/-/
— Не спали, босс? — спросил Юма, вваливаясь в общую комнату. Фавн-летучая мышь расправил крылья и протирал их тряпкой. — Выглядите так, будто отправились куда-то пить. Надо было меня пригласить. Они знали, что он этого не сделал. Он не мог уйти, как они. — Трудности со сном. — Хм. Понимаю, о чëм вы. Это место нельзя назвать роскошным. Жон отыскал Трифу и обнаружил, что она сидит на своей койке, уставившись на свои руки, словно только что совершила массовое убийство сирот и не могла с этим смириться. То, что она не отреагировала, заставило его поднять бровь в сторону Юмы в поисках объяснений. — Дири спросила её о чём-то вчера вечером. Очевидно, что-то из того, о чëм вы говорили. Эти слова беспокоили её всё утро. — Почему? — тихо пробормотала Трифа. — Почему она выходит у меня из рук...? — Я бы не стал в это вникать, — сказал Юма. — Она переживёт. Вот, сохранил для вас завтрак от Бэйна. Он должен был подняться наверх и открыть свой цветочный магазин. Также он принёс ещё трав. Жон взял пучок засушенных цветов и прикрепил его к воротнику, как и предыдущий. Аромат цветов вытеснил сточные воды. Сидя у перевернутого дорожного знака, он уминал свой сэндвич с колбасой и яйцом, слушая лишь в пол-уха, как Трифа продолжает тыкать в ладони, бормоча про себя. — Мы сегодня опять будем участвовать в благотворительной акции? — спросил Юма. — Думаю, да. Мы должны быть последовательны в том, что мы не террористы. — Не террористы. — Юма подмигнул и щелкнул языком. — Я понял вас, босс. Точно не террористы. Нет. То есть, на самом деле не террористы, подумал он, но не сказал. Впрочем, это было бы не очень разумно, и пока Юма и остальные были на его стороне, это было неважно. — Газеты пишут о нас как о плохих — это проблема, но я думаю, она пройдёт, когда они поймут, что на самом деле мы никому не причиняем вреда. — Не совсем в этом уверен. Не в их интересах, чтобы это прошло — да и вообще. Скандалы — это хорошо для их бизнеса. Могут столкнуться две знаменитости, тут же извиниться, и я могу гарантировать, что они будут "в восторге", о том как пишут о них газеты. — Это их работа — сообщать новости. Они сообщат об этом, если мы сделаем что-то хорошее. — Хм. Посмотрим. — Юма не был убеждён. Вероятно, он просто полагал, что газеты будут против них, потому что они обычно были против — понятно, что во всех предыдущих ситуациях они были террористами. Он был похож на Адама. Нет, не на Адама. Адам был плодом его воображения, похожим на Адама. Это был не настоящий Адам Таурус, который был мёртв. — Если ничего другого нет, то нам стоит повторить выход сегодня ночью, — сказал Юма. — Я не думаю, что полиция будет следить за тем районом, где мы вчера работали. С другой стороны, это была очень правильная мысль. — Тогда нам нужно найти другой выход. Меньше всего мы хотим сражения с властями. Это даст ещё больше поводов для того, чтобы люди называли нас плохими парнями. Если бы они могли подождать, пока спадёт жара, это было бы лучше, но такой возможности не было. Помочь бедным, получить за это обвинения, а потом остановиться — всё это выглядело бы так, будто они решили, что Лиза Лавендер уличила их в каком-то плане. Чтобы доказать, что это не более чем благотворительность, нужно было продолжать это делать. К тому же, многие из этих фавнов надеялись, что они вернутся. Они заслуживают помощи. Никто не должен жить на улице в таком состоянии. — Но почему? — спросила Трифа, опустившись на четвереньки и выпятив зад. Обтягивающие чёрные брюки натянулись на ней, и она провела по ним рукой. — Разве не логичнее было бы стрелять паутиной отсюда? Жон и Юма наклонили головы влево и уставились на неё. — Чёёёёрт, — прошептал Юма. — Хм, — согласился Жон. — Да, — сказала Илия, неожиданно сев между ними. — Вот это да! Жон подпрыгнул так сильно, что его колени ударились о дорожный знак. Он вздрогнул, но у него хватило ума крикнуть: — Я не смотрел! — А? — спросила Илия, растерянно оглядываясь. — Я не смотрел на её задницу, — защищаясь, сказал он. — О. Да. — Илия отвела взгляд. — Я тоже. Просто, знаете, заблудилась в своих мыслях и уставилась вдаль. В ту даль, которая оказалась в её направлении. — Трифа, — шутливо позвал Юма. — Перестань себя трогать. Ты заставляешь всех чувствовать себя неловко. Трифа, поняв, что она делает, откинулась на спинку кресла с ехидным смешком. — Извини, Илия. Я не видела, как ты