True-blue

— Ферайе, отдохни немного. Сейчас капельница закончится, и я заберу тебя домой.       Атеш чувствует себя немного неловко, находясь в палате вместе с Фирузе и Ферайе. Он отворачивается к окну, чтобы не глазеть на обнимающихся сестер, и думает о том, что же делать дальше. — Атеш. — Голос Фирузе заставляет его обернуться. — Да? — Отзывается он. — Нам нужно поговорить. Выйдем? — Конечно.       Они выходят из палаты. Как только дверь закрывается, Фирузе с тяжелым вздохом сползает вниз по стене. Атеш бросается к ней. — Фирузе? Ты в порядке? Мне позвать врача? — Обещай, что никому не скажешь про беременность Ферайе. Дай слово, Атеш, — просит она, почти до боли сжимая его ладонь. — Отец сойдет с ума, если узнает. — Это останется между нами. Ни один человек не узнает об этом от меня, я клянусь. — Заверяет её Атеш. — Тебе не о чем беспокоиться.       Фирузе заторможенно кивает. Она закрывает глаза, а затем медленно открывает их. Перемена в ее взгляде, случившаяся за долю секунды, удивляет. Атеш ожидал чего угодно. Истерики, слез, криков, требований объясниться. Но не того, что произошло на самом деле. Фирузе резко вытирает слезы с глаз, совсем как дети, когда они не хотят, чтобы взрослые видели их печаль. Она медленно встает с пола, и Атеш следует за ней. — Что произошло? — Её голос звучит глухо и пусто, её невидящий взгляд упирается в точку на больничной стене. — Как она попала в больницу? Почему с ней оказался ты? Где вы могли вообще увидеться?       Атеш смотрит на Фирузе, но видит в ней себя. Он реагировал на потрясения точно так же. Сухо, без эмоций, с холодным разумом. Этому его научил дед, который ненавидел, когда его внуки показывали свои чувства. И от того факта, что Фирузе тоже пришлось научиться этому, горечь растекается внутри Атеша. — В гостевом домике начался пожар. Я приехал с работы и увидел зарево. Я решил на всякий случай проверить, не осталось ли никого внутри. Там оказалась Ферайе. Я привез её сюда.       На лице Фирузе отражается недоумение. Она прищуривает глаза, глядя на него с подозрением. Атеш не может понять причину этих подозрений. — Как она там оказалась? Что она вообще могла делать в вашем доме? — Шепчет Фирузе сама себе, с силой сжимая переносицу пальцами. — Когда она очнулась, я сразу же написал сообщение тебе. Пока ты не приехала, я успел задать пару вопросов Ферайе. — Отвечает он. — И что она сказала? — Спрашивает девушка. — Сказала, что была недалеко от этого места. Сказала, что у нее было плохое настроение, поэтому она пошла в домик, чтобы собраться с мыслями. Потом она решила зажечь камин и случайно разлила бензин на пол. А затем легла спать, не заметив разгорающегося пожара. Это то, что Ферайе сказала мне.       Фирузе кивает на каждое его слово. Ее губы что-то беззвучно шепчут, а руки вновь начинают подрагивать. Она привычно сцепляет пальцы в замок, но и это не помогает. Атеш видит серебро слез, мелькнувшее в её голубых глазах, и это настолько же красиво, насколько неправильно. Потрясение запоздало накрывает девушку, и спустя пару секунд её трясет уже всю. Она закрывает лицо ладонями и тихо всхлипывает. Атеш не знает, куда себя деть. Всхлипы становятся всё громче, и Атеш совершает самое логичное действие в этой ситуации. Он обнимает Фирузе. Девушка не жмется к нему, но и не отталкивает. Атеш успокаивающе гладит её по спине, чувствуя себя очень странно. — Спасибо, Атеш. Спасибо за то, что спас Ферайе. Если бы с ней что-то случилось… Спасибо… — Выдавливает из себя Фирузе между всхлипами.       Атеш молчит, позволяя девушке выплакаться. Фирузе заканчивает плакать так же неожиданно, как начала. Атеш разжимает руки. — Наверное, большой ущерб дому нанесен? — Спрашивает Фирузе. — Нужно будет решить, как мы будем восстанавливать ущерб… — Фирузе, — предупредительно произносит Атеш. — Что «Фирузе»? Или ты думаешь, что я это просто так оставлю? — В голосе Фирузе звучит вызов. — Оставишь, госпожа Фирузе, еще как оставишь, — цедит сквозь зубы Атеш, не понимая причин для такого упрямства. — Атеш, я ненавижу быть кому-то должной. — Так прекрати сама записывать себе эти чертовы долги!       Фирузе удивленно смотрит на него, смущенная его реакцией. Атеш и сам не до конца понимает свои действия. Но раздражающая упертость этой девушки, не желавшей принимать ничьей помощи, выводило его из себя. — Ценой этого сгоревшего дома стало спасение двух невинных жизней. Это достаточная оплата. На этом все! — Обрубает он спор, всем видом показывая, что он не собирается слушать никакие аргументы.       Фирузе готова спорить дальше, но их прерывает полицейский, который хотел поговорить с ними по поводу причин пожара. Они с Фирузе следуют за ним в кабинет главврача, и Атеш выдает ему уже придуманную версию о случайно разгоревшемся пламени. Благодарный взгляд Фирузе, который она прячет под пушистыми ресницами, заставляет Атеша недоумевать. В ней будто уживалось два человека. Пять минут назад с ним спорила Фирузе с ледяным взглядом и упрямо сжатыми губами, готовая прожечь в нем дыру своим гневом. А сейчас на него смотрела та Фирузе, которая готова была дарить свои улыбки и тепло всему миру. Эта двойственность Фирузе сбивала с толку и одновременно с этим усиливала его интерес. И Атеш не знает, что делать со всем этим. — Спасибо за твое великодушие. Мы никогда не сможем отблагодарить тебя за то, что ты сделал, — говорит Фирузе, когда полицейский уходит. — Еще раз решишь меня поблагодарить, и я начну жалеть о своей доброте, — шутливо угрожает ей Атеш.       