Корона для Отступницы

Новая смена дня ночью обозначала пришествие нового праздника. На этот раз Леони предстояло превратиться в дочь Тени и Огня — Покровительницу Страсти. Кутюрье, приславший платье оставил карточку: «Благородство прежде всего живет в теле, однако и тело нуждается в ласке. Миледи, наденьте это платье в день, когда ваш гнев будет нуждаться в выходе!» Тяжелый бархат темного-кровавого цвета, именуемого при дворе «вишневой косточкой», украшал юное тело. Двойная нить из жемчуга, идеальной формы и цвета, стягивала тонкую шею, а более темные узоры, по цвету совпадавшие с оттенком запекшейся крови стелились по юбке вверх. Леони была как никогда довольна и чего греха таить, это платье оказалось более скромным по сравнению со вчерашним, а потому и более комфортным. — Миледи? — в покои вошел герцог с букетом алых роз и в этот момент в сердце девушки что-то екнуло. Так быть не должно. Не ей нужно дарить эти цветы, а черноволосой девушке, под сердцем которой наверняка рос наследник Моргана. — Вы готовы? Горячий взгляд скользнув по глубокому декольте и отражающейся в зеркале оголенной спине. — Да, только нужно зайти за Микой. Надеюсь, она уже готова. Проходя мимо супруга, она и не заметила как платье ее зацепилось ножку софы. — Аккуратно, — мужчина встал на одно колено, отцепляя дорогую ткань от мебели. К слову, он не торопился подниматься, прожигая взглядом щиколотки и аккуратные красные туфельки с бантиками, чуть выше каблуков. — Ваша Светлость, все в порядке? — холодно поинтересовалась Леони, немедленно вспыхивая. Горячие руки герцога бесстыдно охватили икры и скользнули вверх, касаясь уж очень эротичных атласных подвязок, которые держали чулки черного цвета. — Боюсь даже спрашивать, ради кого вы надели столь бесстыдные вещи? — Морган медленно потянул атласную ленту, отчего чулок начал медленно сползать, являя мужчине красивое бедро. — Поверьте, если Вы заглянете под юбку своей возлюбленной, то наверняка обнаружите там более интересные моменты. Раньше же вы их находили, — язвительно фыркнула Леони, ставя ногу на пуфик и поднимая юбки. Морган тут же скользнул взглядом по быстрым, опытным движениям. Тонкие пальцы натянули чулок, зафиксировали его лентой, которая тут же сложилась в кокетливый бантик. — Леони, я… — Ваша Светлость, — девушка приблизилась к супругу и зашептала на ухо, опасаясь слежки. — Все, что произошло ранее — ошибка. Я сожалею, что нам пришлось к этому прибегнуть, но я надеюсь вы помните, что мы не супруги, а лишь компаньоны. Если вам невыносимо сильно хочется ласки, ищите ее в объятьях любовницы. Дверь за Леони закрылась, а Морган лишь посмотрел на брошенный на пол букет роз — он выглядел также, хотя в отличие от цветов заслуживал всего, что с ним происходило. Рыжеволосая же в это время не без удовольствия причесывала маленькую маркизу, отмечая, что пребывание в замке пошло ей на пользу. Выветривалась излишняя инфантильность из ее характера, однако Леони все же переживала, что вполне возможно с этим переборщить. Так или иначе, значительно важнее для нее была личность Мики, а не показательная леди, готовая на все и вся ради приличий. — Ваша Светлость, когда вы нас покинете? — спросила вдруг аккуратно Мика и обращение неприятно резануло слух Леони. — Я все та же Леони, милая. И я покину тебя не так скоро как ты думаешь. Пожалуйста, не думай сейчас ни о чем и позволь мне просто насладиться твоим обществом. — Хорошо, — кивнула все еще задумчивая девочка и когда аккуратная девичья была готова, малышка покружилась перед наставницей. — Красиво? — Ты прекраснее всех принцесс на свете, — кивнула герцогиня, беря Мику за руку. — Пойдем? Морган, как и обычно стоял с друзьями, когда взявшая его под руку Леони коротко не скомандовала: — Думаю, можно идти. Когда графиня