, она, чувствуя небольшое количество влаги в глазах, тут же отворачивается. Что не останется незамеченным. Набирает воздух через нос, еле заметно выдыхает ртом. Пытается успокоить саднящую боль в груди, понимая, что он прав. Заставила его провести с ней всю ночь на открытой местности ради своего эгоистичного желания. — Тогда зачем Вы пошли следом? — мысленно благодаря голос за отсутствие дрожи и запинки в нем, продолжает — Зачем поддержали эту бессмысленную идею? Позади, даже сквозь гулкий шум ветра, слышится небольшой шорох, тяжелый вздох и девушка чувствует то, как он меняет положение. Некое шестое чувство помогает ей это определить, однако, что именно делает Аккерман, ей неведомо. Но в следующую секунду она понимает. — Что Вы…? Амелия замолкает и поднимает голову выше, когда боковым зрением улавливает близость его лица сбоку. Темноволосый плотно подсаживается сбоку от неё, становится близко, но не так, как в первый раз. Не прижимается к её лицу, но обжигает своим тяжелым вздохом, однако, это не смущает. Точнее, смущает не это. — Уже понапридумывала себе всякой фигни? — недовольно цокая языком, начинает мужчина — Я не это имел в виду. А его дальнейшие действия. Вопреки своим прошлым словам и упрекам, он медленно оттягивает один шнурок, развязывая наспех затянутый ею, как оказалось, непрочный узел. Сердце девушки начинает биться быстрее, а сама она не смеет пошевелиться. Не может даже повернуть голову на один градус, понимая, что таким образом снова попадется в уже известную ловушку «невидимого сантиметра». Впрочем, попасться в неё снова она не против. Не против, но сейчас её голова забита другим — какого черта он творит? И зачем он это делает? — Твои идеи не абсурдные. В них есть смысл, — успокаивающе говорит Аккерман, медленно стягивая капюшон с её головы двумя руками. Каждое неосознанное прикосновение пальцев, даже сквозь ткань одежды, отдается приятным покалывание в точках соприкосновения. Порывистый ветер мигом откидывает светлые пряди девушки назад, когда он молниеносно, не давая и секундочки на размышления, протягивает руку к её голове, спокойно говоря следующее — Но, понимаешь, некоторые твои действия необоснованны. И снова ладонь, упокоившаяся на ее макушке заставляет девичье сердце забиться ещё быстрее, хотя, казалось бы — куда? Амелия не знает, зачем он снова делает так, но совершенно не противится этому. Да это её даже не интересует. Волнует другое: Почему снял капюшон? Капитан Леви мог сделать этот же жест, сквозь него, но не захотел. Почему? Она не знала, да и плюнула на это, отдаваясь приятному моменту. Теперь, при отсутствии видимых и ощутимых преград, девушка чувствует тепло его ладони и это согревает её. Не только макушку, что соприкасается с ней. — Я не хотел тебя обидеть. Но и сердце. — И грубить тоже не хотел. Прости. Ощущая быстрое биение этого органа, осмелившись, она поворачивает голову в его сторону. Всего на один градус, словно боясь, что от резкости этот контакт может завершиться так же неожиданно, как и начался. Девушка понимает, что не хотела бы этого. Этот жест несет в себе нечто большее. Глубокое. Искреннее. Пропитаное ещё большими чувствами, нежели недавний поцелуй. Почему? Наверное, потому что капитан Леви вносит в этот жест свои чувства. Амелия сама не понимает, почему эта мысль проскакивает в её голове. Это снова необоснованно, но она это чувствует. Чувствует, что это что-то важное. Словно это что-то более ценное для него. Капитан Леви не вносит какого-либо особого значения, трепетного смысла в слова. Он передает все через взгляд. И, как оказалось, прикосновения. Когда эта же рука начинает легонько потрепывать её по волосам, он продолжает: — На самом деле мне интересно поддерживать твои безумные идеи, а затем, — тяжело вздыхая, добавляет — пожинать плоды твоего безумства. От последней фразы девичье сердце, пропуская мощный удар, замирает. Не стучит, просто отказывается работать и это мгновение, когда время подстать ей застывает, кажется ей вечностью. Вечностью, в которой хочется поселиться. Внезапно пропал гул ветра, журчание реки и прочие лесные звуки. Будто бы она и впрямь оглохла. Или же лес смолк, не решаясь нарушить эту приятную задержку времени в её сознании. Словно весь мир замер и девушка