Корона для Отступницы

После их совместной поездки в самый крупный город герцогства прошло пять дней и все это время Леони с раздражением отмечала, что сердце ее все больше и больше походит на вазу, внутри которой раскрывается огненный цветок. Каждый поступок графа вынуждал лепестки тянуться в стороны, раскрываясь все больше и больше, заставлял полыхать невероятным пламенем. Жар, исходящий от цветка затрагивал затянутые в сталь и лед струны души, те, в свою очередь, оживали, дергали за ниточки чувства, не только те, что крепились к сердцу, но и те, что заставляли тело гореть от страсти. И единственной причиной этой ужасной перемены в Леони был Морган. Поразительно, но ей начинал нравиться этот замкнутый герцог. Он не был мальчиком с повадками ловеласа как Габриэль, он был мужчиной, которого не прельщала разгульная жизнь и блеск начищенных полов в зале для пиршеств. Она могла часами сидеть у окна, смотря на то как он читает книги в своем кабинете. К счастью, замок располагался полукругом и ее покои, сильно отдаленные от его, были прямо напротив его спальни и кабинета. Забавно, что для нее были выделены, как заметила экономка, самые просторные и светлые покои, в то время как его спальня хоть и была большой, но чаще утопала в тени. За столько короткий промежуток она заметила его привычку время от времени чесать левую бровь при чтении и прикусывать нижнюю губу, когда речь шла о какой-то мелкой работе, требующей скрупулезности. От Дафны она узнала, что он любит все, что связано со строительством, животными и чтением. У него прекрасный почерк и отличная память. В аббатстве проживает семьсот пятьдесят три работника, семнадцать из которых принадлежат поместью, и он помнит каждого по имени, а также всегда держит в голове дни их рождения. Сейчас Леони начала понимать, что страсть, которую она когда-то испытала к Габриэлю была детской влюбленностью. Такая любовь быстро начинается и также быстро проходит. Мы влюбляемся не в человека, а его ауру, которую, кстати, придумываем сами, закрывая глаза на реальность. К Моргану, она пока не чувствовала любви или привязанности, но что-то вынуждало ее время от времени приосаниваться, когда они пересекались в саду, надевать красивые платья и ярче краситься, хотя раньше это ее не особо заботило. Помимо прочего ей хотелось понять его увлечения, понять почему он не любит шум, почему нет ни одного его портрета и почему он избегает любых гостей из дворца. Конечно, большинство там похожи на распудренных пиявок, но иногда самой Леони удавалось пообщаться с прекрасными музыкантами, учеными и просто приятными людьми. Почему он запретил ей взять свои вещи в аббатство? Вопросов было очень много, но, видимо, она решила оставить их на потом. До их поездки оставалось не так много времени и девушка очень сожалела, что они не могли подольше задержаться в городе. Керкира — сердце герцогства и самый яркий город, который когда-либо видела Леони. Вокруг пестрели ярмарки, горели яркие огни и приветливые люди, которые благоговейно расступались перед герцогом. Стоило им выйти из кареты, как множество восхищенных взглядов обратилось в сторону Моргана. Почему-то рыжеволосая с особым удовольствием согласилась подать герцогу руку, которую он не отпускал несколько часов, пока ему не пришлось отправиться в банк, а ей, в сопровождении охраны — к кутюрье. Окутавший ее запах лилий приятно защекотал нос и от нового, ярко-выраженного аромата Леони чихнула. — Я могу чем-нибудь помочь, миледи? — на герцогиню любопытно смотрела низкая, хорошо одетая женщина лет сорока. Миниатюрные очки на ее носу придавали некоторой строгости ее образу, но в целом бывшая принцесса осталась довольна общим впечатлением, которое создала эта женщина. — Меня зовут Катарина, я помощница господина Рюка. — Меня зовут Леони Монтес… Авери. Леони Авери. Я — супруга герцога… — О, Ваша Светлость, простите, — женщина резко засуетилась, чем вызвала волну дискомфорта у девушки. — Присаживайтесь. Сейчас подадут чай. — Простите, этого не нужно. Я могу поговорить с господином Рюком? Он изготовил мне платья, и я должна признать они великолепны. Я и ожидать не могла, что такое количество платьев будет изготовлено так скоро, к тому же, у меня есть специальный заказ. — Простите, Ваша