Патриция увидела Мику, то немедленно присела в реверансе. — Маркиза Авери, мне бесконечно приятно иметь знакомство с вами. Ваша Наставница рассказывала о вас очень много приятного. Надеюсь, мы с вами подружимся, — несомненно девушка привирала и может даже немного подыгрывала, но именно это было необходимо Мике. Та улыбнулась приветливо и радостно пожала руку графине, замечая согласие в глазах Леони: — Вы моя первая подруга здесь. Кто вы? — Меня зовут Юлианна Патриция. Я подруга герцогини. — И теперь моя тоже. Вы будете сегодня танцевать? У Вас есть кавалер? Юлианна вдруг дернула головой, но вернула себе безмятежный вид, стреляя глазками в Артура. — Мой жених. — Дядя Артур?! — Мика широко улыбнулась, когда мужчина подхватил ее на руки. — Вам повезло. А у меня нет кавалера. — А как же я? — Морган приблизился к Мике, вплетая ей в волосы полу раскрывшийся бутон. — Сегодня я буду танцевать только с тобой, моя магнолия. — А Леони? — Мика с грустью посмотрела на девушку, отмечая, что та с огромной печалью рассматривала всю эту картину со стороны. — Мне, — она сглотнула, давя слезы. — Сегодня нужно будет много общаться, ходить среди гостей и мне нельзя уставать, милая. Так что сегодня герцог Авери твоей кавалер. Разбавив повисшую тишину легким смехом, герцогиня двинулась вперед, не замечая какие взгляды ей бросают в спину союзники. И хорошо, ведь жалость Леони ненавидела. — Леони, — Юлианна держала под руку Артура и нахмурено рассматривала алое платье. — Это же тот самый оттенок? — Тот самый? — Марко посмотрел на переглядывания девушек. — Да, я подумала, что нет ничего лучше, чем напомнить королю о традициях, а точнее моему реальному отношению к ним. Платье Леони было сшито из королевского бархата специального оттенка, который возили с Железных земель только для короля и королевы. Надеть вещь из такого материала или цвета означало оскорбить многовековые традиции. Конечно, в наши дни уже не многие помнили об этом правиле, поскольку один отрез такой ткани стоил целое состояние. Странно, что такой материал оказался у простого, пусть и талантливого кутюрье отдаленного герцогства. — Вы идете на большой риск, — улыбнулась Юлианна, наблюдая за раскрывающимися дверями бального зала. — Иначе никак! В целом бал был похож на бесконечное буйство красок, которые мелькали с такой скоростью, что вскоре Мике стало плохо. Девочка наслаждалась вниманием дяди, его заботой и вниманием, но вскоре малышка отчаянно захотела к Леони, чем вызвала умиление и приступ грусти у герцога. — Мы можем поискать ее вместе, — предложил мужчина и зная супругу, первым делом они отправились на воздух, однако девушки там не оказалось. Половина ночи прошла и Мика отчаянно нуждалась во сне, поэтому уложив малышку в кровать Морган медленно снял ее туфельки и принялся вынимать из русых волос шпильки и цветок магнолии, который вполне мог стать причиной головокружения у ребенка. По всей видимости, совет служанки не помог и даже вымытый, с отрезанными тычинками цветок представлял угрозу. — Дядя, — Мика взяла мужчину за руку и заглянула в глаза. — Леони не может остаться с нами? Навсегда? — Мика, милая, — герцог тяжело вздохнул, поглаживая шелковистые волосы. — Боюсь, это дело решенное. — Почему ребенок Цирцеи важнее? Почему эта ведьма получает все, даже если она плохая?! — Мика захныкала, ударяясь в подробности, чем сильно удивила дядю. — Почему ей можно оставаться в аббатстве, а Леони нет? Леони говорила мне, что злодеи получают по заслугам! Тогда почему Цирцея ходит как ни в чем не бывало? Почему мерзкий старикашка называет ее ребенка своим, хотя ты его отец? Или ты настолько глупый, что готов полюбить любого незнакомца, только не Леони? Чем она тебе не угодила?! — Что ты сказала? — щеку герцога обожгло огнем, когда он услышал про