не знала, что это за магия такая, да и не думала. В голове словно эхом проносились его слова. Эта фраза, под стать той в лесу, звучала по особенному. Словно признание. Когда импульс от того самого одного-единственного удара её сердца, молнией проносится по её телу, все возвращается на место. Когда гул ветра щекочет девичий слух снова, она пару раз моргает и застывает вновь, когда капитан Леви переводит на неё свой взгляд. Когда взгляды пересекаются, не выдержав, она отводит взгляд, выдавливая из себя следующее: — Правда? — переминая пальцы, спрашивает девушка. — Правда, — усмехается Аккерман, и внезапно, наверное, чтобы перевести разговор в шутку, припоминает недавний разговор — С тобой и правда «не соскучишься». Внезапный прилив доброты и, в какой-то степени, нежности заставляет её растаять, словно небольшой кусочек льда. Уже нет былой обиды за грубые слова и резкое поведение. Он снова, словно некий волшебник, ловко переводит угрюмый, неудобный момент в комфортное, дружеское общение. Или не дружеское? Прокручивая недавний диалог в своей голове снова и снова, она понимает одну вещь… — Что? — внезапно даже для самой себя громко восклицает блондинка, а затем, развернувшись к нему, подсаживается ближе, отчего рука, вопреки её желаниям, все-таки прекращает плотно соприкасаться с её макушкой. Остается нерешительно висеть в воздухе, чуть выше девичьей головы, пока мужчина изумленно вскидывает брови — Что Вы сказали? Аккерман, весьма удивленный такой реакцией, часто моргает. Впервые теряется при ней и это удивляет, но поистине изумится девушка не может. Вся её голова забита недавним признанием, по поводу его заинтересованности в её компании. Девушка боится, что он начнет отрицать, но ведь она точно слышала и уловила суть сложно построенного предложения. Поняла истинный смысл сказанного. Ему интересно с ней? Тем временем мужчина неловко подтягивает руку к телу, укладывает ее сбоку от себя и отводит взгляд в сторону. Хмурится, раздумывает над сказанным, а затем, возвращая взгляд к девушке, спрашивает: — Сказал, что с тобой не соскучишься? — Нет же, — воодушевлено восклицает блондинка, подсаживаясь ещё ближе, на что он, на секунду оглядывая территорию позади себя, неуверенно поджимает губы. Смит, не замечая его озадаченности, продолжает — Перед этим. — Перед… этим? — видимо, не выдержав напора, он немного отсаживается и, возвращая внимание к ней, спрашивает — Извинился? Если тебя это удивило, так я ведь… — Нет же! — снова, уже более громко восклицает девушка, подсаживаясь ещё ближе — После этого! Запутанный такой странной попыткой сориентировать его, мужчина выставляет руки вперед. Смотрит куда-то позади себя, хмурится, возвращает взгляд на место и неловко откашливается. — Послушай, мне уже некуда отступать. Этот беззлобный упрек заставляет её вскинуть брови. Слегка наклонившись в сторону, она глядит позади него и с удивлением отмечает, что довела его до края горного выступа. Снова накинулась как бешеная собака. Почти скинула его с обрыва… — Ах да, — поспешно отсаживаюсь назад, она тихонькой смеется, пытаясь скрыть неловкость за собственный порыв — Простите. Как ни странно, он смеется тоже. Недолго и едва уловимо, забавляясь ее внезапной реакции и отходит от опасной территории. Но молчит. — Так… — переминая пальцы, блондинка отводит взгляд, ощущая как краснеют щеки — Вы только что сказали, что Вам, — возвращая взор зеленых глаз к нему, замечая его внимание, продолжает — со мной интересно? То, как меняется лицо темноволосого, заставляет её ликовать. Она впервые видит капитан Леви таким растерянным и понимает, что выданное им пару минут назад признание, вырвалось из его уст совершенно случайно. Неосознанно. Амелия внимает каждому жесту, каждому вздоху и взгляду. Сначала он удивляется. Его брови стремительно ползут наверх. Пару раз растерянно хлопает ресница, затем, пытаясь осознать сказанное, отводит взгляд. Хмурится, явно пытаясь вспомнить формулировку того предложения из недавнего диалог. Открывает рот в ответе и тут же, словно рыба, закрывает его. Затем, спустя пару мгновений, которые по ощущения юной девушки длятся вечность, возвращает взгляд на место. — Да? — неуверенно спрашивает Аккерман, приподнимая одну бровь. Увидев активный, отрицающий