вошла. Почему она извиняется перед Илией? Наверное, она думает, что я слишком профессионален, чтобы уставиться на неё. Большая переоценка. Трифа выглядела немного сурово со своими серыми волосами и отметинами на руках и груди, но когда ты застрял в канализации, смотреть особо не на что. — В общем, — сказала Илия. — Я нашла для вас маскировку, чтобы мы могли перемещаться по поверхности. Жон сел. — Правда? Как быстро. — В конце концов, мне не нужно было покупать её. У меня уже был наряд; вы не слишком высокий и мускулистый, так что он должен подойти. Было ли это оскорблением? Наверное, нет. Он не мог винить её в том, что она точно назвала его худощавым. — Спасибо, Илия. Отнеси его в мою комнату, я примерю./-/
— Хм... Жон уставился на себя в зеркало. Илия тем временем смотрела на стену, не желая встречаться с ним взглядом. — Это маскировка, — сказала она, немного защищаясь. — Смысл в том, чтобы люди не могли вас узнать. — Я понимаю... — Ваше лицо не было видно так близко, но у них достаточно деталей, чтобы вычленить вас из толпы, если им представится такая возможность. Светловолосый, голубоглазый парень среднего телосложения. Семнадцать лет. Мы должны изменить как можно больше этих деталей. — Поэтому парик, — легко согласился Жон, — А что касается остального... — Изменить как можно больше, — повторила Илия. — Повернитесь. Жон сделал это с тревогой и покраснел, прикрывая рукой свою мягкую грудь. Бюстгальтер был набит носками. — Я выгляжу как идиот. — Вы выглядите на шесть из десяти. — Что? — Вы выглядите нормально, — поправилась она. — Ну, типа, как и должно быть. — Илия с нервным смешком принялась распушивать волосы и поправлять его наряд. Он был, конечно, странным: длинные чулки фиолетово-чëрного цвета, которые слишком плотно облегали его ноги. — Я могу нанести на вас тени для век. Длинный парик прекрасно скрывает все ваши волосы, и никто не подумает, что девушка с длинными чёрными волосами может быть Жоном Арком. Идеальная маскировка. — Я... я думаю...? — Всё это имело смысл. Всё было разумно. Чулки были тесноваты на ногах, не говоря уже о чёрных шортах, которые не очень-то прикрывали его задницу. Он нервно оглянулся через плечо. — Я чувствую себя голым. — Ничего подобного. Буквально единственная кожа, которую можно увидеть, — это живот и руки. А чулки воспринимайте как брюки. — Я действительно похож на девушку? — Не совсем, — сказал Илия. — А вот фигура подходящая... — Эй! — Но глядя на вас, я могу технически считать, что смотрится неплохо, но однозначно не девушка. — Илия вздохнула. — Жаль. Я думала, что вы будете выглядеть лучше. Ну, этого должно быть достаточно, чтобы обмануть любого, кто не слишком пристально смотрит на вас. О, есть ещё кое-что. — Илия порылась в коробке и вернулась, держа что-то в руке. — Та-дам. — Кошачьи уши. Зачем нужны кошачьи уши...? — Маскировка. — Но... разве не логичнее было бы замаскироваться под человека? Как он и сделал. — Нет. Жон Арк — фавн, не имеющий отличительных черт фавна. Если он и будет маскироваться, то только под человека. Именно этого от него и ждут. Он точно не кошачий фавн с заметными ушами. Это будет идеально. У меня тоже есть контактные линзы. Они сделают ваши глаза желтыми. И снова это имело смысл. Вздохнув, он натянул повязку на голову и засунул её в волосы, наклонившись вперед, чтобы Илия могла распустить волосы, чтобы скрыть этот факт. Уши были мягкими и пористыми, не такими, как дешёвые картонные, которые надевают для того, чтобы покрасоваться. На расстоянии в зеркале они выглядели вполне реальными, хотя и не двигались. — Как я выгляжу? Илия показала большой палец вверх. — Достаточно хорошо. — Отлично. — Было неловко, но ради благого дела. — Пойду покажусь Трифе и Юме. — Подождите, — сказала Илия, покраснев. — Нет, нет, нет, нет, нет. Не на... Жон вышел из туннеля, слегка покачиваясь на чёрных каблуках: — Хей. Как вам маскировка, которую мне подобрала Илия? Немного странная, я знаю, но она сработает? Я выгляжу по-другому? Трифа и Юма переглянулись. Их глаза на мгновение расширились. — Это не то, чем кажется! — завопила Илия, входя вслед за ним. — Илия, — мягко сказала Трифа. Серьёзно. — Могу я поговорить с тобой наедине? — Это не то, что ты думаешь, Трифа! Это недоразумение! — Тогда давай поговорим в уголке, — сказала Трифа, с улыбкой обошла Жона, схватила Илию за руку и потащила её в угол комнаты, шипя под нос. — Извините нас, — вежливо сказала она. — Мы просто собираемся недопонять некоторые вещи. Илия сейчас вернётся. Жон неуверенно наблюдал за происходящим, пока Юма не подошёл, обхватил его за плечи и повёл прочь. — Лучше не вмешиваться, — мудро сказал он. — И не волнуйтесь, вряд ли кто-то за пределами Менажери вас узнает. Хорошо, что Адама нет в живых, чтобы увидеть это. У него нашлось бы пару слов. — Я не понимаю, о чëм ты... — Поверьте мне. Так будет лучше./-/
