Корона для Отступницы

В иерархии богов Белого Материка не все так просто. Много веков назад, когда плодородные земли континента не знали человеческого присутствия, из горного лотоса, что вопреки всем законам природы рос под водой, появился белый огонь, окутанный черным дымом. Маленький шарик, выскользнувший из крупного бутона, оказался в воде, но не погас. Он долго плутал в этой толще, пока сущность его не потянула наружу. Тонкая гладь разрезала шарик пополам, отделив огонь и дым. Так появились первые боги — Минтамар и Нуман. Они оба так полюбили этот мир, что дали обещание: Минтамар отныне будет хранить мертвых, а Нуман позаботиться о жизни тех, кому только предстоит отправиться к его величественной супруге. Они стали отцом и матерью Фарадее — богине дня и Солнца и Нуму — богу ночи и Луны, что появились из слез лотоса, потерявшего свой огонь.

Последний день во дворце ознаменовался весьма интересной встречей. Весь день герцогиня провела в неясном ей состоянии. Мгновения радости сменялись приливами тяжелой грусти, которая камнем давила на сердце. Морган был так счастлив, признаваясь ей в предательстве Цирцеи. Она прекрасно видела и чувствовала как сильно и страстно ее желает супруг. Будет ложью сказать, что она не желала его в ответ. Когда его губы касались шеи, а руки совершенно бесцеремонно оглаживали очертания бедер, желание сдаться чарам огненного мага было так сильно, и в то же время так губительно. Ее мало останавливала общественность, которая непременно ткнула бы их носом, выставь Морган беременную девушку за порог дома, но Леони была женщиной. В некоторой степени она понимала действия брюнетки, видела в них логику. Ей было жаль пока еще не рождённое дитя, которому уж очень не повезло с родителями. А еще ей было жаль Моргана. Документ, который прислал Дюпон оказался выжимкой из биографии Моргана. Его женой была Алона Де Виллер — известная красавица, прославившаяся своей кротостью, очаровательной простотой и миловидностью. Морган обожал ее. Говорили, что он даже во время похода писал ей письма, отсылал драгоценности и даже подарил целую гору на границе герцогства, назвав ее именем жены и усыпав горными крокусами. С тех пор среди людей рассказывают легенду про «Желтую гору» или «Любовь герцога». К несчастью, Алона скончалась во время родов. Ее сын пережил мать всего на несколько часов. С тех пор Морган совершенно утратил интерес к работе и заботам своего герцогства, заперся в поместье и через год сделал затворницей и Цирцею, подарив баронессе статус любовницы. Нельзя не признаться, Леони мечтала стать для кого-то единственной и неповторимой, однако даже с хмурым и опасным на вид герцогом этого не происходило. Для него навсегда любовью всей жизни останется Алона, а она… Всего-то вторая скрипка. Леони наблюдала за веселящейся под высоким дубом Микой, когда к ней приблизилась Гера. Любовница бывшего супруга была хороша и расцвела словно пион, в окружении сотен слуг, которые сновали туда-сюда, в надежде утолить ее безмерную жажду власти. Блондинка приблизилась к герцогине, даже не поклонившись, завела беседу, ладонью отгоняя процессию из служанок, которые постоянно носили за графиней корзины с фруктами, овощами, накидками разных цветов и даже в руках одной из служанок была коробка с нюхательными солями и парфюмом. Подобного себе не позволяла даже королева. — Леони, — Гера приблизилась, довольно улыбаясь. — Ты забыла кто я? — герцогиня посмотрела на девушку. — Ах да, — Гера шуточно и уж очень деланно поклонилась. — Что еще? Может, ручку поцеловать? — Для начала отойди от меня на три шага. Во-вторых, не забывай, что ко мне ты можешь обращаться только «Ваша Светлость». Постель Габриэля тебе остатки разума вышибла? Так ведь я и вправить могу, — процедила рыжеволосая, с каждой минутой распространяя вокруг себя могильный холод. — Ты бы не была так самоуверенна, — Гера зашипела. — Не сегодня, так завтра твоего мужа убьют и косточек не оставят, но ты не погибнешь. Ты скатишься еще ниже. Станешь женой какого-то графа или того хуже — старого барона. Будешь рожать день и ночь, а потом будешь рада в петлю залезть, лишь бы долг супружеский не исполнять. Леони рассмеялась. — Что же ты так злишься? И почему тебя волнует моя постель и тот, кто будет ублажать меня? Неужели ты уже надоела Габриэлю и он выставил тебя вон? — Нет, дорогуша, — блондинка сладко улыбнулась и уверенность в ее голосе насторожила зеленоглазую. — Но ты можешь надеяться и дальше. Любовница принца поплыла дальше, оставляя после этой нелепой сцены странное послевкусие. Она словно ядовитый кальмар впрыснула чернила, окрашивая темнотой еле бьющееся сердце