Найти обратный путь

Ешино прошла в дом сына без предупреждения, несмотря на позднее время. Материнское сердце было не спокойно, не давая отойти ко сну, не повидавшись с ним. — Сынок, — позвала, заметив, что тот сидел в гостиной у дивана. Подойдя ближе, она взвизгнула и кинулась к нему, выхватывая из рук кунай. — Ты что удумал! — вскрикнула, пугая Шикамару внезапным визитом. Он задремал, поэтому не слышал, как она вошла. — Резать себя собрался?! Ах ты, паршивец! Я тебя, мучаясь, рожала, не чтобы ты удумал вот так просто лишить себя жизни! Нара удивленно оглянулся, не понимая, о чем мать спрашивает, после его глаза расширились от удивления. — Мама! — вскрикнул, пугаясь, когда женщина кинулась на него, колотя руками. — Я сама тебя убью! Я родила, я и прибью тебя! — разошлась женщина не на штуку, не то от злости, не то от испуга. — Мама! Успокойся. — Вскочив на ноги, пытаясь увернуться от тяжелых рук матери, вскрикнул мужчина. — Я всего лишь хотел порезать эти фотографии. — Он показал на альбом, что лежал у его ног. — Я уснул, пока сверлил его взглядом. С чего мне вообще себя резать? Женщина громко выдохнула и упала на диван, хватаясь за сердце, что теперь никак не успокаивалось. — Ты меня напугал! — всхлипнула Ешино, пнув сына со всей силы по ноге, отчего тот свалился на пол, хватаясь за ушибленное место. — Мама! Ты такая странная. Зачем вообще пришла в такое позднее время? — Мне было не спокойно. — Успокоившись, женщина села ровно и вернула себе спокойный тон. — Подолгу уснуть не могу в последнее время и снятся кошмары. — Прости. Это все из-за нас. Женщина ничего не ответила, лишь потянулась и взяла в руки альбом. На фотографиях — Темари с двухлетним Шикадаем, сидевшие за столом, оба измазались в каше, а Шикамару заботливо вытирал её с них. — Ты так страдаешь без нее, но не хочешь простить. — С явным сожалением тяжело вздохнула женщина. — Не могу, — выдавил из себя темноволосый, после попытался сглотнуть ком, что так и не исчезал с недавних пор. — Посмотри, как вы были счастливы. — Ешино улыбнулась. Ее голос был ласковым, нежным, как и те моменты, что запечатлены на фотографиях. — Я налюбоваться вами не могла. Темари всегда была чуткой женой и заботливой матерью. Говорила, что не знает ничего о супружеской жизни и о материнстве, но справлялась лучше многих. — Ешино провела рукой по лицу внука. — Шикадай такой хороший мальчик, все благодаря ей. Слушать о том, как все было прекрасно, было невыносимо. Он как никто другой знал, какой прекрасной была его жизнь. Эта женщина… она умудрялась делать его счастливым одним своим взглядом, но не ограничивалась никогда этим. — Я нашел свиток, который Казекаге отдал нам в день свадьбы. — Не желая больше слушать умиления матери, произнес Шикамару. Спросить прямо было лучше, чем теряться в догадках.— Ты ведь сказала, что свиток вернули! — Я не позволила ей это сделать. — Почему? — Ты клеймил ее нашим гербом! Как после такого я могла допустить такое?! Обмен свитками давняя традиция многих кланов! Это символ доверия! Без этого Темари лишили бы наследства! — Но это ведь тайные техники! Как ты могла? И, главное, почему скрыли это от меня? — Шикамару был и возмущен и в то же время немного растерян, искренне не понимая мотивы своей матери. — И что, что тайные? Никто не сможет их применять, даже если прочтет. Это просто формальный залог. — Поверить не могу. Вы обе соврали мне! — даже собственной матери нельзя доверять, возмущению мужчины не было предела. — Не злись. Мы не сказали, зная, что ты будешь против. — Я был таким наивным. — Мужчина даже уже не злился, ощущая бессилие и разочарование. — Я еще понять не мог, почему старейшины не возникли со своими претензиями. — Я