Илия надулась, глядя, как её лидер, спотыкаясь, идёт по тротуару, глядя на яркое небо с огромной улыбкой на её — его — лице. Обычно этого было бы достаточно, чтобы поднять ей настроение, но сейчас это выглядело не очень-то в духе Блейк. Глупая Трифа даже не дала мне ничего объяснить. Уф. Она же не выбирала наряд специально для него. Даже одетый как девушка, он был отчетливо мужественным для неё. Это сразу же оттолкнуло её. Да и на Блейк он не тянул, а наряд она купила для своей бывшей. Ситуация была... не очень хорошей. Она сказала, что хочет переодеться и поиграть в ролевые игры. Не моя вина, что она расстроилась, когда я попросила её сыграть роль Блейк. Разве не в этом смысл переодевания? Ладно, может быть, это была её вина. Оглядываясь назад, можно сказать, что это был довольно глупый поступок — но, опять же, чем это отличалось от переодевания в известного актера или чего-то подобного? Блейк была известной фигурой в Менажери, так что это было всё равно что играть роль знаменитого актера. А может, и нет. Её влюбленность в Блейк не была особо скрываемой. Кроме самой Блейк, которая либо была слишком глупа, чтобы заметить это, либо делала вид, что не замечает, чтобы не ранить её чувства. Не повезло и с её бывшей, который обзывала её более чем справедливо. Ах. Некоторые слова были уже перебором. Бросить её пришлось быстро и жестоко. Честно говоря, это был один из моментов, который убедил её в том, что последовать за Адамом в Вейл так скоро было бы хорошей идеей. Избежать той неловкости. — По крайней мере, наряд теперь хоть как-то используется... — Хм? Жон — или Жанна, Джейн или Джоди — посмотрел на неё сверху вниз. — Что именно? — Просто думаю, как работает маскировка, — соврала она. — Постарайтесь не говорить много, когда вокруг люди. Ваш голос не подходит к маскировке. — О? Как насчёт такого~! — Жон кивнул и, к его чести, постарался говорить женственным голосом. Получилось слишком резко, явно парень притворялся девушкой. Он заметил, как она вздрогнула, и безошибочно угадал причину, сказав затем шёпотом. — Плохо? — Неплохо, — согласилась она. Это было не ужасно — просто не убедительно. — Просто недостаточно хорошо. Всё будет хорошо, если вы позволите мне всё уладить. Так что... — Она улыбнулась. Не обращая внимания на выговор Трифы, это был яркий день, и она помогла их новому боссу справиться с проблемой. — Вот мы и пришли, Вейл. Вы хотели что-то сделать или просто подышать свежим воздухом? Сиенне не нужно было знать, было ли это последнее. Результаты — это, конечно, хорошо, но сидеть взаперти в канализации можно свести с ума кого угодно. Иногда нужно было уделить немного времени и себе. — Я хотел связаться с семьей и сообщить им, как у меня дела... — Это лучше сделать по почте, — предупредила она. — Их телефонные линии будут прослушиваться. — Наверное, да. Ну, мы можем, по крайней мере, написать им письмо. Ты сможешь отправить его позже, если я напишу его сегодня вечером? — Конечно. Белый Клык теперь моя семья, но я не против помочь. — С любопытством она спросила: — А какая у вас семья? — О, они замечательные. Мой отец — охотник, и мама окрутила его вокруг пальца. У меня семь сестёр, пять старших и две младших. Илия обратила на его слова внимание. — Они похожи на вас? — Как женские версии меня. — Вот. Он достал свой свиток. — Я покажу тебе фотографии. Ооо. Илия поспешила туда и посмотрела на изображение Жона, зажатого между семью девушками, а позади стояла женщина намного старше. Светлые волосы не были её любимым цветом, но они действительно были очень красивыми. — Они выглядят мило. — Очень мило. — Дружелюбные. — Да. Они классные. — Кто-нибудь из них не женат? Жон бросил на неё странный взгляд. — Спрашиваю для друга. — Юма? — неверно предположил он. — Ну, Саф — единственная, кто примерно его возраста, но, боюсь, она не интересуется парнями. И никогда не увлекалась. — Ей нравятся