Воспоминания Леви
— Леви? Аккерман, скрестив руки на груди, внимательно смотрит на женщину, что стоит прямо в дверном проеме испугано глядя на него. Испуганно и это обосновано, ведь он впервые приходит к ней в час ночи. Разгневанным. — У меня дело. Без лишних фраз и всяких формальностей, четко и по делу Леви смотрит внимательно, слегка серьезно, чтобы донести всю важность его дела. Это правда важно. Для него. Пару раз моргнув, Зое тут же отступает в сторону, пропуская его внутрь. — Тц, снова грязно — брезгливо протягивает он, стараясь не наступить на валяющиеся отчеты — Четырехглазая, тебе следует убраться. Именно «убраться», ибо прибирать здесь нечего. Вся комната захламлена и Аккерман мысленно высказывает недовольство и непонимание — как здесь можно работать? А жить как? Смерив ее недовольным взглядом он, переступая через ее бумажки, садится на более-менее чистый диван. Лейтенант поступает точно так же, однако, не стесняется наступать на важную документацию, сминая своей обувью листы, на что Леви закатывает глаза. «Теперь понятно, почему её отчеты, как из задницы» Он оставил этот комментарий в мыслях, решил промолчать. Будь они в обычной обстановке, мужчина непременно сказал бы, что думает на самом деле. Леви не стеснялся в выражениях и говорил так, как думает. Смысл скрывать? Но сейчас ему не до этого. Мысли Леви заняты другим. Другим человеком. — Вообще-то сегодня тут чище обычного. — Чище обычного? — издевательски протянул он, хмыкая — Свинья хвастается грязью. Зое рассмеялась. Она никогда не обижалась на его грубость или колкие замечания, так было с самого начала, как только Леви вступил в Разведку. Это было чем-то комфортным. Эта женщина была ему другом, он не стеснялся этого признать, однако, вслух не говорил. Другом. От собственных мыслей, он слегка задумался над этим двояким понятием. Двояким, потому что он не переживает за неё так же, как за свою светловолосую подругу, которая ночует сегодня у него. Наверное, потому что она не такая проблемная. Наверное. Но это расхождение одного понятия было странным, однако, он решается не думать об этом. Решает, что сейчас не до этого, но в голове все же промелькает мысль — а поцеловать? Почему он не хочет поцеловать её так же, как Амелию временами? Временами, когда она становится очень близко. «Глупые мысли» Подумает об этом позже. Обязательно. Сейчас нет времени. Наверное. — Ты как всегда добр — подметила женщина, испивая напиток из своей кружки — Я бы предложила тебе чай, но ты пьешь из своей кружки. — И никому не даю свою, ты верно помнишь — подметил он, закидывая одну ногу на другую — Об этом позже. У меня вопрос и… — плотнее стиснув зубы, Аккерман уже тише и более неуверенно добавляет — просьба. Надеется, что она не услышала. — Просьба?! Услышала. — Не пролей, девиантная — шикнул Аккерман, глядя на то, как она дернулась вперед от удивления — Да, — стиснув зубы, он отводит взгляд к двери, добавляя тихое — просьба, черт возьми. Её можно было понять. Леви всегда приказывал, задавал темп работе, давал команды, но никогда не просил. И не собирался, однако сейчас все было по-другому, ведь эта просьба не касалась его. — Кто сидит рядом с тобой? — решив сначала покончить с приказом, ведь это проще, спрашивает Аккерман — Справа от тебя? Метнув на неё серьезный взгляд, он надеется показать всю важность этого вопроса и убрать ту неловкость, что задана этим диалогом. Леви знал, что он звучит нелепо, но продолжил смотреть на неё, включая всю серьезность заданного вопросы. — Эм… — видимо, заметив то, что он не шутит, она решила не спрашивать и тут же ответила — Варис. Леви на секунду прикрыл глаза, раздумывая об этом знакомом имени. «Помощник» Варис был помощником всех