Кролик среди Волков

Время играет решающую роль. Рано — и весь мир будет смеяться. Поздно — и всё может вообще не получиться. Это был самый сжатый срок из всех, над которыми он когда-либо работал, и, учитывая, что четырём разным сторонам придётся выполнять свои задачи одновременно, уверенность Жона была практически на нуле. И это несмотря на то, что ему досталась самая простая задача. В то время как все остальные занимались тем, что загоняли в угол, устраивали облавы или выводили из строя коррумпированные и жестокие элементы города, он стоял в комнате с Илией, устанавливая камеру на штатив. Впрочем, сказать, что это было так легко, было не совсем честно. У него дрожали ноги, и просто стоять было труднее, чем обычно. Зато меньше риска. Здание, в котором они находились, было в основном заброшенным, хотя и не не совсем. Это был старый офисный блок, офисы в котором сдавались в аренду, но никому не были нужны. Район пришёл в упадок, и, хотя офисы были отремонтированы и выглядели современно, это было не самое привлекательное место для ведения бизнеса. Владелец так охотно согласился на любую сумму за использование одного из них, что не потрудился спросить, чем они вообще занимаются и для чего им нужно помещение. В этот момент они заняли приличных размеров комнату для совещаний и повесили на одну стену серый тканевый фон, на который была направлена камера. — Знаешь, то, чем мы тут занимаемся похоже на съëмку порнофильма. — прокомментировала Илия. — Какое порно ты смотрела? Вообще-то, не говори мне. — Ну, знаешь, кастинг на диване. — Я же просил не говорить мне... — Думаю, дело в том, что это офис, — рассеянно продолжила она. — Я представляю себе женщину в костюме, которая привела другую... — Илия. — А потом собеседование переходит в жаркую стадию... — Ты действительно так возбуждена, или просто у тебя сдают нервы? — Нервы, — ответила она. — Определенно нервы. Это... Это выступление может обернуться для нас очень, очень плохо. Ему не нужно было говорить о рисках, не тогда, когда он знал, и уж точно не тогда, когда он пытался укрепить свою уверенность. Ему нужна была поддержка, чëрт возьми, и к чëрту, насколько она была настоящей! — Это единственный способ удержать фракции под контролем. — Я знаю. Я не думаю, что план плох. Я просто нервничаю. — Ты не та, кто должна это сделать... — Ты сам виноват, что пошёл без маски, — сказала она. — Иначе ты мог бы заставить Юму выступить в светлом парике, и никто бы не узнал. Теперь ты Жон Арк. Все знают твоё лицо. — Да, но данное обстоятельство было не совсем запланировано. — Ну, ты должен был спланировать лучше. — Как я мог планировать, что Адам нападёт на меня? Жон опустился на стул и сделал несколько глубоких вдохов. Всё было в порядке. Риск был очень мал, и, если не считать смущения, он был в безопасности. У остальных были гораздо более трудные задачи, и на их плечи ложилось гораздо больше. Они же настоящие террористы. Кроме Сана, все они приняли решение и выбрали такую жизнь. А я — нет. — Камера готова. — сказала Илия. — Проектор тоже. Пожалуйста, скажи мне, что это не будет похоже на момент с PowerPoint. — Это не так. Не понимаю, чем они тебе не нравятся презентации. Всё прошло хорошо. — Да, как и настроение Трифы, когда ты выставил её задницу на всеобщее обозрение. Илия подошла и отодвинула низкое офисное кресло рядом со своим, развалилась в нём и нажала кнопку на пульте. Проектор был подключен к портативному компьютеру, и всего несколько нажатий на кнопки вывели на экран прямую трансляцию города, вид которого проступал на серой ткани. Началось предварительное шоу фестиваля Вайтела. Когда большинство людей думали о фестивале Вайтела, они представляли себе бои, турниры. И на то была веская причина, по которой города поднимали эту тему — она привлекала зрителей. Однако на самом деле фестиваль был дипломатическим мероприятием, а турнир использовался для того, чтобы вознаградить людей за то, что они выдержали все остальные части. Было предварительное шоу, церемония открытия, парад и всё это до того, как вы попадали на турнир и могли болеть и ставить ставки на то, как гормональные подростки набивают друг другу морды. Настоящий джентльменский спорт. Хм. Я никогда не задумывался об этом раньше. Что говорит о нас тот факт, что нам нравится подобное смотреть? Эх. Наверное, ничего плохого. Это было странно, если