Фирузе немного расслабляется, пока они идут обратно в палату к Ферайе. Зайдя туда, они обнаруживают Ямана. Атеш удивленно смотрит на брата, стоящего напротив Ферайе. Он выглядит чересчур взволнованно. — Что вы тут делаете, господин Яман? — Опережает его вопрос Фирузе.       Атеш переводит взгляд на Фирузе. Та сверлит Ямана тяжелым взглядом, ожидая ответа. — Мне Окан сказал про пожар. — Пожимает плечами Яман. — Я волновался, и поэтому пришёл, чтобы проведать Ферайе.       «Окан не мог знать, что в домике была Ферайе», — думает Атеш. — «Неужели кто-то проболтался?» — За Ферайе есть кому волноваться, господин Яман. — Холода в голосе Фирузе хватило бы на то, чтобы заморозить целую страну. — Не стоило беспокоиться. — Сестра права, Яман. Со мной всё в порядке. Не нужно было отрываться от своих дел, — глухо отзывается Ферайе.       Атеш вновь ощущает себя зрителем, который пришел на спектакль в самой середине и не понимает, что происходит. Сёстры Йылмаз обмениваются взглядами, ведя безмолвный диалог. Фирузе подходит к сестре и берет её под руку, заставляя Ямана отойти от Ферайе. — Пойдем, Ферайе. Мне нужно отвезти тебя домой, а потом собраться на работу. — Я вас подвезу, — предлагает Атеш. — Или я, — присоединяется Яман. — Не стоит. Я сама позабочусь о своей сестре, — резко отвечает Фирузе. — Хорошего вам дня.       Атеш даже не удивляется тому, что Фирузе собиралась пойти на работу после того, что случилось с Ферайе. Не потому что она не беспокоилась за сестру, а потому что она была слишком ответственной.       «А еще она наверняка задумалась о том, что им теперь нужны еще деньги, чтобы обеспечить будущего ребенка Ферайе», — думает он об одной из возможных причин, по которым Фирузе рвалась на работу.       Атеш поворачивается к Яману. Его слова о пожаре в домике насторожили Атеша. Если узнали Окан и Яман, могли в скором будущем узнать и дед с матерью. Он не мог этого допустить, ведь он обещал Фирузе и Ферайе сохранить этот инцидент в тайне. — Яман, откуда Окан узнал, что в горном домике была Ферайе? Кто-то рассказал ему? — Спрашивает он у Ямана.       Яман тут же меняется в лице. Атеш настораживается. Что-то во взгляде брата не дает ему покоя. — Окан увидел, как ты увозил Ферайе. И просто сказал мне. — Яман нервно улыбается ему. — Мы ведь втроем очень хорошо дружили с самого детства. Я, Окан и Ферайе. Вот я и пришел сюда. — Что же, хорошо. — Кивает Атеш. — Поедем на фирму? — Нет, брат. У меня сегодня важные дела. — Как знаешь. Хорошего дня. — И тебе.       Атеш покидает больницу и направляется и решает сначала отправиться к сгоревшему домику. Восстановительные работы шли полным ходом, что не могло не радовать. Атеш заходит в дом, чтобы переодеться и быстро позавтракать, а затем едет на фирму. Ноги сами несут его на второй этаж, где располагался юридический отдел. Он не идет в кабинет напрямую, потому что знает, что Фирузе вновь отстранится и будет называть его «господин Атеш». Мужчина лишь наблюдает за ней из коридора, вновь благодаря того дизайнера, который решил сделать все помещения в компании со стеклянными стенами. Фирузе не сидит на месте, постоянно подходя то к одному коллеге, то к другому, затем возвращается к своему месту и сосредоточенно ищет что-то в своем компьютере, хмуря брови и прикусывая губу от напряжения. Атеш потягивает кофе, любуясь видом работающей Фирузе. — Доброго дня, господин Атеш, — здороваются с ним двое парней, подходя к автомату с кофе, стоящему в коридоре. — Легкой работы, друзья, — кивает им Атеш, не отвлекаясь от своего занятия.       Он все еще стоит в коридоре, и его ноги отказываются уводить его отсюда. — Видел новенькую в юридическом отделе? — Спрашивает один из парней другого, ожидая, пока кофе заполнит бумажный стаканчик. — Конечно, — посмеивается второй в ответ. — Еще бы такую красотку не заметить. Жаль, она не во вчерашнем костюме пришла. Он так классно обтягивал её задни… — Молодые люди, до обеда еще далеко, хватит бездельничать. Возвращайтесь к работе.       Атеш даже не успевает задуматься, как слова вырываются из его рта. Его безумно раздражает то, в каком ключе обсуждают Фирузе эти двое идиотов, но он сдерживается, чтобы не перейти черту и не навредить репутации Фирузе своим излишним вниманием к ее персоне. Видимо, ему не слишком хорошо удается удерживать на лице вежливое выражение, потому что в глазах обоих парней отражается испуг, и они быстро ретируются, оставляя Атеша одного. — Парень, держи себя в руках, — недовольно шепчет себе Атеш.       Он выбрасывает пустой стаканчик в урну и направляется в свой кабинет. Ему было о чем подумать.