СУМРАЧНЫЙ ВАМПИР

Бэк давно уже перестала плакать, но ей так не хотелось покидать эти объятия, которые казались надежным щитом от ужасной реальности. К тому же девушке было стыдно за свою слабость, и она переживала, что теперь о ней подумает парень. — Прости, — тихо сказала она, нехотя отстраняясь. — Эй, — и вампир приподнял ее лицо за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза. — Слезы — это не слабость, а признак того, что ты живая и в праве испытывать самые различные эмоции. — Мне все равно не по себе, ведь я должна быть сильной, а тут разрыдалась как маленькая и перед кем? Перед вампиром, которого, по сути, должна убить. — Понимаю, но ты никому в этой жизни ничего не должна. Просто слушай свое сердце, пока оно еще может тебе что-то подсказать. Сумрак встал и, взяв за ногу мертвого вампира, выволок его из комнаты. Пока его не было, лучница не знала, как поступить с испачканной одеждой, ведь сменной у нее не было. Чон отсутствовал около получаса, но вот дверь открылась и он, молча взяв Мэй за руку, вывел наружу. Помещение, в которое ее принес вампир, оказалось двухэтажным домом, который полностью был погружен во тьму, наглухо закрытыми шторами. Однако, осторожно спускаясь по лестнице, девушка заметила, что гостиная хоть и слабо, но освещена несколькими свечами, расставленных в разных местах. Парень привел ее в просторную ванную комнату, в которой тоже горели свечи. — Тебе нужно помыться, — сказал он. — На полке лежат новые вещи. Я купил их специально для тебя. Если нужна будет помощь, просто позови. — Оппа, — остановила его Бэк, когда тот повернулся, чтобы выйти. — Что? — обернулся тот. — Спасибо, что спасаешь меня. — Когда осознаешь, что ты мертв, начинаешь ценить жизнь. Это единственное, что я могу сделать для тебя. Постарайся не мочить рану. Вампир вышел за дверь, а девушка подошла к полке и взяла с нее одежду, о которой говорил Сумрак. Обычная футболка, широкие спортивные штаны и комплект нижнего белья — по сути это был первый в ее жизни подарок, полученный от парня. Миён с Виен взахлеб рассказывали, как это потрясающе дарить всякие мелочи и получать такие же в ответ. Теперь же Мэй сама убедилась в этом, ощущая переполнявшую ее радость. Она наполнила ванну теплой водой наполовину, после чего полностью разделась и залезла в нее. Повязка вся пропиталась кровью, но девушка не стала ее снимать и аккуратно вымыла тело вокруг нее. После того, как водные процедуры были закончены, лучница обтерлась полотенцем и обмоталась им, не став надевать футболку, чтобы не испачкать. В карман чистых штанов она переложила фотографию вампира и, надев их, вышла из ванной. Сумрак ждал ее, сидя на диване, после чего они сразу поднялись в комнату. Мэй заметила, что белье на кровати было другим, а испачканный пол начисто вымыт. Ей пришлось побороть свое стеснение и снять полотенце, а затем лечь в постель, после чего парень снял повязку и приступил к обработке раны. Его глаза то и дело меняли цвет на красный, но он стойко боролся со своим желанием, периодически зажмуриваясь и отворачивая голову в сторону. Лучница понимала, как тяжело ему приходилось, поэтому хотела сказать слова поддержки, но боялась, что тот неправильно расценит ее порыв. Она предпочла молча наблюдал за ним. — Мне не нравиться твоя рана, — сказал Чон, наложив чистую повязку. — Она должна была уже затянуться. — Может, просто мне нужно больше времени для восстановления? — предположила девушка, надевая футболку. — Надеюсь, что так. Вампир принес ужин и пока Бэк уплетала его, он вставил полученную от Намджуна флешку в ноутбук и стал изучать информацию