Светлость, особенность нашего кутюрье — он ни с кем не разговаривает и не знакомится. — Вот как, — протянула девушка. — Неужели никак? — Вы можете оставить свои пожелания мне, а я передам, — в голосе женщины стали проявляться властные нотки, однако Леони это совсем не устраивало. — К сожалению, это слишком личный заказ. — Тогда, боюсь, мы ничем не можем вам помочь, — Леони кивнула и уже было обернулась в сторону выхода, но услышала мягкий голос: — Постой, Катарина. Возможно, все-таки я смогу помочь миледи. Из-за шторы в начале показался белоснежный металл и только затем стройный юноша с глубокими шрамами на шее. Глаза его завлекла слепота, а белые волосы небрежно ниспадали на тонкие плечи. Вместо левой руки и части левой ноги до колена были протезы, выполненные из дорого белого металла. Белоснежная воздушная рубашка и плотные черные брюки, облегающие стройные худые ноги, делали юношу еще моложе. — Позвольте представиться, миледи. Меня зовут Зу Рюк, но на самом деле я Аки Зу Кираши. Много лет назад я прибыл сюда ребенком из дальних земель, — тонкие губы с острыми чертами неловко дернулись. Вопреки своей тонкой фигуре, юноша умудрился сгорбиться. По всей видимости он очень стеснялся своей внешности. — Меня зовут Леони. Я хотела выразить свою благодарность вам. Мне кажется, через несколько лет вы будете диктовать моду всего Фангона. — Хотелось бы, — Аки медленно приблизился к девушке и неловко поклонился. — Меня очень смущают тугие корсеты и ядовитого цвета банты в невообразимом количестве. — Вы знаете, — девушка посмотрела на ошарашенную Катарину, которая просто не ожидала такого поворота событий. — Я буду чай. Аки вновь улыбнулся, но уже более открыто. — Ваше появление в обществе вызвало бы фурор, — уверенно и совершенно серьезно сказала девушка, сев рядом с юношей. — Тот, кто создает красоту не может быть уродцем, — неловко пожал плечами кутюрье. Он отчетливо видел в глазах герцогини признательность и удивлялся — она не смущалась, не пыталась рассмотреть его шрамы или протезы. Она смотрела ему в глаза и видела то, что скорее всего он похоронил в себе много лет назад. — С этим я согласна, — неопределенно кивнула головой Леони, но затем пристально посмотрела на Аки. — Но причем здесь Вы? Я вижу крайне стеснительного гения, способного очаровать не только своим талантом, но и характером. Плечи его расправились, и сам он вздохнул. Казалось, в душный от большого количества платьев и мебели салон залетел легкий ветерок. — Про вас говорят правду. Вы и впрямь леди-солнце. — Как, простите? — девушка рассмеялась. Знал бы он кто она на самом деле. — Это правда. Слухи распространяются очень быстро. Про Вас говорили еще когда вы были принцессой, а теперь люди и сами поражаются вашей доброте. Пока вы добирались до аббатства Хофф, многие селяне убедились в вашей неприхотливости и щедрости, те, кто служили при дворе короля часто рассказывали, как вы образованы и как цените тех, кто лишний раз не распространяет сплетни, а душит их, те, кто служат вам в поместье Авери, говорят, что вы осветили жизнь герцога. — Я бы хотела осветить жизнь не только герцога, — Леони многозначительно выдержала паузу. — Поэтому я здесь. — Простите? — Аки нахмурился. — Я не совсем вас понимаю. — Меньше чем через месяц состоится бал у короля. Я хочу платье, которое спровоцирует волну негодования у всей аристократии. Я хочу… Я хочу, чтобы вы воплотили в жизнь самые неожиданные и, пожалуй, провокационные идеи. — Простите за прямоту, герцогиня… Вы хотите отомстить или напомнить о себе? — Я хочу все и сразу. Хочу, чтобы меня запомнили. Чтобы мужчины захлебывались от ненависти и страсти, а женщины от зависти. Хочу, чтобы Совет испугался того как я рушу их традиции, а Король был в ужасе от мысли, что я могу занять его место. — Вы понимаете, что в эту секунду скомпрометировали себя как никогда? — Аки широко улыбнулся, а веселящиеся глаза его, как казалось Леони из далека затянутыми слепым туманом, на деле были лишь слишком светлого голубого оттенка. — А если бы я на вас донес? — Почему-то я хочу Вам верить. — Что ж, миледи… — Просто Леони. И можно на «ты». Будем считать это залогом нашей дружбы. — Тогда зовите меня просто Аки. Так вот, Леони, я отослал тебе одно такое