Корона для Отступницы

Последняя ночь перед отъездом ознаменовалась бурной ссорой. Леони затягивала корсет последнего платья, которое прекрасный кутюрье назвал «мягким сокровищем короны». Платье действительно было необыкновенным и жемчуг, который крошкой осел на ткани только усиливал эффект мерцания. Если в предыдущие дни рыжеволосая обращала внимание на себя за счет необычного фасона и ярких, совершенно противоречащих уставу вставок вроде герба двух семей, последнее платья затемняло остальные одеяния гостей. Бывшая Принцесса будто парила над землей как ангел, благословляющий свет которого манил жадные взоры. Герцогиня и в этот раз осталась довольна и в который раз подтвердила свои догадки относительно таланта кутюрье. Женщины старались держаться как можно ближе к ней, чтобы рассмотреть все детали платья и каково же было их удивление, когда они не находили ярких брошей или вшитых в корсет и платье драгоценных камней. Складывалось ощущение, что сама ткань и есть один яркий драгоценный камень. Морган, держащий супругу под руку светился не меньше и дело было явно не в костюме. Он был уверен, что их отношения оттаивают и в целом, нет ничего дурного в том, чтобы пользоваться моментом и касаться жены, которая была так поглощена рассматриванием врагов ее семьи, что практически ничего не чувствовала. Когда ее взгляд зацепился за неприлично одетого для фангонского общества мужчину, который несколько одичало стоял в стороне и хищным взглядом рассматривал гостей, Леони тут же подсуетилась и повела супруга к шатену. Когда супруги оказались в поле его зрения, мужчина тут же спрятал отстраненность. На смуглом лице расцвела сладенькая улыбочка, которая, как уверяла себя Леони, была дежурной и таила не меньше опасности, чем оскал тигра перед прыжком. — Добрый вечер, — со слабым акцентом заговорил мужчина и бросил совершенно бесстыдный взгляд на Леони, чем вызвал некоторые подозрения у Моргана. Герцога определенно поражали изменения, которые то воспламеняли его чувства к Леони, то охлаждали их так, будто всего этого вихря эмоций и не было. Маленькая интрижка, как ему изначально казалось, перерастала в нечто большее. Это он осознал рано утром, обнаружив тонкий стан в своих объятьях. Она была слишком хороша, чтобы оставаться любовницей. Непременно, Морган заботился обо всех своих женщинах, вне зависимости от их статуса при нем, но по большей части ни от одной женщины, что согревала ему постель он не требовал любви или привязанности. Цирцея дала ему это сама, хотя он и не просил. От Леони же он намеревался требовать большего. Ему отчаянно хотелось увидеть даже самые мизерные изменения в ее глазах, но вопреки всему, так был лишь лед. Возможно, жизнь обошлась с ней слишком сурово, но девушка, хоть и глубоко внутри желала ему довериться, все же предпочитала играть одиночные партии. — Добрый, — нехотя ответил герцог, понимая, что эта игра необходима Леони, а потому он был готов потерпеть. — Прошу прощения, но ранее мы не встречались. Кто Вы? — Рыжеволосая внимательно рассмтаривала наряд чужестранца и заметила перстень с ярко-красным камнем внутри которого рисовалась буква «М». — Посол Лороска, — задумчиво заключил Морган, вспоминая официальный цвет этой диковатой страны с тираном Императором. После долгих войн все страны пришли к соглашению: послы от каждой страны обязаны носить на мизинцах перстни с буквой «М», которая означала Меркитонский договор, согласно которому, посол другой страны не мог быть убит. Более того, куда бы не направились послы, им везде должны были оказать почет, уважение и короли были обязаны предоставить им комфортное проживание. — Да, — улыбнулся мужчина. — Лафар Мурани к Вашим услугам. — Полагаю Ваш визит в Фангон не случайность, но само собой раскрывать детали вы не станете, — без утайки выпалила девушка, понимая, что именно вертлявость послу точно бы не нравилась. — Однако, полагаю, дело вовсе не в войне, которая вот-вот разорвет на части две страны. — Лороск — мощное военное государство, — Лафар усмехнулся. — К тому же, мой император давно хотел показать «диктаторам», что значит жить и бороться на Железной земле. — Я хотела бы опровергнуть ваши замечания о диктаторстве, но не стану. С правдой я не воюю. — А про Вас, герцогиня, — мужчина перевел темный взгляд на Моргана, — как и о вас, герцог, почти легенды слагают. Кажется, солнце и луна сошлись в одном доме. Местная аристократия откровенно против вашего союза. — Сомнительно, что Вы вообще прислушиваетесь