на ней. В указанном районе обитало три Благодетеля и один из них, как оказалось, был очень хорошо знаком Сумраку. Будучи еще человеком, он не раз встречал его на соревнованиях по боксу, но выиграть у него мог всего лишь два раза, потому как тот всегда применял подлые приемы. Дело все было в его отце, который возглавлял спортивный комитет, поэтому судьи закрывали глаза на явные нарушения. Чонгук буквально вырвал эти две победы неоспоримым нокаутом, после чего его исключили из спортивного клуба. Выходит, версия Мэй была верной, когда она предположила, что кто-то мстил вампиру по личным мотивам. Что при жизни, что при смерти его соперник оказался подлецом, а значит, настало время восстановить справедливость. Поздно ночью лучнице стало хуже. У нее поднялся жар и в тоже время бил озноб, а Сумрак уже два раза менял пропитавшуюся кровью повязку. Вампир мог только оказать первую помощь, но ничего не понимал в такой реакции организма. Рана хорошо заживала до нападения Отброса, но сейчас кровь сочилась из нее, а медикаментов практически не осталось. Чонгуку очень не хотелось расставаться с девушкой, но, если ее не отвести в больницу, она могла умереть. Хотя можно было бы провести обращение, но для этого нужно добровольное согласие, а Бэк ясно дала понять, что не собиралась становиться вампиром. Как бы он не хотел удержать ее возле себя, но принуждать ни к чему не имел права. Закутав лучницу в одеяло, вампир все же отнес ее в больницу и проследил, чтобы ей тут же занялись врачи. Через полчаса он подкинул к дверям кардиограф, который ранее украл вместе с девушкой. Сумрак вернулся к себе и, кинув взгляд на смятую постель, присел на нее. Подушка все еще хранила запах волос Мэй, и он уткнулся в нее лицом, вдыхая этот аромат. За эту неделю Чон очень сильно привязался к ней, как будто встретил родственную душу. Ему так нравилось смотреть на это милое личико и слушать ровное дыхание, а теперь же в комнате стояла угнетающая тишина. В мертвом сердце опять образовалась пустота, как тогда, когда он разом лишился своей семьи. Казалось бы, вампиры не должны ничего чувствовать, но почему тогда так больно от ощущения безысходности? — Я вернул вашего бойца в больницу, — сказал парень, набрав на телефоне номер Намджуна. — Почему? — спросил тот. — Что случилось? — Ей стало хуже, и я уже ничем не мог помочь. У меня больше нет козырей в рукаве, поэтому, если ты откажешься мне помогать, я пойму. — Думаешь, я врал, когда говорил, что на мое слово можно положиться? Если ты следил за мной, то должен знать, что я никогда не отступаю от задуманного и не бросаю тех, кто встал на мою сторону. Ты уже выяснил, кто тебя подставил? — Да, я позже скину имя и адрес. Ты должен будешь связаться с ним и напроситься на встречу, якобы для выяснения правдивости слухов. Девушка, о которой я говорил, должна быть с тобой и записывать все на скрытую камеру. — Благодетели не пускают в дом лучников и с собой позволяют взять не больше трех человек. Ты уверен, что в таком количестве мы сможем убить всех вампиров, находящихся там? — Ты пойдешь в дом с лучшими бойцами, а я разделаюсь с охраной и впущу внутрь остальных, только после этого мы добьем оставшихся вампиров. — Хм, хорошая стратегия. Что ж, так и поступим. — Намджун. — Что? — Могу я попросить тебя об одолжении? — Смотря, о каком. — Понимаю, прозвучит глупо, но позаботься, пожалуйста, о Мэй и постарайся сделать все, чтобы она выжила. — Она тебе понравилась? — Это не имеет значения, я хочу, чтобы Бэк просто жила. — Я тебя понял. Чон заплакал навзрыд, откинув от себя телефон и обнимая подушку, как будто она