Мир синего цвета

Нелли сама не понимала, почему сидит в этом убогом, грязном коридоре и пялится в стену. Знала только, что уйти не могла. Поэтому она разглядывала трещины в стенах, которые когда-то, должно быть, были белыми, но с тех пор пережили слишком многое и стали чем-то, что сложно назвать цветом. Интересно, здесь водятся мыши? Нелли отнесла бы незнакомку в другую больницу, но эта была ближе всех, а под таким ливнем, без транспорта, она понимала, что шансов донести её в более приличное место было немного. Сюда она дотащила её лишь, наверное, благодаря вмешательству неких высших сил. Руки и спина до сих пор ныли, и Нелли была благодарна простой возможности сидеть здесь, в тепле и относительном комфорте. В местных газетах заголовки пестрели броскими цитатами политиков о лучшем мире, который их ждёт. Нелли не понаслышке знала все их обещания и красивые речи чуть ли не наизусть. И понимала, как работала жесткая цензура в СМИ. Насколько убедительно они могли говорить, как высокопарно могли молчать. Как часто они обещали восстановить образовательную систему, наладить поставки пищевых продуктов, возродить сельское хозяйство. Начнётся новая жизнь, новая эра. Однако сейчас больше, чем когда либо, Нелли убедилась, насколько им было плевать на будущее. Ей редко удавалось увидеть настоящую, обычную жизнь простых людей, но вот она здесь, в больнице под номером 34. И то, насколько плохо она выглядела внутри, можно было сравнить лишь с тем, как плачевно она выглядела снаружи. В любом случае, Нелли знала, что лучше уж отнести девушку сюда, чем бросить её там, на берегу реки. И как вообще она там оказалась? Одна, с пулевым ранением, в бурлящей реке, да ещё и в такой ливень. Что было бы, если бы Нелли её не заметила? Или прошла бы мимо? Её родители всегда ей говорили, что она слишком мягкосердечная. Нелли очень бы хотелось поделиться с ними этим своим маленьким приключением, но при мысли об этом она сама над собой посмеялась, осознавая её нереалистичность. Она красочно вообразила их осуждение и отвращение от новости о том, в какой грязи их дочь побывала. Иногда было приятно притвориться, лишь на секунду представить, что они говорили на одном языке. Что она могла бы посекретничать с мамой за завтраком, что могла бы позвонить отцу, просто чтобы доверить свои мысли. Однако Нелли знала, что сделала всё правильно. Никогда ещё в своей жизни она не чувствовала себя настолько уверенно, будто она обнаружила в себе некую силу, о которой и не подозревала. Поэтому она сидела около палаты незнакомки, вся мокрая до нитки, слегка дрожала и слушала ливень за окном. И смотрела на эти убогие стены. Медсестра сказала ей, что с девушкой всё будет в порядке, ей просто нужно отдохнуть. Девушке повезло, ранение было касательным, пули не было, а рана была не глубокой. Но видимо её саму они в эти планы не посвятили, так как Нелли резко вздрогнула, заметив краем глаза лицо девушки в окошке двери. Она, мало того, что пришла в сознание, так ещё и вскочила с кровати. Нелли не была уверена, хорошо это или просто ужасно. Ей надо отдыхать, так сказала медсестра. О чём Нелли решила незамедлительно сообщить пациентке. Врачи и медсестры, которых здесь и так было немного, не обращали на них никакого внимания. Поэтому Нелли, слегка нервничая, подошла в двери, дернула холодную металлическую ручку, и вошла в палату. - Привет! Слушай, меня зовут Эмили, и я тебе безумно благодарна, но мне очень нужно выбраться отсюда, - внезапно обрушилась на неё девушка в больничном халате и белых тапочках, едва Нелли успела закрыть за собой дверь. Она выглядела такой измученной, что Нелли, даже не будучи врачом, сразу поняла, что ей действительно нужен был покой. Не просто измученной, а даже слегка сумасшедшей. Хотя, подметила для себя Нелли, девушка была красива. Темные карие глаза, такие темные, что казались почти черными. Того же цвета волосы, короткие, по плечи, и слегка волнистые, пряди у лица собраны и заколоты чем-то на затылке. Её красота была