знала, что ваш брак не будет тихим и спокойным. — Огорченно призналась Нара. — Вы заняли слишком высокие посты, чтобы вести тихую семейную жизнь. Поэтому я старалась предотвратить конфликты там, где могла. — Это ведь ты тогда уговорила меня поставить ей метку! Почему? — Куноичи из чужой страны, а тем более из правящей семьи, не могла стать частью нашего клана и иметь равные права. Мы — стратегический центр Конохи, а значит имеем доступ к государственным тайнам больше других. Ты — буквально правая рука Хокаге. Это стало бы поводом сместить тебя с поста главы клана, а после и с должности советника. Кроме того, это сказалось бы на твоих детях. Представь, сколько насмешек пришлось бы пережить Шикадаю. — И это все? Общественное мнение? — горько усмехнулся темноволосый. — Мам… — Нет. Вместе с тем твоя жена обрела статус, право на ведение семейных дел и дипломатическую неприкосновенность. В этом нет ничего трагичного. — Ну в итоге я с ней развелся, так что теперь она почти никто для нашего клана. — Мы все еще живем по старым законам. — Усмехнулась женщина. — Бумажка ничего не решит, пока ты не сотрешь с нее печать. Для всех вы все еще супруги, поэтому имей в виду, что вскоре клан потребует восстановление репутации. И тебе придется или снова с ней жить и совместно вести дела клана, или же собственноручно вырезать герб с ее тела. Шикамару хмыкнул, вспомнив старика, что уже приперся к нему. — Я могу просто ничего не делать. Меня не волнует мнение кучки консерваторов. — Тогда вас изгонят из клана и лишат протектора. — Женщине тяжело было даже представить подобный исход, но она не могла не сказать об этом. Ей было страшно за своих детей, поэтому и сейчас ее потряхивало от волнения. — И даже Хокаге не сможет помешать этому. За несоблюдение законов клана применяется высшая мера наказания. Когда-то за это казнили, сейчас же просто изгоняют из деревни. Мир может и поменялся, но люди и прежние устои — нет. — Значит, будем жить по новым правилам. — Шикамару взял мать за руку, заметив как та трясется, и крепко сжал. — Я все улажу, мама, не волнуйся. — Это может сделать только новая семейная ветвь у правления. — Настаивала на своем темноволосая. — Когда семья впервые обретает власть, ей разрешается один раз внести изменения в законы. Так что у тебя нет права что-либо менять, если не собрался устраивать переворот. Представь, сколько людей могут пострадать, если ты всколыхнешь внутренний конфликт! Шикамару раздраженно стукнул по полу кулаком. — Как же задрало все. Почему ты так категорична?! — Тебе придется смириться с этим. Я предупреждала тебя еще до свадьбы, что союз двух кланов не простая формальность. Шикамару замолк на полуслове, понимая, что она права. После утихших эмоций, когда он рассказал о своей будущей жене матери, у них был долгий и не самый приятный разговор о последствиях столь неожиданного союза. Его так злила та безысходность, что он теперь ощущал. Будто не было выхода. — Тогда я сдеру с нее этот знак. — Нара вскочил на ноги, забрал кунай из рук женщины и направился к выходу. Ешино в испуге кинулась следом и перегородила путь. — Ты что удумал?! С ума сошел?! Она хотела, чтобы сын вернул свою жену домой, а не разорвал с ней все связи окончательно. Но этот гений… — Если выбора нет, надо просто сделать то, что требуется! Если нужно, я… Звонкая пощечина отрезвила мгновенно. Мать ударила не щадя, поэтому зазвенело в ушах, а кожа ощутимо загорелась. — Приди в себя, идиот! Что ты с ней будешь делать?! Изуродуешь и выгонишь из клана? Женщину, прожившую с тобой пятнадцать лет и родившую тебе ребенка?! Ту, что каждый день, не покладая рук, трудилась на благо твоей семьи, твоего клана и твоей страны?! Да