Себастьян ДеЛунг родился во Франции 8 мая 1779 года, в одном из лучших округов Парижа. Его воспитание соответствовало времени, в котором он жил. Слуги подавали утром завтрак, днем обед, вечером ужин. Он наблюдал за любимыми лошадьми, познавая мир вместе с ними на полях поместья семьи. Влюблялся в юности в прекрасных леди, изучал науки, читал полезные его возрасту вещи. Родители души в нем не чаяли, когда пришло время его женить. Но всё это уже было на другом конце света. Там они хотели дать ему и его младшему новорожденному брату всё, что только могли себе позволить. Когда Жак-Жану исполнилось почти два года, они сели на корабль, и переплыли Атлантику, осев в Новом Орлеане, привезя с собой слуг, и построив роскошный дом. Там они нашли ему вскоре и невесту, которая стала его женой в дальнейшем. Позже родители умерли от лихорадки, ведь город не был чист, зараза царила повсюду, даже там, где ее не ожидали. Себастьян взял на свое попечение младшего брата на недолгие несколько лет, а тот, получив часть наследства, отправился в соседнюю страну, младшую сестру Соединенных Штатов — Канаду.
Между братьями уже не было той связи, что некогда являлась буфером между их разумом и братской любовью. Себастьян потерял жену и дочь, а позже женился вновь. Жан-Жак женился на прекрасной Адель Дескейру, дочери только что прибывшего для мессы священника из Франции, и у них родился сын. Себастьян стал вампиром, навсегда потеряв связь с братом, и устроив свои похороны, в то время как его дочь Аврора всё знала до самой смерти, унеся секрет в могилу в глубокой старости, дожив почти до девяноста лет, и отдав Атропос душу в 1897 году. Таким образом, секрет о том, кем является, Себастьян хранил самостоятельно. Он обустроил всё для своих потомков, стараясь сохранить часть средств.
Род ДеЛунг прервался, когда Аврора вышла замуж, фамилия вскоре забылась. Ее правнучка родилась на Кросс-роуд, 3 декабря 1894 года, в старом доме, что был чуть ли не одним из первых в маленьком городке, который появился из ничего посреди Иллинойса в 1674 году, когда в месте его постройки высадилось три сотни женщин, а вместе с ними еще столько же мужчин. Они возвели три столба от одного города к двум соседним, таким образом, расселившись на этой территории.
Маленькая белокурая девочка впервые открыла глаза в этом доме, и увидела, что ее мать несет в себе тайну, о которой и сама не подозревает. Отец ее был внуком Авроры, и звали его Джеймс. Увы, но время стерло из памяти и его фамилию, так что в дальнейшем даже она не помнила, откуда был этот достопочтенный мужчина. Но у него была семья, родители. Мать же не распологала такими связями, за исключением отца, который к тому времени уже успел отойти в мир иной.
Она росла в привилегированных условиях, посещая в юности светские рауты. И Себастьян наблюдал за тем, как она расцветала. К тому времени, как девочка выросла, ее младшей сестре уже успело исполниться семь лет. Но сама она была не рада жизни, ведь возлюбленный ее игнорировал, а вскоре и вовсе отвернулся. Он ею просто не интересовался, но не считал ее плохим человеком, просто не был влюблен. Она же решила привлечь его внимание, и наглоталась какого-то вещества, в итоге не проснувшись. Себастьян не пропустил похороны родной крови, попросив позже одну знакомую приглядывать за другой девочкой. Та выросла в прекрасную девушку, вышла замуж, и родила дочь. Но с этого момента пройдет еще два поколения, прежде чем эта семья найдет свои корни, воссоединившись вновь. Ведь у его брата был сын, который женился и завел семью. Там-то и крылась загвоздка. Ведь его дальний потомок женился на одной девушке, а она была внучкой той самой девочки. Ее две дочери оказались очень близко к миру Себастьяна с самого рождения, и не было сомнений, что в один прекрасный день семья воссоединится.
