True-blue

      Вернувшись домой после разговора с Фирузе, Атеш принял тяжелое решение. Он, как мог, отказывался от кресла руководителя фирмы, но его собственные находки и подозрения Фирузе стали той самой каплей, перевесившей чашу весов. На фирме творилось что-то странное и явно незаконное, и Атеш должен был с этим разобраться. Поэтому он сразу направился в кабинет деда, чтобы сообщить ему об этом решении. Однако, деда в кабинете не оказалось, зато гостиная была битком набита людьми. Помимо его семьи здесь присутствовал Вурал Бакырджи. Атеш с трудом удержал на лице спокойное выражение. Что-то в этом человеке выводило его из себя. — Доброго вечера всем, — здоровается Атеш. — Доброго вечера, сынок, — отзывается Омер. — Я вижу, у нас гости, — говорит Атеш. — Да, Атеш. У Вурала в семье горе, мы не могли остаться в стороне от этого, — бормочет дед. — Горе? Что случилось? — Спрашивает Атеш. — С Борой беда случилась, сынок, — отвечает ему мать, сидевшая рядом с Вуралом. — Разве вы не говорили, что он отправился заграницу? Вчера Баде говорила, что он часто так исчезал в прошлом, — Атеш садится на диван рядом с Оканом и Яманом.       Его братья выглядят очень странно. Голубые глаза Окана бегают по гостиной, ни на секунду не фокусируясь на чем-то одном. Он беспокойно сцепляет и расцепляет пальцы на руках, стараясь не смотреть ни на кого из взрослых. А Яман, напротив, сидит неподвижно, словно статуя. Атеш видит его стиснутые челюсти и злобно сдвинутые к переносице брови и совершенно перестает понимать, что происходит. Раздражение закипает внутри него. — На него столько уголовных дел открыто, что его ни за что не выпустили бы из страны легально. — Отвечает Вурал. — Я подумал, что кто-то из моих людей помог ему перейти границу и улететь, но он не обращался ни к кому из них. — Что ж, значит, надо искать парня где-то в Турции, — логично предполагает Атеш. — Искать не нужно. Местные нашли у озера в Кайсери. Сейчас мой сын в реанимации, — выдавливает из себя Вурал.       «Неужели высшая справедливость существует? Может, кто-то из бесчисленных пострадавших от произвола твоего сынка, решился-таки совершить правосудие, от которого ты его не смог бы откупить?» — Мелькает мстительная мысль в голове Атеша, но вслух он говорит совсем другое. — Соболезную. Пускай Всевышний наградит его скорейшим исцелением, — совершенно неискренне произносит Атеш. — Спасибо, сынок, — отвечает Вурал, видимо, слишком взволнованный для того, чтобы услышать насмешку в словах Атеша.       Разговор в гостиной течет вяло, поэтому Вурал, поблагодарив Гюльсоев за поддержку, выходит из особняка и уезжает. — Интересно, кто же хотел Бору на тот свет отправить? — Задумчиво тянет Атеш, когда дверь за Вуралом закрывается. — Я даже готов пожать ему за это руку. — Атеш! — Восклицает Гюльфем. — Как ты можешь быть таким жестоким? — Ты знаешь, что он это заслужил, мама. Я даже в Америке слышал от старых знакомых о всех «геройствах» младшего Бакырджи и его бесконечных «ходках». Сел в тюрьму — вышел — вновь нарушил закон — снова сел в тюрьму — снова папаша вытащил его своими деньгами — и так до бесконечности. Кто-то должен был разрушить этот порочный круг. — Атеш пожимает плечами. — Надеюсь, Вурал не найдет этого «героя». Иначе я ему не завидую. — А вдруг это вообще не связано с покушением? — Вклинивается в их разговор Окан. — На том озере часто проходят вечеринки с алкоголем и наркотиками. Может, Бора просто напился или накачался дурью и свалился в озеро?       