Жизнь человеческая

Бесконечная ночь сменилась новым днём, который, судя по всему, тоже обещает быть длинным. Кей встречает её у входа в Корпус и, за доли секунды считав настроение Лу, не разменивается на приветствия, а сразу переходит к делу: — В протоколе не указано, что применялась пси. Ты хоть и в хорошей форме, но сомневаюсь, что смогла бы всё разворошить голыми руками. Камень на душе будто становится легче и давит уже менее ощутимо. Лу предвкушает появление яркой таблички «Игра окончена», хотя и понимает, что до неё ещё и далеко. А вот встреча с «главным боссом» может состояться уже скоро. Только успеют ли они подготовиться до того, как он застанет их врасплох? — Спасибо. Кей переводит взгляд на стоящую перед Корпусом статую, и Лу зеркалит его жест. Они смотрят на современную аллюзию на Витрувианского человека — символ светлого, мать его, будущего, который на своём пути к этому самому свету готов снести всё вокруг. После недолгого молчания, будто взвешивая, стоит ли рассказывать или нет, Кей всё же произносит: — Ночью привезли ещё одного. Псионик, так же попал на камеры. Лу кивает и мысленно пытается привязать один факт к другому. — Пси? — Аквакинетик. Служит в КС уже два года. Лу коротко ругается. К ним и так относятся если не с ненавистью, то как минимум с подозрением. А уж будет оно явным или нет — это зависит от воспитанности чистого. Теперь, если в прессу просочится информация, что в городе происходит череда разбоев и за этим якобы стоят псионики, можно не сомневаться: новые законы, ещё сильнее ограничивающие их в правах, примут быстрее, чем она успеет моргнуть. Репрессий не избежать. Заметив, что Лу оказалась сильно озадачена этим фактом, Кей продолжает: — Хочешь взглянуть на протокол допроса? — Спрашиваешь ещё. Конечно хочу. — Тогда пойдём. Он делает несколько шагов в сторону входа и останавливается, будто приглашая следовать за собой. Лу мнётся и не двигается с места. — А пропуск? Я же сдала его Даниэль. — А она попросила вернуть его тебе. Он передаёт Лу знакомую пластиковую карточку — действительно, её пропуск — и продолжает пояснения под вопросительным взглядом: — Он всё ещё действует. Даниэль не стала отправлять запрос на блокировку ночью, а решила дождаться утра. Там пока по базе всё пробьют и так далее — короче, процесс не самый быстрый, тем более, что рабочий день ещё не начался. — Он смотрит на экран смартфона. — У тебя есть около часа. — Думаю, этого хватит. — Лу улыбается. — И когда вы успели стать таким злостными нарушителями правопорядка? — Когда познакомились с хорошим учителем. — Кей так же коротко улыбается и добавляет: — Мы знали, что ты ещё придёшь. Лу действительно пропускают безо всяких вопросов, хотя она всё равно воровато оглядывается по сторонам, будто ждёт, что её вот-вот схватят за руку и с позором выкинут на улицу. Корпус Содействия оживает, и холл постепенно наполняется людьми — одни спешат домой после ночной смены, другие, наоборот, торопятся заступить на дежурство. У лифта ожидаемо возникает очередь, и Лу старается вжаться в самый угол, будто это поможет спрятать видимое только ей мигающее ярко-красным над головой табло «Отстранена». И почему это так волнует её? Кей ободряюще сжимает её ладонь — совсем коротко, невидимо для посторонних. Желание дойти до сути оказывается сильнее страха — для последнего сейчас нет ни времени, ни места.

