Дьяблериум

Туман не рассеивался очень долго, и я уже подумала, что солнца так и не увижу, хотя оно за редким исключением светило прямо на меня, разгоняя тучи. Берег. Я не видела его с давних времен, и последний раз слышала о нем, когда Сьюзен и Нэйтан напали на наших. Тогда мне казалось, что зло повержено, и ничего плохого уже не случится. Но Стивен знал о будущем, и ничего не сказал. Он защищал меня, надеясь, что никто нам не придется повторить ничего из того, что случалось прежде. Он ошибался, а я наивно полагала, что он прав. Вода была ровной, никаких покачиваний, как прежде. Казалось, что она просто неспособна на подобное. Этого я тоже никогда не видела, потому что знала, что волны всегда бушевали, и шум распространялся на всю Обитель. Это возвращало мне память. Когда я здесь оказалась первый раз, то стала вампиром. Душа автоматически попадает куда-то в другое место, пока твое тело изнывает от боли, и ты частично находишься там, где тебе положено, но в то же время, другая часть умерла, и чтобы вернуться, нужно дождаться обращения. Я долго сидела и раздумывала над тем, что делать дальше. Идти вдоль, чтобы наткнуться хоть на кого-то не хотелось, но это могло помочь мне выбраться из одиночества, и найти кого-нибудь, кого я знала прежде. Возможно, я встречу Антона, в конце концов, прошло уже столько лет, что встреча с ним меня бы взбодрила и подарила какую-никакую, но надежду. Помню нашу с ним последнюю встречу. Отрезав Медузе голову, я отдала ему, и он потом скрылся с ней, оставляя право владеть ею себе. Но Джек с ним виделся, раз принес эту мерзость с собой на битву, где Сьюзен убила Нэйтана. Жаль лишь, что она так и не осталась в Институте в виде артефакта, хотя это было бы довольно опасно. Любой, кто взглянет ей в глаза, обратится в камень. Такое уже происходило, и я была тому свидетелем. Вся жизнь проносилась перед глазами, начиная от встречи с Джеком, заканчивая битвой с Питером, а потом дальше, до той злосчастной ночи, где Мефисто убила меня, Энни и Стивена. Но почему же я не вижу их здесь? Возможно, будь я смелой, то отправилась бы на их поиски, ведь где-то они должны быть, и, возможно, ищут меня. Воссоединение было бы значимым для меня, ведь тогда мы бы стали непобедимы, и удар по Мефисто превратился в преследование призраками некоего демона, которому не спится в гробу. Что касается Мефисто, то она и правда демон, который должен быть мертв. Когда Энни убила Джереми, весь карточный домик повалился, а вместе с этим Дарсия и вся ее семья пережила сердечный приступ, от которого оправиться было невозможно. К тому времени не было ни Галена, ни рассудка у Элеоноры. Бедняжка долгие годы страдает после того, как Тьма захватила ее разум, и теперь весь вампирский мир стремится к тому моменту, когда она закроет глаза навсегда, увидев свет в конце туннеля, и обретет вечный покой. Заберет ли ее Атропос? Над этим я размышляла, но уверена, что это ее задача номер один. А если раньше ее успеет Оливер, то это подарит несчастному существу настоящий покой без игр Смерти. Стоило мне подумать о ней, как фигура появилась где-то вдалеке, медленно шагая, опираясь на косу. Как обычно, грозовые тучи начали нагнетать, и вода перестала быть спокойной. Небольшие капли начали падать с неба, и тогда по воде разбегались небольшие волны, таким тяжелым был этот слабый дождь. Здесь усиливалось всё, что не могло стать сильнее в мире смертных. Атропос подходила всё ближе и, завидев, что я сижу, будто начала шагать быстрее. Я старалась не обращать на нее никакого внимания. Этого мне еще не хватало, подумала я. Она не достойна такого подношения, только не от