герцогини. Непременно это белобрысая дрянь знала что-то чего не знала она. — Леони, — Мика посмотрела вслед Гере и отметила, что ее наставница выглядит уж очень задумчиво. — Кто она? — Это графиня Данкуорт. Она… Она возлюбленная наследного Принца. — М, — протянула малышка и посмотрела на кроны деревьев, которые тянулись ввысь, слегка покачиваясь от легкого прохладного ветра. — Я хочу есть. Ты пойдешь со мной? Герцогиня была благодарна за отсутствие лишних вопросов и этот немного резкий переход к другой теме. Аккуратно взяв Леони за руку, малышка с надеждой посмотрела на наставницу, буквально ощущая напряженность, которая сквозила в каждом движении рыжеволосой. — Да, конечно. Давно пора. За обедом герцогиня старалась игнорировать чувство тошноты, которое преследовало ее уже половину дня. После бала они с Морганом отправились в покои и ночь, которую провели в одной постели, оказалась лишена неловкости, которую бы испытали супруги, которым предстояло делить одно ложе. Девушка с остервенением дергала красные нити на корсете и если бы не удивительно спокойный Морган, который своими руками распустил все узлы и позволил тяжелому платью стечь с дрожащих плечей, она бы уничтожила ни в чем не повинную ткань. Обнаженная, в одном колье и чулках, она стояла перед мужем и почти рыдала от безысходности. Это чувство было таким странным, мертвым и одновременно кипящим в жилах, что она толкнула герцога в грудь, тут же отвернулась и оскорбленно склонила голову. Она не должна была проявлять эмоции. Ей следовало бы сесть около камина и переварить все услышанное, но это было так больно… Так страшно и унизительно. Даже нагота перед мерзавцем-супругом не волновала. Теплое дыхание на ее макушке отрезвило, а опустившийся на плечи сиреневый халат и нежный поцелуй в заднюю часть шеи согрел. Лица Цирцеи, Робина, Габриэля и канцера смешались и стали фоновым шумом. Сейчас ей было глухо и больно внутри, но эти чувства не поглощали ее, а были тесно скованы и придавлены весом заботы супруга. Он обнимал ее со спины. Аккуратно одел ее, запустил руки на живот, завязал широкий пояс и оставил ладони на узле. Его голова покоилась на ее левом плече. — Ты отомстишь, а я помогу. Ты непременно станешь королевой, но… В каждом звуке слышалась горечь. Морган прекрасно понимал, что стоит тяжелой короне опуститься на рыжую голову, он ее потеряет. Потеряет, даже если и ему придется идти рука об руку с ней. — Нам нужно больше времени. Дай мне возможность, и я разберусь с Цирцеей. Она не останется в нашем доме, и я не позволю ее занять твое место. Ты можешь обижаться сколько требуется, но не тебе решать, кто будет герцогиней Авери. Потому что это только твое место. Они слегка покачивались, а когда он насильно усадил ее на софу, встал на колено и раздвинул полы халата, приподнимая ее ножку, чтобы снять чулок, Леони вдруг осознала, что именно на него ей следовало бы положиться. Он очарован ею. Он влюблен в нее и это чувствует ее тень, которая кошкой вертится вокруг него. — Хорошо, что ты рядом, — девушка кивнула, кладя тонкие запястья на его шею. Ей и в голову не могло прийти как сильно поразили эти слова мужчину напротив. — Нужно выспаться. Завтра последний день. Мы должны выжать из него все. Стягивая с шеи жемчужную нить, она и не заметила как Морган разделся, оставаясь только в черных брюках, которые сейчас уж очень заметно обтягивали его бедра. В другое время она бы отвернулась, скрывая пунцовые щеки. Он был красив. Так красив, словно бог. Стройный, не слишком жилистый и не сухой. В нем кипела жизнь и страсть. — Леони, — мужчина приблизился и аккуратно обхватив ее подбородок, оставил нежный поцелуй на лбу. — Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Засыпала она в крепких бережных объятиях, однако пробудилась посреди ночи, чувствуя стальную, холодную как бездна хватку на шее. Моргана рядом не было. Казалось, что рыжеволосая на кончике только что потухшей свечи, фитиль которой пускал тонкие струйки дыма, с характерным запахом жженого ладана. «Видение», — поняла Леони. — Приветствую тебя, дитя Тени. Высокая, освещающая темную комнату фигура, значительно выше человеческой, нависла над некромантом. Это была невероятной красоты женщина с золотыми, парящими в воздухе волосами, белоснежной, переливающейся перламутром изнутри кожей. Белое ее одеяние слегка развивалось, словно стояла она на краю высокой горы, которую неустанно обтачивал ветер. Из Тени, которую создала ее фигура, вышел мужчина. Он был несколько выше и непременно бы слился с комнатой, однако светлый ореол, который освещал его черные одеяния, показывал, что перед девушкой не просто люди, а боги. Черные глаза мужчины с лаской посмотрели на рыжеволосую. — Здравствуй, Леони. — Великие, — она быстро склонила голову. — Я рада приветствовать Великую Минтамар и Великого Нумана. — Послушай, — богиня прищурилась когда пропустила между пальцами рыжие локоны.