что ты за человек такой?! Разве таким я тебя воспитала?! В кого ты превратился?! Я не узнаю тебя! Кричала Ешино, уже не сдерживаясь. — Знаешь, сколько дерьма произошло по ее вине? — Вскрикнул Шикамару в ответ, хоть и не был тем, кто мог себе позволить повысить голос на мать. Но нервы сдавали. — Раз так любишь ее, иди спроси лично, что она творила все эти годы! Интересно, что ты ей скажешь, узнав правду?! — Что бы ни творила, она останется моей невесткой и твоей женой! Не смей причинять ей еще больше боли. Ты ведь ее муж! Так пойди и исправь то, что она натворила! Верни ее домой и не смей больше вести себя как подонок. — Темноволосая была непреклонной. У старшей свои видения проблемы и обиды сына казались незрелыми, надуманными и преувеличенными. — Мама… — в отчаянии простонал мужчина. — Слышать даже не хочу! Если ты сегодня же не приведешь ее домой, можешь не считать меня больше своей матерью! Шикамару поверить не мог, что женщина, родившая его, так категорично настроена, не считаясь с его чувствами. И это безмерно злило. Но он не мог возразить, еще больше ругаясь с ней, поэтому молча ушел, несмотря на угрозы, что летели вдогонку. *** Темари так и не смогла уснуть, удрученная мыслями о своей жизни, что так и рассыпалась песком сквозь пальцы. И, кажется, это было только началом ее страданий. Лежала, ворочаясь на жестком матрасе, и пыталась склеить себя, чтобы вновь не ронять уже противные слезы. Это ее истощало, лишая сил, потому даже грустить уже не хотелось. Хотелось покоя, спокойного сна, пустоты на сердце. Едва раздался стук, светловолосая почти сразу открыла дверь, подумав, что к ней привычно пришел брат. Однако на пороге стоял тот, кого она точно не ожидала увидеть. — Я зайду?! — елейно улыбнулся старейшина Нара. — Что Вам надо? — без всякого гостеприимства и почтения. Темари напряглась, зная наперед, что разговор не будет приятным. — Поговорить. — Продолжал снисходительно и надменно улыбаться старик, чем начал даже раздражать. — В такое позднее время? — со скептицизмом, изящно выгнув бровь, хмыкнула куноичи. — Я приходил днем, но тебя не было в квартире. Пропустишь? И все же Темари отошла, позволяя старику пройти. Оба присели в кресла в гостиной. — Ваш развод сегодня аннулировали. — Нетерпеливо и не без радости сообщил Нара, внимательно следя за реакцией, наслаждаясь недоумением собеседницы. — Что? — округлились мгновенно глаза от удивления. — Я подал иск. Кланы сохранили свою юрисдикцию, несмотря на новое законодательство в Конохе. Шиноби подчинялись и будут подчиняться старым устоям. — Самодовольно сообщил мужчина. — Даже Хокаге не сможет влиять на порядки клана. Как и твой муж. Он нарушил законы Нара, сперва скрыв твои преступления, а после пытаясь развестись. — К чему Вы ведете? — сглотнув комок злости, выдавала Темари. — Вас ждет наказание. Однако… я мог бы помочь это уладить, если ты поможешь мне. Взамен ты получишь развод и покинешь клан. Темари усмехнулась предложению. — Хотите меня использовать, а после избавиться? — Ты все еще носишь наш герб, а значит, ты обязана подчиняться нашему решению. — Зачем вам в это вмешиваться? — Песчаная Принцесса в своих интеллектуальных способностях уступала не многим, поэтому манипуляции старейшины раскусила мгновенно. Но ей было любопытно, как далеко идут амбиции старика. — Твой муж недавно угрожал мне, и я хочу себя обезопасить. — Притворяясь напуганным, врал Энчу, после, не скрывая улыбки, противно изрек: — Тебя ждет суд за преступления против клана, поэтому в твоих интересах помочь мне избавиться от твоего муженька. — Суд? В этот раз и по настоящему была напугана Темари. Если ее будут судить, то ее ждет как минимум изгнание из квартала, а как