Яман молча пихает Окана в бок. Окан шипит от боли, но замолкает. В голове Атеша появляется еще один бесхозный паззл, связанный со странным поведением братьев. Слишком много таких «паззлов» набралось в его голове, что только усиливало его желание разобраться со всей чертовщиной, что творилась в этом доме. — Дедушка, мне нужно с тобой поговорить, — обращается к Омеру Атеш. — Конечно, сынок. Пойдем в кабинет, — отвечает Омер.       Они проходят в кабинет. Омер садится за свой рабочий стол, а Атеш остается стоять. — Ты ведь говорил, что хочешь видеть меня во главе компании, так ведь? — Спрашивает Атеш.       В глазах деда загорается огонек. — Так, — кивает он. — Я подумал над твоим предложением. И я согласен. — Атеш поднимает руку, прерывая возможные условия. — Но я стану руководителем только при нескольких условиях, господин Омер. — Каких? — Ты прекратишь навязывать мне невест и давить с женитьбой. Все дела фирмы полностью перейдут ко мне. И когда я говорю «полностью», я имею в виду именно это. Никаких дел за моей спиной, никакого вмешательства в работу фирмы, никаких указаний моим работникам, проведенных без моего ведома. Если ты согласен с этими условиями, то я стану главой нашего семейного бизнеса.       Омер на мгновение задумывается. Атеш считывает недовольство с его строгого лица на своих словах о передаче всех полномочий в его руки. Это наблюдение еще одним кусочком отправляется в ящик под названием «Что происходит в этом сумасшедшем доме?» в его голове. Наконец, Омер обреченно выдыхает. — Твоя взяла, сынок. Я согласен, — отвечает Омер. — Хорошо. — Кивает Атеш. — Завтра объявим об этом решении членам совета директоров и остальным сотрудникам. Я хочу как можно скорее приступить к работе. — Как и ожидалось от начальника Атеша, — усмехается Омер. — Будь по-твоему.       В комнату заходит Гюльфем. — Ужин уже подан. Отец, сынок, пойдемте, — просит она. — Я не буду ужинать, Гюльфем. Атеш, можешь идти.       Атеш закатывает глаза и выходит из кабинета вместе с матерью. — Сынок, что вы обсуждали с дедом? Всё хорошо? — Взволнованно спрашивает она. — Всё хорошо, мама, — улыбается Атеш, приобнимая её за плечи. — Твой дед выглядел очень довольным. Что-то хорошее случилось? — Узнаешь всё завтра, госпожа Гюльфем.       Они проходят в столовую, где их уже ожидал накрытый стол. Атеш садится на свое уже привычное место напротив матери. Яман в этот раз выбирает место рядом с Оканом. Лица братьев всё еще выглядят слишком напряженными, и это начинает беспокоить Атеша. В столовую тихо заходит Алейна. — Доброго вечера, — осторожно произносит она. — Доброго вечера, — здоровается с ней Атеш.       Девушка останавливается рядом со столом, нервно переминаясь с ноги на ногу. Атеш оглядывает сидящих за столом. Никто и не думает предложить ей сесть за стол, даже Яман, который являлся ее мужем. — Садись, Алейна. Не стой так, будто ты не часть этой семьи, — говорит он, отодвигая стул рядом с собой.       Алейна сияет благодарной улыбкой и аккуратно садится на стул. — Спасибо, брат Атеш, — взволнованно благодарит она. — Не за что, Алейна. Давай, ешь, — велит он.       Алейна оглядывает стол. Ее взгляд останавливается на пустующем месте господина Омера. — Дедушка Омер не спустился к ужину из-за меня? — Печально спрашивает она. — Не думай, что ты такая важная, — бурчит под нос Окан. — Что это значит? — Строго спрашивает Атеш, глядя на младшего брата. — Что это за слова такие? — Ты не так понял, брат, — примирительно поднимает руки Окан. — Я просто не хотел, чтобы Алейна думала, будто она причина отсутствия дедушки. — Я прекрасно услышал, что ты сказал, Окан. — Атеш переводит взгляд на Ямана. Тому будто было всё равно на то, что его младший брат оскорбил его жену. — Яман? Почему ты молчишь? — Что я должен сказать? — Спрашивает Яман. — Твою жену при тебе оскорбляют, а ты и рта раскрыть не можешь? Что это такое? — Алейне не нужен адвокат, брат! Я сыт. Приятного аппетита.       