Дьяблериум

Новый день принес нам очередной урок самообороны. Билл только и делал, что приносил оружие, обучая нас, что с ним делать в случае, если нападет вампир. Стрелять из лука я уже умела. Но все эти приемы казались достаточно устаревшими, к тому же, у нас не было арбалета, который на это способен по-настоящему. Привычнее было держать в руках топор, чем всё вышеназванное. С ним мы управлялись просто отлично. Особенно Стивен, который то и дело пытался разрубить полено. Сил ему придавало только то, что он годами практиковался в убийстве вампиров, так что его человеческая сущность переняла все накопленные за много десятилетий знания. Как всадить кол в сердце правильно и не промахнуться — отдельный урок. И, даже несмотря на наши уговоры, что с этим мы справляемся лучше некуда, Билл настоял на повторении теории. Он объяснил, что раз уж мы люди, одной Эсмеральды нам не хватит для практики в дальнейшем. Будут и другие, и они могут оказаться куда сильнее, чем она. И так продолжалось несколько дней. Виолетта звонила два раза: утром и вечером. Маленькая Виола скучала по нам, а Джек старался защитить Энни, пока она ничего не знает. В один из таких дней ей нужно было на работу, и Бальтазар, как нам доложили, шел за ней по пятам. Дарсии рядом с ней в этот момент не оказалось. Возможно, первородная просто побоялась, что ее засекут. Она не могла не знать, что Джек в городе, и также не могла не знать о нас со Стивеном. Вполне вероятно, что ее чуткий маленький носик, который вечно лез не свои дела, пронюхал о нас. Но дневное время суток шло хорошо, чего нельзя было сказать о темных ночах, когда снились кошмары. В них я держала в руках Лунный камень, и ладонь указывала на север, как вдруг он превратился в ничто, в горстку угля, и я, злая, направилась в другую сторону. Рядом стояла девушка, чье лицо я видела впервые в жизни. Она была почти рыжей, лицо было словно с картины. Глубокие зеленые глаза выдавали мудрость веков на ее плечах. Она пыталась меня отговорить от чего-то, но так и не смогла совладать со мной. Но это было не все. В другую ночь мне приснилось, что я сижу в каком-то саду, вокруг меня цветы, среди них подснежники. Я капаю некую странную жидкость на лепестки, им это должно помочь. И вдруг снег вокруг меня начинает таять, а цветы расцветать у меня на глазах. Я со всех ног бегу к подножию Института, взбираясь по лестнице, словно молния. Сны представлялись мне скорее как видения, смысл которых мне было еще нужно понять. Если это и правда будущее, то оно жестоко, думала я каждое утро. И вот уже был пятый день нашего пребывания у Билла. Солнце встало рано, роса еще не сошла с травы. Поле вокруг дома было в тумане, что было довольно непривычно для техасского климата. В то утро мы должны были решить, когда будем возвращаться. Стивен настаивал, чтобы мы немедленно ехали. Бальтазар мог напасть в любую секунду. Но Билл уговаривал для начала найти Блэйка и Алексис. Аарон, по его словам, находился в Треугольнике, и только там нас со Стивеном можно было еще как-то заметить. Но я помнила, что никто не увидел нас, когда мы пришли. Нас не заметили, потому что мы мертвы, и не должны существовать. Вскоре солнце согрело землю, роса ушла, и туман растворился в воздухе. Я сидела, принимая решение, как быть дальше. Возвращаться в город без Билла было рискованно. Он знал достаточно, и мог бы нам помочь. Я думала предложить ему ехать с нами, но не знала, как на это отреагирует Стивен. Сигарета меж пальцев уже гасла, дым от нее заворожил мой взор. Я пыталась увидеть в нем знаки, какие-то фигуры, которые скажут, куда держать путь, как поступить правильнее. И пока я пыталась различить хоть что-то, даже еле видное знамение, Стивен сам пришел ко мне для разговора. Он по-прежнему не хотел ходить без очков, поэтому его вид смешил меня. Невозмутимое лицо и взгляд, скрытый очками, словно маской, прожигал меня насквозь. — Я думаю, — произнесла я тихо. Стивен всё еще не сводил с меня взгляда. Я чувствовала его всем своим телом, словно за мной наблюдают по скрытой камере. И без того черные глаза ловили каждое мое движение. — Проще будет решить взять его с собой, ведь так? — спросил Стивен. Я взглянула на него. Он не шутил, и продолжил: — Я тебя ревную к нему. Разве между вами не пробежала искра? — Тогда я лучше сгорю заживо еще разок, если ты так думаешь. — Можем отмотать на несколько лет назад, — ответил он. Я помотала головой, но от разговора не уходила. Что бы Стивен там ни думал, это был полный бред. Билл достаточно притягателен, но никогда в жизни я бы не променяла Стивена на другого. Как ему могла подобная мысль в голову, оставалось только догадаться. Возможно, это из-за наших ежедневных тренировок. Из-за моего статуса, Билл уделял мне больше внимания. Но проблема была в том, что я пожертвовала собой по своей воле, а Стивен подхватил меня, зная, что ему тоже придется погибнуть. Это было лишь мое решение, а не его. И раз уж так вышло, что это забросило нас обоих сюда, то придется мириться с различными трудностями. Например, такими, как ревность. Но это для меня, а вот Стивену придется учиться человеческому терпению, которое было ему до сих пор недоступно в силу возраста и опыта. Исправить почти двухсотлетнего человека было невозможно. Он был из другого времени, и правильно говорят про многих вампиров то, что они застряли в том времени, из которого пришли. Стивен на протяжении почти двух веков пытался догнать время, и раньше у него это великолепно получалось, но не теперь, когда оно ускользало у него из рук, оставляя только несколько десятков лет, обещая в конце обрести покой, а не встретить очередной век, и наставляя рога, говоря, что новый век — новые люди и понятия о жизни. Он просто не мог оставаться современным, став человеком. К нему вернулось чувство неизбежного, смерть преследовала его существо повсюду. Огонь, воздух, земля, вода. Любая стихия могла принести ему облегчение от бренного тела. Сигарета, наконец, погасла, и Стивен оставил меня вместе с ней. Один на один со своими мыслями, я сидела так еще какое-то время, пока не решила, что пора идти. С Биллом нужно было поговорить. Однако, мне что-то не давало покоя, и встав на ноги, я почувствовала некоторое недомогание. Опершись о стул, я чуть не упала, но удержалась. Голову разрывала жуткая боль, я даже не могла кричать. Я увидела тысячи различных картинок, от самого дня своего рождения, вплоть до нынешнего момента, а потом и всё, что не должно быть доступно моему взору. Будущее.

