Мир на лезвии конька

Майя на кураже впечатала очередной аксель. Стоило бы поберечься, но вовремя останавливаться она никогда не умела. Именно поэтому у неё был такой впечатляющий прыжковый набор в прошлом сезоне — четыре четверных, а на чемпионате мира — пять, и тройной аксель. Пятнадцать лет всё-таки самое звёздное время для фигуристок — она поборола свою извечную нестабильность, из-за которой без конца проигрывала Вильме в их первом взрослом сезоне. Тогда её едва не вернули обратно в юниоры — мол, в четырнадцать на взрослых стартах выступать им двоим разрешили только в виде огромного исключения, а Майя не соответствует. После победы на чемпионате мира эти разговоры сошли на нет, а потом пришло время официального приглашения во взрослые. Сейчас Майя не была уверена, что сможет собрать хотя бы три четверных в одной программе. Ей шестнадцать — время безжалостного пубертата. Несмотря на хорошую генетику, выдерживать свою же планку из-за безумно быстро менявшегося тела стало тяжелее. Майя попыталась увеличить время тренировок, стремясь уйти из спорта в тех же кондициях суперзвезды — между строк мыслей читалось: не разочаровать мать, — но выяснила, что времени в сутках на подобные трюки катастрофически не хватает. Что ж, по крайней мере, она все ещё прыгает все четверные вне программ, что почти гарантирует очередную победу на прыжковом чемпионате, да и два любимых лутца она уверенно выезжала в произвольной. Чего не скажешь, например, о Вильме. Майя ехидно улыбнулась, бездумно скользя вперёд и собирая силы на новый прыжок. По Вильме шестнадцатилетие ударило ещё сильнее. Она вернула, конечно, удобные для себя лутц и сальхов, но ни разу не смогла чисто выехать их в тренировочных прокатах. Только один лутц и стандартный набор тройных. Этого и заоблачно высоких — Майя упрямо считала, что слишком высоких, — компонентов ей хватит, чтобы обыграть большинство фигуристок. Но не Майю. С более-менее стандартными наборами — насколько можно назвать стандартными наборы с двумя самыми дорогими четверными, — они постоянно получали приблизительно одни и те же баллы — Майя за счёт техники прыжков и высоких надбавок, Вильма за счёт компонентов. Но техника почти не имеет верхней границы, кроме физических возможностей, в отличии от компонентов — на их уровне она куда дороже. Майя давно рассчитала, что соперница в её нынешнем состоянии не сможет обойти её три четверных. Поэтому на основных тренировках она только и занималась, что пыталась собирать их, с наслаждением посматривая на удручённую таким раскладом Вильму. Но сегодня можно и немного отступить от плана. Она с улыбкой кивнула Анселю, с видом победителя выехавшего четверной лутц. Он был единственным юниором, который её не бесил. И самым результативным мальчиком «Аметиста»: серебряный призёр юниорского чемпионата мира, как ни крути. Но выше и на взрослый уровень мужской одиночки с тулупом и сальховом не доедешь. Ансель упорно учил старшие зубцовые, хотя от природы был чистейшим левоногим спортсменом. Поэтому даже пятидесятипроцентная стабильность уже была неплохим достижением. Майя пыталась помочь ему, как могла, под ехидные замечания родителей про будущую тренерскую карьеру. Майя ради забавы прыгнула четверной лутц — тройной ритт и обернулась к отцу за похвалой. Он стоял у борта и о чем-то напряжённо разговаривал с Анелией. Сердце пропустило удар. Тристан сказал, что ещё вчера с ней обо всем договорился. Так какого черта мама здесь делает, когда у её группы скоро тренировка? — Ты можешь вообще услышать то, что я говорю, и не срывать мне тренировочный процесс? — Анелия выглядела взбешённой. — Какая разница, где она покатается один день? — Тристан, как обычно, был внешне невозмутим, но хаотичное постукивание пальцами по борту выдавало его напряжение с головой. — Контрольные прокаты