мерзкого старикашку. Девочка тут же зажала рот ладошками и отвернулась. — Мика… — Я дала обещание Пенелопе, что буду молчать, — малышка скуксилась, чем вопреки логике вызвала лишь приступ раздражения, пусть и не проявленного герцогом. — Милая, — он устало вздохнул. — Да, мы должны сдерживать обещания, которые дали, но иногда их нужно нарушать ради общего блага. — Леони сказала, что так ведут себя бесчестные люди. — Может быть, — мужчина повернул девочку к себе, заглядывая в красивые бездонные глаза. — Но ты же понимаешь, что сейчас лучше побыть чуть-чуть бесчестным ради того, чтобы Леони осталась? Иногда лучше побыть плохим человеком пару мгновений, чем быть таким всю свою жизнь. Мика колебалась недолго и, пожалуй, предпоследний аргумент все решил. Конечно, ей следовало бы думать о том, чтобы быть хорошим человеком, но пока ее сердце молчало. Все, что нужно было маленькой потерянной маркизе — любовь ее Леони. После короткого, сбивчивого рассказа Морган уложил девочку спать, а сам, стоило двери за его спиной закрыться, помчался искать жену, отчаянно желая заключить ее в свои объятья. Им непременно нужно было объясниться. Однако, чем сложнее становилось найти его супругу, тем сильнее он беспокоился. — Морган, что с тобой? — Марко улыбнулся, отчего на его порозовевших от виски щеках появились ямочки. — Ты видел Леони? — Нет, ни разу, — задумчиво кивнул Марко. — Что случилось? — Не важно… Мне надо ее найти. — Сейчас я позову Артура и мы ее найдем. Не беспокойся. Поиски продолжились, и только некоторое время спустя, когда мужчины совершенно выдохлись, на балкон вышла бледная как мел Леони. Она подошла к самому краю, оперлась о перила и тяжело вздохнула, выпуская гнев, а может быть испуг или что-то среднее между этими неприятными чувствами. — Леони! — закричал Морган, тут же подбегая к жене и хватая ее за руку! — Где ты была?! — Морган, Морган, прекрати, — тихо прошипел Артур, дергая друга за рукав. Даже несмотря на то, что они были одни на балконе, вокруг сновало полно слуг и гостей, так что они все еще оставались у всех на виду. — Леони! Я чуть с ума не сошел! Я тебя везде искал! — герцог словно не слышал. И хотя он не тряс жену как тряпичную куклу, не бил ее, выливая гнев, но одной только хватки на локте было достаточно. Девушка отстранилась, холодно смотря на мужа. — Я кое-что узнала… Мне нужно поделиться с Вами… — Сейчас это меньшее, что меня волнует, — огрызнулся Морган. — Где ты была? — Об этом я и пытаюсь рассказать, — гневно развела руками Леони. — Почему ты меня не слышишь? Я же… — Леони? То есть, герцогиня, — на балконе появился Габриэль собственной персоной. Он хоть и держался холодно, но его теплый взгляд, обращенный на Леони вызвал раздражение Моргана и его друзей. — Ваше Высочество, — девушка немедленно вернула себе прежний вид, старательно избегая внимательного взгляда принцы. — Я хотел бы потанцевать с тобой, то есть с Вами, — принц протянул руку и насмешливо посмотрел на герцога. — Если, конечно, Ваш супруг не против. Габриэль прекрасно знал о своем положении, а потому он показывал свое превосходство в каждом движении. — Как можно отказать, — внезапно равнодушно просипел Морган и отвернулся. — Она в вашей власти. — Хорошо, что ты это помнишь, кузен. Уходя, Габриэль шепнул Леони на ухо: — Нужно поговорить. Это срочно. Пара в красном и белом как сплетение крови и молока танцевала на идеально вычищенном мраморе, привлекая взгляды других. Леони отчаянно боролась с черными гнетущими мыслями, которые вытеснялись еще более дурацкими — о запахе принца. Он по-прежнему пах кедром и сандалом и этот аромат тела по-прежнему мешался с ароматом его сюртука. Служанки всегда стирали его в воде с ирисовой отдушкой. Этот аромат пьянил, но сейчас несколько иначе. Девушка не могла объяснить