меня, и не сейчас. В данный момент хотелось покоя, которого я не получила еще в последний раз. Можно было переродиться бабочкой, и летать всё лето, но, увы, я вернулась в своем теле, только человеком, и продолжила лезть туда, куда, по-видимому, не стоило. Костлявая подошла, и вода утихла. Дождь прекратился. Я не смотрела на нее, но она продолжала стоять — буквально — над душой, и не собиралась уходить. — Тебе здесь не скучно? — спросила она. Мне хотелось кинуть что-нибудь в ее физиономию. Подняв голову, я увидела, что та, как обычно, притворно улыбалась. Затем я встала, и, оказавшись наравне с ней, чуть не залепила ей пощечину, но вовремя остановилась. — Жаль, что у тебя не хватает смелости нанести мне удар, — заметила она. — А ведь в тебе сил больше, чем в сестре. Атропос взяла меня под руку словно силой, и мы пошли вдоль Берега. Вода совсем утихла, тучи разошлись. Засветило солнце, и это подарило то долгожданное тепло, по которому я скучала. Холод пропал совсем, когда мы дошли до какого-то места, которое, как я определила по глазам Смерти, было значимым. — Про клиническую смерть слышала? — спросила она. Я взглянула на нее, ощущалось, будто она меня проверяет. Я хмыкнула, скрестив руки на груди, и став в позу, которая ясно объясняла ей мое настроение. Та вновь улыбнулась, и присела на большой камень, что был закопан в песок. Косу она поставила, воткнув в землю, и та стояла ровно, да так, что никакой ветер не мог бы повлиять на это. Никакой шторм не мог бы оторвать ее от места. Смерть похлопала рукой на место рядом с ней, приглашая присесть, но я не собиралась сдвигаться с места, а лишь прошлась чуть дальше. Легкий ветер развивал мои волосы, и я ощущала его легкое дуновение, которое обвевало мое лицо, успокаивая, и словно подмога, давало какую-то легкость в столь непростой ситуации. Заслышав шаги Атропос, я не хотела поворачиваться. Но всё мое нутро заставляло это сделать, чтобы задать вопросы, на которые хотелось получить ответы. И первым был бы о моей сестре. Мне хотелось ее вновь увидеть, и пусть я не права, но наверняка она тоже беспокоилась за меня, пытаясь найти. Мне хотелось, чтобы это случилось как обычно, когда мы погибали, а потом встречали друг друга вновь, и Смерть вновь дала бы нам шанс быть вместе. Хотелось, чтобы это оказалось дурным сном, а я бы просто вновь открыла глаза в 1997, когда она была еще жива, и ничто не тревожило наши души. Но в то же время я уже не представляла себе жизни без вампиров и остальной нечисти. Смерть положила руку мне на плечо, и я отозвалась. На глаза наворачивались слезы. Пусть она скажет, что это сон, или вернет всё на круги своя, ведь я знаю, что она может. — Дневник Макса спас вас всех, когда ты поняла, что делать. — Но мы погибли. Где Энни? Атропос отошла, и сделала задумчивый вид, повернувшись ко мне спиной. Смерть никогда еще не была такой загадочной, подумала я. Игривой интриганкой — да, но не задумчивой, какой я наблюдала ее сейчас. Вскоре она повернулась и, подойдя к косе, а затем, опершись на нее, сказала: — Ты так и не поняла, не так ли? Я стояла, словно вкопанная. Не понимая, о чем она говорит, ждала продолжения. Тогда Атропос подошла к каменистому ущелью, которое напоминало пещеру, и сделала пару шагов внутрь. Я подалась вперед, и подошла ближе. — Если ты не заметила, это не Берег, ведь Лабиринта здесь нет. Этот момент я упустила, не обращая внимания на то, что позади меня. Пейзаж и впрямь был иной. Обычно Лабиринт был дальше, и чтобы до него дойти, нужно было пересечь весь песок, что попадался на пути, а потом врата открывались, и ты становился заложником Смерти навсегда. Подойдя