могла его утешить и спасти от одиночества. Он понимал, что ни один здравомыслящий человек не захочет по доброй воле связать свою жизнь с вампиром. Его ужасная участь обречена на вечное скитание и одинокую жизнь. Это слишком невыносимо. Сумрак только смирился со своей сутью и определился с целью, как внезапно в его сердце постучалась любовь. В один миг она разрушила все, к чему стремился вампир и заполнила собой пространство, заставляя забыть обо всем на свете. Он и правда влюбился в Мэй так быстро, что сам не понял, как это произошло. Ему очень хотелось ухаживать за ней, оберегать и отдавать свою любовь без остатка. Видимо, это желание заставило Чонгука почувствовать даже на расстоянии, что девушке угрожала опасность. Поэтому он, не раздумывая кинулся к ней на помощь и успел вовремя. Как же это безумно приятно обнимать дрожащее тело и говорить нежные слова утешения. Парень готов был вечность сидеть вот так, ощущая тепло и стук любимого сердца. Однако, положив руку на сердце, слова лучницы о том, что ей стыдно плакать при вампире, задели его. Конечно же он ни на что не рассчитывал, но почему-то было больно услышать, что его стесняются как какого-то прокаженного. Умом Сумрак понимал, что вампир — это как неизлечимая болезнь, с которой остается только смириться, но сердце щемило от того, что он не мог по-настоящему раскрыть свои чувства. Хоть девушка и поблагодарила его за спасение, но не такую плату вампир хотел получить от нее. Ее сладкие уста не давали ему покоя и тот единственный стон, что он вырвал у нее своими ласками до сих пор стоял в ушах. Если бы только он не был вампиром, никогда не выпустил Мэй из своих объятий. Что ж, теперь ему остается только проклинать свою несправедливую судьбу и влачить жалкое, одинокое существование. Хотя есть способ разом покончить со всем этим, избавив себя от страданий, а заодно и этот город от нескольких влиятельных вампиров. Лучница очнулась на следующий день и очень удивилась, увидев вместо привычной обстановки больничную палату. К ее руке была присоединена капельница, а на палец надета прищепка, с помощью которой кардиограф определял состояние пациентки. На стуле возле окна сидел Юнги и что-то увлеченно рассматривал в телефоне. — Эй, — позвала его Бэк. — О, ты очнулась, — кинулся он к ней. — Как чувствуешь себя? — Хорошо, но как я здесь оказалась? — Сумрак доставил тебя в больницу и позвонил нашему господину, а он уже прислал меня в качестве охраны. — Блин, почему я ничего не помню? — Врач сказал, что у тебя начался абсцесс, поэтому ты была в полубессознательном состоянии. Тебе сделали переливание крови, обработали рану и ввели необходимые лекарства, так что все плохое уже позади. — Понятно и сколько мне тут лежать? — Для полного восстановления — недели две, поэтому мы каждый день будем меняться, чтобы тебя снова не похитили. — Блин, это слишком много. А Чон., то есть Сумрак ничего не просил передать мне? — Нет, а должен был? — Забудь. — Эй, чего такая недовольная? Ты не стала вампиром и выжила, несмотря на страшную рану, так чего нос повесила? — Да просто еще плохо себя чувствую. — Ты же сказала, что тебе лучше. — Боли нет, но голова кружиться. — Наверное, это реакция организма на чужую кровь, которую тебе перелили. Не волнуйся ни о чем, просто отдыхай и набирайся сил. Лучница была благодарена старшему за то, что тот не лез с расспросами, но сменившая его Миён была любопытна до безобразия. К тому же от ее проницательности не скрылась та грусть, которая плескалась в глазах подруги. — Мэй, я так рада, что ты жива, — сказал она, обнимая девушку. — Ну, рассказывай, как