через две недели, — тихо, чеканя слова, ответила Анелия. — Первый «челленджер» — через две с половиной. А ты тут пытаешься помешать моим планам. — Ещё раз, — краем губ улыбнулся Тристан. — Я знаю. Один день ни на что не повлияет. И я не настолько плохой тренер, каким ты хочешь меня выставить. — Майя, идём, — мама проигнорировала последнюю фразу. — Н-но… Ты же вчера говорил, что обо всем договорился, — Майя беспомощно посмотрела на отца, и он лишь с досадой пожал плечами. — Майя, подумай головой, разнообразия ради, — зло ответила Анелия. — Тебе подобные загулы идут во вред. — Я никуда не пойду! — она уже настроилась провести приятный день без маячащей перед глазами Вильмы и прочих прелестей старшей группы. — Майя, это не предложение, это приказ, — сухо отрезала Анелия. — Прекрати наконец истерить. Через десять минут жду тебя на первом катке. Она развернулась на каблуках и ушла. Майя обессиленно облокотилась о борт. — Май, тебе и впрямь лучше идти, — осторожно тронул её за плечо отец. — Ты же знаешь, Нелли шутить не будет… Майя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ноги невольно разъехались в стороны. Она полностью потеряла концентрацию. Смотрела вслед матери и чувствовала себя словно погребённой под горой кирпичей. Хорошее настроение за секунду сменилось тупой апатией и пульсирующим в виске вопросом. Чем она заслужила такое отношение?.. Она пыталась делать все, что хотела мама, и та всегда относилась к ней более или менее тепло. Даже в последние годы, когда их отношения стремительно летели в пропасть по самым разным причинам, так, как в последние два дня, мама ещё никогда с ней не разговаривала. Холодный тон, словно нож, перерезал нить, на которой ещё держалась Майя. Майя под влиянием порыва торопливо вышла с катка и закрыла лицо руками. Мир словно отступил на шаг назад, подёрнулся мутной пеленой. Она ничего не слышала и не видела, в ушах словно стояла вата. Остались лишь она и её мысли. Полные детской обиды и липкого страха. Она полностью потеряла контроль над своим телом. Её трясло. Майя немного очнулась, лишь когда кто-то крепко обнял ее и увел куда-то в сторону. Она осознала, что плачет навзрыд. — Все хорошо, Май, все хорошо, тише, — прошептал отец и погладил её по волосам. Он усадил её в раздевалке и отстранился. Майя в панике уцепилась за рукав его куртки. — Я сейчас вернусь, — его спокойный голос немного успокаивал. Майя старалась глубоко дышать в попытках успокоиться. Не помогало. Липкая паника все так же заставляла руки дрожать, а к глазам подкатывали слезы. Она пыталась разозлиться — ведь нельзя, черт возьми, так реагировать на малейшие замечания, она ведь не маленькая девочка. Не помогало — голос разума тут же отвечал, что никогда ещё мама не говорила с ней так. Отец действительно вернулся через пару минут, аккуратно убрал её руки от лица и протянул ей стакан воды, тревожно вглядываясь в её глаза. — Попей, — она дрожащими руками взяла стакан. Отец осторожно приобнял её за плечи. Ледяная вода обжигала горло. Майя почувствовала себя немного лучше. — Спасибо, — сквозь всхлипы шепнула она. — Как ты? — тихо спросил отец и, получив в ответ лишь лёгкое движение плечом, нахмурился. — Я поговорю с Нелли… — Не надо, все нормально, — помотала головой Майя. — Ничерта не нормально… Она молча обняла его и зарылась лицом в куртку, не собираясь спорить. *** Ника захлёбывалась от эйфории, когда у неё вновь получился сальхов. Похоже, даже в полный докрут. За три ледовые тренировки. Ещё ни разу у неё не получилось восстановить прыжок так легко, быстро и словно естественно. Обернувшись, она заметила, что мадам эр Мада что-то говорит, мрачно посматривая в её сторону. Мадам рей Брик только хмурилась и осматривала Нику с ног до головы. — Я понимаю все, что ты говоришь, но я утром объясняла… Вторая тренер что-то