Так я оказалась в машине, отправившись к особняку Себастьяна, а позже и в его гостиной зале, которая была даже больше, чем наша, когда мы остановились в старом доме Джереми. На стене висел его старый портрет. На нем Себастьян стоял в полный рост, в руке трость, вокруг, как это обычно бывало, были деревья и цветы. Невозмутимый взгляд, проникновенные глаза, что излучали муку и страдания, но при этом мужественность и непоколебимость.
Его движения и сейчас оставались достаточно грациозными, без намека на фальшь. Он умело наливал вино в бокал, не роняя ни единой капли мимо, не упуская прекрасный напиток ни на унцию. Каждая часть нектара оказалась в бокале, который оказался в его руке, и был передан мне, после чего Себастьян сел прямо передо мной, и улыбнулся. Я не понимала, зачем ему это всё. И откуда он знает? Ни один вампир не мог узнать о том, что я жива после столь чудовищной смерти, и похорон, который затронули сердца многих. Особенно Энни.
Я не сказала Стивену о том, куда отправилась. В общем-то, это и не нужно было, позже он всё равно узнает. Сейчас это даже лучше. Но могла проговориться Виолетта, ведь она знала о каждом моем шаге, даже не находясь рядом. Где бы она ни была, она чувствует всё, что чувствую я. Вероятно, Себастьян это знал, потому молчал еще какое-то время, а я отпила немного вина, и продолжала оглядываться. Простор, вокруг всё так, как было двести лет назад, когда здесь проходили светские мероприятия. На одной из стен был портрет его первой жены, там она с маленькой дочерью на руках. Портрет Авроры висел рядом, но ее матери не было нигде. Вторую жену Себастьян не успел полюбить, ведь она не хотела этого брака. Согласилась лишь из-за воли родителей, и не любила даже дочь. Аврора оказалась единственным человеком, кто проявлял лояльность к Себастьяну, и не заботился о том, что он бессмертен.
Она это знала с самого начала. Отец умер внезапно, но она видела какого-то призрака по ночам, в итоге отважившись открыть окно и впустить его в дом, веря, что это добрый ангел. Вскоре Себастьян поведал ей о том, кем стал, и девочка приняла это с осознанием взрослого человека. Позже она встречалась с ним тайно, скрывая это ото всех, кто мог уличить ее во встречах. Ей удавалось это всю жизнь. Но стоило ей умереть, как Себастьян понял, что и его век, как личности, закончился. Теперь есть только вампир, и его задачей стало наблюдение за членами его семьи, которых он вел. Он старался для того, чтобы род не прервался окончательно, он боялся, что это произойдет. И когда умерла Энни, он испугался не на шутку, ведь история практически повторилась. Я была маленькой, и моя задача состояла в том, чтобы продолжить быть его экспериментом, у которого нет сроков. Но вышла неувязочка, поскольку дать жизнь ребенку в будущем я не могла физически, а вскоре появился Джек, и я стала вампиром. Последним звеном между Себастьяном и миром людей позже стала Эмбер, но и это теперь уже не является для него показателем, ведь принцесса не могла оставить свой народ, и уйти к людям. Он смирился с тем, что Эмбер последняя по его линии. Ее нежелание иметь детей обоснованно. И его смирение позволило мне выдохнуть спокойно совсем недавно.
Нет, я не боялась Себастьяна ДеЛунга, но мы не были так хорошо знакомы, как они с Энни. Ее он явно любил больше, но я имела большее значение для него, чем она. Энни сошла с рельсов, а я на них продолжала стоять до сих пор.
— Я знаю, что ты ищешь, Вайлет, — произнес, наконец, Себастьян.
По его глазам было видно, что он не выпытывает и не лжет. Ему это и не нужно. Он был готов помочь своей семье.
Я отпила его немного вина, и посмотрела на далекого родственника. Рядом с ним была трость, та же самая, что на портрете. Чем-то он напоминал мне Элайджу, что не удивительно, ведь они были практически ровесниками. С другой стороны, я вспомнила портрет Стивена в доме Меган. Он висел тоже над камином, как и здесь, и до сих пор представлял собой нечто особенное и неотъемлемое дома Льюисов.