его неуверенность, кивок, он, прежде чем продолжить, откашливается — Да… Видимо так. Это «видимо» звучит странно, но девушка не зацикливается. Радостная таким приятным, впервые открытым признанием и реакцией, отворачивается в сторону ветра, которые приятно играется с светлыми волосами уже более радостного кадета. Пропуская пряди белесых волос сквозь себя, в этот раз она остужает не только горящие щеки, но и весь злобный пыл в сторону провинившегося капитана Леви. Ну как на него можно злится? — Это… приятно, — изумленно подмечает она, улыбаясь — Спасибо за комплимент. — Это был комплимент? Неожиданный вопрос заставляет её вернуть взгляд обратно. Повернув голову в его сторону, она удивленно вскидывает брови, не ожидав увидеть такое задумчивое лицо. Аккерман, с интересом разглядывая собственные ноги, усиленно размышляя над чем-то. Над чем? — Явно не оскорбление, — усмехается девушка, укладывая руки позади себя и, вновь устремив взгляд в небо, вздыхая, договаривает — Надеюсь. — Не оскорбление, — он усмехается в ответ и, внезапно для обоих, начинает тихо шептать себе под нос следующее — Это оказалось просто. — А? — последний, едва уловимый её слухом комментарий заставляет негодовать — Вы что-то…? — Нет, — поспешно отвечает Аккерман, обрывая её вопрос — Смотри на звезды, а то пропустишь мете-что-то-там. Немного подумав над этим, впервые увидев такое неловкое выражение и смущение в облике неприступного-капитана-Леви, блондинка хмурится, пытаясь понять, что именно он имел ввиду. Оказалось просто? Что именно? — Кстати… — любопытно начинает блондинка, когда он, не удосужив её взглядом, ложится на спину вновь. Откашлявшись, она неловко улыбается, прежде чем продолжить — Вы ведь сказали, что Вам нравятся мои сумасшедшие идеи, так вот… — Забудь о Подземном городе. «Блять» — И о том мальчике тоже. «Дважды блять». Уже в который раз поворачиваясь к нему лицом, она думает над тем, как поступить. Мужчина знает каждый её последующий шаг, каждую мысль, каждую идею. Каждый вздох. — Вы так и не ответили на мой вопрос. — Какая же ты неугомонная, — цокая языком говорит темноволосый, — Выбраться из Подземного города не так-то просто. Всё, — вымученно отмечает мужчина, прикрывая глаза — Я ответил на твой вопрос. Отвали. Последнее слово заставляет Амелию возмутиться. — Ну и ладно! — озлобленно бурчит девушка, отворачиваясь — Отвали, так отвали. — Натяни капюшон. — Нет, — хмыкая, скрещивает руки на груди — отвалите. Сзади слышится новый, наполненный отчаянием и недовольством, обреченный вздох. — Накинь капюшон, — сцедит Аккерман сквозь зубы — И можешь привалить обратно. От такой трактовки она, не сдержавшись, начинает смеяться. Не скрывая этого явления, не стесняясь громкого и заливистого смеха, послушно выполняет приказ. Формулировка нового приказа ей нравится больше и девушка, забавляясь его шуткой или же упреком, откидывает волосы вперед, намереваясь пошустрее расправиться с этой простой манипуляцией. И привалить обратно. Натягивает капюшон на голову, завязывает узел и, задорно улыбаясь, поворачивается к нему вновь, намереваясь осыпать вопросами. Первое, что её интересует — зачем он его стянул? — А зачем Вы… — Тц. Провалено. Стиснув зубы, Смит злобно фыркает, принимая безмолвный ответ своего капитана. Гневно скрещивает руки на груди, думая над тем, что он чертов маг. Нет, ну это наглость. Подлый манёвр, ведь противостоять этому «Тц» она не в силах. Пока что. Вопрос остается открытым, но получив такой ясный ответ, она решается сменить тактику и позадавать другие вопросы. Выжидая некую паузу, блондинка повторяет за ним. Ложится рядышком, но складывает руки на животе. Смотрит в небо и краем глаз на него. В небо и на него. И решается приступить к выполнению своего плана: —Так вот, я могу заплатить за выход, — осторожно начинает девушка, не смея взглянуть на него. Слышит тяжелый вздох, знает, что он мысленно ругается на неё, но помнит, что сам разрешил «привалить» обратно. Радуясь, аккуратно продолжает — У меня есть накопленные деньги. — Правда? — создавая иллюзию удивления, спрашивает Аккерман, скосив на неё взгляд — Их хватит на то, чтобы приобрести для него документы? — Документы? — непонимающе спрашивает девушка, переминая скрещенные между собой