проворчала. Мадам эр Мада раздражённо пожала плечами. — На этот бред мы конкретно сейчас повлиять не можем — значит, придётся работать с тем, что есть. Николь! — Да? — нервно откликнулась она. Хоть и шёл уже второй день её пребывания в «Аметисте», главный тренер все ещё внушала ей довольно иррациональный страх. — На каком соревновании ты каталась в наилучшей форме? — Чемпионат Кибири прошлого года… — Ага… — мадам эр Мада тут же отвлеклась на смартфон. Ника успела прыгнуть ещё один сальхов, когда женщины скептически переглянулись. — У нас нет выбора, — мадам эр Мада сделала вид, что борт напротив очень интересный. — Но всё-таки четырнадцать лет… — возразила мадам рей Брик, и Ника торопливо отъехала от борта. О чем бы они ни говорили, ей не стоило этого слушать. Либо она расстроится, если речь о ней, либо подслушает ненужный разговор. Обе тренера отвлеклись на вошедшую Майю в сопровождении Тристана. В его глазах плескалась нескрываемая тревога, и Ника, едва бросив взгляд на девушку, его поняла: Майя выглядела просто ужасно. Она едва слышно всхлипывала, пытаясь одновременно закрыть руками заплаканное лицо и уцепиться за рукав отца. — Май, — тут же подскочила к ней мадам эр Мада. — Что случилось? — взяла её руки в свои и посмотрела в глаза. Мадам эр Брик тут же прикрикнула на Нику, чтобы она перестала прохлаждаться. Заходя на очередной прыжок, она увидела, как мадам эр Мада крепко обняла Майю, что-то быстро ей говоря. Майя почти сразу с трудом улыбнулась и вышла на лёд, старательно смотря только себе под ноги. Мадам эр Мада с привычным уже выражением холодного внимания на лице заняла место около борта и подозвала к себе Нику. — Прыгни ещё раз сальхов. Тристан, посмотри, — обернулась она к мужчине. Ника неуверенно зашла в беговые, почти физически ощущая на себе три тяжёлых взгляда. Толчок получился чуть смазанным, и она успела в воздухе взмолиться небесам: «лишь бы удалось выехать». Жестковатое приземление и касание рукой заставило её сердце провалиться очень глубоко из груди. Было непонятно, зачем на неё так пристально смотрят тренеры — и от этого очень страшно ошибиться. Она подъехала к борту, ожидая приговора. — Что скажешь? — мадам эр Мада обернулась к Тристану. Тот выразительно промолчал. — Либо так, либо… — она развела руками. — Возможно, — кивнул Тристан. — Но ты уверена, что стоит торопиться? — Хочу напомнить, что послезавтра закрывается трансферное окно. Тебе охота возиться с федерацией? — Но может, всё-таки ещё понаблюдаем денёк? — предложил Тристан. Мадам эр Мада раздражённо закатила глаза. — Ладно, я понял… Но если что, вся ответственность на тебе. — Идёт, — кивнула она и подозвала Нику к себе. — Николь, ты принята. Я отправлю запрос в твою прошлую федерацию, но чуть позже. Можешь пока позвонить тренеру, обрадовать, — слегка улыбнулась мадам эр Мада. Впрочем, улыбка застыла у неё на лице, когда она посмотрела куда-то за спину Ники. — Ну или расстроить, как пойдёт, — подмигнул Нике Тристан. Майя подъехала к борту с таким видом, словно она вот-вот снова заплачет. Ника поспешила убраться подальше, одновременно пытаясь уложить в голове все сказанное за последнюю минуту. Её приняли. Перед самым концом трансферного окна, когда проще уже не ввязываться в бюрократию. Да что, гром подери, они в ней нашли?! Ника невольно подумала, что это шутка. Или сон. Или… Много каких ещё «или». Но не может же быть, что она, со своими едва тройными в полных четырнадцать лет, когда лучшие девочки прыгают четверные, заинтересовала такой штаб?.. Ника отказывалась в это поверить. Набрала сообщение тренеру она дрожащими руками. Она устало опустилась на скамейку в раздевалке, читая длинную полосу поздравлений и не находя в себе сил ответить больше, чем дежурное «спасибо». Она была почти уверена, что пройдёт неделя — и её отправят обратно, как