учесть, что Пирра Никос была звездой турнирной сцены ещё до Бикона, а значит, процветала соревновательная сцена, где подростки сражались с боевым оружием на потеху толпе. Нет ничего лучше, чем видеть, как кто-то избивает одиннадцатилетнего ребенка кувалдой и ракетой. Николас Арк почему-то никогда не разрешал им смотреть турниры. Всё время говорил, что если ему придется быть единственным человеком на Ремнанте, который не является чëртовым психопатом, то так тому и быть. — Предварительное шоу не так важно, как церемония открытия, — сказала Илия, доставая из автомата маленький пакетик попкорна, который она взяла внизу. Она протянула пачку ему, чтобы он взял горсть. Несоленый. Горячий. — Церемония открытия — это момент, когда приезжают представители других Королевств, а потом начинают меряться размерами. — Хм. Не думал, что тебя это заинтересует. Илия ударила его по руке. — Мне интересны фейерверки, водные шоу и культурные танцы. — Танцы? — На параде, — пояснила она. — В Вайтале принято демонстрировать различные культуры, так что у каждого есть шоу, уникальные для каждого Королевства. Это очень здорово. Не то чтобы в Вейле танцевали, Вейл такой ванильный, но в Вакуо и Атласе танцуют. — И кто из них лучше? — Вакуо, — мгновенно ответила она. — Атлас — холодное место, поэтому их танцы проводятся в меховых одеждах. А вот Вакуо... — Илия наклонилась вперёд и начала жестикулировать. — Они носят эти удивительные вуали, закрывающие нижнюю половину лица и тела, но животы у них оголены, и то, как они двигаются... ах, меня как будто гипнотизируют пупком. — Мы всё ещё говорим о танцах...? — Гм. Конечно. Это культурная особенность. Тебе не понять. — Конечно. — Он притворился, что верит в это. — А как же Менажери? Илия улыбнулась. — Менажери не приглашены. Мы не считаемся настоящим Королевством. — Серьёзно? — Это не потому, что мы фавны. В кои-то веки, — добавила она под вздох. — Думаю, это связано с тем, как давно мы существуем, и с тем, что у нас нет академии. Нас воспринимают скорее как большое независимое поселение, чем как полноценное Королевство, как, например, Гору Гленн. Не помогает и то, что Менажери связан с Белым Клыком. Что ж, это было не так уж плохо. На мгновение он подумал, что это чистый расизм, и решил, что ему слишком нравится объединять всё под этим понятием. Четыре Королевства существовали, насколько можно было вспомнить историю, и это ставило вопрос о том, что нужно сделать пятому, чтобы быть признанным. Он задавался вопросом, хочет ли Менажери вообще быть таковым. Вероятно, от такого титула было бы много пользы, но если бы они стали официальным Королевством, то остальные могли бы начать давить на них за укрывательство известных террористов. Из того, что Юма и Трифа рассказали ему об этом месте, Менажери выглядел довольно мирным. Тропики, расслабленность, рыбалка, тёплая погода и счастливые люди, особенно если учесть, что на острове меньше Гриммов. По крайней мере, на суше. Дети могли без страха бродить по острову, как им вздумается, в то время как даже в таком относительно безопасном месте, как Ансель, им было велено никогда не заходить в близлежащие леса без сопровождения. Многие фавны, живущие в Менажери, были теми, кто оставил Ремнант или другие Королевства. Они отказались от равенства и решили воспользоваться старым предложением Мантла — экстрадироваться на остров и изолироваться в надежде на лучшую жизнь. Адам ненавидел такое отношение, хотя Жон думал об этом меньше. Не все могли или хотели сопротивляться. — Как ты думаешь, Сиенна хотела бы, чтобы Менажери признали? — Не думаю, что Сиенна должна принимать решение. Это больше касается Гиры и Кали Белладонны. Это имя насторожило его слух. — Родители Блейк? — Хм-м. Ты бы им понравился. — Ты уверена? Блейк меня ненавидит. — Это только заставит Гиру полюбить тебя ещё больше. Нет шансов, что ты развратишь его девочку, и ты сделал самое главное. Жон вздохнул. — Убил Адама? — Убил Адама, — подтвердила она. — Он им никогда не нравился, особенно когда Блейк привела его домой, чтобы познакомить с ними. Очевидно, он сильно поссорился с Гирой, назвал его трусом и сказал что-то о том, что люди поймут, что такое равенство, когда они тоже будут страдать, как фавны. Это не вызвало восторга. — Похоже, что Адам действительно... — Шшш. Шшш. — Илия запихивала попкорн в рот. — Начинается!