пальцы — Их же выдают при рождении. Внезапный смех заставляет Амелию злобно поджать губы. Она, разозленная этой явной насмешкой, гневно привстает на локтях, глядя на него из-под лба. — Помнишь, я говорил, что ты глупая? — вздыхает Аккерман, успокаивая приступ смеха. Привстав следом, не дожидаясь ответа, он продолжает — Так вот, это не так. Ты тупая. Амелия вспыхивает. — Я не тупая! — Под документами, — игнорируя её недовольство, начинает он — подразумевается не свидетельство о рождении, дура — усмехаясь, ложится обратно — Нужно разрешение для проживания на поверхности. Амелия, впервые услышав о существовании такого документа, удивленно хлопает глазами. Отводит взгляд и, укладываясь на неудобный выступ снова, неуверенно переспрашивает. — На проживание? — услышав положительный, едва уловимый хмык, продолжает — Но у меня их нет. Глядя в ночное небо, разглядывая его, не может сфокусировать свое внимание на красоте. В таком положении она видит своего капитана краем глаз и все ее внимание направлено к нему. Аккуратно следит за каждым движением сбоку, пытаясь уловить каждый жест. Надеется, что это поможет воспринять нужную информацию более детально. Чтобы использовать её в будущем. — Хм… Что ж, — тяжело вздыхая, продолжает — придется сдать тебя Военной Полиции. — Чего? — возмущено бурчит девушка, поднимая руки выше, к груди. — Займусь этим завтра, ах да… — нарочито громко хмыкая, добавляет — уже сегодня. — Хватит издеваться. — Насладись последними минутами свободы. — Я серьезно. — Я тоже. — С Вами невозможно разговаривать. Аккерман смеется. Его явно забавляет ее реакция, он явно заметил испуг в девичьем голосе. Снова прочитал, как раскрытую книгу. «Чертов жулик» Но ради этого смеха она готова простить ему это жульничество. — Есть у тебя эти документы, поехавшая, — успокаиваясь, начинает Аккерман. Девушка внимательно слушает, глядя на то, как он закидывает одну ногу на вторую, согнутую в колене. Изумленно отмечает то, что даже в таком положении капитан не изменяет своей излюбленной привычке — Они хранятся у твоего отца. Ты не знаешь не только о наличии этих документов, — усмехаясь, добавляет — но и о существовании. «Интересно» — Странно… — отводя взгляд от созерцания его ног, смотрит в небо — Такое и правда существует? — Представь себе, — хмыкает темноволосый, пока девушка усиленно разглядывает ночное небо над собой — А ты думала, почему люди живут там? — Ну… — боясь снова показаться глупой, прежде чем продолжить, она думает больше обычного — может, они боятся Титанов? В случае непредвиденных обстоятельств надеяться спастись в Подземном городе? Термин «непредвиденные обстоятельства» кажется весьма обобщенным понятие, но заключает в себе только одну суть развития событий — полная угроза вымирания человечества. Подземный город находится в столице, во Внутренних Стенах. Титаны могут пробраться туда лишь в одном случае. При Прорыве всех стен. От мысли, что такое на самом деле возможно, по спине пробегают колючие мурашки. Девушка задерживает дыхание. Прикрывает глаза на секунду, пытаясь успокоиться. И у неё это получилось. Потому что капитан Леви рядом. Она сама не знает, с каких пор Аккерман стал для неё неким оберегом. Осознание того, что он рядом всегда сулило доверие, спокойствие и защиту. С ним ей никто не навредит. Он ведь такой сильный. Его невозможно не то, чтобы убить, даже ранить. Так ведь? — Хм, такие идиоты и впрямь есть, — усмехается темноволосый, пока девушка, отгоняя странные мысли, мысленно ликует за точную формулировку ответа — Но их мало. — Тогда… — сглатывая, продолжает — почему? — Прочих причин много, — вздох — Например, нехватка территории. После падания Розы был массовый наплыв беженцев из серии твоей старушки-танцовщицы. — Эй, — упоминание той ситуации, смутившее её, заставляет девичье сердце забиться чаще — Ее зовут госпожа Делинь! — Плевать, как зовут ту танцовщицу, — фыркает мужчина, укладываясь удобнее на собственных руках и, сжалившись над ней, продолжает более нейтрально — Иногда туда ссылают неугодных правительству людей. Тех, кто слишком много знает. Амелия замолкает, раздумывая над этим. «Тех, кто слишком много знает». Возникает вопрос: Почему туда отправили Госпожу Делинь? — У неё нет родственников. Возраст не