этого чувства. Скорее, ей хотелось опустить голову на грудь этого мужчины и просто тяжело вздохнуть. Этому мужчине она была готова жаловаться, быть перед ним слабой, что собственно она и делала. Габриэль этого не оценил. Ему и в голову не могло прийти, что женщина из семьи Рочестер будет слабой перед мужчиной только в одном случае — когда она его бесконечно любит. Этот запах возвращал ей воспоминания о собственной невинности и видят боги, даже несмотря на ненависть к себе прошлой, она мечтала вновь стать такой. Невинной, не ищущей предательства в каждом вздохе и не мечущейся в постели от кошмаров. Что с ней стало? — Леони, — Габриэль не сразу приступил к делу, сверху восхищенно посматривая на алые губы и рыжие локоны, утопающие в декольте с родинкой. — Вдовствующая королева, она… — Я все знаю, Габриэль, — Леони вывернулась из кольца рук, чтобы прогнуться в спине. Их лица были слишком близко, отчего по залу прошлись шепотки. Сидящие король и королева напряглись, ведь среди всех танцующих пар именно эта выделялась больше всего. — И что ты теперь намерена делать? — он с прищуром посмотрел на абсолютно не выражающее никаких эмоций лицо. — Ничего. Разве что напьюсь с горя, ведь твоя бабка убила мою семью, сбросила их в какую-то канаву, прибрала к рукам мое поместье, а еще немного для веселья — убила моего ребенка. Разве это причина воевать с пожилой женщиной? Ах да, она еще манипулирует Советом, Королем, тобой и еще несколькими миллионами людей. В ее планах свергнуть собственного сына и поставить на престол тебя. Кажется, все? — О, ты осведомлена, — Габриэль сглотнул. — Верно. — Мне нужна твоя помощь, — принц завел руки девушки за спину, обхватил за талию и закружил на месте. — С чего бы мне помогать тебе? — Леони мрачно улыбнулась. — Когда погиб мой ребенок — ты молчал, когда погибла моя семья — ты молчал, когда погибла я — ты молчал. — Когда погиб я, — Габриэль остановился с печальной нежностью смотря в зеленые глаза. — Ты даже не заметила. — Я знаю многое, Габриэль, но не все. Ты сам решил мучиться в стороне. Ты мне не доверял. — Ты меня перестала любить. Ты была убита горем. Что я еще мог сделать? — Всего-то… Сказать, что любишь меня. Сказать, что тебе нужно время, что мне нужно подождать, а не с головой бросаться в постель к Гере. «Похоже, что с выкидышем исчезла болезнь. Казалось, в моем чреве поселилось не дитя, а плод больной любви, который поразил мозг. Он выдавил все мысли и амбиции, кроме слепой любви. Благо, все кончилось. — Мне жаль, что так вышло, — действительно раскаянно говорит Габриэль за чаем, но меня не трогает. Ему лишь жаль, но не больно, как мне тогда. — Уверен, следующий наш наследник обязательно родится здоровым. — А если девочка? — вопросительно смотрю на супруга. Конечно, никого больше не будет. Никогда. А если и появится сама возможность, уничтожу ее еще в зародыше. Но задать вопрос решилась из любопытства и собственной любви к самоуничтожению. Давай, докажи, что я дура и ошиблась в тебе. Давай, уничтожь меня. — Я буду рад даже девочке, — смиренно замечает муж, а у меня лицо наверняка перекосилось. Лжет. Не может иначе быть. Не может. Габриэль задумчив как обычно и как обычно, он уходит к Гере, а я остаюсь одна. Одни боги ведают, что творится в этой больной голове, но нет. Я больше пытаться не буду. Если он решил быть один, значит так тому и быть. Я не желаю более вмешиваться в жизнь слабака и изменника с гнилой короной на голове.» Воспоминания болью отозвались в сердце. В какой-то момент Леони была готова поверить во что угодно, даже в то, что ее ребенок не существовал. Во что угодно, лишь собрать остатки гордости. Сейчас же, глубоко внутри, она выла, мечтая забрать свои слова. Ребенок, рожденный в любви или вопреки, не может быть ошибкой. — Матушка о чем-то