к чьему-то мнению, — надменно усмехнулся Морган. — Это правда. Полагаю, Вы не хуже меня понимаете как опрометчиво поступает ваш король, воюя со страной, за пять лет увеличившей свои богатства в сотни раз. — Мы все еще подданные своего короля, — холодно отчеканила Леони, тут же стирая с лица довольную улыбку. — За такие слова можно лишиться не только языка. Прежде чем так уверенно видеть в нас союзников, подумайте дважды. — Хорошего вечера, — совершенно резко оборвал беседу мужчина и направился в сторону гогочущих министров. — Фангон не станет нападать без причины, — задумчиво пробормотал Морган Леони. — Они должны будут найти весомый повод, чтобы всколыхнуть общество, заставить их взять оружие в руки. — Зато Лороску причины не нужны, — кивнула герцогиня и посмотрела на мужа. — Я слышала их император — зверь и его армия словно дикие псы готовы хоть по команде разорвать любого, на кого укажет перст их хозяина. — Правда, — неохотно согласился мужчина. — Самое ужасное, что если начнется война, первым пострадает именно наше герцогство. До нас рукой подать. Что им стоит пересечь Глубокое море с их военной мощью и развитым флотом? — Они могут выбрать другой путь. Пойти по суше, через Дикий Перешеек, захватить графство Корни, чего, давай признаем, им не составит труда и только потом расширить охват. — С какой вероятностью они рискнут лезть в дикие леса? Несмотря на то, что это территория Фангона, на Перешеек власть не распространяется. Очень давно мы были там, и поверь, те племена хуже дикарей. — Дикарь с гарпуном вряд ли выстоит против вооруженного до зубов воина. — Может быть, — кивнул Морган, вспоминая весьма неприятную встречу с племенами в неосвоенных землях. — Но от них можно ждать чего угодно. Потеряв, как ты выразилась, гарпун, он вцепится зубами врагу в горло, а руками будет выдавливать глаза… Такого напора лоросцы могут и не ожидать. — В любом случае, очень скоро мы увидим красные знамена на наших территориях. Нужно правильно рассчитать время. Мы не можем устраивать переворот в момент, когда враг сбоку. Они, полагаю, не смогут не воспользоваться ослабленной властью. Даже если все пройдет успешно, народу нужно привыкнуть к новой власти, довериться. Новая кровь на престоле дезориентирует армию и народ и это снова будет упущением. — Есть способ воспользоваться войной, — Морган усмехнулся, погладив ладонь жены. — Новая кровь, как ты выразилась, может стать союзником Лороска, позволит заручиться его поддержкой. Мы можем провести тайные переговоры и убедить Императора поддержать нас. — Он согласится только в одном случае, Морган, — Леони злобно рыкнула, опасаяс страшного. — Если новый король или королева признают свою зависимость и объявят Фангон вассалом Лороска. Такого быть не может. Не теперь. Чета Авери держалась с достоинством, однако все же чувствовала на себе презрительные взгляды со стороны. — Наш бал подходит к концу, — с торжественной речью выступил Король, церемонно держа руку своей супруги. — И сейчас мы желаем объявить последний танец. Веселитесь, танцуйте во имя славного Фангона! Чарующая музыка полилась из всех углов замка, обволакивая каждого присутствующего в зале. Морган аккуратно сжал ладонь жены, наконец позволяя себе и ей расслабиться. Медленно ступая в центр круга, они смотрелись безупречно, танцуя плавно, сливаясь друг с другом в единый вихрь, который отказывался подчиняться требованиям аристократии: не стояли на отведенном для них месте, смотрели друг другу в глаза, смеялись ярко и заразно, игнорировали порядок, при котором Леони была обязана сделать семь прыжков и три реверанса, стоя спиной к мужу, а Морган хлопать в ладоши каждый раз, когда отпускал ее руки. Леони ненавидела правила, а он… А он не отпускал ее руки, ласково сжимаясупругу в своих объятьях. Музыка набирала обороты и вот пара Авери поравнялась с королем и королевой, а также танцующими рядом с ними Габриэлем и Герой. Робин недовольно сверкнул глазами, заметив рыжую макушку, а Габриэль, позабыв о партнерше, во все глаза рассматривал бывшую супругу, неосознанно сжимая талию партнерши все сильнее и сильнее, до тех пор, пока Гера не вскрикнула от боли, злобно прожигая глазами любовника. Ей несомненно не нравилось его поведение в последнее время, словно маленький податливый принц забыл, кто его возлюбленная и кто должен через несколько месяцев подарить ему наследника. Зато рыжеволосая была абсолютно поглощена танцем, позабыв обо всех проблемах. Несомненно, ей предстоит многое