еще ближе, я стала замечать, что это место мне будто знакомо, но я не видела его вживую. Всё это было лишь на уровне рассказов, что я слышала от Энни. По описанию, именно эта пещера могла быть похожей на ту, где она повстречала Анну, а позже, со слов Микки, именно здесь он в последний раз видел Астрид. Протянув руку к стенам этого места, я почувствовала на ладонях воду, капли стекали вниз, и капали прямо в песок. — Астрид здесь оказалась, потому что бессмертные попадали сюда заочно после смерти. Микки видел, как она зашла сюда, а потом пропала, и больше он ее не видел. Никогда. — Это Рай… — произнесла я. Атропос кивнула в игривой ухмылке. — Когда-то был, пока твоя сестра и Джек не уничтожили его, чтобы избавиться от Питера. Но позже это перестало иметь значение, потому что оно стало ключевым местом позже, когда Нэйтан пробрался сюда, и открыл Врата Ада. Теперь они вновь запечатаны, и ничто не поможет тебе вернуться обратно этим путем. Потому что тебе и не нужно, — она выдержала паузу. — Ты не умерла, Вайлет. Как и Энни. Как и Стивен. Я не понимала, почему она это говорит. Я четко видела, как Энни теряла сознание, как Стивен не подавал признаков жизни, падая на пол, ударившись об стену головой. Человек вряд ли пережил бы подобное. Если у него случилось сотрясение, то кровоизлияние в мозг могло быть обширным, а при таком ударе не понадобилось бы и оно, он просто отключился в одно мгновение, и больше ничего его уже не могло потревожить. Смерть подошла к своей косе, выдернула из земли, и пошла дальше в пещеру, ведя меня за собой. Я дернулась с места словно волчок, не понимая, что она хочет показать. Путь был недолгим, мы почти сразу очутились в глубине, где горели кристаллы. Те самые, что были и на Берегу, которые когда-то давно видел Стивен, наблюдая за будущим. Именно от них он узнал, что нас ожидает в конце. Там я видела всё, и даже больше. Мои видения отражались в них, и я понимала, что это были не сны. Все мои подозрения оправдались, они становились явью. — Это — ваше будущее, — сказала Атропос. Но оно мне не понравилось. И это не смотря на то, что я видела новые лица. Я надеялась, что если конец наступил, то дальше ничего не будет. Но взглянув на Атропос, я выбежала наружу. Слезы катились по щекам, и я прокручивала в голове, что только что увидела. Смерть Стивена, борьбу с Мефисто, каких-то незнакомых людей, наши попытки спрятаться от солнца. — Прости, но оно уже определено, и некуда от него бежать, — кричала Смерть. Я пыталась уйти как можно дальше. Руками я зажала уши, чтобы не слышать голос, зовущий вдали. И вдруг вспомнила пение Мефисто, и тогда я снова упала на колени, словно она была здесь. Голос Смерти был похож на пение этой гадкой фурии, и ничего уже не волновало, кроме как возможность убежать как можно дальше. Но Атропос меня не оставила, она помогла подняться, и вот я уже стояла перед ней, руками держась за затылок, и пытаясь обдумать всё то, что мне пришлось узнать. — Когда Стивен это видел, то сказал, что сделает всё, чтобы этого не случилось, но поступил ровно так, как было предсказано. Ты и сама понимаешь, что он сделал глупость, но он не погиб, и ты жива. Не успев отойти от Смерти в другую сторону, я повернулась к ней. Она смотрела на меня с сожалением, но мне не хотелось поддаваться этому. Если он жив, то почему я здесь? И именно это я спросила у нее, у той, кто знал всё на свете, и имел право менять всё по своему желанию. — Тебе пришлось нелегко, и, боюсь, ты забудешь всё, что случилось, когда вернешься обратно, но со временем, скажем, через пару дней, ты вспомнишь. Тогда тебе придется вновь нелегко, потому