платье и судя по всему, ты его не распечатала. — Верно. Я оставила его до лучших времен. — Они настали. Ко мне уже обратились аристократки и сделали свои заказы, и я точно знаю, что во дворце вы пробудете по меньше мере три дня. На первый день — ты наденешь то самое платье, которое вынудит мужчин и женщин рвать на себе волосы от твоей красоты, на второй — я изготовлю платье, которое докажет, что традиции и казна Фангона ничто перед богатствами твоего супруга и третье станет последним гвоздем. Оно будет настолько роскошным, что вынудит Короля схватиться за сердце, потому что перед ним не герцогиня будет, а королева королев. Судя по тому как вдохновленно шептал Аки, Леони сделала правильный выбор. На вид ему было около двадцати пяти лет, внешность альбиноса, а в придачу тонкая аристократическая фигура и плавные движения делали свое дело и еще сильнее молодили кутюрье. Было удивительно так быстро строить дружбу с незнакомцем, но Леони словно знала его давным-давно и это, несомненно, прибавляло веры в Аки. — Я доверяю тебе. Твори и не беспокойся о цене, — девушка вытащила из кармана увесистый мешок с серебряными монетами. Затем немного подумав, она предложила: — Ты не хочешь отправиться во дворец вместе со мной? Стоит мне показаться двору, и все аристократки будут у твоих ног. — Нет, благодарю. У меня итак слишком много заказов. К тому же, я не хочу наряжать высокомерных девиц. Их хватает даже в герцогстве. Представляю, что твориться в остальном Фангоне. — Что ты хочешь этим сказать, Аки? — на удивление, общение на «ты» давалось Леони очень легко. — Герцога Авери здесь любят за его ум и находчивость. Как только он стал герцогом после своего отца, то сделал налоги критически низкими, улучшил качество жизни селян, однако его действия спровоцировали гнев короны. Отчисления в казну снизились существенно и по сути, то, что отправляется в столицу идет из шахт, а не благодаря торговле и иным доходам герцогства. — Каким таким шахтам? — девушка была мягко говоря удивлена. Будучи принцессой, она не раз читала отчеты из герцогства и про шахты не было ни слова. — В герцогстве есть разные виды шахт: за них отвечают разные бароны и графы, но все это содержится в тайне от короля и Совета, — Леони искренне не понимала, как можно скрыть добычу из шахт. В конце концов, кто-то должен был донести об этом короне. — Тогда откуда это знаешь ты? — Болтливые жены этих самых графов и баронов любят делиться сплетнями с Катариной. В остальном, этим чопорным дамам хватает мозгов не разбрасываться такими знаниями на балах у короля, иначе поток будет быстро перекрыт и это существенно отразиться на доходе их мужей. Конечно, это не отменяет того, что рано или поздно кто-то все-таки расскажет о шахтах королю, но пока есть возможность, герцог обогащает свои земли. — Вот оно как, — герцогиня задумчиво кивнула. Теперь она располагала особенной информацией. — Благодарю тебя. Я пока не успела освоиться здесь. Привыкаю по чуть-чуть. — Кажется, ты очень заинтересована в политике Авери. — Герцогство занимает огромную площадь, к тому же, я сильно хочу насолить королю. Поверь, все то, что ты знаешь о дворе стоит умножить на двадцать, чтобы получить реальную картину. Ради красивой обертки корона пошла на ужасные вещи и только оказавшись внутри этого гадюшника, можно понять, что мечты маленькой девочки о том, чтобы стать частью королевской семьи не больше чем глупая ловушка. — Ты хочешь поменять традиции? — Аки, на удивление был спокоен, словно для него переворот был делом обыденным. — Нет. Хочу лишь покоя, и чтобы мечты моего отца воплотились в жизнь. Он знал то, чего не знаю я и готовился к чему-то страшному, чему-то, что несомненно нанесет вред Фангону. Я должна почтить его память, но не слезами, а делом. — Прости, Леони, но это будет не просто. Судя по тому, какие порой мне высылают суммы только за пару нарядов для придворных дам, карманы советников почти ломятся от золота. — Да, но вопрос в том, откуда они его берут? Отчетам, которые я видела, не поверю ни на мгновение. Простых селян они по-прежнему душат высокими налогами, но брать с них уже не чего. — А что если король располагает чем-то вроде шахт? Или у него есть тайна от остальных аристократов, как и герцога? — Возможно, но