девушки? — Да. — Не замужем? — быстро спросила Илия. — Свободна? Рядом? — Боюсь, что нет. Жената на очень милой девушке по имени Терра. — Он ласково улыбнулся. — У них даже родился ребенок. Я был шафером на свадьбе. Ах. Всех лучших уже разобрали. Отвлекаясь от своих мыслей, Илия вздохнула и потянула его за руку. С другой стороны, вероятность того, что его будет беспокоить её сексуальность, была меньше нуля. Это было приятно. — Давайте купим открытку и найдём кафе, где можно пообедать. Мы хотим вернуться и успеть вздремнуть до того, как отправимся на ночную миссию. — Если Адам и умел что-то делать, так это следить за тем, чтобы люди были отдохнувшими перед заданием. Найти магазин открыток оказалось довольно просто, и они успели скрыться в проходах, прежде чем кто-то успел слишком пристально посмотреть на Жона. Она решила, что дело в линии его челюсти. Слишком твёрдая. Слишком мужественная. В конце концов, она сказала ему, чтобы он выбрал открытку, а она пошла оплачивать её. Так будет безопаснее. Он быстро нашел одну. Простая большая открытка со словами: "Извините! Я ошибся..." на лицевой стороне. Она не стала спрашивать — вероятно, он имел в виду извинения за то, что доставил им неприятности, — и пошла расплачиваться. Женщина за кассой заметила её чешуйки, но не стала их комментировать, а улыбнулась и пожелала ей всего хорошего, когда она расплачивалась. В Вейле быть фавном было гораздо легче, чем в Атласе. Если бы она родилась здесь, интересно, вступила бы она вообще в Белый Клык? Хотя дискриминация существовала по всему Ремнанту — анклав бездомных тому пример, — именно грубая и жесткая природа Атласа подтолкнула её к действию. Если бы это было просто кипящее неравенство, она могла бы не обращать на него внимания. — Потерялась в мыслях? Илия посмотрела на своего собеседника, который формально был её начальником и опасным фавном, убившим Адама. Всё это должно было заставить её нервничать, но он был на удивление обаятельным. Возможно, это было сделано намеренно, но если он хотел манипулировать ими, обращаясь с ними как с равными, то... что ж, разве это так плохо? — Я думала о Вейле, — честно призналась она. — Я выросла в Атласе, а потом переехала в Менажери, так что я здесь не так давно. — Я тоже впервые в большом городе, — сказал он. — Я вырос в маленькой деревушке за городом. Тут... тут мило, — сказал он так, как делают люди, которые считают что-то не очень хорошим, но не хотят говорить об этом грубо. — Я понимаю, почему людям здесь нравится, но здесь также очень шумно, много народу и воздух не такой уж свежий. Она хмыкнула, выражая своё согласие по всем пунктам. — В Менажери воздух чище. Хотя здесь всё равно чище, чем в канализации. Нам действительно нужно найти место для ночлега, прежде чем принимать новых людей. В таком виде мы никого не впечатлим. — Да. Полагаю, об аренде жилья не может быть и речи? — Не обязательно. Многие люди не задают вопросов о том, кому они сдают жилье, если есть деньги, и всегда можно найти сочувствующего, который нас пристроит. Но это может быть опасно. Если они передумают и сдадут нас... — Я понял. Нам нужно большое место... — Оно не обязательно должно быть удобным, — сказала она. — Не думайте о доме или квартире. Мы можем принести свои кровати и сделать обстановку более уютной. Главное — это пространство. Пространство, укрытие и то, как легко мы в него вписываемся. Не слишком ли бесцеремонно она дала такой совет? Он, вероятно, и сам знал. Поморщившись, она наполовину ожидала, что он фыркнет или скажет, что он не идиот. К счастью, он этого не сделал, только кивнул и задумался. Надо перестать относиться к нему как к дилетанту. Он победил Адама и помог нам ограбить магазин с прахом. Он знает, что делает. — Как насчёт этого места? Илия поднял глаза. — Это забегаловка... — Поесть, я имею в виду. Не дом. Я подумал, что мы могли бы взять брошюру у агента по продаже недвижимости, прежде чем отправиться домой, и посмотреть её позже. Если мы хотим выглядеть нормальными, мы должны всё делать по закону, верно? Она хлопнула себя по лбу. — Точно. Простите. Да, выглядит неплохо — и вы правы с юридической точки зрения. Если мы займем заброшенное и запущенное место, это привлечёт всеобщее внимание, но наличие бумажного следа, по иронии судьбы, уменьшит вероятность того, что нас поймают. У нас есть несколько поддельных документов, которые мы можем использовать для этой цели./-/