/-/

— ...а сейчас приветственную речь произнесëт Озпин, директор академии Бикон, чьи замечательные ученики будут участвовать в предстоящем фестивале Вайтела. — Лиза Лавендер улыбнулась в камеру и переключила внимание на мужчину на сцене, её оператор сделал то же самое, после чего показал ей большой палец вверх, чтобы она расслабилась. Наконец-то. Лиза позволила микрофону опуститься на бок, хотя и не позволила сделать то же самое своей искусственной и фальшивой улыбке. Все ожидали, что женщины, ведущие новости, всегда должны быть улыбчивыми и красивыми, и она не была исключением. Её фиолетовое платье было аккуратно отутюжено, волосы блестели, ни одна прядь не выбивалась из прически. Обычно ей уже хотелось закурить и выпить — сухость в горле была обычным явлением после долгих дней работы, — но сегодня было трудно сдержать улыбку, чтобы она не превратилась в гораздо более ослепительную. Директор стоял на сцене, за которой находился большой экран, изображавший его в крупном масштабе для тех, кто находился слишком далеко, чтобы видеть. Он стоял в своём тёмно-зелёном костюме и шарфе, его волосы были в беспорядке, а трость доходила до пола. Эксцентричная и уважаемая фигура стала такой же частью пейзажа Вейла, как Башня МКП или Изумрудный лес. Лиза с трудом могла припомнить время, когда он не был главным в Биконе. Подняв руку, он улыбнулся, казалось, всем присутствующим и сразу же заставил их замолчать. Он всегда хорошо держался на публике. Лиза могла восхищаться данным фактом, особенно тем, каким расслабленным и уверенным он выглядел. Ни одно слово не было произнесено им поспешно, ни одно выражение лица не пропадало зря. В Вейле не было человека, на которого у неё не было бы информации, но Озпин был чист, по крайней мере, насколько она могла судить. Никто не был по-настоящему невиновен. В новостной индустрии это быстро понимаешь. — Спасибо. — сказал Озпин. — И добро пожаловать. Фестиваль Вайтела вновь празднует наступление мира в наших Королевствах, и в этом году мы удостоились чести провести его в прекрасном городе Вейл. — Люди аплодировали, а Озпин терпеливо ждал, пока они закончат. Когда они закончили, он продолжил. — Скоро мы будем приветствовать другие Королевства. Надеюсь, вы все присоединитесь ко мне и протянете руку дружбы нашим верным союзникам, как это делали они, когда мы посещали их земли. Мы становимся сильнее благодаря сотрудничеству, и фестиваль Вайтела служит напоминанием об этом. — Война, бедность, Гримм. Всё это вызовы, которые поставили бы человечество на грань вымирания, но мы преодолеваем их благодаря нашим узам. Это доказательство, если не может быть другого, что путь вперёд, будущее, лежит не в конфликте, а в совместной работе ради всеобщего блага. Я надеюсь, что вы все будете помнить об этом в ближайшие дни, месяцы и годы. Пусть мы приехали из разных стран, пусть мы видим мир по-разному и родились в разных культурах, но в конечном итоге мы все одинаковы. Мы все едины в борьбе с вызовами, которые может бросить нам Ремнант, и вместе — работая как единое целое — мы преодолеем их и превзойдём. За ухом Лизы раздался щелчок. Её рука взметнулась вверх, чтобы убрать волосы, а затем активировала вторую гарнитуру, которую она носила. Одна соединялась с её продюсерами в офисе, но вторая была направлена в совершенно другое место. — Пора. Лиза облизнула губы. Прошли годы с тех пор, как она испытывала такое волнение. Большой экран позади Озпина внезапно потемнел и погас, как будто отключили электричество. Толпа зашумела, любопытствуя, но не слишком обеспокоенная тем, что могло быть простой технической неисправностью. Лиза знала лучше и указала оператору продолжать съëмку. Будь то наводнение, голод или праздник, он не остановится. Не