максимум изгнание в Песок без права появляться в Конохе. — Вскоре будут выдвинуты обвинения по всем нераскрытым преступлениям. — Продолжал о своем старейшина, довольный тем, как напугал женщину. Он почувствовал свою власть и продолжал давить, надеясь, что сможет убедить женщину свидетельствовать против мужа. — Но если Шикамару и сможет оправдаться, то только выдав тебя суду. Как думаешь, на чьей стороне он будет? Сердце предательски вздрогнуло. Не от страха, что будет осуженной и изгнанной, не от злости, что какой-то противный старикашка пытается манипулировать ею. Сердце разбилось о предательское осознание, что она больше не может быть уверенной, будет ли на ее стороне тот, в ком она никогда ранее не сомневалась. Темари, выросшая в семье среди трех мужчин, так и не научилась нежности и откровениям. Она была прямолинейной вполне смело, могла нагрубить, не стесняясь, но никогда не могла обсудить что-то сентиментальное и сокровенное, поэтому редко выражала словами свои трепетные чувства и не могла рассказать о наболевшем. Пока Шикамару учил ее быть с ним более смелой и открытой, она как могла выражала все через действия. Выражала не только любовь, но и благодарность, что испытывала каждый раз, когда оказывалась укрытой заботой и объятьями любимого мужчины. Он редко слышал от нее слова благодарности, но то, с каким обожанием она порой смотрела на него, говорило о многом. Чувства всякий раз переполняли ее и отражались сиянием в ее глазах. И теперь она больно разбивалась о скалистые горы, что воздвиглись между ними на стыке разбитых сердце. Мужчина был ее укрытием от песчаных бурь, опорой, когда бессилие сбивало с ног, поддержкой, когда спотыкалась о препятствия на своем пути. Был пристанищем, когда штормило от противоречивых чувств и мыслей. И остаться в такой уязвимый момент такой беззащитной было больно и страшно. — Я выполняла приказ Хокаге. — Унимая дрожь и слабость, возразила куноичи. — Вы не имеете право меня судить. — Не все твои деяния были известны Седьмому. Ты ведь даже не видела список преступлений. Среди них будут и те, что ты не совершала, но не сможешь доказать свою непричастность. Например, убийство часовых у оружейного склада. Энчу продолжал улыбаться, сыпя угрозами, а в конце еще и притворно округлил глаза, потешаясь над светловолосой. — Вы не сможете. — Прошептала Темари, не зная, что и думать. Это все уловки, или у этого старика и правда столько власти? Что тогда с ними будет? — У нас достаточно власти, чтобы посадить тебя надолго, сперва лишив тебя метки. — Будто прочитав мысли, выдал старик. — И что вы от меня хотите? — Свидетельствуй против своего муженька, чтобы инициировать переизбрание главы. Взамен тяжкие обвинения с тебя снимут. — Так вы свяжите руки нам обоим. С чего мне вообще вам помогать? Я лучше доверюсь бывшему мужу. Темари понимала, какую игру ведут, поэтому не сдавалась, хоть и все меньше верила в свои слова. Одна она ничего не сможет. И будет ли муж на ее стороне? Он ведь должен и себя защитить, а для этого ему придется защищать мать своего ребенка. Хотя бы на это она могла расчитывать? — Скоро он сам придет за твоей меткой. Тогда ты потеряешь все связи с кланом, в котором существовала. Тебе придется трудно. Но хуже будет твоему сыну, который потеряет право претендовать на должность главы. Ему закроются все политические пути, за исключением, Советника Хокаге. Представь, как это отразится в дальнейшем на его судьбе, если клан не будет его поддерживать и подчиняться. Он не сможет в полной мере быть полезным своему Хокаге, доставляя лишь одни проблемы. — Зачем это вам? Шикамару всегда хорошо заботился о своем клане. Какая вам выгода? — Я хочу реформы, чтобы у нашего