вампир обращался с тобой? — Нормально, можно сказать, по-человечески, — ответила та. — То есть он не держал тебя в подвале и не пытался выпить твою кровь? — Нет, я была у Сумрака дома, и он ухаживал за мной, обрабатывая рану и готовя мне еду. — Офигеть! Не знала, что вампиры умеют готовить. — Ми, ты забыла, что раньше он был человеком и стал вампиром не по своей воле. — Понятно, применил к тебе внушение и рассказал слезливую историю своего обращения, вот ты и поверила ему. — Понимаю, ты злишься, что Сумрак вырубил тебя тогда в заброшке, но не убил же и спас жизнь не только тебе, но и мне с Юнги. — Да, он тоже мне об этом твердит, но я не верю вампирам в принципе. Даже, если его кто-то подставил, почему он сам не пришел к нашему господину и не попросил о помощи? Зачем нужно было тебя похищать? — Как ты не веришь вампирам, так и Сумрак не верит Охотникам. К тому же на него устроили облаву, и ты бы на его месте, пошла добровольно сдаваться, надеясь на то, что тебе поверят на слово? Он был загнан в угол, поэтому пришлось прибегнуть к похищению, чтобы можно было заключить сделку с господином Кимом. — Я до сих пор не понимаю, как тот повелся на это и почему не отказался, когда ты оказалась в больнице? — Может, потому что он честный человек и держит свое слово? — Да о каком слове может идти речь, если дело касается вампира? — А вампиры не люди, что ли? — Вообще-то нет и мне не понятна твоя реакция. Почему ты его так защищаешь? — Да хотя бы, потому что он ни раз спасал мне жизнь. Благодарность — это меньшее, чем я могу отплатить ему. — Если бы Сумрак не был вампиром, я подумала, что ты влюбилась в него или между вами что-то уже было? — О чем ты вообще? Что может быть между мной и вампиром? К тому же, ты знаешь, что меня не интересуют отношения. — Ну-ну, надеюсь, что это так. После ужина и необходимых процедур, Мэй разрешила подруге прилечь на ее кровать, чтобы та смогла немного отдохнуть. Сама же она встала возле окна вместе со стойкой для капельницы, с надеждой всматриваясь в освещенные фонарями аллеи. Почему-то лучница знала, что Миён не одобрит ее выбор и скорее всего будет презирать, но она не могла просто так выкинуть Чонгука из головы. Возможно, если бы кто-то другой до него признался бы ей в своих чувствах, то она и внимания не обратила на вампира. Однако судьбе было угодно, чтобы ее первой любовью был тот, на кого девушка обязана охотиться. Бэк очень хотела поделиться с кем-нибудь своими переживаниями и услышать, если не совет, то хотя бы слова поддержки. Как не странно, но ее душевные терзания понял Юнги, который на следующий день сменил свою девушку. — Завтра будет Виен, — сказал он. — Почему? — спросила лучница. — Господин Ким сказал, что мы идем на задание. Он до сих пор не отпустил бойцов из других кланов, потому как хочет задействовать их тоже. Ви с Тэ несказанно счастливы, поэтому практически не отлипают друг от друга. — Я очень рада за них, ведь в будущем им придется редко видеться. — О, Виен настолько ослеплена любовью, что грозиться пойти к господину и умолять отпустить ее вместе с Тэхёном. — А ты, будь на ее месте, разве так не поступил бы? — Ты права, за Миён я хоть в огонь, хоть в воду, но от себя ни на шаг не отпущу. Мэй, а скажи честно, между тобой и Сумраком что-то было? — С чего ты это взял? — Ты сильно изменилась после встречи с ним. — Интересно и как это на мне отражается? — Ты перестала улыбаться, хотя все плохое уже позади и с грустью смотришь в окно, как будто ждешь кого-то. — Ты что наблюдал за мной? — Скажу даже больше, я видел фотографию Сумрака, которую ты прячешь в кармане