— Тебе нужен Компас Дарсии. Точнее, Компас Смерти, ведь так?
Мое молчание всё говорило за меня, и он качнул головой в знак того, что был прав. Он подошел к бутылке вина, взяв в руки, и увидев, что у меня осталось не так много, налил еще. Сама галантность, этот Себастьян ДеЛунг. Потом он сел обратно в кресло.
— Как ты можешь меня видеть, если я мертва для твоего мира? И как ты узнал, где я? — спросила я.
— У меня есть связи, Вайлет. И я не переставал интересоваться тем, что же случилось. Я докапался, и нашел тебя. Мне было не всё равно. Если Энни сидит сложа руки и продолжая своё унылое бытие, это не значит, что я сдался. Я люблю твою сестру, но вовсе не согласен с ее жизненной позицией в данной ситуации. Она могла бы что-то предпринять.
В его словах я услышала смесь гнева и печали. Ведь он рассчитывал на Энни, а получилось так, что она сдалась, отпустив прошлое, и сбежала в Канаду.
Перед моими глазами сразу же всплывает сцена, где я лежу в гробу, рядом стоит гроб Стивена, а Энни подходит и смотрит на меня, поправляя мою прядь. В руках у меня роза, а на глазах сестры слезы. Анна и Этра помогают ей держаться, но это сложное занятие, учитывая события, которые отняли у нее родных людей. Себастьян понимал это тогда, но не сейчас. Прошло уже достаточно времени, и можно было бы прийти в себя. Так считал он. Но мне было на руку, что всё сложилось именно так, как сложилось. Ведь ищи Энни способ вернуть меня сейчас, ничего бы не вышло, поскольку я и так жива. Да и способ уже давно был найден, и она его видела своими глазами. Это вода из реки Олимп, которую Оливер дал Карен с пояснением в будущем использовать ее правильно.
— Билл Поуп, кто он? — спросил Себастьян.
— Наш новый знакомый, — ответила я, и сделала еще глоток вина, — Табита нас с ним свела. Думаю, ее ты знаешь.
Себастьян сделал задумчивый вид, кивнул, а потом поднялся, и подошел к окну. За темными старыми шторами нельзя было увидеть ни улицы, ни услышать, что происходит снаружи. Но он отдернул одну из них совсем чуть-чуть, и краем глаза наблюдал за происходящим снаружи.
Я не могла видеть или слышать, с человеческим слухом и зрением подобные вещи были уже невозможны. Но он повернулся ко мне и пригласил взглянуть. Встав, я медленно подошла к нему, смотря Себастьяну в глаза. Он кивнул головой в сторону улицы, и я заметила, что по улице бредут Стивен и Билл. Они оглядывались по сторонам, и остановили какую-то девушку, что-то ей показали, а потом пошли дальше, когда та отрицательно кивнула.
— Они ищут тебя. Ты ведь даже не оставила записки. Но если они умные, то поймут, где мой дом. Ты ведь оставила хотя бы мою?
— Я взяла ее с собой, чтобы найти тебя. К сожалению, не посчитала нужным предупредить их. Если они умные, — как ты говоришь, — то спросят у Виолетты. Она им покажет.
Себастьян улыбнулся и, взяв меня под руку, очень медленно повел к выходу. Но вышли мы через черный ход. Бокалы мы оставили у выхода на маленьком столике. Он надел очки, и мы пошли вдоль переулка, а когда вышли на главную дорогу, то оказалось, что перед нами Французский квартал. Это был самый центр. Дома были старыми до невозможности, парочка держались на честном слове. Но Себастьян не обращал на это внимание, он наслаждался этим. Это его город. И он принадлежит вампирам. Я это видела по его лицу, и знала, что он это скажет.
— Город всегда принадлежал нам, — произнес он, повернувшись всем корпусом ко мне. — Я бы хотел тебя пригласить сюда, но ты вряд лишь согласишься на подобную авантюру.