Яман с грохотом отодвигает стул и встает из-за стола. Алейна испуганно вздрагивает. Атеш встает вслед за Яманом. Он догоняет брата уже на улице и разворачивает его к себе лицом. Он пытается понять причину такого странного поведения Ямана. Атеш вновь уговаривает его поговорить с ним, рассказать ему то, что лежит у него на сердце, но вместо разговора получает в ответ новую порцию упреков. Яман отталкивает его, садится в машину и уезжает. Атеш устало трет глаза. Окан выбегает из дома и пытается объяснить странное поведение Ямана, но Атеш видит, что вся эта история шита белыми нитками.       «Ничего, я еще выведу вас на чистую воду. Мне просто нужно время», — думает Атеш, позволяя Окану увести его в дом.       Ужин безнадежно испорчен, поэтому Атеш спускается в свою комнату и ложится спать. Утро наступает быстро, и вот он уже едет на фирму в сопровождении деда и братьев. Объявление новости о смене руководства на вкус Атеша происходит слишком помпезно, но он позволяет деду напоследок маленькую шалость. Аплодисменты в конференц-зале не стихают еще долго, а взгляд Атеша каждый раз возвращается к Фирузе, стоящей у окна. Сегодня на ней было очаровательное платье глубокого синего цвета, от которого её глаза казались еще ярче. Атеш не сдерживается и подмигивает ей. Фирузе тут же выпрямляется и бросает на него недовольный взгляд, прежде чем ответить девушке, прошептавшей ей что-то на ухо.       Атеш отвлекается от созерцания Фирузе только для того, чтобы принять поздравления от братьев. Окан обнимает его и похлопывает по спине, желая успехов на новой должности. Его глаза беспокойно бегают от него к деду, и Атеш вспоминает разговор с Фирузе о странных финансовых махинациях, которые Окан хотел скрыть от неё. Яман лишь пожимает ему руку. — Всё же не зря ты вернулся из Америки, брат. Наконец, ты на своём законном месте, — со странной улыбкой говорит Яман, глядя куда-то в сторону. — Ты ведь знаешь, сколько раз я предлагал деду сделать председателем тебя, Яман. Дед отказался, сказал, что завещает всё благотворительным организациям, только бы не оставлять бизнес на вас с Оканом. Я взялся за это дело ради вас с мамой, чтобы вам было на что жить и обеспечивать себя и свои семьи. — Отвечает Атеш. — Конечно, я всё понимаю. Наш герой Атеш, приехавший, чтобы всех нас спасти, — кивает Яман и уходит, растворяясь в толпе.       Атеш обреченно выдыхает. Омер, поднявший руку для привлечения внимания, не сулит ему ничего хорошего. — Благодарю вас за ваши теплые слова и пожелания моему внуку, дорогие друзья. — С довольной улыбкой говорит мужчина. — В честь этого события, сегодня рабочий день будет только до обеда. А вечером мы ждем вас всех на небольшое празднество, на котором мы отметим назначение нового руководителя фирмы. — Дедушка, может, не стоит отвлекать людей от работы? — Глухо шепчет он, чтобы его услышал только дед. — Не глупи. Дай народу повеселиться перед тем, как ты начнешь свою тиранию, — отмахивается от его слов Омер.       