позволяет ей пойти работать на поля, как другим беженцам. Государство не может обеспечивать её, а все имущество оказалось утеряно. Её отправили в Подземный город. Всеобъемлющий ответ работника бюро по оказанию помощи беженцам, вспыхнул в ее сознании внезапно. И как нельзя кстати. Он в полной мере ответил на вопрос девичьего разума. Успокоил её, девушка одобрила его, но возник новый вопрос: Интересно, почему тот парень ответил именно так? Новый вопрос смутил ещё сильнее. Работнику явно не велено отвечать каждому «гостю» бюро в такой всеобъемлющей мере. Да и девушка не требовала от него большего, чем он мог ей дать. Парень мог сказать одно — она в Подземном городе. Мог не пояснять причину и обоснование этого решения, так, почему он это сделал? «Глупости» Откинув эти мысли куда подальше, блондинка сфокусировалась на другом, более волнующем её разум вопросе — как там оказался капитан Леви? Как выбрался оттуда? Как жил, что делал? «Стоит ли…?» Взглянув на него краем глаз, девушка усиленно размышляла над тем — стоит ли ей задать эти вопросы? — Это… Услышав её голос, он чуть развернул голову в сторону подчиненной. Кивнул, призывая к продолжению. Завидев на себе внимание серо-синих глаз, она тут же смолкла. — Я тебя внимательно слушаю, Амелия. В такие моменты, когда капитан Леви обращался к ней по имени, становилось трудно дышать. Он делал это редко, обычно обращался к ней разными кличками, затрагивая всех изученных им существ, будь то животные или Титаны, или же прибегал к терминам, описывающим её здравомыслие. Точнее, его отсутствие. Его любимое обращение — поехавшая лидировало среди прочих ласковых «синонимов». Хотя… в последнее время это обращение делит первое место с другим. Эй. Это заставляло возмущаться и, возможно, подумав об этом сейчас, девушка могла бы упрекнуть его. Могла, но мужчина обратился к ней по имени, намекая, что это тот самый серьезный момент. Момент, когда он, откинув все шуточки и колкости, готов её слушать. Он слышит. Слушает. Внимает. Ей. — Это… — запинаясь всего на секунду, отводит взгляд. Прикрывая глаза, дает себе секунду для принятия окончательно решения. И продолжает — Их сложно приобрести? Амелия решила не спрашивать. Решила поддержать диалог уместными, но поверхностными, едва касающимися того места, вопросами. Капитан Леви ясно дал понять, что эта тема ему неприятна. Все, что касается Подземного города — под запретом. Безмолвное ограничение. Тайна, в которой не стоит рыться глубже, дабы не всколыхнуть в нем еще больше недовольства. В любом случае, если бы он хотел, то сказал бы сам. Вставил бы это в их диалог, возможно, сделает это в будущем. Ей нужно всего лишь подождать, пока он решится. Прямо как тогда, в Митре. — Нет, но это дорого, — отводя от нее взгляд серо-синих глаз к небу, он продолжает — Почти все жители Подземного города собирают деньги, чтобы приобрести их. — Вот как… — понимая, что вопреки своим ограничениям, она копает глубже, не выдержав, спрашивает — А сколько это стоит? Аккерман устало вздыхает. — Не знаю. Цена переменчива, но некоторые копят на них почти всю свою жизнь. — Всю жизнь? — не скрывая удивления, она изумленно ахает, представляя масштаб финансовой монополии правительства — Но… в чем смысл? — Чтобы обеспечить лучшую жизнь своим детям. — Это ужасно — вздыхая, продолжает — Какие-то игры правительства? — Типо того. Услышав все необходимые ответы, она замолкает, понимая, что и впрямь бессильна в этой ситуации. В голове словно эхом прокручиваются два слова «всю жизнь». Жители Подземного города копят деньги не только, чтобы выжить, но и для того, чтобы выбраться оттуда. Обеспечить лучшую жизнь своим детям. Они даже не живут. — Эй, — внезапное «обращение» заставляет её откинуть эти мысли. На потом — Не думай об этом, ясно? Взглянув на него краем глаз, заметив недовольное лицо и нахмуренные брови, она отворачивается в сторону, выдавая тихое: — Я спросила просто так, — бурчит блондинка. Тихо, еле слышно. Неуверенно. — Ты никогда не спрашиваешь «просто так», — точно в такой же манере отвечает мужчина, однако, его голос не дрожит. Не разделяет с подчиненной её неуверенность. Он знает, что прав. Но Амелия возмущается. Хочет выразить свое негодование, опровергнуть его слова, возможно, начать