— Пригласил бы Анну. Она точно не знает, откуда мы пришли. Всё, что она знает — это Витч-Кросс.
— Анна слаба для такого. Она американка, в отличие от меня. Потому мою душу и тянет обратно, но я знаю, что обратного пути нет. Здесь мой дом, а то, что у нас было во Франции давно, исчезло. Никто и не помнит, что существовали ДеЛунги.
Я знала, о чем он говорит. Так он намекал, что никто не вспомнит и про меня. Спустя столетия, вряд ли найдется человек, способный вспомнить Вайлет, не говоря уже об остальных моих Виолеттах.
Культура, жившая на этих улицах, звала меня к себе. Себастьян прорывался всем своим разумом в мой, не блокируя и не пытаясь удержаться. Он давил так, что я, будучи человеком, могла это чувствовать. Но в его планах было помочь.
— Зачем ты это делаешь? — спросила я, и мы остановились вновь.
Себастьян немного помолчал, а потом снял очки, и взглянул прямо мне в глаза.
— Потому что Табита скрыла от тебя еще кое-что. Это не будет конец. У нее уже есть новое задание для вас.
— Задание? Но как же…
— Ей плевать на то, что вам нужно убить Бальтазара. Там замешан кое-кто еще. Не удивлюсь, если она распланировала годы ваших жизней ради этого. Убить демона просто, но только если он всего лишь сын Аида. А тот, кто был до него… Как ты думаешь, Дарсия могла бы помочь?
— Она не станет.
— Ей придется. Я знаю, что ты собираешься увидеться с Энни. Я помогу. Но ты пришла сюда за Компасом. И ты его получишь. Только сначала я должен познакомить тебя кое с кем, кто точно знает, где искать.
— Но ведь я пришла к тебе, чтобы ты его отдал и помог.
— Но откуда у тебя информация, что он у меня есть? Да, когда вы искали его в прошлый раз, он был в моих руках, но потом некто его выкрал. Только ведьма поможет нам.
Он двинулся дальше. Значит, Компас давно не с ним. Но когда это случилось? По логике вещей, его мог выкрасть Нэйтан. Или Питер. Или Сьюзен, что хуже всего. Тогда она сможет оживить любого. Например, Галена. И плевать, что он нашел покой. Пока жива Сьюзен, ему этого не видать.
Мы остановились у одного старого зеленого дома, дверь которого уже приказала жить. Себастьян кивнул мне, я сделала то же самое в ответ. Он протянул руку, и дверь поддалась. Скрипя, она открылась, и в нос ударил запах свечей. Входя, я заметила, что вокруг много дыма. Увидеть хоть что-нибудь было практически невозможно.
— Это не ловушка? — спросила я Себастьяна.
Он не знал, что ответить. Судя по подушкам, разложенным в центре зала, ведьма должна была находиться в доме, и находиться в трансе, но ее не было.
Свечи погасли тут же, как мы двинулись немного дальше, ближе к кухне. Это был плохой знак, но Себастьян шагнул снова, за ним и я. В холле между кухней и комнатой, мы увидели висящий труп ведьмы. Себастьян прикрыл глаза.
— Да хранит Бог твою душу, — произнес он, и перекрестился как католик. — Она была моим хорошим другом, и верным соратником. Только я сомневаюсь, что она могла это сделать с собой сама.
Он повернулся ко мне, и взяв мою ладонь в свою. Стоило ему начать молиться, как я услышала шаги. Себастьян, склонивший голову, поднял ее и открыл глаза.
— Не двигайся, — шепнул он.
Я приподнялась на носки, чтобы взглянуть за его плечо. Фигура стояла прямо у трупа. Она нас видела, но ходила вокруг ведьмы и касалась ее щеки снова и снова. Женщина не подавала голоса, и не собиралась нападать. Но так лишь казалось, это была фишка, усвоенная мной много лет назад. Я знала, что в следующий миг она двинется с молниеносной скоростью, и нам придется отбиваться. Ее медленные шаги нельзя было услышать, она ступала как профессиональная убийца. Ни звука, никакого права на ошибку.