старших, что-то по типу посыльного, собирал все документы и относил их на проверку в высшие органы. Видимо, Амелия не так его поняла и подумала, что он личный помощник Марго. «Так вот в чем дело» Все же, он не прогадал. Это зацепка. Пусть дохлая, маловероятная и глупая — но зацепка. Шанс, за который сложно ухватится. Но он это сделает. — Где его кабинет? Ответ не заставляет себя ждать. Ханджи видит всю серьезность его вопросов и эмоции, которые ему не свойственны. Леви видит, что она удивлена и понимает причину его поведения. С виду кажется, что женщина знает что-то ещё. Что-то чего не знает он. Что-то до чего он ещё не догадался. — Второй этаж, третья дверь слева. Думаю, он ещё работает. В этом не было сомнений. Сейчас у всех старших полный завал и у Аккермана — тем более. Леви уже представлял, как будет судорожно заполнять эти чертовы бумажки, жертвуя своим сном. Но он готов это сделать. Ради Амелии. — Как я и говорил, — начал темноволосый, вспомнив про свою ходячую проблему — у меня просьба. Не знаю, собиралась ты делать это или нет, — он метнул на неё быстрый взгляд, слегка задерживая его на женщине, что внимательно слушала его — но не проверяй наказание Амелии. На пару мгновений в комнате повисла тишина. Леви продолжал немигающе смотреть в стену, понимая, в какую неловкую ситуацию попал и мысленно выругался этому. Зое молчала, заставляя его нервничать ещё сильнее, ведь она постоянно трещит и сейчас Аккерман понимает — уж лучше бы она болтала. Эта длительная тишина впервые угнетает его и он хочет решится на отчаянный шаг. Завести разговор о Титанах. — Ты… Не успевает. Она замолкает на этом слове, видимо, растеряв весь словарный запас и это чертовски злит. Да и смущает. — Ого… И правда — ого. — Да, конечно. Я на самом деле не собиралась даже прописывать. Просто на глазах у всех… — Я знаю — оборвал он, вновь устремляя взор серых глаз на неё — Но она не виновата, её спровоцировала зазнавшаяся третьегодка. — Зазнавшаяся… — женщина схватилась за подбородок, отводя взгляд — третьягодка? — чуть задумавшись она щелкает пальцем, спрашивая — Ты про Ленц? — Да, — безучастно подтверждает он, отводя взгляд — как её зовут? — Грейс. — Ужасное имя. Аккерман встает с места и уже хочет уйти, как вдруг, она говорит: — Леви — он но не решается смотреть, но терпелив ждет — Даже если наказание отменить, ей нужно будет где-то отсидеться, отправь её ко мне. — Чтобы ты её споила? — фыркнул Аккерман, кидая недовольный взгляд, и по глазам видит, что она хочет возразить, но мужчина продолжает мысль, заставляя её запихнуть негодование куда подальше — Она у меня в кабинете. Отсидится до утра, можешь не переживать. — У тебя? — переспросила Зое, вставая с места — Вау. И правда — вау. — Ты решил помочь? Почему? Аккерман на секунду прикрывает глазах, понимая, что и сам не знает ответа на этот Чертов вопрос, что стал неотъемлемой частью его мыслей с вторжением поехавшей-Амелии-Смит. Он говорит лишь одно: — Нравится помогать людям. И прежде чем она успевает что-то сказать, Леви направляется к двери, но слышит её восторженный вздох и думает — девиантная. Наверняка напридумывала себе что-то. Леви просто помогает. Помогает, потому что нравится помогать. Не людям. Амелии. Может и она нравится? Да. Как человек. Как друг. Как его проблема.***
Быстрыми шагами направляясь на второй этаж, Леви думает о случившемся и о том, что сказала Смит. И впрямь, с виду все походило на то, что она попросту потеряла документы. Они были под её ответственностью. Он понимал, что даже она не уверена в своей непричастности, ведь и впрямь могла выронить где-то, когда мужчина уже пересталКонец воспоминаний Леви.