тогда, когда нужно было рассказать историю. Экран мерцал и расплывался, щëлкал и соединялся с другим местом — предоставленный ею коды взломали шифр, поставленный агентством, которое они использовали для предварительного показа, и которое, как оказалось, было крупнейшим новостным агентством в Вейле. Её собственное. Её продюсеры уже не на шутку разозлились, но требовали, чтобы кто-нибудь занялся техникой и разобрался с этим, приказал задействовать запасные каналы, подключить новые камеры. Они думали, что это простой сбой или замыкание провода, отключающего камеру, подающую сигнал на экран. Внезапное появление лица Жона Арка доказало обратное. Толпа ахнула и указала на него, что дало Озпину все необходимые подсказки, чтобы отойти и повернуться, трость звонко щёлкнула по полу, когда он взглянул на гигантское лицо разыскиваемого преступника. Вот оно, — с жадностью подумала Лиза. Момент твоей революции. Или момент, когда она рухнет и сгорит. — Что это будет, Жон? Только ты можешь решить...

/-/

Многие ученики Бикона игнорировали предварительное шоу. Для них оно было неважно, или не так важно, как тренировки ради возможности пройти квалификацию и принять участие в настоящем турнире. Те, кто был в числе зрителей, занимались этим в общих комнатах — уютных общих помещениях, расположенных между коридорами общежитий и заполненных стульями, столами, бильярдным столом и несколькими торговыми автоматами. В них обычно царила непринуждённая и неформальная обстановка (за исключением поздней ночи, когда они становились обычным местом для поцелуев парочек). Коко хотелось, чтобы сейчас все целовались. Это сделало бы ситуацию менее неловкой. — Это тот парень, с которым ты флиртовала! Коко привыкла смущать Вельвет и заставлять свою лучшую подругу светиться, как рождественская елка. Но не к тому, чтобы наоборот все поворачивали головы и смотрели в её сторону. Она пнула Вельвет под столом. — А ещё это парень, с которым я разговаривала, ходила рядом, соревновалась, дышала одним воздухом, помогала невинному фавну, реформировала индустрию моды, угрожала арестовать, если он станет злым, и готовила команду для борьбы с ним! — ныла она. — Разве мы не можем выбрать что-то из этого, чтобы называть его и меня...? — И ты его поцеловала! — Вельвееет! — Ух ты! — прошептал кто-то. — Думаю, это правда, что девушкам нравятся плохие парни. — Не думал, что ей вообще нравятся парни. — Подождите, а разве этот парень не переодевался несколько раз. Думаешь...? — Может быть... Коко ещё сильнее уставилась на Вельвет, злобно ущипнув её за руку. Она потратила годы на то, чтобы завоевать репутацию в Биконе, спасибо большое. Ей не нужно было, чтобы её товарищ по команде разрывал её в клочья. — Как ты думаешь, что он делает? — спросила та, кто заслуживал раздирающего объятия. — Хороший вопрос! — крикнула Коко. — Очень хороший вопрос. Давайте сосредоточимся на этом вопросе! — Заткнись уже! — закричала Блейк спереди. Остальные члены команды RWBY выглядели скорее смущëнными, чем рассерженными, но Блейк была Блейк и поступала по-блейковски. — Он собирается выдвинуть свои требования. Несомненно, что-то ужасное. Белый Клык никогда не был таким плохим, пока он не захватил власть. Фокс наклонился, чтобы шепнуть Коко на ухо. — У нее всё в порядке с головой? — Нет, — ответила она. — Не вмешивайся, поверь мне. Это не стоит того, чтобы заниматься умственной гимнастикой. Тем не менее, вопрос был вполне справедливым. Если раньше Жон Арк просто помогал людям и старался не проводить сравнений между тем, что он делал, и более жесткими действиями Белого Клыка, то что он делал здесь? Это было похоже на что-то опасное. Коко наблюдала за происходящим с затаенным дыханием, впиваясь ногтями в подлокотник.