Себастьян отвернулся от меня очень вовремя, ведь женщина напала, и он отбился. Она отлетела в стену на кухне, устроив за собой погром, и труп ведьмы стал для нее своего рода подушкой. Встав с тела и раковины, женщина оскалилась, и впервые за долгое время я увидела бешеного вампира. Того самого, у которого клыки до пола. Я не пользовалась этим способом показать себя, ведь не было на то и резона. Мы держались семьей, не были дикими, может потому и существовали как люди.
Незнакомка двинулась ко мне и, отпихнув Себастьяна, взяла меня за шею. Я рассмотрела ее детально. Зеленые глаза, белокурые волосы, белая кожа. И клыки, которые могли прокусить мне шею. Сжимая своими руками мою шею, она душила меня. Я чувствовала, как начинаю задыхаться, кровь прилила к лицу, слух и зрение затупились, так что я едва могла услышать, как в нее кто-то стрелял. Это был Билл. Но патроны в пушке кончились, а ей хоть бы хны. Она оскалилась и на него тоже, продолжая душить меня, и тогда Стивен взял лежавший неподалеку камень, и неплохо заехал ей по голове. Вновь оскалившись, она сжала меня еще сильнее, ногтем царапая там, где находилась сонная артерия. Но что-то помешало ей убить меня. Мы все заметили, как ведьма, которую она, видимо, не убила до конца, произнесла заклинание, и что-то ослепило вампиршу, так что она отпустила меня, и убежала. Я же упала на пол, и Стивен подбежал ко мне, чтобы помочь подняться. Но я была слаба. Восприятие реальности оказалась не по силам, и я потеряла сознание.
***
Открыла глаза я в доме Себастьяна.
Вокруг горели свечи, рядом сидел Стивен. Заметив, что я прихожу в себя, он подбежал. Он гладил меня по волосам, и просто кивал. Я улыбнулась. Потом за его плечом заметила Себастьяна. Он поднял бокал вина в честь меня, и сделал глоток. Потом подал бокал и мне, чтобы я пришла в себя. Но это было не вино, а бурбон, так что очнулась я быстро.
— Какая же гадость! — воскликнула я, и все засмеялись. Стивен взял меня за руку, и я почувствовала всё его тепло.
— Скажи спасибо Виолетте, что она догадалась, где ты находишься, и мы тебя нашли, — сказал он.
Виолетта сидела в другом конце комнаты, и улыбалась так, будто спасла мир. Я мысленно поблагодарила ее, и она послала мне воздушный поцелуй.
— А как же твоя подруга, Себастьян? Она ведь спасла нас.
— К сожалению, она всё-таки умерла. Нас спас Джек.
И вот он вышел вперед. Я его и не заметила. Мой старый добрый друг стоял посреди зала, держа в руке Компас. Он его нашел, и вот теперь протягивал мне.
— Компас был у этой ведьмы, и я подозреваю, что та вампирша очень хотела его заполучить, чего ей не удалось. Себастьян правильно сделал, что спрятал его, когда была такая возможность. Он отдал его ей, а та в свою очередь спрятала вещицу так далеко, что никто и не нашел бы.
— Где же?
— В твоей могиле.
***
Прошло еще три дня. Мы уже собирались возвращаться обратно, дать Табите разобраться со всем, и двигаться по намеченному курсу.
Отъезд был необходим, пока та ненормальная не вернулась. Себастьян предупредил нас, что она может идти по нашим следам, но Джек попросил его не беспокоиться, ведь пока он с нами, скрыться будет легко.
Компас мы надежно спрятали среди вещей, и стали собираться. Я прощалась с картинами в зале. Я видела Аврору, и жену Себастьяна с ребенком, что были до нее. Но здесь мог быть мой дом. Если бы не случилось того, что, по итогу произошло, здесь мог быть портрет и матери Анны, и она сама, и Эмбер, и мы с Энни.