новую словесную перепалку. Но вспоминает. — Нет, я… просто задумалась, вот и всё. — Ты явно что-то скрываешь. Врать не умеешь, Смит. Увидев её задумчивое, понимающее лицо, Аккерман усмехается. Привлекает пару зеленых глаз, которые увидев наглую усмешку, недовольное щурятся. Отводя взгляд, она плотнее поджимает губы, стараясь не сказануть лишнего, ведь он прав — она ничего не делает просто так. Целует тоже неспроста… — В тот раз твоё «просто задумалась», — продолжает мужчина, недовольно цокая языком — обернулось побегом в это убогое место. Если бы я тогда не понял, если бы не отправился следом, то… Капитан Леви замолкает. Всего на секунду, пока по девичьему телу пробегает табун колючих мурашек. Дышать становится труднее, ведь они оба знают, что именно скрывается за этим «то». — Так что забудь об этом, — не заканчивая оборванное, смятое им же предложение, начинает новое Аккерман — Твое «просто спросила» настораживает меня ещё больше, — сделав акцент на глупом уточнении, продолжает — Не смей просто спрашивать. Даже просто думать об этом не смей, поняла меня? — Мы могли бы навестить его, — говорит девушка, прикрывая глаза на секунду — Отнести ему что-то. — И кому я все это только что говорил? — недовольно фыркает мужчина и, вымученно потирая переносицу, продолжает — Скажу проще, почти по слогам для такой тупицы, как ты — ни-за-что. Амелия вздыхает. Такой категоричный ответ слегка усмиряет ее пыл. Слегка, ведь в следующую секунду она продолжает говорить. Сам ведь разрешил привалить… — Но почему? — шепотом спрашивает девушка, переворачиваясь на живот. Пачкает переднюю часть кофты и недавно вымытые кончики волос о пыль и грязь, на что Аккерман еле заметно кривится. Наверняка мысленно обругал её за непродуманность — На это ведь нет весомой причины. — Есть, — поправляет Аккерман, возвращая руку за голову. Вторую оставляет на животе. — Какая? — спрашивает девушка, устанавливаясь на своих локтях и, внезапно даже для самой себя, снова пародирует его низкий голос — «потому что я так сказал» нельзя использовать во второй раз! Словно играя с ним в некую игру, она старается выбить из мужчины более весомый ответ. Услышав такое «ограничение» Аккерман закатывает глаза. Но принимает условия игры. — Тебе там не место. — Что? — не скрывая удивления, продолжает — Причем тут это? Причина и правда звучит весьма странно. Ей там не место? «Тогда кому там место?» — Смит, не испытывай мое терпение, — шикает темноволосый, выказывая недовольство — Просто не думай об этом. — Мне что, — недовольно бурчит блондинка, сбивая глупую белесую прядь волос у лица порывистым дуновениие своего выдоха — думать уже нельзя? — Да, — проследив за движением ненавистной пряди светлых волос, отвечает он — нельзя. — Дышать можно? — иронично хмыкает девушка, щурясь — Или мне следует задержать дыхание, капитан-изверг? Аккерман вымученно фыркает. Смотрит на неё неотрывно, говоря следующее: — С тобой невозможно разговаривать. Такое ловкое и наглое использование недавней реплики подчиненной, заставляет ту разозлиться ещё сильнее. Он в наглую ворует ее же фразочки! И она говорит следующее. — А если я сбегу? То, как округляется его глаза, поражает. Вечно сдержанный Капитан Леви потерял контроль над мимикой своего лица от простого предположения сказанного ею. Всего на секунду, ведь в следующую он, чертов волшебник, быстро берет себя в руки раньше, чем она успевает его подколоть. — Не сбежишь, — точно так же щурясь говорит Аккерман — Я буду присматривать за тобой. — Но Вы не можете «присматривать» за мной вечно — делая акцент на нужном слове, говорит следующее — Когда-нибудь я пропаду из поля вашего зрения. Мужчина молчит и она поступает так же. Смотрит, даже не моргает, возобновляя ту самую игру в гляделки, в которой юный кадет никогда не признает поражения вслух. Она всегда получает медаль в этих соревнованиях. — Так… Правда, серебряную. —… что будет, если я все-таки сбегу? Почетное второе место, ведь первое всегда достается её бессовестному капитану Леви, который на данный момент продолжает прожигать ее взглядом полным недовольства и раздражения. Но в этот раз, глядя в ответ с неким вызовом, девушка не отступает. Впервые смотрит на него так уверенно, смело. Впервые, ведь не сомневается в