штанов. — Блин, это так низко обыскивать меня, когда я сплю. — Прости, но я должен был убедиться, что ты ничего не замышляешь против нас. — Охренеть, да как ты вообще мог подумать такое? — Ну, прости, это моя обязанность проверять все, что кажется подозрительным тем более, что ты побывала в логове у вампира и после этого вела себя более, чем странно. Что я должен был подумать, увидев, как ты что-то рассматриваешь, а потом торопливо прячешь? — А просто спросить не судьба? — А ты бы рассказала? — Не знаю. — Вот, поэтому я и спрашиваю сейчас, между тобой и Сумраком было что-то? — Пусть это останется тайной. — Почему? Ты не доверяешь мне? — И ты еще спрашиваешь после того, как обшарил меня без спроса? — Мэй, я правда не хотел этого делать, но ты же понимаешь, в какое тревожное время мы живем. — Ты рассказал господину Киму о фотографии? — Нет конечно. — А Ми знает? — Нет, хотя она первой выдвинула теорию о том, что с тобой что-то не так. Мэй, я вижу, как тебе нелегко, но ты можешь доверять мне. — Тогда дай слово, что никому не расскажешь, даже Ми. — Хорошо, я буду нем, как рыба. — Юн, когда ты понял, что влюбился в Миён, какие ощущения испытывал? — О, это не передать словами. Я был на седьмом небе от счастья, но к чему ты об этом спросила? — К тому, что я испытываю сейчас тоже самое к Сумраку. — Оу, а это не внушение? — Нет, он не применял его ко мне. — Откуда ты знаешь? — Просто поверь. Сумрак — необычный вампир, очень добрый и заботливый. Он бережно ухаживал за мной так, будто я его единственная надежда на спасение от ужасной участи. В его глазах я видела огромную скорбь по своим близким и по тому, что он никогда уже не станет человеком. Понимаешь, Юнги? Ни один вампир не жалеет о том, что его обратили, а Сумрак с грустью вспоминал прошлую жизнь. — Воу, теперь я точно вижу, что и ты к нему неравнодушна, но как же все твои утверждения, что ты ни за что не станешь ни с кем встречаться? — Мне стыдно признаться, но после того, как Сумрак поцеловал меня, я начала в этом сомневаться. — Ха-ха-ха, чмоки-чмоки рулят! Да, Ми тоже до конца не была уверена, что действительно нравится мне, но, когда я дожал ее, растаяла словно мороженка. Однако, я так понимаю, дальше поцелуя у вас не зашло? — Нет, потому что я испугалась. Не в том плане, как трусливая девчонка, а того, что это неправильно быть с вампиром. — Понимаю, я бы и сам охренел, случись со мной такое. — Ты меня осуждаешь? — Вот еще! Я кто тебе, матушка, что ли? Ты должна слушать свое сердце, и сама решить, что для тебя важнее: чье-то мнение или твои чувства. — О, Юн! — и лучница кинулся к старшему, крепко обнимая его. — Ты просто не представляешь, какой камень у меня упал с души. Так тяжело было держать эти переживания в себе. Спасибо. — Да, не за что, — растерялся тот, похлопывая девушку по спине. — Однако мне интересно, а твои чувства взаимны? Ведь говорят же, что вампиры ничего не чувствуют кроме жажды крови. — Нет, Сумрак не такой и уверена, что он чувствует тоже самое, что и я. — Хорошо, если так, но что же ты будешь делать с этим? Я еще ни разу не слышал, чтобы человек встречался с вампиром. К тому же, если твои чувства так сильны, то тебе придется уйти из клана. Не думаю, что господин Ким одобрит такой союз. — Ты прав, у меня есть еще время все обдумать, но Юнги, у меня есть к тебе просьба. — Какая? — Передашь завтра записку Сумраку? — И как я это сделаю? — Желательно так, чтобы никто не увидел. — Блин, я постараюсь конечно, но не обещаю, что получится. Ты ведь понимаешь, что завтра может произойти все, что угодно? — Да, но все равно буду надеяться на лучшее.