клана было больше власти. Но твой муженек всегда противился этому. Пришла пора это исправить. Как показала практика, даже Хокаге совершает ошибки. Он ведь поддерживал тебя все эти годы и позволил опозорить наш клан. Возможно, спустя время, мы и его сменим. — Я не хочу в этом участвовать. — У тебя нет выбора. Тебя с позором изгонят рано или поздно. Для всех теперь ты не более, чем засланная подстилка. Последние слова особенно были унизительными. Но не так задевали, как подобные оскорбления от бывшего мужа. — Ты и сюда пришел со своими бреднями? Темари вздрогнула, услышав знакомый до боли голос. Даже возмутиться словам старика не успела, все мысли вылетели из головы, оставив лишь удивление. — Господин Шикамару… — недовольно процедил Энчу. Подойдя к старику, Шикамару неожиданно для всех схватил его согнутыми фалангами пальцев за нос и стянул с кресла, заставив взвизгнуть от боли, прямо к ногам Темари, все еще сидевшей в кресле. — Проси прощения! — процедил, надавив на плечо, заставляя склониться. — Иначе я вырву твой поганый язык! — Шикамару, — прохрипела светловолосая, не ожидая такого от бывшего мужа. — Как ты посмел прийти в дом моей жены и оскорблять ее?! Ты хоть понимаешь, что тем самым, ты и мне нахамил? Что там говорил про законы клана? Тебя прямо сейчас лишить языка? Мужчина надавил сильнее на ключицу и Сенчу ничего не оставалось, кроме как склониться головой к полу. — Простите, Госпожа Нара! — выдавил из себя старик, морщась от боли. — Не слышу! — вскрикнул темноволосый. — Мне очень жаль! — закричал Сенчу. — Больше такого не повторится. Наконец Шикамару отпустил его, позволив подняться на ноги. — Убирайся! И больше не смей даже смотреть в сторону моей семьи! — спокойным, но стальным тоном велел он, едва сдерживаясь, чтобы не схватить старшего за шкирку и выволочь из дома жены. — Узнаю, что докучаешь жене, матери или сыну, я тебя своими руками задушу! — Слушаюсь! — старик выскочил из квартиры, не оглядываясь, мысленно продолжая проклинать это семейство. Темари сидела тихо и неподвижно, с удивлением прокручивая только что произошедшее. Не смела двигаться, ощущая, как мужчина зол. На кофейный столик со звоном упал кунай и скользнул к ней, заставив вновь вздрогнуть. — Мы с тобой забыли об одной детали. — Хмыкнул Шикамару, присев в кресло напротив, где только что сидел старик. — О чем ты? — сглотнула Собаку-но, отдаленно понимая, чего хочет мужчина. Не успела обрадоваться его появлению и почувствовать облегчение, как мужчина мгновенно напомнил ей о реальности. Вскочив, Шикамару за два шага подлетел к жене и, схватив за тунику, потянул на себя, оголяя ключицу. — Вот об этом! — процедил, срывая ткань. Тамари испугалась и попыталась прикрыться, но мужчина продолжал держать ее, не позволяя пошевелиться. Он и не обращал внимание, будто и не видел ничего ниже изумрудных глаз. — То, чем ты пользовалась все эти годы, выкрадывая информацию моего клана. Женщина не знала, что сказать. Лицо мужчины было искажено от злости, пока он продолжал тянуть за ткани. — Отпусти, — взмолилась, чувствуя себя униженной и готовая разреветься, но он этого не видел и не слышал, продолжая испепелять злостью, глядя ей прямо в глаза. — Старейшины правы, выбора у нас с тобой нет. Либо ты остаешься моей женой, либо же лишаешься метки клана. Протектора тебя не смогут лишить, так как это право Хокаге. Но и ноги твоей не должно быть в нашем квартале! — Ты ведь сам выгнал меня! Чего теперь от меня хочешь? — попыталась убрать от себя руки мужчина, но ей не хватало сил. — Верно. Я не хочу больше этот брак. Так что… — Шикару схватил кунай со стола, заставив женщину взвизгнуть и дернуться. Ткани оторвались и Темари свалилась на