догадывается, — нахмурился Габриэль, решив, что оправдания и зацикливания на прошлом сейчас ни к чему. — Вам нужно уехать завтра же. — Да, ты прав, — кивнула девушка. — Пока не знаю как доказать тебе свою честность, но я изначально не хотел тебе зла. Мне нужна такая королева как ты. Когда придет время, я хочу видеть рядом с собой на троне сильную и умную женщину. — А как же Гера? — Я тебе все объясню при встрече. Все свои планы и все, что им предшествовало. Через несколько недель я приеду к вам в аббатство, и мы поговорим, а пока не суй свой прекрасный нос куда не нужно. Прошу. Коротко кивнув, Леони откланялась. На этом сегодняшний бал для нее закончился. Медленно стягивая с тела платье, девушка мечтала лишь принять ванну и лечь спать, прежде проведав Мику. К сожалению, планам не было суждено сбыться. В покои вошел Морган, злой как грозовая туча, пахнущий как и вчера алкоголем, но совершенно не опьяненный. Как и вчера. — Леони… О чем вы говорили с принцем? — Всего лишь о том, что мы оба ввязались в дело из которого нам не выйти живыми, — Леони спокойно проговорила это, зная, что шпиона за стеной нет. Она обо всем позаботилась, заплатив приличную сумму одному из стражников, которые когда-то ей благоволили. Больше лишних ушей в этих покоях не будет. — Поделишься? — девушка заметила скачок в обращении и ее передернуло. Нет. То, что у него в голове, останется у него в голове. Она не будет пытаться понять эти перепады настроения. — А есть смысл? Или мы сразу перейдем к угрозам и ломанию рук? — девушка потерла локоть, замечая синяк. — Я просто беспокоился. Прошло три часа. Я три часа искал тебя, — мужчина рассмеялся и взъерошил себе волосы, нервничая. — Я искал тебя даже на кухне. Видела бы ты, как на меня смотрели слуги. Самое ужасное, что я тебя не нашел. В голову лезли дурацкие мысли… Леони сделала выпад, чтобы уйти к Мике, но Морган аккуратно перехватил ее за талию, толкая с кровати. — Мика спит. Я уложил ее несколько часов назад. — И все-таки… — Ты не убежишь от разговора. Как и я. Мне нужно тебе кое-что рассказать, — Морган сел на колени перед Леони и аккуратно погладил ее запястья. «Мика уставилась на меня большими глазами и поманив пальчиком, зашептала: — Я слышала как Цирцея разговаривала со старым мужчиной, который приезжал к ней. Он хватал ее за руки и пытался поцеловать. — И что же? — я мысленно пытался понять о каком старом мужчине идет речь. К ней приезжал только советник ее покойного мужа. — Она… Она не хотела, и он сказал, что если она не будет с ним нежна, то он непременно расскажет как умер ее муж, потому что у него где-то лежали какие-то бумажки врача. Еще он сказал, что если вдруг с ним что-то случится, то эти бумаги передаст какой-то важный человек в Совет и леди Курт выбросят на улицу, а вы не позволите ей остаться, потому что на самом деле не любите ее. — Вот как, — я пытался сложить пазлы. — И что случилось потом? — Потом, — Мика вспыхнула. — Они поцеловались, а дальше я не смотрела, потому что Талия говорила, что подглядывать не хорошо. Во второй раз он не приехал, но прислал письмо и я его прочитала. — Как же ты его прочитала? — я улыбнулся, понимая, что в этом письме есть нечто страшное. И как жаль, что его пришлось прочитать именно маленькой девочке с неокрепшей психикой. — Леони и Дафна со мной много занимались. В письме было сказано, что если леди Курт перестанет приезжать к мистеру Диггинсу и оказывать ему милости, то он непременно расскажет Вам, что она носит под сердцем его ребенка, а не вашего. Еще он хочет пять тысяч золотых каждый год и полную власть в землях леди Курт. Я бы дочитала, но Пенелопа увидела меня и взяла обещание, что я никому ничего не расскажу. Малышка сильно напрягалась, пытаясь вспомнить всю информацию, но больше мне и не было