Выйти на улицу, переодевшись девушкой, оказалось не так сложно, как он думал. Может быть, помогло то, что он вырос среди сестёр и у него не было хрупкого эго, которое можно было бы ранить этим, а может быть, он просто был рад выйти на улицу и не сидеть в канализации. В любом случае, как только он освоил каблуки, всё пошло как по маслу. Илия была хорошей компанией, хотя и немного взволнованной после разговора с Трифой. Наверное, её отчитали за то, что она нарядила меня как девчонку. Трифа, наверное, посчитала это оскорбительным. Надо будет потом сказать ей, что я не расстроился из-за этого. Нечестно было оставлять Илию в таком положении. Заняв место у окна, Жон взял меню и пробежался по нему, давая понять, что будет салат с курицей. Не совсем обычное блюдо, но Бэйн всё равно готовил в основном мясо, так что что-нибудь лёгкое было бы неплохо. Дать Илии сделать заказ было бы безопаснее с его стороны, поскольку его женский голос звучал просто ужасно. Когда мужчина подошёл к ним, чтобы принять заказ, Илия назвала свой и его заказ, а также заказала содовую. — Извините, — сказал мужчина, — но домашние животные здесь запрещены. Жон поднял глаза. — А? — Тогда мы уйдём, — неестественно холодно процедила Илия, встала и потянула Жона за руку. Тот не сдвинулся с места. — Какие домашние животные? — спросил он, на мгновение забыв, что должен молчать. Он заглянул под стол, размышляя, не пришла ли за ними кошка или собака. — Я никого не вижу. Улыбка мужчины приобрела весёлый оттенок, как будто Жон сказал что-то особенно смешное. Несколько человек за соседними столиками захихикали. Илия продолжала тянуть, пока он не сдался и не встал, выйдя вслед за ней из закусочной на улицу. — Я не понимаю, — сказал он. — Почему мы уходим? — Потому что нам там не рады. — Что ты имеешь в виду? И что он имел в виду, говоря о домашних животных? Голос Илии прозвучал хрипло. — Он имел в виду вас... — Меня...? — Это не укладывалось в голове. — Я не понимаю, что... — Я не явный фавн, — выплюнула она. — По крайней мере, не с первого взгляда. Вы тоже не выглядите как фавн, обычно, но сейчас вы фавн. Он называл вас моим питомцем. Кровь Жона похолодела. Назвал его животным. Это... Это действительно было так? Ему хотелось рассмеяться и сказать, что Илия ошиблась, и он не обиделся. Но я бы не стал, правда? Я не фавн. Я не тот, кому говорят, что я не могу есть в ресторане, потому что я животное. Никто и не предполагал бы, что он — низшее человеческое существо, подчиняющееся Илие, как домашнее животное. Но если бы он действительно был фавном, это могло бы быть именно так. Жон оглянулся на закусочную, на окно и на людей внутри, которые все ещё смеялись над тем, как его прогнали. — Я... я даже не понял... Не только сейчас, но и раньше. Неужели в прошлом такие предрассудки происходили у него на глазах и не замечались? Ему хотелось думать, что это не так, что он, как хороший человек, вступился бы за них, но как он мог это сделать, если он даже не заметил, когда это было направлено на него? — Забудьте об этом, — сказала Илия. — Вот почему мы сражаемся. Мы найдём заведение, принадлежащее фавну. Кафе, которое они нашли, находилось на гораздо более тихой улице, где не было большого движения людей. Дома были более грязными, а у дверей стояли мешки с мусором. В закусочной, которая называлась просто "У Пита", было стеклянное окно, половина которого была заколочена деревянной доской. На ней чёрной краской из баллончика была намалевана надпись, к счастью, не расовая, а просто какая-то дурацкая бандитская маркировка. Встретивший их фавн средних лет с собачьими ушами нервно посмотрел на Илию, но успокоился, когда она показала ему свою чешую, чтобы показать, что она фавн. После этого он стал более дружелюбным, проводил их к столику и принёс напитки. За стойкой стояла девочка помоложе, лет одиннадцати-двенадцати, и помогала, как он понял, своему отцу. В закусочной было тихо. Они были не единственные, но людей было немного. За одним столиком на противоположной стороне сидел фавн с двумя клыками, поднимавшимися из нижней губы. Он был одет в чёрный деловой костюм, слегка запыленный, и печатал на ноутбуке, а на столе стояла чашка с дымящимся кофе. — Большинство из нас придерживается подобных мест, — пояснила Илия. — Даже если не в каждом заведении работает какой-нибудь расистский