себе. Она знает, что может это сделать. И теперь капитан Леви тоже это знает. — Тогда, — начинает он, хмуря брови — я пойду следом. Найду тебя, помогу, но после, — привстает на локтях, сокращая между ними дистанцию, и сквозь зубы продолжает — накажу так, что мало не покажется. Он тоже не намерен отступать. — И что же вы сделаете? — нарочито удивленно спрашивает девушка, испытывая его и, подначивая на честный ответ, продолжает — Сломаете ноги или руки? А может, и то и другое, сэр? Выделяя последнее слово, вносит призрачное понятие «субординация», которое в этот раз служит для неё оружием. — Ты права, — хмыкает мужчина, вглядываясь в её глаза — Этого я сделать не смогу, но поверь, — переходя на шепот, продолжает — я найду способ выбить из тебя эту дурь. И снова тишина. Ощущая порывистый ветер, впечатывающийся в её спину, Амелия молчит. Не смеет разорвать зрительный контакт, зная, что это приведет к поражению. Не смеет так же, как и мужчина напротив. На сей раз она не уступает. — Просто забудь этого мальчишку, — словно гипнотизируя её, продолжая бороться за непоколебимость своих слов, шепотом начинает Аккерман — Забудь о нем и не ищи приключений на свою задницу более. Тогда тебе повезло, но если ситуация повторится вновь, Теперь некая запинка овладевает его речью. Всего на мгновение и эта секундная слабость, наносит урон по его маске равнодушия, показывая эмоции капитана Леви, который, кажется, взволнован. Переживает? —… я могу не успеть. — Я не могу, — в ту же секунду отвечает девушка — Это не так-то просто. Бороться с совестью не так-то просто. — Почему ты хочешь ему помочь? — завидев, что девушка намеревается ответить, продолжает — И не говори «разве на это нужна причина», ты не можешь использовать это во второй раз. Мысленно чертыхнувшись, блондинка пытается понять, как ей поступить, что сделать и сказать. Хочет убедить его в своих словах и непоколебимости, ведь знает, что она ещё не проиграла. — Сама затеяла эту игру, — видя ее замешательство, злорадствует Аккерман — Играй по правилам. Амелия продолжает бороться за первое место. — Он не видел ночного неба, — выдает блондинка, подтягивая ноги к груди — Хотя бы ради этого стоит помочь ему. С интересом замечает то, как меняется его лицо. Капитан Леви явно не ожидал такого ответа, ведь его лицо искажается в гримасе изумления. Всего на секунду, а затем, быстро совладав с собой, он возвращает ему прежнее беспристрастное, безучастное выражение. Но Амелия знает, что он задумался. — В Подземном городе полно таких детей, — снова вступая в состязание, начинает темноволосый — Все они не видели ночного неба. Ты не сможешь помочь им всем. Ты не сможешь показать это чертово небо каждому ребенку той развратной богадельни. Пропустив мимо ушей всевозможные характеристики того места, блондинка неопределенно мотает головой. — Но я могу помочь одному из них. — Это ничего не изменит. — Изменит. — Нет, потому что мир от этого лучше не станет. — Возможно. — Тогда в чем смысл? — не выдержав ее странного спокойствия и двояких ответов, злостно выдает Аккерман, устанавливая руки позади себя и, притянув одну ногу к груди, наклоняется вперед, к её лицу, учтиво шепчет следующее — Ты опровергаешь мои недавние слова о наличии смысла в твоих поступках, Смит. — Возможно, — продолжает девушка, игнорируя его грубые слова в сторону её продуманности — один поступок не сможет изменить мир целиком. — Ты путаешь меня ещё больше, — честно признается капитан, подсаживаясь ещё ближе — Хватит пудрить мне мозги двоякими фразами. Скажи прямо, как есть. — Это маленькое добро может стать настоящим спасением. — Спасением? — усмехаясь, переспрашивает мужчина и, слегка наклонив голову вбок, с насмешкой глядит на неё из-под челки — Ты думаешь, что один добрый поступок сможет спасти этот мир? В его глазах читается издевка, однако, он всерьез ждет ее ответа. Амелия не знает точно, но чувствует, что он заинтересован. В ответе или в ней? — Нет, но я знаю, что… Девушка хотела было продолжить. Знала, что ответить. Нашла весьма логичный и обоснованный ответ. Могла бы убедить его и, возможно даже победить, но… Внезапно он скосил взгляд выше. — Началось, — неожиданно и весьма неуместно говорит Аккерман, обрывая её на полуслове. Зеленые глазки