Аккерман зашел в свой кабинет, изнывая от усталости. Снова «пропущенный» день и это при том, что он и так опаздывал. И устал. Леви раздумывал — какого черта так неудачно совпали карты, что вылазка и выпуск выпали на один и тот же месяц? Так ещё два дня в Митре, один в городе и целая ночь поиска чертовых карт. И сейчас, время близилось к обеду, который снова придется пропустить, чтобы хоть как-то уложится в сроки. — Спасибо, капитан Леви. Но это того стоило. Видеть то, как эта девчонка наконец искренне улыбается — того стоило. Леви готов сделать это ещё раз. С такими мыслями, он машинально подходит к идеально вычищенному шкафу, раскрывая шкаф. И застывает. Нет, ну забрать-то забрал, а любоваться зачем? Кажется, раньше такое не приносило ему радости. Кажется, да. А что сейчас? Хрен его знает. Ему хочется смотреть, ему приятно делать это. Он чувствует что-то другое внутри. Это «что-то» новое. «Что-то» приятное, но неизведанное. «Что-то» пугающее. — Вот растяпа — буркнул Аккерман, доставая маленькую коробочку припрятанную среди одежды. Припртанную. На кой черт спрятал? — Если её чувства взаимны, то парень сохраняет этот венок. Кладет в потайное место, оберегая, как символ искренней, взаимной любви. Аккерман устало вздохнул, вспоминая слова его ходячей проблемы. Любовь. Девчачья белиберда, в которую они верят. Её не бывает, он ведь не видел. Леви даже представить не может, что Смит когда-то влюбится в кого-то. Нет, ну этот человек точно должен иметь железные нервы или быть каким-то психом, чтобы все время поддерживать её безбашенные идеи, следовать им, спасать её после и вместе пожинать идеи её безумств. Прямо как Леви. Спас от бандитов. Пошел следом в Подземный город. Оббегал всю Митру, чтобы найти эту поехавшую. Станцевал под дождем, решив позабыть о смысле некоторых слов. Что теперь? Прыгнет в озеро? Может, снова рванет в Подземный город? — Черт… От воспоминаний о той ситуации, Аккерман снова почувствовал злость, вспоминая то, как нашел её в борделе. В борделе, черт возьми. Шумно выдохнув, он попытался успокоится. Нет, больше Амелия туда не пойдет. Леви четко дал знать, чтобы она сидела спокойно. Пусть прыгает в озеро, с башни или куда-то ещё, но не в Подземку. Там опаснее в тысячу раз, чем за стеной. Пусть продолжает творить херню на поверхности, он не прочь пойти следом и спасти её, но не туда, черт возьми. Это место не для неё. Вся эта грязь не для неё. Как и все, что относится к этой грязи. Нужно было отогнать эти мысли чем-то хорошим. Нужно было отогнать их нахер, потому что он решил не искать смысла некоторых поступков, закроем глаза и на это. Леви решил не копаться в себе. Не копать глубже, ведь внутри столько дерьма. Убийства, разбой, преступления. Нужно было подумать о чем-то другом. О чем-то хорошем, светлом, чистом. О том, что он любит. — Белый символизирует невинность и непорочность. Например, веточка магнолии, она олицетворяет чистоту, ах да… Считается, что данный цветок в качестве подарка имеет лишь один основной смысл — мужчина просто влюблен в свою даму сердца и желает ей в этом признаться Веточка магнолии. Амелия и впрямь начала ассоциировать с веточкой магнолии, которая символизирует чистоту, невинность, прямо как белый цвет, который он любил. И откуда такие странные мысли? Ах да, нахер. Леви уже решил, что не будет копаться в себе, потому что слишком сильно устал. С такими мыслями он приподнимает стопку своих футболок, желая вновь припрятать эту коробку. Не, ну не мешает ведь? Пусть лежит. Радует его. Спустя секунду, он снова вспоминает о светловолосой проблеме, что провела здесь всю ночь. Интересно — что она делала? За шкаф Леви не переживал. Он знал, что девушка не будет копаться в его вещах. Просто знал. Леви задумался, как быстро Амелия уснула после его