Атеш вновь закатывает глаза. Дед всегда был любителем помпезности, поэтому Атеш решает смириться на этот раз. Толпа, обрадованная сокращённым рабочим днем и возможностью повеселиться вечером, быстро расходится. Атеш выдыхает и направляется в кабинет, который выбрал для себя сам. Главным плюсом этого помещения было то, что его стены были не стеклянными, что не могло не радовать. Атешу нужно было личное пространство, чтобы работать наиболее эффективно. И работу он решает начать с небольшого исследования. Атеш по очереди вызывает начальников отделов. Он понимает, что до обеда успеет поговорить всего с парой-тройкой человек, но всё было лучше, чем просто в безделье просидеть целых полдня. Атеш успевает пообщаться с начальником отдела закупок, отдела кадров и отдела безопасности. Самое главное — юридический и финансовый отделы — Атеш решает оставить на завтра, чтобы посвятить этому больше времени. Он также отдельно беседует с сотрудниками, которых приняли на работу в последние полгода, пытаясь выяснить, не заметили ли они ничего странного в работе организации. Не узнав ничего интересного, он просит секретаршу вызвать к нему Фирузе. Спустя несколько минут он слышит стук в дверь. — Войдите, — отзывается он.       Фирузе с недовольным лицом входит в кабинет. Атеш ухмыляется её реакции. — Не волнуйся, никто не подумает ничего лишнего. До тебя я поговорил с тремя новыми сотрудниками, двое из которых были девушками. Твоя репутация в безопасности, — вместо приветствия говорит Атеш, отодвигая стул для Фирузе. — Как предусмотрительно с вашей стороны, господин Атеш, — отвечает Фирузе, садясь на стул напротив него. — Я позвал тебя, чтобы ты помогла мне разобраться с этими непонятными деньгами, которые то появляются, то исчезают со счетов компании, — говорит Атеш. Он протягивает ей папку с документами новой фабрики. — А еще мне нужно, чтобы ты просмотрела эти документы. У меня недостаточно знаний, чтобы понять, что здесь не так, но я уверен, что с этой новой фабрикой тоже не всё в порядке.       Фирузе забирает папку и начинает изучать первый документ. Атеш следит за её выражением лица. Чем больше она читает, тем более мрачным становится выражение её лица. Атеш понимает, что очередные его подозрения подтвердились. — Не знаю, что там будет дальше, но здесь налицо явное нарушение трудового законодательства. — Фирузе встает и становится рядом с ним, показывая на строчку в трудовом договоре, который собирались предлагать новым сотрудникам. — На таких производствах, как ткацкие фабрики, не может устанавливаться рабочий день длиннее, чем одиннадцать часов. А вот здесь есть пункт, который не соответствует этому требованию. — Не удивлюсь, если таких несоответствий дальше будет еще больше, — недовольно бормочет Атеш. Фирузе возвращается на свое место, продолжая изучать документы. — У меня к тебе предложение, Фирузе. — Надеюсь, не такое, как вчера, — щурит глаза Фирузе. — Не волнуйся, в фиктивные зятья я тебе больше набиваться не намерен, — парирует Атеш. — Я очень рада, — ответно язвит Фирузе. — Если мы закончили с обменом любезностями, могу я продолжить? — Конечно, господин Атеш. — Чтобы не вызывать лишних подозрений, на работе ты будешь заниматься своими прямыми обязанностями. Несмотря на то, что дед отходит от дел, здесь всё еще много людей, для которых он останется непререкаемым авторитетом. Если я слишком резво начну разбираться с его темными делами, это может плохо кончиться. — Смотря, для кого. Тебя он просто пожурит, а меня может выкинуть с работы. — Никто тебя не сможет выкинуть, Фирузе. Теперь всем руковожу я, и никто не посмеет тебе навредить, я обещаю.       