урод, обязательно найдётся тот, кто таковым является. Иногда хозяева извиняются, официанты пытаются это прекратить, но мы как будто создаем для них проблему, понимаете? Даже если они пытаются помочь, иногда проще просто не заставлять их беспокоиться. — Она вздохнула. — Я ненавижу такое отношение, даже если я сама это делаю. Отец всегда говорил, что проще отступить и позволить хулигану издеваться над собой, поэтому многие люди не сопротивляются. Люди, часто говорил он, иногда похожи на животных. Они идут по самому легкому пути. Телевизор над барной стойкой тихо показывал местные новости. Жон поднял голову и увидел своё собственное лицо за спиной ведущего. Громкость была слишком низкой, но не нужно было быть гением, чтобы понять, что на него опять навешивают ярлык террориста. — Неприятные новости, — сказал хозяин, подходя к нему с салатом. Он был полит оливковым маслом. — Активность Белого Клыка в этом районе означает плохие новости для нас. Хотелось бы, чтобы они прекратили. Всё могло бы стать проще, если бы было меньше причин для ненависти. Поморщившись, Жон приготовился остановить Илию, если она ляпнет что-нибудь лишнее. К его удивлению, она этого не сделала. Илия хмыкнула и отпила из стакана, то ли не обращая внимания на слова фавна, то ли готовая их проигнорировать. Он поставил тарелки, пожелал им хорошо поесть, а затем вернулся за стойку и принял заказ от бизнесмена за другим столиком. — Не все согласны с тем, что мы делаем, — прошептала Илия. — Сиенна говорит нам, чтобы мы не пускали это на самотёк. Есть те, кто сдался. Наша задача — бороться за них, даже если они этого не хотят. — Даже если это означает, что они подвергаются насилию? — Насилие существовало задолго до нас. — Илия подняла глаза. — Почему ещё произошла первая война против фавнов? У Жона не было ответа. Его губы оставались сомкнутыми. — Люди скажут, что ненавидят фавнов только из-за наших действий, но это чепуха. Это происходило и раньше, и происходило бы, даже если бы нас никогда не существовало. Мы всего лишь удобная отговорка, используемая для оправдания их чувств. Например, когда тебя называют животным или домашним питомцем. Он ничего не сделал тому человеку, который стоял там, и не проявил никаких признаков насилия. Всё, что я делал, — это существовал с парой кошачьих ушей на голове. Чëрт побери. Неужели всё так плохо? Надеюсь, что в Анселе не так, и не то чтобы я этого не замечал. В Анселе было не так много фавнов, но сейчас он задавался вопросом, было ли это совпадением или нет. Не в силах сразу отрицать это, он уставился на свой салат. Они ели молча, вилки звенели по тарелкам. Когда фавн подошёл спросить, не желают ли они ещё, они вежливо отказались, и Илия оставила ему большие чаевые, отодвинув свои кресла и проводив его к выходу. Еще несколько фавнов приближались, кивая им, когда они направлялись внутрь. Было, должно быть, шесть или семь часов вечера, солнце начинало садиться, а это означало, что им придётся вернуться поскорее, если они хотят успеть помочь бездомным. На это потребуется время, подумал он. Люди не примут, что Белый Клык изменился за один день. Нужно просто продолжать настаивать, и в конце концов они поймут, о чëм идет речь. Оставалось надеяться, что это заставит их тоже изменить своё отношение. Было бы неплохо и очистить своё имя, и помочь фавнам. — Я возьму брошюру, — сказала ему Илия, когда они проходили мимо агентства по продаже недвижимости. — Если я притворюсь человеком, то дело пойдёт быстрее, а если не сверкать чешуей, то её трудно будет разглядеть. — Она посмотрела налево и направо. — Возможно, вам стоит подождать немного внизу. Просто побудьте на автобусной остановке, и я вскоре подойду. Я могу сбежать прямо сейчас. Илия занята и ничего не узнает. Это было заманчиво, но куда ему идти? Домой? Об этом не могло быть и речи, и хотя ему могли поверить, он всё равно попал бы в беду. Ведь он кого-то убил. А что, если они не поверят ему? Неужели все в Вейле признают, что ошибались на его счёт? Не проще ли просто сказать, что он виновен, и посадить его в тюрьму? Никто бы не стал спорить. Теперь я начинаю думать, как Адам. Он поморщился. Фальшивый Адам. Воображаемый Адам. — Блейк! Это ты! Воображаемый Адам? Нет, это звучало неправильно. Даже называть его по имени было плохой идеей. — Хееееей? Блейк? Алло? Эй! Ты меня игнорируешь? Это было громко. Люди в городе не