нужно. Поцеловав маленького, как говорила Леони, медвежонка в лоб, я накрыл ее одеялом и убедился в том, что она спит. Цирцея обманула меня. Ловко, нужно признать. Вот зачем ей нужны были эти поездки в земли супруга. Вот зачем она закатила мне скандал, заявив, что ей непременно нужны деньги, ведь с ростом живота, понадобятся новые платья. Я непременно должен поговорить с Леони. Все может сложить иначе. У нас все может быть по-другому. Даже если любви и не выйдет, ведь глубоко внутри мое сердце еще тосковало по Алоне, я отчетливо решил больше не отказывать себе в праве быть рядом с супругой.» Морган сухо выложил всю главную информацию, опустив свои собственные выводы. Леони лишь моргнула. — Пожалуй, это низко со стороны Цирцеи. К тому же, окуривать помещение, чтобы убить меня и приворожить вас — еще большее преступление. Но боги ей судьи. Мне же остается пожелать вам удачи. — Леони, — Морган еще крепче обхватил пальцы девушки, ласково целуя их. — Будь со мной. Теперь, когда все вскрылось, я сумею вынудить Цирцею вернуться в свои земли и выйти за господина Диггинса. Мы свободны! — Так кажется только Вам, герцог, — рыжеволосая нахмурилась, старательно игнорируя наслаждение, которое вызывала картина: красивый мужчина стоял у ее ног и страстно целовал ее руки, с обожанием заглядывая в глаза. — Цирцея живет в вашем поместье сколько? Думаете, у кого-то будут сомнения в отцовстве? В глазах общества вы станете презренным и безответственным повесой, который сбросил ответственность на другого мужчину. К тому же, мне жаль ее. Какой бы она не была идиоткой, но все же ей жизнь сломали мужчины. Старые, бессовестные мужчины. Она лишь хотела поправить свое положение. — Леони, я не оставлю ее в своем доме. Не после всего. — У Вас нет выбора. Доказать, что это не ваш сын будет трудно. Нужна помощь лекарей из столицы. Но это все можно будет провернуть только когда ребенок родится. Девушка встала и почти падая с ног, подошла к окну, расстегивая платье. На самом деле она устала. Устала ужасно, но было в этом нечто хорошее. Этот мужчина, похоже, ее любил. И что не мало важно, ей было нужно это знать. Возможно, это было единственное условие, сдерживающее их от глупости. Однако сейчас это не так важно. — Я оказалась около королевских палат, в которых проходили короткие совещания. Скажу открыто — да, я следила за королем, который, при появлении канцлера, скрылся за стенами. Выглядел он весьма испуганным. «Я затаилась в нише, когда в покои вошел канцлер — седовласый мужчина, сухой, изможденный внешне, но крепкий как сталь внутри. В нем жила та сила, которую стоило бояться и обходить стороной. На ее фоне энергия короля — жалкая пародия. — Канлер, — Робин приосанился, пытаясь сделаться больше. — Каким образом корабли Фангона оказались в руках Империи Рабов? Без моего ведома! — Ваше Величество, — насмешливо протянул старик, приглаживая бородку. — Это ведь не ваша забота. Главное, что у нас всегда есть деньги на ваши забавы. — Скоро война с Лороском, — стушевался мужчина и даже корона на его голове стали реже мерцать. — Мы должны… — Я и Вдовствующая Королева должны. Вы же лучше бы позаботились о сумасбродной девице, которая стала козырем в руках вашего племянничка. Она как проститутка ввалилась на бал, высмеяв все традиции двора, хотя на деле она ничто. За показушничеством стоит блеф, — канцлер усмехнулся. — У нее ничего против нас нет. — Я знал ее мать и отца… — Как и я. Но сама ее сущность против природы. Чего только стоит этот дурацкий брак с принцем. На что она надеялась? Хорошо, что мы вовремя избавились от ее ублюдка. Иначе, что? На трон взошел бы сын женщины, родители которой повстанцы? — Если она узнает, что на самом деле стало с ее родными, — Робин зашипел, дергая свой плащ, подбитый мехом. — На наши головы