ухода? Как долго спала? Не трудно ли было на «новом» месте? Спала ли вообще? Аккерман развернулся в сторону кровати, которая оказалось идеально заправлена и удивился, выкидывая брови. Заправлена так, как он любит. Амелия так же идеально заправляет кровать? Тогда, она была бы неплохой женой. Для кого-то, разумеется. Впрочем, он не стал раздумывать над этим, наверняка поспала, просто сон был не качественным из-за нервов. Он тоже переживал и чертовски устал. Мужчина даже не стал раздумывать над разговором по поводу подразделения и его «решения», он решил отложить все на потом. Леви впервые чувствует такую усталость. Аккерман направился в сторону своего рабочего стола, чтобы приняться за дело. Присев, он буквально был готов утонуть в чересчур мягком кресле. Леви был готов уснуть сидя. Да даже стоя. Он прикрыл глаза, пытаясь настроится на предстоящую работу — тщетно. В таком состоянии ничего не лезло в голову. — Зараза. Ничего, кроме его магнита для проблем — Амелии Смит. И почему эта девчонка такая проблемная? Как она оказывается в эпицентре всех событий? И Леви вместе с ней. Нет, он не пожалел. На самом деле ему даже было приятно, что он смог заступится за неё. Возможно, среди кадетов пойдет молва о том, что темноволосый заступился за неё и остальные больше не посмеют обидеть ее? Хотя, ее и так никто не обижал. До вчерашнего дня. Аккерман прикрыл глаза, когда перед ним возник тот самый «зареванный» образ его проблемы. Ему было не до смеха. Она словно потерянный кролик, которого обидели. Такого хотелось защитить. За него хотелось заступится. Ещё тогда, при виде этой «картины» он был готов кинуть что-то в стену. Сейчас тоже, только от усталости. От одного воспоминания этой не веселой картина, усталость сменялась злостью. За неё хотелось заступиться изначально и он это сделал. Поверил и оказался прав. Леви сам не понял, почему верил в её непричастность. Голос сердца. Оказывается его сердце тоже может говорить. Оказывается, оно у него есть, пусть оно окаменело после всего, что с ним случилось, но есть. Леви уже забыл это чувство, что пропало со смертью матери. Все сведения указывали на то, что Смит и правда потеряла эти карточки. Обычно, слушаясь голосу разума, он всегда раздумывал логически. «Да» или «нет». Другого ответа не может быть. Однако, между двух этих вариантов впервые затеснилсяя ещё один ответ. Впервые у Леви появился ещё один вариант. «Не верю» Не поверил. Леви просто не смог поверить в то, что она потеряла их и дело тут далеко не в её супер «внимательности». Потерять Смит и правда могла, но он должен был проверить. Должен был сделать хоть что-то даже если в итоге окажется, что она и правда их потеряла. Даже если специально. Хоть что-то, чтобы она не ревела. Тогда Леви снова перестал искать смысл некоторых действий. Просто пошел к Варису и начал поиски, понимая, что это единственное за что можно зацепится. За что можно удержаться как за последнюю надежду. Ему было важно сделать хоть что-нибудь. Он просто не мог стоять в стороне. Не мог, раз дело касалось Амелии. Немного поразмыслив над этим Аккерман пришел к выводу, что не стал бы делать такого ни для одной девчонки. Да никогда в жизни. Но она стала исключением, во всем. Почему? Хер. Его. Знает. Да, именно так грубо, потому что «хрен» не сможет ответить на этот вопрос, прямо как и сам Леви. Аккерман груб, но сегодня особенно. Он не может сдерживаться даже мысленно, впрочем, никогда не пытался этого делать, но обычно контролировал это. Но не сегодня. В таком состоянии вообще было тяжело сдерживаться. Акерман, с недавних пор многое не понимает, но знает одно: он давно перестал себя понимать. Давно начал задавать такие вопросы как «зачем», «почему» в свою сторону. Раньше