обдумать, ведь новая, совершенно дикая идея, пришедшая ей какую-то минуту назад плотно засела в голове, но сейчас, как бы ей не хотелось это отрицать, она была счастлива просто беззаботно танцевать, отдаваясь во власть партнера и прекрасной музыки. — Я готов многое отдать за эту улыбку, — совершенно восхищенно рассматривая лицо жены, заявил Морган. — Я тоже, — Леони покружилась вокруг своей оси. Настроение медленно омрачалось, поскольку сейчас ей меньше всего хотелось отвечать на типичные мужские фразы. Тем более, что когда-то Габриэль ей говорит то же самое. — Моя улыбка, как говорила матушка, мое самое прекрасное украшение. — А я думал, ты скажешь, что тоже готова многое отдать в ответ ради моей улыбки, — мужчина хитро усмехнулся. — Улыбка человека, как и его душа — потемки. А мы все еще совершенно незнакомые люди. Я не стану рисковать ради чужого человека. — Но я же ради тебя рискую. — Это Ваше личное дело, герцог, — Леони беззлобно фыркнула, оглядываясь по сторонам. — Я не смею вам запрещать делать что-либо подобное. Это исключительно ваша инициатива. — Бессердечная чертовка! Но ты не можешь отрицать, что нас свели сами боги — мы нужны друг другу, мы ведомы друг другом. — Как быстро Вы забыли ту, что была рядом на протяжении двух лет, — помрачнела Леони, поглядывая по сторонам. — Зачем ты так? — мужчина искренне расстроился. — Мне казалось, Цирцея дело решенное. — В этом вся проблема, Ваша Светлость, — Леони остановилась как раз в тот момент когда прекрасная мелодия оборвалась на самой яркой ноте. — Для вас женщина, которая грела Вам постель два года, которая добивалась вашей любви и поплатилась за это своей репутацией всего лишь решенное дело. — Мне ее стоит пожалеть? — глаза герцога потемнели. Ему совершенно не нравилось быть под каблуком у женщины, а сейчас маленькая рыжеволосая женщина делала именно это. — Хочу напомнить, что это все еще наше с ней дело и как мне поступать в этом случае не твоя забота. Не забывай о границах, Леони. Я для тебя делаю все возможное, но если ты продолжишь критиковать все, над чем я так стараюсь… Боюсь мы не уживемся. — А мы не кошки и не собаки, чтобы уживаться, Ваша Светлость. Мы слишком многого ожидаете от нашего брака. Мы всего лишь компаньоны и идем к одной цели. Приподняв верхний слов пышной юбки, Леони задрала подбородок и гордо поплыла к выходу из зала. Вопреки своему первому порыву, Морган не пожелал пойти за супругой, а лишь судорожно сжав кулаки, пытался совладать с гневом. Его злил тот факт, что он старался и шел ей навстречу, однако она лишь использовала его, постоянно отталкивала и игнорировала его горячо бьющееся сердце. Друзья, в компании которых он пытался остыть не помогали и привычное равнодушие к обстановке вокруг сменилось удушьем. Судорожно расстегнув верхние пуговицы камзола и рубашки, брюнет поставил ладони на мраморные перила и тяжело вздохнул. Леони была совершенно нелогична не только в своих эмоциях, но и поступках. Она делала только то, что ей выгодно, не считала необходимым рассказывать о своих планах основательно и до конца. Он же не был дураком. Он видел, что девушка раскрывает лишь десятую часть того, что было запланировано в ее темном, никому непонятном мозгу. Возможно, он был слишком туп, а возможно просто не пытался понять ход женских мыслей. По правде говоря, он, как и его друзья считали по большей части, что женщины умны только в том, что их окружает с детства: дом, быт, семья, очаг. Здесь непременно женщинам нет равных, но мужчины растут в душных академиях и на поле битвы. Это совершенно другая стезя и не стоит ничего переворачивать вверх тормашками. Герцог вновь заметил, что девушка гуляла по саду вместе со старым придворным, имени которого он никак не мог запомнить, но точно знал, что эти двое близки. К несчастью, услышать о чем они говорили было невозможно. — Ваша Светлость, вы выглядите как беглянка. Откуда такой взбалмошный вид? — резко хохотнул старый советник, отчего Леони лишь цыкнула и неоднозначно махнула рукой. — Мой дорогой муж внезапно вспомнил, чтоон глава семьи и я должна ему подчиняться. Мерзавец. Мужчина сузил глаза и проследил за тем, как девушка зачерпнула немного воды из фонтана и протерла шею и щеки. Покручивая увесистый перстень на мизинце, мужчина выдал весьма интересное предположение: — Вы теряете его благосклонность, Ваша Светлость. Забавно, что в вашем браке перепады от люблю до ненавижу происходят за день по нескольку раз. — Да хоть по сто раз, на одной