Атеш хочет поймать взгляд Фирузе, но та прячет их от него. Это раздражает. Он уже привык изучать её глаза, подмечая малейшие изменения в их оттенке в зависимости от настроения девушки. — Хорошо. В рабочее время я буду заниматься своей работой, как и должна. А в чем твое предложение? — Спрашивает Фирузе. — После работы ты будешь уделять хотя бы час на то, чтобы изучать документы, которые я буду тебе передавать. Договоры, книги доходов и расходов, накладные, выписки со счетов. Всё, что я посчитаю подозрительным. И я буду оплачивать тебе эту работу дополнительно, так как ты будешь тратить на неё свое личное время. Ты согласна? — Согласна, — тут же отвечает Фирузе. — Так быстро? — Удивляется Атеш. — А ты чего хотел? Чтобы я мялась тут, строя из себя скромницу? Не забывай, у меня скоро родится племянник. Дети — это очень дорого. Поэтому дополнительные деньги лишними не будут, — пожимает плечами Фирузе. — И даже перспектива того, что тебе придется чаще со мной видеться и даже работать вместе, тебя не пугает? — Спрашивает Атеш.       Он не говорил Фирузе об этом, озвучивая свое предложение, а теперь со странным волнением ожидал её ответа. Фирузе окидывает его оценивающим взглядом. — Думаю, я как-нибудь справлюсь с этим, Атеш. Когда ты молча сидишь в своих строгих костюмчиках, то ты очень даже приятный партнер, — шутит Фирузе. — Ты меня балуешь, ледяная госпожа, — улыбается Атеш. — Вчера я был «очень хорош», сегодня я «очень даже приятный». Даст Бог, и до более значительных комплиментов дойдем. — Хочешь услышать комплименты — заходи в наш отдел, господин начальник. Девочки тебя этими комплиментами просто забросают. — Правда? И что же они говорят обо мне?       Атешу на самом деле плевать, что сотрудницы думают о его внешнем виде, но ему интересно, согласится ли Фирузе с их комплиментами в его адрес. — Всего и не упомнить. Но чаще всего упоминают твои глаза, которые как будто смотрят в самую душу, твои бесконечно длинные ноги и твои широкие плечи. А еще однажды я слышала, как кто-то обсуждал то, как хочется вцепиться в пряжку твоего ремня, притянуть к себе и зацеловать эти твои «манящие губы», — последние слова Фирузе произносит с фальшивым придыханием, заставляя Атеша расхохотаться.       Фирузе смеется вместе с ним, и в её глазах вместо привычного холода теплая голубизна летнего неба. Атешу на мгновение хочется узнать, как выглядят эти глаза после поцелуя. Остаются ли они такими же нежно-голубыми? Или же темнеют, становясь похожими на сапфиры? Его взгляд сам собой падает на её яркие губы. Огонь растекается по его венам, заставляя бессильно сжимать руки под столом. — Сочувствую, что тебе приходится всё это выслушивать, — давит из себя Атеш, с трудом отрывая взгляд от её лица. — О, ничего страшного. В конце концов, большинство из этих воздыханий соответствуют действительности, — жмет плечами Фирузе. — Даже про взгляд, достигающий глубины души? — Ухмыляется Атеш. — Особенно про этот взгляд, — кивает Фирузе.       Они замолкают. Атеш вновь возвращается к созерцанию девушки, отмечая для себя, как красиво она выглядела в этом платье глубокого синего цвета, подчеркивавшим её яркую, холодную красоту. — Это всё, что ты хотел сказать, господин начальник? — Отвлекает его Фирузе. — Да, все. — Он кивает на папку перед Фирузе. — Забери папку с собой. Если будут спрашивать про нее, скажи, что злодей-начальник нашел пробелы в твоих знаниях и велел изучить эти материалы. Надо же поддерживать образ строгого руководителя. — Конечно. — Фирузе встает с папкой в руках. — Хорошего дня, Атеш. — Ты же придешь на это нелепое торжество в честь моего нового назначения? — Интересуется Атеш, пытаясь выглядеть как можно равнодушнее. — Думаю, да, — кивает Фирузе. — Тогда до вечера. — До вечера.       Фирузе уходит, оставляя Атеша наедине с его мыслями. А его мысли почему-то заняты не работой, а размышлениями о том, в каком платье придет на вечернее торжество Фирузе.