/-/

Сиенна сидела, опëршись локтем на подлокотник своего трона, положив подбородок на кулак, и уголки её губ кривила медленная улыбка. Рядом с ней и вокруг нее стояли многочисленные члены Белого Клыка, а также братья Альбейн, которые в данный момент с благоговением смотрели на экран. Те, кто больше всего отталкивал её нового протеже, тоже присутствовали здесь, молчаливые и задумчивые, а то бы они разглагольствовали и спорили, что он недостаточно далеко зашёл, недостаточно сильно продвигает их идею или ему не хватает хребта. Теперь же они молчали, и Сиенна сдержала усмешку. Пришло время замене Адама показать им, из чего он сделан.

/-/

Озпин сохранял спокойствие. Он всегда был и будет спокоен, лишь медленно приподняв одну бровь, выказал лёгкое удивление. Несмотря на то что вторжение было довольно неожиданным, он не испытывал ничего подобного раньше и уж точно не представлял непосредственной угрозы, несмотря на беспокойство в толпе. Если бы он начал действовать, то только заставил бы их паниковать, а это могло бы вызвать давку, способную затоптать людей. Мир следил за его реакцией, и Озпин спокойно положил обе руки на трость, поднял взгляд на лицо юноши и сказал: — Довольно грубое прерывание, мистер Арк. Я был на середине речи. В ошеломлённой тишине он услышал, как некоторые люди захихикали и засмеялись. Это было хорошо. Мгновенное снятие напряжения, которое могло бы привести к откровенной панике. Теперь оставалось только надеяться, что этот человек, этот террорист, не перечеркнëт всю его работу. — Примите мои извинения, сэр. Ваша речь была вдохновляющей. Вторая бровь Озпина приподнялась. То, как он говорил, казалось ужасно наигранным. Вынужденным. Как если бы кто-то выступал на сцене, чтобы скрыть своё волнение. Речь была чересчур медленной и вежливой, неестественной, но, как он полагал, лучше для такого случая. Во всяком случае, лучше, чем слушать сбивчивую речь семнадцатилетнего подростка. — Это была настолько вдохновляющая речь, что я просто обязан был поделиться своими мыслями. — Понятно. И вы критикуете мою речь, Жон Арк из Белого Клыка? — Вовсе нет. Вы один из немногих, кто, похоже, имеет в виду то, что говорит. Бикон твёрдо стоит на том, чтобы принимать людей из всех слоев общества и относиться к ним одинаково. Ваши команды делают всё возможное, чтобы защитить людей, причём не только людей, но и фавнов. Озпин кивнул, довольный тем, кто это сказал. Комплимент от врага был не менее искренним, а равенство — это то, что он всеми силами старался увековечить. Этот глупый расизм был пустой тратой времени и мешал Королевствам, когда они могли бы сосредоточиться на Гриммах. Можно было подумать, что чудовища-убийцы, убивающие всех, кто им попадается, заставят людей сплотиться, но нет, они всё равно находили способы ненавидеть друг друга. — Бикон делает всё возможное, — вежливо сказал он. — Старается. И усилия должны быть признаны там, где они есть. Белый Клык признает то хорошее, что делает Бикон, что делают многие Академии. Ваши охотники защищают всех людей, это их работа, это их обязанность. Однако, — прозвучал его голос, — то же самое нельзя сказать об остальных за пределами ваших прославленных залов. Прославленные залы? Мистер Арк определенно в последнее время пользовался словарём. Он явно нервничал, что было до боли заметно опытному взгляду Озпина. Как мальчик двигал руками, когда говорил, как глубоко и медленно произносил слова, словно заранее их продумывал. Для него это было очевидно, но он мог представить, как те, кто сидел в зале, поверили в его харизму. — Война, бедность, Гриммы. Вы