что будет о чем жалеть, а позже, когда ты со всем разберешься, станет снова легче, и рядом будет он. И Энни будет там. Это не конец, Вайлет. Неужели ты думаешь, что я позволю своему творению, спасенному мной в момент отчаяния, вновь погибнуть? Когда я спасла тебя и Стивена, сделав вас людьми, не ожидала, что вы вновь ввяжетесь в мир бессмертных, а ты еще и сможешь увидеться с родными, а позже и вовсе захочешь увидеться с сестрой. Но ты — венец творения всех бессмертных, и такой останешься, кем бы ни стала. Теперь только тебе решать, останешься ты здесь, или вернешься, чтобы бороться дальше. После всей этой тирады, я присела на то самое место, куда ранее Смерть звала меня присесть. Закрыв голову руками, мне хотелось исчезнуть, не думая о том, что будет дальше. Я могла найти выход отсюда, могла уйти в Обитель. Но это слишком большая цена за попытку уничтожить демона, и не одного. Мне нельзя было сдаваться, и я принимала решение, от которого зависело всё дальнейшее. — Солнце заходит. Тебе пора выбирать, — сказала Атропос. Солнце заходит. Если здесь наступит ночь, значит, в мире живых наступает утро. Она права, самое время выбрать, куда мне идти. Я встала, и направилась вперед, не зная, куда иду. Я искала выход, но потом поняла, что он совсем в другом направлении. Повернувшись, я увидела, что Атропос улыбнулась, и рукой показала на пещеру. Именно там был выход. Значит ли это, что Астрид нашла его? Это мне еще не было известно, но я надеялась, что так и есть. Смерть зашагала за мной, стоило мне зайти внутрь. Кристаллы, словно тысячи светлячков, загорелись еще ярче, чем обычно, и я увидела, как Врата Ада перестали напоминать каменные двери, что покрылись пылью. Они загорелись, и цепи, что сдерживали всё, что было внутри, нагрелись до того, что от них исходило тепло. Сюжеты будущего маячили перед глазами, и не обращать на них внимания было довольно сложно. — Я не обещаю, что мы не встретимся, но мне бы не хотелось, — заявила Смерть. Я стояла на месте. Идти дальше было некуда, никакого выхода я не находила. В тот же момент я почувствовала некое шевеление под ногами, словно землетрясение. Земля уходила из-под ног, и устоять было практически невозможно, но Атропос стояла не шевелясь словно ей ничего не могло помешать быть оловянным солдатиком. Она улыбалась, и это, казалось, было последним, что я видела, прежде, чем упала. Воронка образовывалась вокруг меня. Одна нога уже провалилась, но я вовремя отступила, и не провалилась. — Нельзя уходить назад, Вайлет! Только так ты вернешься! — кричала Атропос. И воронка стала больше, а когда я провалилась, то закричала: — Нет! Нет! Смех Смерти был слышен весь путь вниз. Я была словно Алиса, которая провалилась в кроличью нору, и простирала руки вверх, надеясь за что-нибудь уцепиться. Но это было невозможно, потому что пространство расширялось тем быстрее, чем дальше я падала. Вдруг, всё начало становиться уже, света на самом верху я уже не видела, а дальнейшее падение было сопряжено с легкостью, какой я не испытывала вот уже многие годы. Оно напоминало тот момент, когда мы со Стивеном тронулись с места, уезжая из Витч-Кросса. Тьма наступила также резко, как и белый свет. Он нагнал меня очень быстро, и тьма рассеялась, будто ее и не было. Мне казалось, я вот-вот приземлюсь, и будет больно, но вместо этого я, закрыв глаза, ощутила тепло чьей-то человеческой руки. Чувствительность ко мне вернулась, и я начала приходить в сознание, но всё остальное меня покидало. Больше не было кроличьей норы и Смерти. Ничего, что было до этого, словно не имело значения. Я возвращалась. И ждала, когда вновь увижу Стивена.