нетипичной. Черты лица были резкие, ничего нежного и мягкого там не было и в помине. Скулы, линия подбородка, брови, нос – всё было острым, будто выточенным из мрамора. «Будто ожившая скульптура», - подумала Нелли. Она глубоко вдохнула затхлый воздух больничной палаты и осознала, что незнакомка – Эмили, - всё ещё ждёт ответа. - Здравствуй. - Нелли старалась говорить уверенно, вспоминая, каким твёрдым голосом говорит её мать во время конференций, - Меня зовут Нелли. Тебе следует вернуться в постель. Врачи сказали, что ты будешь в порядке, но тебе нужен покой. Я понимаю, возможно, ты дезориентирована, давай начнём сначала. Что последнее ты помнишь? - Я не дезориентирована! Я всё прекрасно помню. Не разговаривай со мной как с психопаткой. Мне действительно нужно..., - вдруг Эмили огляделась с паникой в глазах, - Где моя одежда? Где мои вещи?! - Успокойся, ладно? Слушай, я понимаю, с тобой, наверное, произошло что-то ужасное, ты напугана и растеряна, но сейчас ты в безопасности, хорошо? Так что давай я схожу и спрошу у кого-нибудь про твои вещи, но только если ты согласишься лечь обратно в кровать. Эмили смотрела на неё с непонятным выражением, которое Нелли не смогла бы с точностью определить. То ли она оценивала ситуацию, то ли просто считала Нелли дурочкой. Но в конце концов Эмили вернулась к кровати и осторожно легла. Нелли разглядела повязку на предплечье левой руки. - Узнай про мои вещи, пожалуйста. Это очень важно, - гораздо спокойнее попросила Эмили. - Хорошо, - всё, что смогла выдавить из себя Нелли. Она была крайне удивлена и немного горда собой. Её маленькая победа. *** Когда Нелли, спустя, казалось, целую вечность разговоров с разными медсестрами, которые перенаправляли её от одного человека к другому и никак не могли с точностью сказать где же, всё-таки, вещи пациентки, наконец-то нашла пакет с аккуратно сложенными в нём вещами, она вернулась в палату, уповая на то, что Эмили ничего не натворила в её отсутствие. Она была такой обеспокоенной, такой напряженной. Может, следовало сообщить кому-то из врачей об этом? Вызывать полицию не было никакого смысла, даже сотрудники больницы не стали этого делать, хотя, по правилам, и должны были. К её удивлению, когда она вновь переступила порог скромной палаты, Эмили всё так же лежала на кровати, но Нелли показалось, что что-то изменилось, но не могла понять, что именно. Иногда Нелли казалось, что она сходит с ума, цепляясь к мелочам. - Ты нашла мои вещи? – Эмили собиралась было вскочить с кровати, но Нелли жестом попросила её остановиться. - Да. Держи. И не нервничай так. Эмили была так взволнована, что Нелли и сама невольно начала нервничать. Эмили быстрыми движениями вытащила и сразу бросила на пол ботинки, следом - джинсы, черную футболку, нижнее бельё и небольшую набедренную сумку, которые она положила на кровать. Эти вещи ей были совершенно безразличны. Одежда ещё была слегка влажной, Нелли заметила, что они оставили мокрые пятна на постели. На самом дне пакета Эмили нашла черную кожаную куртку и сразу полезла во внутренний карман. Она расстегнула молнию, засунула руку и вытащила… камень? - И это то, из-за чего ты так переживала? – Нелли даже слегка разочаровалась. Она уже представила себе какое-нибудь старинное кольцо, или фото семьи, или… - Это не твоё дело. Ты не поймёшь, - ответила Эмили, но без всякой агрессии. Она заметно расслабилась, и на её лице даже появилась тень улыбки. - Возможно. Так, может, расскажешь мне? Послушай, я понимаю, мы не знаем друг друга, но сейчас три часа ночи, на улице ливень, который становится лишь сильнее, так что, похоже, я тут застряла до утра. Мне кажется, тебе нужно выговориться, - Нелли с интересом подсела к пациентке на кровать. - Я бы рада, но ты не поймёшь. Так что не надо навязываться ко мне в психологи. - Улыбка исчезла, будто её никогда и не было, Эмили вновь стала собранной и серьёзной. Она вновь вернулась к набедренной сумке и, проверив её содержимое, разочарованно вздохнула. Волосы падали