тогда зачем ее скрывать? — Что если этот источник незаконный? Или, вполне вероятно, что если король раскроет его, то люди взбунтуются, ведь зачем платить налоги, если деньги итак есть? — Все может быть, Аки, я даже представить не могу в чем истина и меня это тревожит. Пока король чувствует землю под ногами, террор не прекратится. В этот момент в лавку вошла Дафна. В начале взгляд ее жадно зацепился за красивый манекен, на котором было платье нежно-персикового цвета, однако она с усилием отвела взгляд, стремясь найти госпожу. Наконец, когда она заметила сидящую на пуфе Леони, то выдохнула. — Ваша Светлость, простите меня, я так отвлеклась. На рынке такие красивые цветы, а цветочник даже привез мои любимые белые астильбы… — Все хорошо, Дафна. Я не злюсь. Красивый букет. Девушка перевела взгляд на Аки и смущенно отвела взгляд. Щеки ее стали пунцовыми, и она спешно пробормотала: — Простите, господин, кажется я помешала вашей беседе. — Ничего, — юноша также смутился, видимо он не был готов за один день раскрыться перед таким количеством женщин, однако взгляд отвести от Дафны не смог. Он встал, приветственно кивнул головой. — Меня зовут Аки Зу Кираши. Можно просто Аки или Зу. Присаживайтесь, госпожа. — Госпожа? — Дафна выдохнула и проследив за тонкой рукой, которая указывала на соседний с Леони пуф, улыбнулась. — Я всего лишь служанка герцогини Авери. Меня зовут Дафна. — В переводе с древнего языка ваше имя обозначает вечно цветущая. Похоже, вам суждено радовать глаз окружающих своей свежестью. Казалось красные пятна доползли до самых ключиц, но явно не из-за негодования. Дафна еще никогда не встречала такого утонченного мужчину. Он внезапно показался ей настоящим принцем и будь они с Леони наедине, то Дафна непременно бы расспросила ее, подходит ли Аки под описание настоящих представителей голубой крови. Молчание затягивалось и вот пришлось краснеть Аки. Похоже, он подумал, что девушка смущена его внешним видом, а потому потупил взгляд и сделал шаг назад, что очень расстроило обеих девушек. Леони с хитрым прищуром наблюдала за этой сценой и решив разбавить неприятную паузу, хлопнула в ладоши: — Аки, я хотела бы также подобрать наряд для моей подруги. — Подруги? — Дафна почти перестала дышать, когда мягкие руки легли ей на плечи. — Конечно, а как иначе? Аки, пожалуйста, когда у тебя будет свободное время, я прошу пошить несколько нарядов для Дафны. Не скупитесь на украшения. — С превеликим удовольствием, Ваша Светлость, — Аки поклонился, прекрасно понимая намек Леони. К девушке вознамерилась подойти Катарина, но Аки снял с шеи сантиметр. — Не нужно, Катарина. Я сам. Леони, усмехнувшись проворности юноши, довольно кивнула. — Я буду ждать у кареты, Дафна. Аки, — попрощавшись с кутюрье, герцогиня выпорхнула их лавки, чувствуя себя богиней любви. Они несомненно походили друг другу и если из этого что-то получиться, то будет замечательно. В одной стороны, они оба будут счастливы и это грело сердце Леони, а с другой… Преданный Дафне, а значит преданный Леони Аки сможет выполнять некоторые поручения, которые пустят сеть из незамысловатых сборов сплетен и новостей из всех графств и земель, для которых шьет Аки. Преисполненная хорошим настроением, девушка увидела герцога, стоящего у городского фонтана. Морган, сложив руки за спиной, наблюдал за прохожими и когда его взгляд зацепился за яркий силуэт, он улыбнулся. — Миледи, вы сделали заказ? — О, да, дорогой супруг. Поверьте, вы будете довольны, когда увидите эти платья на балу. — Судя по вашим блестящим глазам намечается буря. — В точку. Королю придется собрать все свое самообладание, чтобы его мину не перекосило от увиденного. — Чудесно, но не рано ли для провокаций? Мне казалось, что будет лучше пока затаиться и не давать повода для подозрений. — Пусть таятся убийцы, а мы аристократы и каждый наш шаг должен быть увиден. Морган минуту помолчал, а затем увидел семенящую Дафну, которая еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Дафна? — Леони ласково взглянула на служанку. — Все хорошо? — Более чем, Ваша Светлость. Благодарю за столь щедрый подарок. Герцогиня величественно кивнула, а Морган беззлобно нахмурился. Что-то явно происходило, но он был не в курсе. Его это удручало.