***

Под строгим взглядом Иво Лу быстро просматривает протокол допроса. В нём — почти столько же информации, что и в том, который составлен на неё саму. Второй подозреваемый псионик так же, как и Лу, попал на камеры наблюдения, только расположены они в другой части города, а под ударом оказался частный медицинский центр. Ситуация почти та же, что и с магазином — благо, на этот раз обошлось без убийств, но остались разбитые стёкла и техника и теперь не хватает нескольких ампул вакцины. И зачем она им понадобилась, если её можно получить бесплатно по медицинской страховке? Лу цепляется за эту деталь, как утопающий за соломинку. — Я бы хотела поговорить с ним. — И, повернувшись к Иво, уточняет: — Можно? — Ещё один допрос, мадемуазель Рид? Настолько сомневаетесь в моей работе? — подаёт голос Марк, молчавший вплоть до этого момента. — Я даже думать не смела, чтобы поставить ваш профессионализм под сомнение, месье Жонсьер. — Она коротко усмехается и торопливо продолжает: — Просто хотела бы поговорить. По-человечески. Понимаю, что не имею никакого права просить об этом и вообще не должна находиться здесь, но… Вдох-выдох. — Для меня это важно. Кивок Иво выступает как знак согласия. Вскоре кабинет сменяется допросной — атмосфера для «поговорить по-человечески» так себе, но приходится довольствоваться тем, что дали. И радоваться, что разрешили — и даже без лишних ушей в виде Марка за стеклом. Такой почти дружеский разговор на двоих и с молчаливым Кеем по ту стену в довесок. «Не наделайте глупостей», — звучит в голове голосом месье Жонсьера. Он, видимо, хотел добавить что-то ещё, но Лу захлопнула дверь допросной прямо перед его носом. Всего лишь маленькая шалость, которую можно себе позволить, — и пусть мучается, стоя под дверью и ожидая, когда ему всё-таки разрешат войти. Псионик — назвать его подозреваемым и тем более преступником не поворачивается язык — уже ожидает её там же, где несколькими часами ранее сидела она сама, и, кажется, настроен не слишком дружелюбно. — Что, первого допроса недостаточно, надо провести всё по новой? Лу отмахивается от колкости, как от назойливой мухи. Не только для неё эта ночь стала почти бесконечной. Интересно, как там Йонас? Спит или вызвали в больницу в связи с неожиданной проверкой окружения мадемуазель Рид? — Камиль, да? Она натягивает приветливую улыбку, чтобы расположить к себе, но он не поддаётся на эту уловку. — Допустим. — Камиль, — вновь обращается она по имени, используя следующую «чару» по расположению к себе, как и учил Кей, — буду предельно откровенна: мы с тобой в огромной заднице. И от того, насколько честно ты сейчас ответишь на мои вопросы, зависит не только твоя жизнь, но и моя. Со своей я, как сам понимаешь, расставаться не готова. Ну так что, сотрудничаем или вместе идём навстречу виселице?

***

Не добавив к текущему протоколу ничего нового, Лу откладывает планшет и оглядывает всех собравшихся, а мысленно пытается связать все факты воедино и заодно найти хоть что-то общее с тем арестованным аквакинетиком — кроме общего места работы, ничего не находится. Камиль рассказал всё то же самое, что и Жонсьеру: в момент нападения был у себя дома, в противоположном конце Нью-Пари, ни с кем не конфликтовал и с подозрительными личностями не связывался, Робин Гудом себя не мнит и потому даже не думал о том, чтобы таким образом выкрасть что-нибудь и передать нуждающимся. А под конец, когда понял, что они с Лу в одной лодке и никто не собирается обвинять его в том, чего он не совершал, разоткровенничался, словно они закадычные друзья, и оба поделились своими догадками насчёт происходящего. Точнее, делился сам Камиль, а Лу слушала и поддерживающе кивала в нужные моменты, сравнивая его версию со своей. Впрочем, это ничего путного не дало. От Эзги пришло сообщение: «Больше не приходи». Ситуация кажется патовой, и каким бы ни был расклад, он явно не в её пользу. Не в их. Догадка пульсирует в висках, но Лу не решает озвучить её, чтобы не показаться сумасшедшей. В присутствии других, пусть и знакомых ей людей, весь пыл поубавился. Отведённый ей час уже давно подошёл к концу, и среди мыслей с различными версиями происходящего Лу перебирает, что бы забрать из своей комнаты отсюда с собой. Всё-таки неизвестно, когда снимут отстранение, а к роскоши привыкаешь слишком быстро, чтобы вот так просто с ней расстаться. Но в голове всё равно то и дело крутится мысль о произошедшем несколькими часами ранее. Два нападения за одну ночь — это слишком. Она снова возвращается к планшету и открывает видео с камеры наблюдения. Находит то, что искала, и вздыхает будто бы от удивления или же от осознания. — Время преступления. Такое же, как и при ограблении магазина. — Удивительное совпадение, — соглашается Иво и продолжает мысль: — Похоже на спланированную акцию. — Диверсия? — Не исключено. Даниэль что-то быстро печатает на своём планшете: — Сейчас попробую подключить нейросеть к городской системе камер и посмотреть, вдруг было что-то ещё. — И через несколько напряжённых минут её голос прерывает молчание: — Был ещё один случай. Заправка на выезде из города. Вопросы сыплются одновременно: почему не доложили? задержали ли кого-то? и кому это может быть выгодно? — но все они так и остаются без ответа. Марк отправляется узнать, связано ли это нападение с другими и причастна ли к этому полиция — потому что если да, то дела откровенно плохи, — и тишина повисает так же резко, как и прекращается поток вопросов. Лу оглядывает привычно-уютную обстановку. Взгляд цепляется за пёструю брошюру с последнего благотворительного вечера, которая своими яркими цветами выбивается из всеобщей атмосферы строгости и сосредоточенности. И почему Иво до сих её не выкинул? Да ну, бред же. А дальше всё складывается быстро, словно пазл: благотворительный вечер и утренний репортаж. Ощущение близкой разгадки выбивает воздух из груди. Этот уровень почти пройден, пора двигаться дальше. Лу набирает в лёгкие воздух и шумно выдыхает, прежде чем озвучить свою версию, не покидающую мысли ещё с ночи: — А что, если кто-то особо важный решил провернуть всё это через андроидов?