ноге и с завязанными глазами! Мой отец воспитывал меня не блеющей овцой, которая будет кланяться в ножки супругу. — Это верно, но Вам не приходило в голову, что мужчине, особенно такому как Авери нужна домашняя роза? Диковинок он за свою жизнь повидал немало. — О чем это вы? — Леони медленно успокаивалась, дыхание ее выравнивалось, но на последней аллегории девушка сбилась и уставилась на союзника. — Как бы так выразиться, чтобы не покалечить вашу нежную душу… Морган — военный человек, который находился в походах не год и не два. Последняя его вылазка по подавлению диких племен заняла около трех лет. Вы правда думаете, что все это время он держал аскезу на плотские утехи? О, нет. Даже с беременной супругой, что верной собачкой ждала его дома, он непременно залезал под юбки деревенским красоткам. И несмотря на грязные слухи, крестьянки уж получше аристократок за свою честь держатся и мужчину, хоть и богатого, красивого, но все же постороннего к лону девственному просто так не подпустили. Таких женщин солдаты частенько берут силой или платят за невинность весьма увесистым мешочком с золотом. Первый способ — мерзкий и непременно провокационный используют бедные солдаты, а вот аристократы, которым не нужны лишние проблемы прибегают ко второму. Так что, ваш супруг на своем веку видывал немало гордых женщин, которые крутили носом до первого золотого мешочка в переднике. — Я не они! — Но и они не вы, — пожилой мужчина приблизился, схватил девушку за локонь и хорошенько встряхнул. Голос его теперь звучал вкрадчиво, глухо, но весьма страшно. — Морган смог найти отдушину среди обычных крестьянок, дворцы так и кишат распутными аристократками, готовыми раздвинуть ноги хоть на конюшне, лишь бы ощущения поострее испытать, да мужу изменить. Морган найдет для себя утешение, но тогда вопрос: зачем ему Вы? — Я не любовница, не жена, а компа… — Забудьте об этом. Он — мужчина и рано или поздно, устав от ваших нападок он вознамериться сделать все сам и вы будете ему не нужны. Поймите, Леони, сейчас не он нуждается в нас, а наоборот. И хорошо, что он пока этого не осознает, что весьма удивительно. Вы должны удержать внимание мужа, сделать все, чтобы он к вам летел на крыльях любви, мечтал о вас. С женщиной, которая успокаивает душу и радует глаз, не грех поделиться самым сокровенным. И это ваш шанс. Он непременно что-то да взболтнет лишнего, расскажет что-то, что станет вашим компроматом на него. Усмирите свое упрямство, будьте мудрее. — Это мерзко, — пробормотала Леони, понурив голову и понимая, что все равно сделает это. — Но это действенно. Я не знаю причин по которым ваша мать не учила вас обольщать мужчин, но вы должны помнить, что с вашей внешностью дурой прикинуться не получиться. Ваш ум буквально сквозит в каждой черте лица и тела, но это одновременно позволяет вам играть роль мудрой хозяйки, спутницы по жизни, той, кому супруг доверит самые страшные тайны. Вы молоды, но это не вечно. Пока есть шанс — используйте, но с умом. Когда красота и юность покинут вас — останется авторитет, который вы наработаете сейчас и, самое важное в ваших взаимоотношениях с мужчинами… — Что же? — заметив как мужчина запнулся, с лисьей хитростью заглядывая в глаза девушке, Леони даже затаила дыхание. — Воспоминания о той женщине, что была рядом с мужчиной в юности. Спустя года мужчины будут смотреть на взрослую сильную женщину, но будут видеть прекрасную юную деву и сердца их будут пылать как в молодости. Поверьте, для мужчины не меньше чем для женщины важно чувствовать себя юным. Позвольте своим союзникам владеть этим чувством и временные альянсы превратятся в крепкую дружбу. — Не вы ли говорили, что дружбы в политике не бывает? Только схожие интересы. — Да, я. Но интересы ничто по сравнению с чувствами. Чувства — сильная болевая точка для любого человека, да и управлять ими всяко проще. К тому же, вы когда-нибудь слышали о том, чтобы кто-то был королем или королевой умов? Вряд ли. А вот тех, кто управлял сердцами не счесть. — Я не хочу быть среди многих, — Леони вдруг задумалась. — А если я попытаюсь и покорю умы? — Это ваше право. Вы можете попытаться, — мужчина вздохнул и похлопал девушка по ладони. — Но лучше для начала обзаведитесь воздыхателями и верными сердцами. На всякий случай. Еще некоторое время они гуляли по парку, обсуждая абсолютно не относящиеся к их союзу темы и только когда под звуки горна было объявлено о завершении бала, Наставник и еще пока неопытная ученица расстались.