***

Я стояла посреди пустыни. Жаркий ветер обжигал мне кожу, солнце, словно в пекле, грело землю, и я думала, что вот-вот упаду от той боли, что оно приносит. Вдали стояла фигура. Ноги сами несли меня вперед, песок попадал в глаза. Рукой я прикрывала свое лицо, пытаясь пробраться через шторм, но чем ближе оказывалась к фигуре, тем сложнее было пройти. Она стояла спиной, вся в черном, и не двигалась, словно была статуей. Только когда я оказалась еще ближе, я заметила косу в руке, и она медленно повернулась ко мне. Обещавшая никогда больше не трогать близких, она нарушила свое слово. Эмбер никогда бы ей этого не простила, подумала я. Но мы, видимо, были исключением из правил, потому что с нами она не закончила. И это было ясно с самого начала, ведь видения начали возвращаться. Значит, мои способности еще были при мне. Просто они запечатаны, и всё, что нужно сделать — это лишь открыть их. Атропос, — она же Смерть, — стояла уже лицом ко мне. Песок перестал лезть в глаза, и ветер прекратился. Я смогла разглядеть своего врага, на ее лице вновь была фирменная ухмылка. Я остановилась, не решаясь двигаться дальше. Нельзя было приближаться ни на шаг, ведь дотронься она до меня, наверняка я бы оказалась в очередной из ее ловушек. Смерть никогда не прощала ошибок никому, даже себе. И мы были ею. А состояла эта ошибка в том, что нам был дарован второй шанс. Использовали ли мы его правильно? Боюсь, ответ на этот вопрос был отрицательным. Ведь, став людьми, мы должны были жить обычную жизнь, где-нибудь подальше от Витч-Кросса и от вампиров, но в итоге пошли ва-банк, не скрывая своих намерений, к тому же, ввязываясь в очередной переполох, где будет много жертв. — Я не надеялась встретиться с тобой здесь, — произнесла она, а потом спросила, — почему ты выбрала это место? — Я не выбирала, это ты притащила меня сюда, — ответила я. Атропос вновь ухмыльнулась и, опираясь на косу, подошла немного ближе. В руках ее была некая вещица. Это был Компас. И тогда в голову вернулись воспоминания о том, что Энни должна была найти его у Себастьяна. До него так и не дошло дело, поэтому мы и оказались в той ловушке. — Это могло бы вас спасти, и не пришлось бы сейчас выживать так, как вы это делаете, Вайлет, — произнесла Смерть. Я протянула руку к Компасу, но так и не смогла его схватить. Атропос вовремя убрала руку, и я осталась без столь важной вещи. — Тебе, Стивену и Биллу придется ехать за ним в Новый Орлеан, чтобы достать. А это значит, что раньше, чем ты скажешь Энни, тебе придется сказать Себастьяну. Твой секрет вовсе не такой уж и секрет. — Чего ты хочешь? Атропос вновь ухмыльнулась, и протянула вторую руку, уронив косу. В ней она держала Кинжал. Этот был похож на тот, что Сабрина похоронила вместе с одним из сыновей Этры. — Но он на дне моря, — произнесла я. И всё же это был знак. Это и определило всё, что случилось намного позже, о чем мне было до сих пор неведомо. Тогда же я очнулась на полу в кухне, рядом стояли Стивен и Билл. Пытаясь отдышаться, я даже не заметила, как мне помогли подняться, и вот уже опираясь двумя руками на стол, я увидела картинки из будущего. Вновь та рыжеволосая девушка, и горящий в моей руке камень. Мы со Стивеном выбегаем каждый из своей машины навстречу друг другу. Сьюзен фигурирует в следующем видении, где она ранит Стивена Кинжалом. Но всё это отрывки, не связанные между собой никоим образом. Мне даже было совершенно непонятно, почему Атропос дала эти знания. Ведь последним, что мне довелось увидеть, это как я открываю крышку мокрого гроба, только что поднятого со дня Эгейского моря, а внутри лежит маленький мальчик, и в руках его Кинжал. Тот самый, что Сабрина захоронила с ним когда-то очень давно. Часы громко тикали на кухне, отвлекая мое внимание. Сосредоточившись на них, я нашла баланс, и дыхание восстановилось, а потом смогла встать на обе ноги так ровно, как это было возможно. Стивен смотрел обеспокоенно, Билл же будто понимал, что только что произошло. — Атропос нам поможет, — произнесла я, — так что собираемся. Мы едем в Новый Орлеан. Закончим то, что Энни забыла сделать. Гробница Эдгара Блэка — ключ ко всему.