профнепригодную. Вдруг оказалось, что мечтать и принять и осознать осуществление своей мечты — две разные вещи. Она просидела последние десять минут тренировки, смотря в стену и не веря во все происходящее. *** Тристан задумчиво посмотрел на единственный светильник, горящий в комнате, сквозь бокал вина. — Не бойся, братец, если бы я хотела тебя отравить, ты бы тут уже не сидел, — фыркнула Трисса и залпом выпила половину своего вина. — Буду надеяться, — кивнул Тристан, но все равно осторожно отставил бокал в сторону. Трисса расхохоталась. — У тебя паранойя. Он едва улыбнулся. — Ну и что у тебя стряслось? — прямо поинтересовалась она, требовательно посмотрев на брата. — Тебе полный список? — иронично переспросил Тристан. — Так мы до утра не договорим. — А вкратце? — Вкратце… Все плохо, — тихо ответил он. Трисса внимательно на него посмотрела, ожидая продолжения. — Сейчас олимпийский сезон, у Вильмы пубертат, у Майи проблемы с психологией и опять-таки пубертат, хоть и не такой жёсткий, Люси и Элис, хоть и неплохие спортсменки, но никогда не победят девочек того же Красного Барона. Ещё и Нелли сама не своя последнее время… То срывается на всех подряд, даже на Майю, то ходит, как тень. А мы с Тильдой бегаем, как белки в колесе, и пытаемся сделать так, чтобы все не полетело в тартарары до Игр, — мрачно закончил Тристан. — У меня есть ощущение, что ты преувеличиваешь масштаб проблемы, — хмыкнула Трисса. — Твои юниорки уже всех порвали на первом «челленджере» для малышей, а старшие как минимум квады прыгают. Это ты называешь развалом? — По сравнению с тем, что было раньше — это не «как минимум», а тихий ужас, — хмыкнул Тристан. — Может, конечно, ты и права… Но я боюсь, что из-за Нелли все станет ещё хуже. Ну и из-за федерации, конечно. Наш штаб явно кому-то не нравится. — Что произошло? — У нас на просмотре девочка откуда-то из провинции. Четырнадцать лет, без квадов, в общем, перспектив ноль. Что ты думаешь, Нелли её взяла — только потому, что федерация велела взять кого-то без всех тройных, а то, видите ли, к нам уже все готовенькие приходят. Надо проверить нашу компетентность как тренеров. — Странное решение. — Более чем. Главное, я не понимаю, чьё именно это решение… Нелли просто вызвали и о чем-то разговаривали часа два, и из всего этого она нам выдала только этот идиотский приказ. — Ну вы же справитесь?.. — осторожно спросила Трисса. — Я не знаю… — Трис уронил голову на руки. — Ей через год во взрослые выходить, а она… Да что тут говорить, такой контент по второму спортивному побеждать не даст! — А ещё варианты? — Ни-ка-ких. Обычно к нам с таким уровнем даже не суются. — Ты справишься. Как минимум, всегда можно обставить так, словно она получила травму, несовместимую с фигурным катанием, а вы тут совершенно ни при чем. — Будем надеяться, — тяжело вздохнул Тристан и мотнул головой. — Или, по крайней мере, решать проблемы по порядку. — Теперь я тебя узнаю, братец, — рассмеялась Трисса. — А то расклеился, видишь ли. Все будет нормально. — Надеюсь на это, — Тристан залпом допил вино и поднялся. — Поеду домой, наверное. Если я завтра опять опоздаю, Нелли меня живьём съест. — Ты за руль хоть сядешь? — насмешливо поинтересовалась Трисса. — Меня не развозит с двух бокалов, спасибо, — фыркнул Тристан. — Скорее меня беспокоит то, что я поддался твоему соблазну и объелся тортом. — Ты ж уже тысячу лет как закончил, старче, расслабься, — расхохоталась она. — Да и ты уже не молода, — поддержал пикировку он. — Тренерам, в отличии от журналистов, к сожалению, тоже за фигурой надо следить. — О, ну ты тогда заходи почаще, я тебя ещё чем-нибудь накормлю, — хитро прищурилась Трисса. — Да ну тебя, — оба расхохотались. Трисса проводила брата до двери. — Привет Майе от меня, — Тристан кивнул. Часы на стене пробили одиннадцать вечера.