на лицо, отчасти закрывая обзор. - Что-то пропало? – предположила Нелли, внимательно за ней наблюдавшая. - Мой нож. Я так и думала, что его заберут, но всё равно жаль. – сказала Эмили, однако, совсем не расстроенным тоном. Она вскочила с кровати, убрала камень обратно во внутренний карман куртки, и начала переодеваться, абсолютно игнорируя тот факт, что одежда всё ещё была влажной, а в палате она была не одна. - Ты что творишь? Тебе нужен покой, на улице ливень, ты ранена! Куда ты собралась? – возмущение Нелли смешалось со смущением, так что она пыталась отчитывать Эмили, глядя в стену. Полностью переодевшись, максимально осторожно, стараясь не беспокоить рану, Эмили почувствовала себя увереннее, и даже улыбнулась, увидев смущение этой странной девушки. Она действительно была ей благодарна, но её всегда удивляли такие люди, как эта Нелли. Отзывчивые, внимательные, полные надежды. Они были милыми, но всегда слишком слабыми, чтобы принимать сложные решения. Мир у них делился на чёрное и белое. И Нелли произвела на неё именно такое впечатление. Сейчас она ей нравилась, но Эмили была уверена, что в будущем эта девушка начала бы её раздражать. Очнувшись, она была слишком растеряна, чтобы обратить внимание на внешность её спасительницы, но сейчас, немного расслабившись и придя в себя, она смогла разглядеть её получше. У Нелли были длинные рыжие кудрявые волосы, яркие зеленые глаза, веснушки на носу и щеках и, скорее всего, приятная улыбка. Если бы у неё был повод улыбнуться. Черты лица были утончёнными, изящными. Нос был слегка с горбинкой, хотя это её не портило. Глазами она чем-то напоминала лисицу. Эмили чуть задержала внимание на глазах. Несмотря на первое впечатление, глаза Нелли были очень серьёзными и… проницательными. Не стоит её недооценивать. Она глубоко вздохнула и направилась в сторону двери, несмотря на протесты у неё за спиной. Она собирается покинуть это здание, и пусть кто-нибудь попробует её остановить. Но в этот момент Нелли схватила её за руку, пытаясь остановить, Эмили уверенно обернулась к ней, собираясь резко оборвать её протесты. Однако она замерла, поняв, что теперь Нелли смотрит на неё как-то иначе и больше не пытается отговаривать. - Ты… - Нелли оборвала себя на полуслове, подбирая слова, - Тебя преследуют? Эмили сама не понимала, почему не ушла сразу же, почему остановилась и позволила вопросу быть заданным. Может, из-за некой благодарности за спасение или из-за чего-то другого. Она не собиралась отвечать на вопрос, но всё же сделала это, пусть и неосознанно. Может, она поджала губы? Опустила взгляд? Нелли этого хватило, потому что она слегка кивнула, будто подтвердив свою догадку. Собираясь окончательно освободиться от этой девушки, Эмили уже открыла рот, собираясь сказать что-то грубое. Что-то, что заставит Нелли отказаться от мысли последовать за ней. Но вдруг девушку охватило знакомое до боли чувство, ощущение, которое накрыло её с головой. Всепоглощающее чувство потери. Она знала, что это значит, как знала и то, что последует за этим. Пальцы начало колоть. Чувство не столько приносило боль, сколько было раздражающе неприятным. Навязчивым. Эмили, как в тумане, остановилась у двери и посмотрела на свои пальцы. Вот оно, началось. Некой отдаленной частью сознания Эмили поняла, что Нелли подошла к ней и стоит за спиной. Она увидит, и с этим уже ничего нельзя сделать. Кончики пальцев, вместе с ногтями, начали окрашиваться в синий цвет. Можно было бы подумать, что они посинели естественным цветом, таким, какой может быть у человеческого тела при недостатке крови, от обморожения или после травмы. Но этот синий выглядел абсолютно неестественно, это был яркий, насыщенный цвет васильков, который уходил в голубизну летнего неба. Он медленно охватил ногти, перешел на костяшки пальцев, и, не дойдя до запястья, остановился, будто не мог пересечь некую невидимую преграду. И тогда, будто из-под воды, Эмили едва различила шепот за спиной, наполненный страхом и удивлением: - Кто ты?