активно бегают по его лицу, пытаясь понять: — Что? Девушка с удивлением отмечает то, что он не смотрит на неё более. «Отвел взгляд» Значит ли это, что она победила? — Вы… — Помолчи, — просто говорит темноволосый, не давая ей завершить начатое предложение. Уже более явно запрокидывая голову назад, продолжает — И любуйся небом. — Снова Вы меня затыкаете, — шикает блондинка, подсаживаясь ещё ближе. Хотя, казалось бы, куда? — Смит, — опуская голову обратно, хмурится — ты сейчас пропустишь то, ради чего мы сюда приперлись. — О чем Вы? — фыркает блондинка, убедившись в своей первой победе, опускает голову вниз. Кривится, видя песчанки пыли на своих волосах и, поспешно отряхивая кончики светлых прядей, шуточно продолжает — Решили дать заднюю, капитан-умник? Признаете поражение? Аккерман, заслышав новое обращение, тихонько смеется, и девушка, отняв голову от созерцания пыли и грязи на собственной шевелюре, непонимающе смотрит на него. Мужчина, не стесняясь неуместного смеха, легонько покачивает головой из стороны в сторону. Амелия удивляется. Но дальнейшее поражает её ещё сильнее. — Какая же ты тупица, — возвращая былую мину неприступного-капитана-Леви, он в очередной раз за эту ночь закатывает глаза. Девушка, возмущенная нелестным комментарием, приоткрывает рот, желая съязвить что-нибудь в ответ. — А Вы… Но не успевает. Мужчина резко, пальцами одной руки ухватывается за её щеки, заставляет её удивленно вскинуть брови. Плотно, но не больно стискивает девичью челюсть, призывая (заставляя) блондинку замолчать и недовольно говорит следующее: — Смит, я мерзну здесь порядка четырех часов, чтобы ты, дурная голова, увидела некое явление, которое длится пять минут, так что заткнись, — обжигая дыханием девичье лицо, добавляет — Любуйся. Этим чертовым. Небом. Насильно запрокидывает её голову наверх, на что девушка неопределено мычит всевозможные ругательства, приходящие ей на ум в тот момент. На эту грубость и резкость, она, умудряясь задержать на нем свой взгляд даже в таком положении, весьма забавным голосом, пытается обругать его. — Эй, как Вы смеете, я ведь… — С тобой невозможно разговаривать, — повторяя ее же слова вновь, говорит Акерман, и, недовольно цокая языком, продолжает — Посмотри наверх, чертова маньячка. Когда она, возмущеннная такой наглостью, медленно переводит взгляд на небо, он добавляет: — Твой метеорный поток начался. И Амелия даже не обращает внимания на то, что капитан Леви называет это явление, именуемое им ранее «мете-что-то-там», правильно. Впервые, но она не замечает этого, ведь девичье внимание, подобно взору, фокусируется на ярком следе, напоминающем некий хвост, что простирается вслед недавно разрушенного в горячих слоях атмосферы, небесного объекта. Метеора. Её глаза расширяются, когда с каждой секундой таких хвостов и ярких вспышек становится все больше и больше. Они пролетают над их головами бойко. Проворно. Стремительно. Ослепительно. Каждое небесно тело, разрушаясь, на секунду заполняет темное пространство мощными лучами яркого света. Освещает его, словно на секунду перенося их на пару часов вперед, в новый день, светлую красу утреннего неба. Бесчисленные потоки света создают некое волшебство. — Надо же, угомонилась. Самую настоящую сказку. Каждый распад небесных тел настолько красив, обворожителен и ослепителен, что она не может не то, чтобы принять более удобную позу, даже пошевелиться. Они столь стремительно пропадают с небесного горизонта, так же как и появляется, поэтому девушка не смеет отвести взгляд от созерцания ночного неба. Каждый метеор преодолевает огромное расстояние в космосе настолько быстро, что стоит моргнуть и ты точно пропустишь фееричный раскол большинства их них. Поэтому Амелия даже не моргает. Тревога сменяется спокойствием. Пустота воодушевленностью. И уже не важно, кто победил в том глупом споре. Возможно, они безмолвно согласились на ничью. Возможно, разговор еще не закончен, но теперь это казалось чем-то решаемым. Откинутым на второй план. Они узнают победителя позже. Сейчас блондинка, внимая очередному разрушению, ощущает что каждое падение наполняет её внутренности чем-то странным. Невообразимым. Неописуемым. Волшебным. Каждый новый распад наполняет внутреннюю пустоту Амелии надеждой.