говорили об этих аспектах, которые сдерживают человечество, но я бы добавил ещё два — предрассудки и коррупция. Мелочная ненависть, из-за которой к фавнам относятся как к гражданам второго сорта, и жадность, позволяющая власть имущим ослаблять Королевства, чтобы набить собственные карманы. — В то время, когда, как вы говорите, что мы должны работать вместе, а вместо этого мы вцепились друг другу в глотки — и по какой причине? Из-за ушей и хвостов? Неужели мы будем судить о людях по цвету их кожи? По цвету глаз? По цвету волос? По тому, левша они или правша? Вы говорите о великой работе, проделанной Королевствами, но, кроме работы, проделанной Биконом, я вижу очень мало. Несправедливые законы, невыносимые условия труда, злоупотребление властью и повальная коррупция. Мы раскрыли лишь малую толику этого. — Грань, — вежливо сказал Озпин. — Вы имеете в виду грань. — Белый Клык больше не потерпит этого! — сказал Жон Арк, отважно продолжая. — За последние недели мы выявили лишь один пример того, о чëм я говорю, но теперь мы зайдём дальше. Экран внезапно изменился, разделившись на три части вертикальными линиями. Глаза Озпина сузились, когда на каждой из них появился человек, связанный и удерживаемый фигурами в масках. Это было похоже на казнь без суда и следствия, и Озпин схватился за трость. Всё могло пойти гораздо хуже. Однако его взгляд привлекли маски. Это были... не маски Белого Клыка. Маски Белого Клыка отличались красно-белым рисунком с изображением Гриммов, напоминающим об их ненависти, но в то же время показывающим их нечеловеческую природу. Фавны утверждали, что это для того, чтобы показать, что человечество относится к ним как к нелюдям, но противники просто говорили, что это доказательство их правоты, потому что если фавны хотят вести себя как Гриммы, то на них нужно охотиться как на них. Эти маски отличались от других. Они были белыми и закрывали не только глаза, но и спускались по бокам рта до подбородка. Были видны губы, но не нос. На масках также отсутствовали какие-либо знаки Гриммов, вместо них были красные отметины, похожие на конические спирали, тянущиеся от глаз к линии роста волос. Почти племенные знаки. Они выглядели экзотично и уникально, но не угрожающе. Это дало Озпину небольшую надежду. Если речь идёт о казни пленных, зачем менять маски? — Начальник полиции, берущий взятки от Романа Торчвика. — Голос Жона Арка звучал поверх изображений. — Многочисленные преступления, скрытые под коврами за взятки. Грабежи, нападения, даже жестокие ограбления, в результате которых жертвы — и люди, и фавны — получают травмы, несовместимые с жизнью. — Бизнес, который нацелен на фавнов и заставляет их заключать невыполнимые контракты. У них есть связи с собственными бюро по безработице в Вейле, которые отправляют фавнов без работы к ним, где с ними жестоко обращаются и используют за минимальную зарплату, без гарантированных часов и без надежды на продвижение по службе. Их отчёты о несчастных случаях — интересное чтиво. Сотни фавнов получили серьёзные травмы или погибли из-за плохого здоровья и безопасности, и ни одного расследования со стороны Совета Вейла. Некоторые в толпе начали возмущенно бормотать. Озпин не мог их винить, и если бы это было правдой, то он с радостью пригвоздил бы виновных к стенке. Если бы только ему не пришлось управлять Биконом и сражаться с Салем, он бы с удовольствием посвятил этому всю свою жизнь. Но кто-то другой опередил его. И теперь Вейл выглядел дураком. — И наконец, судья и вершитель правосудия, поставленный на свой пост лидерами Вейла. Справедливый