***

Билл погасил свет в доме, и положил последние вещи в кузов машины. Керосиновая лампочка у входа еще горела. Мы решили подождать во тьме, пока она не погаснет, а оставалось ей недолго, так что я зажгла очередную сигарету, и смотрела на нее, наблюдая, как жизнь покидает ее. Как много я могла бы сказать Себастьяну, подумала я. Но сколько в итоге придется ему доверить? Вопросы, одни лишь вопросы. Увы, первым вампиром, кто увидел нас со Стивеном такими, как мы есть, был Билл. Вторым будет мой далекий предок. А далее уже дело дойдет и до Энни. Очень не хотелось оплошать. Сестре мне хотелось дать лишь лучшее. И это будет легче, если рядом будет другой ДеЛунг. И всё же он вряд ли согласится покинуть свой дом, чтобы встретиться с Энни. Она бы сделала то же самое. Даже ради родных она не была готова покинуть новое гнездышко, пусть и грозила опасность. Помогать издалека — вот, на что были способны она и Себастьян. Когда напал Нэйтан, она не ответила. Но и его не было рядом. Впрочем, она не получала письма, вероятно, из-за паразита у себя в голове, а Себастьян просто гордо держался подальше от новых разборок, оценивая всё очень трезво. Да, победа была за нами. Но если учитывать то, что Сьюзен еще жива, и вполне может сотворить некое новое зло, битва еще не окончена. Лампа погасла. Наступила непроглядная тьма. Ночь была красивой и теплой, звезды были единственным, что освещало нам путь. И луна, которая светила изо всех сил, не давая путникам сбиться с дороги. Когда мы прибыли в город, было утро. На улицах царил вечный праздник. И первым, что стоило сейчас сделать — это достать телефон Алексис. В справочнике я нашла ее очень быстро, но звонить не стала, оставила это дело для лучшего времени, когда мы будем уже дома. Поселившись в мотеле, я села на кровать, чтобы немного отдохнуть, а позже и вовсе прилегла. Ночная дорога сморила меня, и я уснула. Во сне мне снилось детство. И сад, похожий на нечто очень знакомое, но я там никогда не была. Его не существовало, только разве что в моем воображении. Там росли яблоки, персики, абрикосы. Люди сновали в разные стороны, но были очень спокойны. А я, маленькая девочка, сидела у маленького ручья, что текло среди травы. Меня кто-то позвал и, обернувшись, я побежала на голос. Но на этом сон закончился, а я, открыв глаза, заметила, что в комнате что-то изменилось. На подоконнике стояла ваза с цветами. Стивена в комнате не было. Кровать его была заправлена, что на него не было похоже. В букете я заметила небольшую записку. Подойдя и взяв ее, я прочла, что было написано. «Надеюсь, фиалки тебе по-прежнему нравятся, Вайлет. Вечно твой, Себастьян».