***

Морган ожидал Леони у кареты. Увидев ее, нахмуренную, уже не злую, но очень задумчивую, герцог поспешил сообщить: — Ваша воспитанница уже едет со служанками в другой карете. Она спит, поэтому ее разместили там. — Что? Ах, да, хорошо, — кивнула девушка. Абсолютно растерзанная противоречивыми мыслями, Леони приняла руку мужа и села в карету, которая стремительно направилась домой. Морган не хотел задерживаться в треклятом дворце ни на минуту, а потому оставаться еще на одну ночь, как большинство гостей, чета Авери не стала. Уже тогда, в блеске ярких звезд, что были единственным источником смета, проникающего в карету, граф заметил, что его супруга весьма озабочена. На самом деле она такой была часто, много думала, читала и конечно же, Морган не мог этого не заметить. Первое время ему категорически не нравилось, что его библиотеку оккупировали, но потом свыкся. Как показывал отчет дворецкого, Леони посвящала практически весь день чтению, вела дневники, занималась переводами, читала корреспонденцию, но писем не получала и не отсылала. Однако, сейчас она выглядела иначе. Казалось, в ее голове роется червь сомнений, упущенных возможностей или того хуже непринятого решения, которое намекало на исход времени. Зная по себе, именно последний момент тревожил графа не понаслышке. — Что-то случилось? — он внимательно посмотрел на девушку и когда та перевела на него слегка замыленный взгляд, Морган ощутил жуткое желание потереть глаза и посмотреть еще раз. Нет, это была не шутка. Он видел в отражении зеленых глаз ярко желтую луну. Собственно, откуда ей взяться, если небо пока красовалось лишь россыпью созвездий, но не более. Впрочем, незнающий легенд человек посмеялся бы — и что с того? Однако, еще в детстве Моргану рассказывала его няня, что если мужчина увидит в глазах собеседницы луну, когда той нет на небе, значит она та самая, дарованная ему богами. Впрочем, он в это и не верил. Когда в его жизни появилась Алона, он и не помнил про эту примету, хотя она была любовью всей его жизни. Леони уж точно рядом не стояла. — Боюсь, что да, но Вам не стоит беспокоиться, — холодно произнесла девушка, стараясь хоть как-то скрыть свое раздражение. Впрочем, удалось не очень. Морган, само собой, не злился. Понимал так, как никто. Он наговорил ей гадостей, оскорбил и напомнил ей об ошибках, совершенных не так давно. Они оба были молоды, но упрекалась в глупости и наивности только Леони, хотя сам он был не лучше. Чего стоит одна Цирцея, а точнее ночи, проведенные с ней. Ходили слухи, что характер у девушки был весьма твердым и решения ее часто диктовались расчетливостью, особенно в последние дни брака. Было это весьма подозрительно, ведь Морган вспоминал ее, облаченную в платье золотой нимфы, сотканную из чистого альтруизма и даже легких моментов гедонизма. — Вы мрачнее обычного. Я даже не успел извиниться. И хотя вы должны были быть рядом… — У меня нет ни малейшего желания пребывать в компании мужчин, интересующихся тем, что меня не волнует. К тому же, я уверена, Вам было бы некомфортно обсуждать меня, мои прошлые ошибки и что уж там таить, ваши планы касательно любовниц в моем присутствии. Признаться честно, именно это они и обсуждали. Не в таком диком ракурсе, но именно Леони и их совместная жизнь особенно волновала его друзей. Леони сама не знала почему из ее рта вылетали лишь злобные саркастичные отмашки. Она старательно пыталась растопить лед в сердце супруга, пусть не ради «семьи», но хотя бы ради адекватного сосуществования, однако после того, как суперинтендант взбаломутил ей мысли, она злилась. Злилась на себя, на супруга, на короля и его семейку, особенно злилась на юную себя. Если сравнить ее прежнюю и настоящую, то похожими они были лишь во внешности, хотя