боялись быть очень громкими. Ну, это была автобусная остановка. Нетрудно представить, что друзья встречаются, чтобы... Маленькое личико просунулось под его нос и оскалилось в счастливой ухмылке. — Блеееейк! Эй? Э-э? Он? Жон откинулся назад и огляделся, пытаясь понять, не ошибся ли он, и не разговаривает ли она с кем-то рядом с ним. Но никого рядом не было. Подошёл автобус, люди стали садиться, и он остался наедине с девушкой моложе его, с чёрными волосами длиной до плеч и яркими серебряными глазами. — Эй, — пробурчала она. — Не игнорируй меня. Мне этого хватает с Вайс. Чëрт, чëрт, чëрт. Что он должен был делать? Доведя свой голос до писка, он отвернулся и затараторил: — Я думаю, вы ошиблись. Я не Блейк. Девушка выглядела не впечатлённой. — Да уж. И если ты будешь пытаться говорить по-другому, я точно не узнаю своего товарища по команде. Ты могла бы хотя бы надеть что-нибудь другое, если хочешь меня обмануть. — Она подпрыгнула на пятках, появилась улыбка. — Так что ты делаешь? Ты говорила мне и Янг, что собираешься почитать в библиотеке. — Её глаза сверкнули. — Это не похоже на библиотеку. — А. Эм... — Его взгляд вернулся к агентству по продаже недвижимости, и ему захотелось, чтобы Илия пришла и спасла его. — Ты ушла за покупками? Подстриглась? Выглядишь немного по-другому, но я не могу определить, что именно. Ой! — Девушка хлопнула кулаком по ладони. — Так тебе нужно было купить те книги? Мы все знаем, что там такого, так что тебе не стоит их стесняться. А мне пятнадцать. Я знаю, что такое порно, и не собираюсь сгорать со стыда, если увижу, что ты его покупаешь. — Девушка закатила глаза.— Серьёзно, Янг иногда обращается со мной так, как будто мне десять лет. — Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь... — Нет. Я на это не поведусь. О, у тебя свидание? Я не помешаю? — Девушка нервно оглянулась. — Прости, я не должна была... — Она замялась. — Подожди, а где твой бант и почему у тебя кошачие уш... — Девушка посмотрела на его волосы. Её глаза расширились, а руки поднеслись ко рту. — Прости! Я не поняла. О, это прозвучало ужасно, не так ли? Я не это имела в виду. Пока взволнованная девушка громко извинялась, всё больше и больше людей стали смотреть в их сторону, среди них была пара полицейских, идущих бок о бок в патруле. Они выглядели скорее любопытными, но это был шаг в опасном направлении. Пригнув голову, Жон отстранился, пробормотав извинения и не обращая внимания на девушку, назвавшую его незнакомым именем. Илия как раз выходила из магазина с брошюрой в руках, когда он столкнулся с ней. — Нам нужно идти. — Почему? — спросила она. — Блеееейк! — завопила девушка. — Прости меня! Я не знала! Глаза Илии расширились. — Чëрт. Пора уходить. — Кто, чëрт возьми, такая Блейк? — Я... я объясню это в другой раз. Бежим./-/
Блейк Белладонна вздохнула, остановившись у двери в общежитие с книгой в руках. Читать в одиночестве было не так приятно, как обычно, в немалой степени благодаря тому, что её мысли возвращались к Адаму и Белому Клыку, которых она оставила. Адам, её бывший друг и бывший парень, который, судя по всему, теперь мёртв. Глаза её закрылись при этой мысли. Хотя в конце концов они разошлись во мнениях, она не желала ему такой участи и заплакала при этом известии. Плакала по мальчишке, которым он был когда-то, и по мужчине, которого она любила. Плакала о том, что у него никогда не будет шанса измениться, как изменилась она. Будь проклят тот ублюдок, который убил его. Будь он проклят! Нет. Я не могу отправиться на его поиски. Озпин предупредил меня, что случится, если я буду действовать. Предупредил, что следит за мной. Она сглотнула, вспомнив, какой ужас испытала, когда её встретили и так прямо заявили о её бывшей приверженности. Как он смог разгадать её маскировку? Она же надела бантик и всё такое! — Теперь я охотница, — прошептала она. — И никто не должен знать, что я фавн. Открыв дверь, она шагнула внутрь. И прямо в ракету в форме Руби. — Прости меня! — дико лепетала Руби. — Я не хотела сказать, что быть фавном — это плохо. Мне всё равно, что ты фавн, и я не буду спрашивать, что ты делала в Вейле или о той девушке, с которой ты была. Ты мой товарищ по команде и мой друг, и ты не обязана прятать свои уши под этим бантом, если не хочешь! Блейк в ужасе уставилась на неё. Вайс и Янг сидели на своих кроватях, ошеломлённые. Их глаза медленно поднялись к банту на её голове, который, оставаясь на месте, возбуждённо подёргивался и шевелился. Также, очевидно. Обхватившие живот Руби руки не позволили ей вырваться, а когда она попыталась это сделать, Руби сделала неверный вывод и ещё крепче прижалась к Блейк, зарывшись лицом в её грудь. Было трудно дышать. — Руби... — Не надо меня ненавидеть! — взвыла Руби. — Мне жаль!/-/