пол. Хмыкнув, чувствуя раздражение, Шикамару подошел к ней и, схватив руку, вложил орудие в ее ладонь. — Ты сделаешь это сама. Я не смогу смотреть сыну и матери в глаза, если хотя бы капля твоей крови будет на моих руках. Но ты это сделаешь. — За что ты так со мной? — Едва сдерживая слезы, проскулила женщина. Ее глаза наполнились влагой, а губы задрожали. — Где тот добрый, понимающий, заботливый и любящий мужчина, за которого я выходила замуж? Почему ты стал таким чудовищем? — А где та искренняя и преданная женщина, на которой я женился? — Горько усмехнулся Шикамару. Его глаза чуть увлажнились и сильнее покраснели. Сколько боли было в них… Оттого женщине было больнее вдвойне. Несмотря на бушующие эмоции, даже сейчас она думала о том, какого же было любимому человеку. — Почему она занималась грязными делами за моей спиной, пользуясь моим положением? — Я никогда не смела кому-то причинить боль. — Сдавленно прошептала женщина, не способная больше повышать голос, чтобы остановить обвинения и оправдаться. — Все, что я делала, пыталась защитить интересы своей семьи. Мужчина не понимал ее или не хотел понять, что так она пыталась защитить дорогих ей людей. — Так иди к своей семье. Зачем вернулась в Коноху? Мужчине слышать подобные оправдания было даже обидно. Разве не он глава семьи, разве не ему пристало защищать своих близких, разве не он должен позаботиться о них? Почему его жена скрывала от него столь важные вещи? — Здесь мой сын. Мужчина был настроен решительно, поэтому бил словами в ответ не щядя. — Я все объясню ему, так что не волнуйся, он не станет сильно по тебе скучать. — Все, что ты нашел в подвале, я спрятала, зная, что за этими вещами придут. Часть я вернула, остальное не смогла. Я все делала, чтобы остановить Старейшин Песка и не попасться. Когда было тяжело справиться, я просила Наруто помочь. Мы вместе с ним подделывали документы и срывали липовые сделки, чтобы ничья репутация не пострадала. Эти оправдания… он даже верил, что все так и было, но… — Тогда почему я об этом не знал? — вскрикнул Шикамару, начиная сильнее злиться. — Первый, к кому ты должна была обратиться! — Потому что не только моя, но и твоя семья были в этом замешаны! — всерикнула Темари в ответ. — Клан Нара был тем, кто хотел продать лес. Кто-то подложил оригинальные документы к поддельным съемкам, поэтому я случайно отдала их. — Почему ты вернула свитки? — Мама настояла на том, чтобы они хранились у нас. Так бы их никто не выкрал из хранилища. Они — наследие Шикадая. — А что насчет экспонатов в музее? — Мы с Наруто предотвратили кражу ценных реликвий, которые должны были привезти к нам из Песка. Неустойку, которую мы выплатили из казны, перевели в фонд поддержки больных детей. Наруто лично ездил к дайме и просил проконтролировать процесс. — Жена, лучший друг и мать… — в гениальной голове стратега не укладывалось… это осознание изводило его… не верилось, что самые близкие люди поступили с ним вот так. — Кто вы после этого? Как я могу вообще кому-то еще верить, если самые близкие мне люди столько лгали мне, не ставя ни во что! Я для вас был кем? Просто гениальным идиотом, чье мнение не было особо и важно? От меня требовалось лишь просчитать ходы, но идти по ним будут всегда другие. Так ведь? Ты изначально считала меня настолько недостойным? — Прости меня! Я не могла сделать по-другому. Это бы все испортило. — Ты все испортила! Нашу жизнь испортила! Счастье наше испортила! Будущее наше испортила! Все испортила! — Мне жаль… — Будь тебе жаль, ты бы созналась еще много лет назад. Я ведь спросил у тебя. Ты должна была сознаться! … — Где ты была? — Шикамару до утра сидел и ждал жену, не зная, где она и с кем она. Странное чувство