и честный человек, который по долгу службы и закону должен быть выше всех остальных. Человек, который использовал свои связи, чтобы принять на себя судебное дело собственного сына, оправдав его за вождение в нетрезвом виде и наезд на молодую семью из двух человек, в результате чего они погибли. Это не единственное дело, которое он вёл, где в качестве обвиняемых выступали близкие друзья, и ни один из них не был признан виновным, несмотря на убедительные доказательства. Отлично сыграно, мистер Арк. Действительно хорошо сыграно. И Озпин от себя лично слегка кивнул бы за то, что он не уточнил, была ли убитая семья фавнами или людьми. Для него, конечно, это не имело значения, но некоторые сочли бы, что фавны — это не так важно. Отвратительная позиция, конечно, но он знал, что это правда. — И что, — крикнул Озпин, перекрикивая шум. — Что будет сделано с этими людьми? Как бы вы ни утверждали, что они виновны, в Вейле действуют свои законы, по которым они должны быть обвинены и предстать перед судом. Вы не можете брать закон в свои руки. — Вы правы, Озпин. Как один справедливый человек другому, я передаю их вам. Вы бы хотели, чтобы они получили право на суд? Теперь ему придется это сделать, не так ли? Исключительно хорошо сыграно — особенно если поставить его в такое положение, когда он не мог ничего сделать, кроме как согласиться. Более того, ему пришлось бы лично следить за тем, чтобы в этих делах не было ничего сомнительного, потому что, если бы это случилось и СМИ это уловили (а он знал, что они будут копать), то всё разлетелось бы по всему свету. — Обещаю, что так и будет, мистер Арк. Я обещаю вам это. — Тогда они будут доставлены вам Белым Клыком. Мы не судья, не присяжный и не палач. Мы не закон. Мы — граждане Вейла, как и все здесь присутствующие, и мы сделаем всё, что должны, чтобы защитить наш дом. На этой ноте. — Его голос повысился, чтобы обратиться к толпе. — У меня есть послание для всех присутствующих. Это послание таково: не бойтесь Белого Клыка. Мы здесь не для того, чтобы убивать или причинять вред тем, кто живёт в Вейле. Мы здесь не для того, чтобы сеять хаос или разрушать ваши жизни. Мы здесь, чтобы бороться за равенство, будь то фавны или люди. Мы не будем стоять в стороне, когда кого-то используют в своих интересах. — Сегодня ячейка Вейла из Белого Клыка сбрасывает маски старого поколения и берет новые. Эти маски символизируют наше стремление избавить Вейл от тьмы, какую бы форму она ни принимала. Преступники, недобросовестные предприниматели, коррумпированные политики и продажные полицейские. Будь то человек, фавн или что-то среднее между ними, мы будем бороться с ними. Как Охотники защищают города от угроз извне, так и мы будем защищать людей от угроз, которые таятся внутри. — Он стукнул кулаком по груди. — Новый рассвет для Белого Клыка! Хитроумно. Выделяя свой Белый Клык из общего ряда, он одновременно прикрывал себя от любого вреда со стороны более жестоких фракций и одновременно подготавливал себя к возможной борьбе за лидерство в будущем. Найдутся и те, кто усомнится в том, что путь Жона Арка ничуть не хуже, чем путь Сиенны Хан. Озпин не знал, как к этому относиться. Какая-то часть его сознания тихонько подсказывала, что замена Сиенны этим молодым человеком может оказаться хорошей идеей. Если это заставит весь Белый Клык вести себя подобным образом, это пойдёт только на пользу Королевствам. С другой стороны, они всё ещё не знали, какова его конечная цель. Но одно можно было сказать наверняка: толпа реагировала на него не радостно, не поддерживала террориста, но