Виолетта подошла ко мне, и положила руку на плечо, приобняв. Она смотрела на меня, улыбаясь. Так она говорила, что всё будет хорошо. Что никто и ничто не помешает нам в нашей борьбе за справедливость.
— Аврора гордилась бы тобой, я уверена, — произнесла она.
Я была с этим согласна. Хотя мне было трудно признать, что эта девушка на портрете мой предок. Слишком много всего вокруг загадочного для ее мира, но слишком мало для моего. Я застряла где-то посередине, оставаясь Вайлет-вампиром по ощущениям, но будучи Вайлет-человеком физически.
Билл пригнал машину прямо перед лужайкой дома. Себастьян не хотел привлекать так много внимания, но соседи всё же заметили нас. Они шептались, я это видела.
— Они знают обо мне, и о вас догадываются, — сказал он, когда мы выходили.
— Получается, я для них демон. — это был не вопрос, а констатация факта.
Себастьян кивнул, и мы прошли к машине. Билл помог погрузить оставшиеся сумки в багажник, и сел за руль. Стивен сел рядом с ним, договорившись, что подменит на полпути в Канаду. Остальной рейс фольксваген семьдесят третьего года, который был больше похож на порш, лежал на мне.
Виолетта попрощалась с Себастьяном, и села прямо за Биллом, и что-то шепнула ему на ухо, играясь с завитушками волос на затылке. Я же взглянула на прадеда, и он взял мои руки в свои.
— Я не хотел прощаться, но когда настанет час, я буду рядом. Если Бальтазар нападет, я ринусь через всю страну. Не подвергайте себя слишком большой опасности, и Энни не втягивайте так глубоко. Знаю, что это невозможно, но хотя бы постарайтесь.
— Обещаю, она не пострадает. Как и никто из нас.
Он кивнул. Мы продолжали стоять, но тут он охнул, будто что-то забыл. На секунду он отпустил одну мою руку и полез в карман. Достав оттуда некую маленькую вещицу, положил ее мне в ладонь, и закрыл.
— Это оберегало Аврору, пусть поможет и тебе.
Потом он поцеловал меня в лоб, и отпустил. Я зашагала по гравию, стараясь не оглядываться. Сев в машину, я взглянула еще раз на Себастьяна, и мы долго еще смотрела в глаза друг друга.
Машина тронулась, мы уехали. Я осматривала город еще раз, будто никогда здесь не была. Пыталась запечатлеть в памяти каждую улочку, каждый закуток. Каждый плохой район. Каждый дом. Только когда мы выехали за пределы Нового Орлеана, я разжала ладонь, и увидела, что Себастьян положил.
Внимание Виолетты тут же переключилось на вещицу.
— Что это? — спросила она.
Я разглядывала вещицу. Черная, с вкраплениями мелких камешков, то ли бриллианта, то ли чего-то похожего, она казалась знакомой. А ведь она была украшением Авроры на картине.
— Заколка, — ответила я. — Это заколка Авроры, которая защищала ее всю жизнь от вампиров.
С той стороны, где этого не было видно, осталась гравировка. Там было написано: «От отца, заговорено Табитой».
— Кажется, я знаю, о чем мне нужно поговорить с Табитой, — произнесла я.
— Может, стоить спросить у Джека?
— Нет, это только наша с ней история.
Путь был продолжен в молчании. К вечеру, когда солнце уже начало заходить, Билл предложил немного передохнуть. Я вышла выкурить сигарету, и пялилась на вещь, как последняя идиотка. Какую же тайну хранила Табита? Неужели она знала Себастьяна так давно? А Аврора, какова ее роль в этой истории? На это всё мне только предстояло найти ответы. Но Виолетта была права, Джек тоже мог многое знать. И это могло мне помочь с Энни. Если эта заколка — то, о чем я думаю, тогда я, кажется, знаю, зачем Себастьян мне ее отдал.
Сигарета медленно гасла, и я возвращалась к машине. Виолетта быстро уснула, как и Стивен. Билл пальцем у губ показал, чтобы я была тихой. Осторожно закрыв дверь, мы поехали дальше.