одолевало весь день, ведь где-то на уровне подсознания, он подозревал что-то неладное, но не мог понять, что именно не давало ему покоя. Где-то, какая-то мелкая деталь не складывалась в пазл его идеальной размеренной жизни. Поведение жены в последние дни привлекло внимание его гениального ума. — Я была на задании. — Наруто не поручал тебе ничего. Не ври. — Это… Не связано с Конохой. — Тогда с чем связано? Я видел, что ты была не одна! Кто это был? — Я виделась с гонцом из Песка. Он пришел доложить мне об одной проблеме. — И? Шикамару видел, как жена занервничала. Она пыталась улыбнуться и унять дрожь и неестественно выпрямилась. Стоило ли ему тогда настоять и выяснить правду? — Я не могу тебе сказать. — В последнее время ты постоянно куда-то пропадаешь. Что ты от меня скрываешь? Если… — Это касается моего брата! Прости, но тайны Суны я не могу разглашать без его ведома. — Кроме тебя этим заняться некому? — продолжал возмущаться темноволосый, недовольный тайнами. Человеку вроде него недоступность информации была пыткой. — Я помогла лишь выследить несколько беглецом. Прости, что скрывала. Если продолжит, это могло вылиться в скандал, но если остановится, то последствия даже неизвестны. Но он доверял жене и хотел ей верить. — Поклянись, что ты ничего больше не скрываешь. — Шика! — возмутилась от удивления светловолосая. — Я сказал, поклянись! — Клянусь! … — Тебе еще тогда стоило во всем признаться! — вскрикнул вновь, ранясь о упущенную возможность того разговора. Он мог еще тогда все выяснить и прекратить, но не стал… и те самые непредсказуемые последствия ужарили больно поддых. — Если ты меня так ненавидишь, то я сделаю это! — женщина схватила кунай и повернула острием к своему плечу. — Я избавлю тебя от страданий. Я уеду и больше не вернусь в Коноху. Темари сглотнула, глядя на оружие в своих руках. — Обратного пути не будет. — Прошептала, всхлипнув. … — Как ты? — подорвался с места Шикамару, когда куноичи очнулась. — Ты напугала меня! — Что случилось? — Ты упала в обморок. Тебе настолько было больно? — Я почти не помню. — Темари скривилась от боли, едва коснувшись ключицы. — Прости, но чтобы шрам остался, нельзя заживлять. Но я буду чаще менять тебе повязку и мазать обезболивающий крем. — Улыбнулся мужчина подбадривающе и провел пальцами по щеке. — Ты ведь не жалеешь, что согласилась? — Мне все равно на эту печать. Я просто хотела всеми способами привязать себя к тебе. Теперь я часть твоего клана — часть твоей семьи — часть тебя. Это то, чего я хотела. — Женщина улыбнулась, коснувшись губами мужской ладони. — Теперь ты моя навсегда. — Счастливо заулыбался мужчина, млея от одного лишь присутствия рядом с друг другом. Он часами мог любоваться не только облаками, но и своей женой, только получал от этого куда больше эмоций. И не всегда это был покой, позволяющий уйти в дебри своего сознания. — А если мы захотим развестись? — с вызовом кинула Темари. — Почему это? — мгновенно нахмурился Шикамару. — Всякое бывает. Вдруг нам не понравится вместе жить. — Даже тогда ты не сможешь уйти от меня. Я не позволю. — Он был серьезным, несмотря на шуточный тон куноичи. — А если ты захочешь от меня уйти? — она продолжала мучать вопросами, наслаждаясь реакцией и ответами. Ей не так много и нужно. Только лишь чтобы любимый человек никогда и ни при каких обстоятельствах не хотел отпустить ее. — Даже тогда не смогу. Обратного пути не будет. — Все же Шикамару вновь улыбнулся, нежно целуя жену в щеку. … Темари коснулась острием ключицы у шрама и, сжав зубы, резко дернула вниз. Горячая кровь потекла по оголенной груди, все большим пятном пропитывая одежду. Кунай со звонким лязгом упал на пол, разносясь эхом по тишине.