и не освистывала и не оскорбляла его. Они молчали. Созерцательно — нужно было узнать больше. — Очень интересная речь, мистер Арк, но довольно малодушно делать это из безопасного укромного местечка. Разве она не имела бы большего веса, если бы вы лично вышли и встали рядом со мной? — А, ну, я бы... — Голос на мгновение дрогнул. Всего на мгновение. — Однако я не уверен в том, как меня примут в городе Вейл. Выйти и быть избитым никому не поможет, равно как и то, что вы и ваши охотники нападëте на меня. Озпин мог бы рассмеяться. Слишком легко. — Тогда решено! Церемония открытия состоится через две недели, и я приглашаю вас в качестве своего гостя. Я лично обеспечу вашу безопасность во время церемонии, а после неё предоставлю вам свободу передвижения. Если вас не затруднило выступить с подобными грандиозными заявлениями, то, я уверен, вы не откажетесь выйти на солнечный свет. Молчание было показательным. Тишина, оставшаяся после его предложения, а также молчание толпы, ожидающей ответа, ожидающей, что этот человек — этот фавн — только говорит и ничего не делает. Слова стоили дёшево. Так было всегда. На экране Жон Арк склонил голову. — Я смиренно и любезно принимаю предложение. Наши пленники будут доставлены в Бикон в ближайшее время. Доброго дня, и всем, пожалуйста, наслаждайтесь праздником. Фестиваль Вайтела — это праздник для всех нас, как людей, так и фавнов. Через мгновение экран стал чёрным.

/-/

— Всё было неплохо! — заверила его Илия. — Кринж! Кринж! Аааа! — Жон сжался в клубок на полу, прижав колени к груди и обхватив колени руками. — Вот чëрт. Я говорил как болван! Я говорил как идиот! Это было чертовски смешно! — Ладно, немного, но смысл был понятен. Лиза действительно предоставила доступ к бэкдору. Так и было, а шоу... что ж, ему придётся подождать и посмотреть на последствия, чтобы понять, было ли оно воспринято плохо или нет. Лиза пообещала преподнести это в его пользу в своём новостном шоу, но предупредила, что остальные — особенно в Атласе — будут категорически против, даже если он решит проблему голода, уничтожит всех Гриммов и подарит всем бессмертие. Но это не мешало ему чувствовать себя идиотом. Даже если бы все остальные считали, что он поступил героически или потрясающе, он не смог бы увидеть даже свою фотографию на экране, не желая, чтобы земля разверзлась над ним. О, Боже, и что подумают мама и папа? Сëстры будут смеяться до слëз. Или замышлять его гибель. И то, и другое. Уф. Он не хотел этой встречи в ближайшее время, и, к счастью, как разыскиваемому террористу, ему не придётся её проводить. А тут ещё Сиенна, не говоря уже о членах Белого Клыка. Хватит ли этого объявления войны, чтобы удовлетворить радикалов? Он надеялся на это. Даже если он не объявлял войну Вейлу или людям, он объявлял войну коррупции — а они были достаточно умны, чтобы понять, что это будут в основном наниматели-люди. В основном. Им также придётся преследовать всех коррумпированных фавнов, чтобы доказать свою честность. Это не входило в его первоначальный план по убеждению людей в том, что он не является частью Белого Клыка. По сути, он просто создал свою собственную организацию. Правда, более добрый Белый Клык. Менее преступный. По крайней мере, всё складывалось так, как он хотел. Если мне удастся добиться стабильности и признания со стороны жителей Вейла, я смогу оставить его в руках Илии и уйти в отставку. Никакой тюрьмы, никакого криминального прошлого и никакой охоты со стороны охотников. Просто вернусь домой, заберусь в постель и забуду, что это дерьмо вообще произошло. Если Адам позволит.