и та всерьез изменилась. Особенно изменился характер, который, ввиду запущенных механизмов разбил планы, мировоззрение, и так уж и быть сорвал с нее шоры. Она проклинала ту дуру, что отдалась смазливому мальчишке в деревушке Тот, она ненавидела девчонку, что решительно не замечала переживаний отца и она отчаянно ненавидела себя за то, что она все еще чувствует прорастающие зародыши верности супругу. «Такой же как Габриэль! Сама посмотри правде в глаза!» — твердила девушка, мимолетно смотря на задумчивого супруга. Путешествие домой было еще мучительнее, чем во дворец хотя бы потому что теперь камнем преткновения между четой была не только Цирцея, но и Габриэль, который вел себя уж слишком подозрительно. Пару раз Леони была даже готова это обсудить с Морганом, но как некстати, он то спал, то просто раздражал девушку своим присутствием. Это были редкие, но яркие моменты, когда не только дыхание, а сам факт существования мужчины выводил рыжеволосую из себя. Будь ее воля, то она бы непременно его придушила. Однако, именно ее странное поведение стало хорошей причиной подумать не только о перевороте, но и об отношениях Леони и Моргана. В одиночку ей на трон не взойти, а отношения, построенные на общих целях рано или поздно оборвутся. Нужно что-то еще. — А где же леди Курт? — язвительно пробубнила Леони, когда они в очередной раз остановились, чтобы сменить лошадей. — Она во дворце. Плохо себя чувствует, поэтому решилась задержаться, — увильнул Морган, понимая, что если сейчас расскажет Леони о том как припугнул беременную женщину, то непременно станет монстром в ее глазах. Окончательно. — М, тогда вам следовало бы остаться с ней, — Леони, повернулась к мужчине спиной, и запрокинула голову, вдыхая приятный прохладный воздух. — Видимо так, — как-то слишком просто согласился брюнет и юркнул в карету, а вот Леони насторожилась, тут же припоминая слова суперинтенданта. Если он к ней действительно охладеет, то никакой союз не спасет девушку. — Герцог, — уже спокойнее проговорила девушка, присаживаясь напротив мужа. — Морган… Я не хочу тебя обидеть, но у меня есть принципы и они кричат мне о том, что мы оказались в весьма щепетильной ситуации. — Верно. И я ее решаю. Мы с тобой разведемся осенью, а до этого времени должны успеть… — Я хочу сохранить этот брак, — вдруг перебила его рыжеволосая и приблизилась, отчего их колени соприкоснулись. — Я решила, что на троне должна быть я, однако в результате моего отречения от престола, я не могу занимать его как Рочестер или Монтеспан, однако с фамилией Авери — это будет возможно. — А я не хочу брака, который держится на фамилии. Мне нужно, чтобы моя жена делила со мной постель, свое сердце, любовь и была готова быть моей женой от начала и до конца. К тому же, как ты планируешь дарить наследника королевству, если я так тебе омерзителен? Ты же не ляжешь в постель с тем, кого ненавидишь всей душой? — То, что я не позволила собою руководить, не значит, что я тебя ненавижу. Морган, ты дорог мне. За столь короткий промежуток времени ты стал очень мне дорог, но я уже познала горечь брака, в котором женщина лишь безмолвное продолжение мужа, всегда безропотно ждущее его желания в постели. Из этой короткой реплики, Морган четко понял, что рано или поздно эта крепость падет. Она не ненавидит его, считает мужем и готова делить с ним постель. В этом, пожалуй, он видел одни плюсы. Само собой, мужчины скрыл довольную улыбку и лишь перевел тему, стараясь показать девушке, что прислушивается к ней и не считает приложением: — Я лишь пытался тебя защитить и мое решение относительно Цирцеи верно. В этой ситуации я должен выбрать либо тебя, либо ее. Что плохого в том, что я делаю выбор в пользу той, что мне дороже? — Морган, я… — Это не мой