он пытался понять её, задавался вопросами касательно поехавшей-Амелии-Смит. Теперь он пытается понять себя. Себя, черт возьми. — Дважды зараза — шикнул мужчина, злостно откидывая ручку, которую только что взял, в сторону. Работы еще вагон, он даже не начинал. Ему нужно успеть до утра, но куда уж там? Это лишь мечты, как и то, чтобы поспать сегодня. Потирая переносицу, Аккерман решает сначала сменить воздух, чтобы хоть как-то отрезвить разум и настроится на работу. Открывает окно, освещая комнату дневным светом и ввпускает теплый дневной ветер, оставляя его разгуливать по комнате и тут же берет себя в руки. Пытается, ведь времени мало. Прикрыв глаза на секунду, он вдыхает носом и вдыхает ртом, откидывая все мысли. Он сойдет с ума, если начнет рассуждать более глубоко обо всем этом. Прямо как эта поехавшая, которая вчера накинулась на него, словно собака. Так ещё и легла сверху. — Я тебе не матрас! Нет, ну она уже слишком много раз использует его в качестве своей кровати. И каждый раз он не ругает. Даже не злится. Пусть делает, что хочет. Что угодно. Но не ревет. Аккерман откидывает все мысли на потом, понимая, что работы много. Сегодня он чертовски устал, но сроки поджимают и это заставляет его нервничать. Наверное, поэтому он так много матерится (пусть мысленно, но все же). Ему нужно поскорее закончить с работой и отдохнуть, чтобы начать думать логически. Пару раз ударив себя ладонями по щекам, он старается настроится. Эта девчонка снова сбивает его с настроя. Даже не зная об этом. Пару секунд сидит в своем кресле с закрытыми глазами, ощущая теплый ветер, что бьет в спину и колышет откинутые в стороны штора. Раскрывает глаза, понимая, что готов работать. Он готов, чертовски готов. Но где бумаги? Леви пару раз моргает, уставившись взглядом в пустой стол, затем сводит брови к переносице, пытаясь понять — какого хрена? Это шутка? Или его документы тоже пропали? — Поехавшая… — шепчет темноволосый, открывая первый ящик с правого края своего же стола и делает тоже самое с левым краем, находя нужные бумаги, бережно сложенные друг на друга — она точно спятила. Теперь он, откидываясь на спинку кресла, понимает, почему кровать была идеально заправлена. Понимает, почему она была такой уставшей. Понимает, что Амелия снова помогла ему. Аккерман облегчено вздыхает и все же слегка раздражен тем, что она не спала. Он понимает, что это тяжело, ведь будучи взрослым мужчиной после такой интенсивной работы Аккерман буквально засыпал за рабочим столом и сейчас его уставшую голову настигли странные мысли — вдруг она грохнется по дороге? Она ведь на тренировке. По пространственному маневрированию… — Зараза. Злостно шикнув, он с силой откидывает ручку в сторону, отчего предмет падает со стола и с характерным звоном ударяется о пол, заставляя его злится ещё сильнее. Леви закрепил ремни, но вдруг она, поехавшая, грохнется от усталости прямо во время маневрирования? Прямо как с лошади… — Блять Снова переломает ребра и будет кашлять кровью? Леви решает сначала проверить и уже потом лечь спать, ведь мысли о том, что тупица-Смит грохнется прямо во время тренировки на дает ему покоя. Леви просто не сможет заснуть, если не убедится, что она снова не разбила себе голову. Или ребра… — Да она… она… — злостно дышит Аккерман, пытаясь подобрать слово и вскакивает с места, гневными шагами направляясь к двери — Чертов магнит для проблем! Громкий звук хлопнувшей двери заставил шторы колыхнутся снова. Окно так и осталось открытым, ведь мужчина забыл о нем. Да он обо всем забыл, ведь сейчас его мозг занят другим, перед ним возникла новая задача — не дать одной проблемной девчонке покалечится снова. Леви идет проверять свой чертов магнит для проблем.