обрушатся проклятья. — Она и так знает, Ваше Величество, — насмешливо пропел канцлер, смотря на короля как на глупого мальчишку. — Только ей не известно, что их похоронили несколько иначе… — То есть? — побледнел король. — Вы же не думаете, что вы устроили проводы с пушечным залпом для человека, который пытался свергнуть вас? Мои люди тихонько сбросили его и его семью в канаву. Какую, правда, не помню. Впрочем, это уже не важно. Все равно поместье уже обыскали и все бумаги уничтожили. Против нас ничего нет. Я стояла в нише, борясь с желанием, выбить эту картонку и уничтожить смердов голыми руками. Эта боль… Какая боль… Ее не описать словами. — Матушка сошла с ума! Я немедленно поговорю с ней, — Робин сделал шаг на выход, но канцер придержал его своей тростью. — Ваша матушка плохо себя чувствует, Ваше Величество. К тому же… Откуда такая сердобольность? Ни за что не поверю, что вам жалко девчонку. Или… Все дело в ее матери? Ох, не говорите. В любом случае, дам вам совет как человек умудренный опытом. Чем больше вы сопротивляетесь, тем больше ваша матушка решается сменить власть. Габриэль более податлив. Странно, правда? Король тут же стих, обессиленно упав на подушки. — Мне нужна эта война с Лороском. Мне нужны завоевания. Я должен войти в историю как завоеватель. Как человек силы и власти. — Так и будет, Ваше Величество. Вы же сами понимаете, что ваша матушка на вашей стороне. Просто нам нужно немного подождать. Мужчины ушли, а я еще долго стояла, пытаясь совладать с жутким оцепенением. Это конец. Выйдя на противоположный балкон танцевального зала, я нашла минуту чтобы передохнуть. Все шло скверно. Ни доказательств, ни соратников, ни денег… У меня не было ничего из того, что могло бы дать зацепку в этом деле. Когда то этот балкон был моим самым любимым. Маленький, но уютный и хорошо проветриваемый, выходящий на великолепный горный пейзаж, он, вопреки своим достоинствам был не посещаем. Справа от меня, чуть выше, задрожала тень. Реагировать я не стала. Могла себя скомпрометировать излишним любопытством. Зато уходя, позволила на секунду задержаться и мазнуть взглядом. С высокого правого балкона на меня смотрела Вдовствующая королева. И только дурак не прочел бы в ее взгляде орлиную интерес к моей персоне. Я бывала у ее Величества лишь трижды. И все эти разы она была равнодушна, сдержана. Она не презирала меня, но и за соперницу не считала. В этот момент я кое-что поняла. Мужчины не воюют с женщинами. Мужчинам в принципе не до войн. Они лишь играют в игры, пока их женщины выцарапывают место под солнцем. Может быть мужчины и сидят на троне, но реальную войну ведут женщины. Они рассматривают друг друга как под лупой, примеряются, а потом двигают мужчинами как пешками, ведь не им же марать руки в крови и грязи. И вот Королева. Она не видит во мне конкурентку. У меня нет опыта, власти, репутации, помощников, сторонников, даже той самой треклятой поддержки супруга. У меня нет даже верной служанки в этом дворце, которой я бы без страха дала в руки ножницы, чтобы меня постричь, но я все еще дочь своего отца и им всем придется ответить за мое унижение.» Моргану Леони рассказала все, до конца, однако тот лишь нахмурился. — Ты уверена, что главная фигура — это Королева? — Да. Думаю, и Король выкинет что-то, но сущее зло это Вдовствующая Королева. — Что имел ввиду канцлер когда упомянул маркизу Рочестер? — Морган задумался о связи между матерью Леони и королем, но потом отогнал эту мысль. Невозможно. — Не знаю. Поэтому нам очень нужно попасть в мое поместье. Если я найду хоть какую-нибудь вещь с тела родителей, — девушка сглотнула. — То смогу связаться с ними. — Ты же говорила, что никогда не занималась некромантией? — скептически выгнул бровь Морган. — Да, это так. Но ради отмщения я пойду на все.