ребенок. Не мой и я не буду нести за него ответственность. Я виноват перед Цирцеей за то, что видел в ней лишь развлечение и потратил два года ее жизни, но я отплатил ей тем, чем она так хотела! У нее огромные угодья, она теперь сама себе хозяйка. — Цирцею нужно выдать замуж и сослать в ее поместье, — с тяжелым камнем на сердце вынесла вердикт Леони. — Пусть выйдет за какого-нибудь графа, молодого, старого, богатого или бедного… Главное, чтобы была подальше от тебя и меня. Брюнет долго смотрел на тонущий в темноте силуэт жены, стремясь найти в ее словах намек на ложь или очередную игру, но судя по тому как она крепко сжимала кулаки и тяжело сглатывала — все было правдой. Ей было неприятно делать это с женщиной, которая лишь боролась за свою лучшую жизнь, но иного выбора не было. Морга оказался прав: либо она, либо Цирцея. — Значит, мы будем править, — проговорил герцог и только в этот момент до него дошло насколько тяжелым станет путь впереди. Если раньше они могли просто спрятаться в своем поместье и жить так как им хочется, теперь придется терпеть нападки аристократии, постоянно бороться за власть и бояться за собственную жизнь. — Ты точно этого хочешь? — Морган, я вот-вот потеряю все, что дал мне отец. Я обязана выполнить свой долг, потому что обещала. Я сдержу слово. — Хорошо, — согласно кивнул головой Морган. — Тогда… Могу я рассчитывать, что моя прекрасная супруга в честь примирения подарит один поцелуй? По правде говоря, в этот момент Леони лишь хотела поспать, но слова суперинтенданта прочно засели в голове. В какой-то момент страх потерять мужа оказался сильнее, чем остаться без драгоценной свободы и права голоса. Она дернула уголками губ и приблизилась, позволяя крепким сильным рукам, обтянутым в черные кожаные перчатки, лечь на талию. — Моя, — мурлыкнул Морган и прошелся пальцами по оголенной шее. Губы их сплелись в неторопливом нежном поцелуе, который становился все глубже и глубже. В такие моменты Леони проклинала себя, потому что тело усаживадо разум на цепь и дорывалось до желанного. Она лишь ненадолго пришла в себя, когда обнаружила, что супруг навис над ней. Сама девушка полулежала на своем сидении, широко раздвинув ноги, позволяя грубым, все еще обтянутым в чужую кожу рукам шарить по бедрам. — Перчатки, — выдохнула Леони и Морган на секунду поднял взгляд на жену, уставился на глубокие зеленые глаза с недопониманием. Довольная своими чарами, девушка обнаружила, что тот был совершенно одурманен и это пьянило ее самолюбие еще больше. На самом деле, только после беседы с пожилым мужчиной, девушка осознала, что женская привлекательность действительно стильная вещь. — Что? Ах, да… Вслед за перчатками полетел сюртук и белая рубашка. В рыжих волосах запутались длинные грубые пальцы, которые сжались на затылке и слегка оттянули их назад. — Ты непременно ответишь за все мои ночи в одиночестве. — Не раньше тебя, — хмыкнула ему на ухо герцогиня и позволила оголить себя до корсета и одной тонкой юбки. Пухлые, накрашенные алой помадой губы скользнули по широкой груди и это, как признал Морган, было чертовски приятно. Он потерял силы говорить, когда тонкие пальцы очертили тонкую дорожку от его ключиц неправильной формы до ремня брюк. Герцог, почти поражненный в самое сердце устремился к губами жены, но та вдруг выставила между ними ладонь. — Я дам тебе все, что ты пожелаешь, но не здесь и не сейчас. — Почему? — у Моргана садило губы и расцарапанные плечи. — Потому что сейчас мы начнём действовать. Хватит строить планы. Открыв небольшое окошко кареты, девушка крикнула кучеру: — Все остальные кареты пусть едут в герцогство, а мы поворачиваем к поместью Рочестеров. — Сейчас? — сонный мужчина удивлённо заозирался, всматриваясь в густоту леса. — Именно.