— Итак, — начал Юма, — как мы объясним это боссу? — Я не виноват, — сказал Перри, несмотря на то, что ситуация была в значительной степени его виной. По шкале от одного до двух он был виноват на уровне Адама, что, хотя и не было числом в математическом смысле, все же было достаточно инкриминируемо. — Я подумал, что было бы неплохо разведать район, где живут бездомные, перед нашей сегодняшней миссией. Убедиться, что там нет полиции, готовящей засаду. Я думал о нашей безопасности! — И это хорошо, — заметила Трифа. — Мы не виним тебя за это. Но ты пошёл в маске. — Если бы там была полиция, они бы заметили приближающегося фавна, чтобы обратить на него внимание. Я решил, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть, и в случае необходимости я всегда смогу убежать. — Перри обеими руками вцепился в его волосы. — Ты знаешь, что мне нужно сохранить свою личность. У меня есть семья, которая пострадает, если узнает, что я работаю на Белый Клык. Юма потëр лицо. Такие мысли были небезосновательны, особенно если учесть, как сурово полиция может обойтись с пойманными членами. Большинство людей, нарушив закон, получают справедливый суд, но в случае с Белым Клыком это было не так. Атлас любил требовать экстрадиции, а другие Королевства никогда не выступали против него. Пойманные Атласом члены Белого Клыка редко появлялись вновь. Военное Королевство славилось своими "усовершенствованными методами допроса". Все они были очень нужны, любил уверять Атлас, поскольку оставляли фавнов — невинных или нет — разбитыми, рыдающими и переломанными. Он не мог винить Перри за то, что тот боялся этого. — Надеюсь, босс посмотрит на это так же. Дерьмо, это не то, что нам сейчас нужно. Я имею в виду, что Адаму это бы понравилось, а у меня такое чувство, что всё, что понравилось Адаму бы, Жон возненавидит. — Блейк в том числе, — пробормотала Трифа, — Как только он поймёт, кем его нарядила Илия. Все вздрогнули. — Я запаниковал, ясно! — закричал Перри. — Она появилась из ниоткуда. Прямо перед моим лицом. Она напугала меня! — И ты отреагировал на это криком, ударил её в челюсть и вырубил, — сказала Трифа, тыча палкой в бессознательное тело на раскладушке. — Я не понимаю, почему ты не бросил её там. — Лицом вниз на улице? А если бы она умерла? — Значит, вместо этого ты похитил её... Перри вздрогнул. — На самом деле это было скорее спасение. — От себя? — Мы можем отпустить её, когда она поправится. Это поможет боссу, верно? — Это плохая идея. — Трифа отступила назад. — И ты должен сказать боссу — и связаться с Таксоном и остальными. Придётся носить маски по всей базе. Если она хоть раз увидит твоё лицо, твоя личность будет раскрыта. — Перри! — завопила Дири. — Ты чëртов идиот! — Я не виноват! — Не прошло и дня! Даже одного дня не прошло, а ты уже такое вытворяешь! — Я был удивлён! — Ты будешь удивлён, когда Жон тоже решит тебя убить, я уверена! И что мы тогда будем делать? Не думай, что я ринусь ему наперерез, чтобы спасти тебя. Аргх. Какой же ты идиот! — Мы вернулись! — крикнул их босс. Все до единого вздрогнули. Юма отступил за Трифу, та отступила за Дири, та отступила за Перри, а Жон и Илия — сейчас они выглядели как более высокие Блейк и Илия — вошли в канализацию. — Почему вы все так нервничаете? — спросил Жон. — Мы принесли с собой немного еды... — Он увидел человека, лежащего без сознания на койке. Рис и карри рассыпались по полу, пакеты выпали из безвольных пальцев. — Дерьмо, — прохрипел он. — Кого я убил, чтобы заслужить такое? — Адама, — услужливо подсказала Трифа. — Вы убили Адама. — Это ему не очень помогло, — согласился Юма. — К тому же, мы с Трифой не виноваты. Не убивайте, пожалуйста. Жон, их босс, уставился на женщину на койке. Лиза Лавендер, один глаз которой распух и стал фиолетовым, пошевелилась. Он повернулся и посмотрел на него. Перри сглотнул, укрепился в своей решимости и шагнул вперёд. — Босс, — серьёзно сказал он, глядя в пол. — Это сделала Дири. Это всё её вина. — ЧТО!!! Перри, сукин ты сын!