— Твое время скоро придет. Ты отправишься к своим близким и моему супругу непременно придется тебя отдать. Сопротивление хоть и восхищает, но к несчастью смертных бесполезно. — Однако, — Нуман ободряюще улыбнулся. — Я слишком люблю тебя. Ты всегда была предана нам, была предана тем, кто создал этот мир, поэтому мы дадим время подарить наследника этому миру. Твоей миссией будет родить некроманта, способного вернуть этому миру веру в нас и нашу силу. — Люди стали забывать кто подарил им магию, кто дал им право жить, — богиня фыркнула. — И мы могли бы покарать их: болезни, беды как непрекращающихся ливень могли бы посыпаться на их головы… Однако, я готова дать еще один шанс. Твой ребенок может спасти бренные жизни. Но запомни! Никто и никогда не должен узнать о деле твоего первенца. Его миссия — жить, а миссия тех, кто вокруг — понять ценность его жизни. Леони сглотнула и судорожно кивнула, не до конца осознавая тот путь, на который указывал перст богов. Одно лишь было ясно: стоит ей родить наследника — боги заберут ее жизнь. Она не спала до рассвета, размышляя над словами Великих. Обманывать их она не смела, но найти лазейку все же смогла. Она будет оттягивать рождение ребенка до тех пор, пока не разберется со всеми проблемами. А потом… Морган тяжело выдохнул, нахмурился во сне, сжимая руками подушку, которая лежала рядом. Ему что-то снилась. Склонившись над супругом Леони нежно очертила пальцем его скулы и тут же одернула руку, словно ошпарившись. Непременно еще немного и они бы стали единым целым. Герцог медленно, но уверенно нависал над ней громовой тучей, склоняя к соединению душ и тел. Случайные касания, поцелуи в шею, подарки и даже горячие взгляды были панацеей. И вместе с тем, сдайся она ему — рождения ребенка не избежать. Теперь она прекрасно понимала, что между ними ничего не будет. Никогда. Она должна сосредоточиться, охладеть к нему и если это не получиться сделать искренне, то хотя бы тщательно скрыть те странные, навеянные их природой и тягой друг к другу чувства. Сон одолел только когда первые лучи солнца появились на горизонте и вновь был разрушен, но на этот раз супругом, который внезапно подорвался. Леони немедленно распахнула глаза и не смогла не заметить леденящего душу ужаса, который поселился в темных глазах. Морган откинул одеяло и тут же руками стал трогать живот Леони. Когда дрожащие пальцы развязали пояс халата и пробежать по теплой упругой коже, мужчина упал обратно на подушки, оставляя одну ладонь на оголенной коже девушки. — Вы сошли с ума? — герцогиня осознавала, что не только ее посетили видения. Брюнет поднялся на локтях, пронзительно оглядел жену и тут же притянул ее к себе, сжимая в удушающих объятьях и зарываясь носом в пушистые волосы. — Ты в порядке… Леони… Это был кошмар. Такой ужасный. — Что Вам снилось? — аккуратно поинтересовалась девушка. — Это уже не важно. Всего лишь кошмар. — Сны бывают вещими. А если это видение… Нас непременно оно настигнет. Морган хмуро посмотрел на распахнутое окно и тихо произнес: — Я был в каком-то зале когда увидел тебя. Легкой походкой шла ко мне на встречу, когда внезапно из твоего вырвалась струя крови, и меч… Тебя пронзили мечом из лоросской стали со спины. Насквозь. И все, что я видел — это твои хрипы и расползающееся кровавое пятно на белой парче. Это было ужасно. Я ничего не мог сделать. Герцогиня мрачно усмехнулась. Это наверняка не было посланием богов, но… Быть может все эти видения связаны? — Вы правы. Это всего лишь сон. Ничего такого, — Леони аккуратно уложила голову Моргана на прохладные подушки. — Спите, герцог. Еще есть время. Вероятно, последнюю фразу она произнесла для себя и когда услышала, что герцог уснул, сжимая ее ладонь в своей, аккуратно выскользнула из постели. Ей нужно было помолиться. Нужно было отблагодарить Великих за предупреждение и за новый шанс. Пока она не родит ребенка никто и никак не сможет ей навредить. В это же время Морган, вновь пробудившийся от ощущения пустоты рядом, сонным взглядом рассматривал жену. Она стояла на коленях, уперев лоб в пол и возведя ладони к небу. Тихий шепот разрывал тишину, а солнце, недовольное столь тихим, но все же явственным шумом прекрасной герцогини медленно ползло вверх по розовому небу. «Я тебя защищу, Леони», — уверенно прошептал про себя Морган. — «Даже если ради этого мне придется уничтожить богов и небо».