Мирный человек / A peaceful man

      — Да ты издеваешься? Индия? Там я буду охуеть каким неприметным, — выругался я, стоя на одной ноге посреди комнаты какого-то задрипанного отеля по пути в Хитроу. — Ничего лучше не придумали?       Мистер Колден, поверенный Забини, скривился.       — Послушайте, Драко, в вашем положении выбирать не приходится. Просто поверьте мне на слово, что это лучший вариант. Тем более, что именно там вы сможете встретиться со своими друзьями. Они вам помогут, не сомневайтесь.       — О, не сомневаюсь, — я чертыхнулся, запутавшись в неудобной джинсовой ткани брюк, и сморщился. — Маггловские тряпки, серьёзно?       — А на что вы рассчитывали? Единственный вариант скрыться — быть неприметным. Закажи я вам чартер до Мумбаи, мы бы и до аэропорта не добрались. Так что не гундите, Драко. Одевайтесь живее, нам пора ехать. Вот ваши документы. Запомните имя и дату рождения. Это важно. Мы полетим с тремя пересадками. Прошу вас, постарайтесь больше смотреть по сторонам и не совершать глупостей. Просто делайте, как все вокруг. И всё пройдет спокойно.       Злить этого парня мне совсем не хотелось. Ещё суток не прошло, как он на моих глазах огромным ножом разрубил на куски чей-то труп и камнем размозжил ему лицо. «Имитация последствий неудачной аппарации». Выдрал кусок кожи с шеи трупа — в том месте, где у меня красовался подарочек от Министерства, делавший меня беспомощным, как новорожденный котёнок. Это был не человек, а какой-то зверь. Даже знать не хочу, где и как они с Забини познакомились. Другой, тот, что вытащил меня из Министерства, аппарировал прочь в тот же миг, как я рухнул на землю. Я даже лица его не разглядел.       Сразу после этого кровавого рубилова Колден схватил меня, всё ещё блюющего от боли, за шкирку и потащил через вересковое поле к ближайшему пролеску. Ещё с час мы буквально бегом бежали через лес, пока не вышли на обочину шоссе. Ещё сто метров вдоль дороги — и мой сопровождающий нырнул в кустарник. Там у него, как оказалось, был припрятан автомобиль.       И вот — я уже в джинсах и толстовке, лохматый, небритый и всё ещё немного вонючий (душ в отеле меня не впечатлил) с каким-то драным рюкзаком, стою в очереди на посадку в аэропорту Хитроу.       Я полечу на самолёте. На огромной железной птице.       …И моя боль полетит вместе со мной.       Сначала в Австрию. Полёт я почти не помню: ещё на взлёте мне заложило уши; после я выпил воды, блеванул в сортире и, обессиленный, отключился в кресле. Потом мы оказались на борту самолёта следовавшего рейсом в Рим. Тут я уже ничего не пил — корчился от новой волны боли. Колден что-то говорил о том, что мне станет легче — да как же, так я ему и поверил. Я читал, легче станет — но ненадолго. Я всё равно обречён. Но так я хотя-бы умру не от поцелуя дементора. И, вполне возможно, успею выпить с Забини.       На самом деле, я всё ещё не мог осознать, что больше не могу взять в руки волшебную палочку. Вернее, могу — но единственное, что я получу, это боль, ожоги и никакого волшебства. Магия заперта во мне. Бурлит, не в силах найти выход. Тянет свои щупальца. Судя по ощущениям, прогрызает себе путь наружу через позвоночник.       Как я прибыл в Рим я не помнил вообще. Колден притащил меня в какой-то очередной отель. Засунул под душ и влил в меня полбутылки виски. Обыкновенного, маггловского. Полегчало.       Теперь я был Джеймс Лин Морган. Ну и имечко! Язык сломаешь.       Хотя — какая разница, что будет написано на моём камне?       Для всех меня разорвало на куски посреди вересковой пустоши.       В Риме мы проторчали почти сутки. Пока Колден ругался с кем-то по телефону и переоформлял билеты — хрен знает, почему, — я научился довольно сносно косить под маггла. Пусть и слегка не от мира сего, но всё же. Даже умудрился склеить какую-то знойную итальяночку, да только до дела не дошло, меня скрутило от боли прямо посреди кафе, а длинноногая газель убежала прочь в ужасе, пока я заплёвывал кровью узорчатую напольную плитку. После этого Колден влил мне в глотку какую-то дрянь, от которой меня просто унесло. Я парил где-то очень далеко. Мне было насрать на всех и каждого, я кружил на метле над квиддичным полем, пропуская облака сквозь пальцы.       А потом было то, что мой хмурый спутник назвал «отходняк».       После Рима был Марокко. Меня чуть не убила жара. Кисти рук уже через час выглядели так, словно я их окунул в кипяток. Вечером Колден сделал мне какой-то укол, как он это назвал. Проткнул мне руку и впрыснул туда что-то. Я уже не летал, но и боли почти не было. Колден что-то записывал и всё время спрашивал о моём состоянии. А я ныл и канючил когда же увижу Забини.       Два дня и два укола спустя Колден вручил мне документы в аэропорту Касабланки.       — Всё, Джеймс Лин. Тут я тебя покину. Дальше — сам.       И вот тут мне стало страшно.       — Ты приземлишься в Шиваджи. Найдешь такси. Долларами не свети, спрячь их. Только не в рюкзак.       — Может, в трусы их засунуть? К самому дорогому? — нервно пошутил я, но Колден шутку не оценил.       — Неплохой вариант, между прочим. Воду пей только из бутылок. И постарайся не проебать документы. Потеряешь их — и всё, амба. Понял?       — Да понял, понял.       — Адрес бара запомнил? Доберись туда, Джеймс. А я за тебя помолюсь, — он хлопнул меня по плечу и растворился в толпе, прежде чем я успел спросить, кому же он собирается молиться.       И я остался один.       Нет, до Мумбаи я добрался удивительно без приключений. Когда я вышел из самолёта, мне показалось, что меня засунули в духовку, где запекают мусорный бак. Эта жара меня ослепила…       Орущие смуглые люди, сплошь мне не выше плеча, тянули меня за рубашку в разные стороны, размахивая руками. Вокруг орали прохожие, гудели машины, какие-то ещё непонятные штуки с колёсами, но поменьше, кричали уличные торговцы — так, словно их режут по живому…       Отпихнув от себя особенно резвого смуглёнка, я оглянулся по сторонам. Такси? Какое там… Тут и шагнуть-то некуда.       — Блядство, — выругался я.       — О, англичанин? — Низенький паренёк улыбнулся мне так широко, что у него чуть лицо не треснуло.       — Норвежец, — поправил я его, вспоминая наставления Колдена, коих был вагон и маленькая тележка. — Я говорю по-английски.       — Я Джагдиш Самбир. Самый лучший гид во всём Бомбее, — он протянул мне руку, буквально хватая меня за пальцы. — Скажи, что ты ищешь — и я отведу тебя туда. Как тебя зовут?       — Дра… Джеймс Лин.       Парень хохотнул.       — Джеймс Большой Член ?       Я вытаращил на него глаза.       — А, лучше я буду звать тебя Линбаба, идёт? — Он потянул меня за рукав на тротуар. — Так куда тебе надо, Линбаба? В гостиницу? В бар? В Варанаси? Вы, сагиб, любите Варанаси, я могу тебя туда отвезти, найду автомобиль. Но автомобиль — дорого, может, лучше на поезде? Сагиб любят поезда, я давно заметил. Но некоторые предпочитают автомобиль. Скажи, как ты хочешь туда добраться, и я всё устрою. Не за бесплатно, конечно, но — спроси любого здесь, и тебе ответят, что Джагдиш берёт мало и делает всё на славу!       От его болтовни у меня голова шла кругом.       — Так, стоп. Мне нужен бар. Вполне конкретный. Называется «Розмарин». Знаешь такой?       — Конечно! Любого спроси — Джагдиш знает все бары в городе. У тебя есть адрес?       Я не выдержал и расхохотался.       — Ну, ты даешь! С адресом любой дурак найдёт и без твоей помощи.       Джагдиш отошёл на шаг и раскинул руки.       — Ищи, сагиб. Как надоест, спроси, где найти Джагдиша Самбира.       Я качнул головой.       — Ладно, найди мне такси. Адрес у меня есть.       Такси чумазый нашёл быстро. То ли от доброты душевной, то ли от обалдения я сунул ему двадцатку — и он просиял. А мне начинало плохеть.       — Эй, Лин, я поеду с тобой. Чтобы тебя точно довезли, — он буквально впихнул меня в салон, тут же оббегая машину и оказываясь рядом. Как вовремя — сидеть ровно я уже не мог и уронил голову ему на плечо.       — Только быстрее, — выдавил я. — Найди там Забини.       И отключился.              — Нет, ну — ты только представь! Он попросил мои туфли. Туфли, Даф! Этот мудила кончил в мои туфли! — Звонкий женский смех, такой знакомый. — И после всего этого я босиком шла от самого Раджаба! Да я в жизни так далеко пешком не ходила.       — Асти, ну сколько раз я тебе говорил — не езди с незнакомцами, — издевательски и занудно протянул мужской голос, тоже знакомый.       До омерзения знакомый.       До слёз.       До того, что я захрипел, тут же захлёбываясь кровью.       — О, Мерлин, он очнулся! Эй, Дракс, дружище, ты там как? Живой? Даф, тащи дозу, живее. Иначе он тут точно кончится, даже поздороваться не успеет…              Забини всегда был улыбчивым удачливым мудаком, и я этого мудака по-своему люблю. И если б не его мулатская задница, я бы уже трепыхался безвольной куклой под куполом зала суда в Министерстве. Или кормил бы червей.       Короче говоря, он меня спас.       А Колден подсадил меня на наркоту. Хорошо хоть то, что на наркоту разбавленную, что называется — в терапевтических дозах. Зато теперь я мог не орать от боли и не выплевывать свои лёгкие постоянно. Ну, и мир вокруг был каааапельку ярче.       А из Министерства меня вытащил мудак-аврор девятнадцати лет с жуткими шрамами на груди и лице. Под оборотным, конечно же.       Вот такой я везучий сукин сын. Значит, зря я сомневался и оно того стоило — не бежать от него, а сдаться. Мерлин, неужели я хоть что-то сделал в этой ёбаной жизни правильно? Но, с другой стороны, что бы было, скройся я тогда от авроров? Хотя, кому я вру — хер бы я ушёл от них.       Зато Блейз умудрился вытащить всех. И теперь посреди суеты и криков Мумбаи бар «Розмарин» был островком спокойствия, безмятежности и счастья. Здесь никогда не было драк или потасовок, полиция обходила это место стороной — сдаётся мне, не обошлось без парочки чар. Наверное, поэтому Блейз строго-настрого запретил мне пользоваться главным входом.       Дафна, милаха Дафна — кем ты стала здесь? Размалёванной дорогой потаскушкой? И Астория, феечка на тонких ножках… А здесь она нарасхват среди богатеньких. Правда, попадаются одни психопаты. Один пытался заставить её голышом ездить на щетках по натёртому паркету, другой — кончил в её Маноло-Бланик. В левый, чтобы быть точным, правый только забрызгало. Но туфли она всё же выбросила. Теодор Нотт щеголял в цветастом атласном жилете и антикварных авиаторах, отпустил кудри и был самым востребованным агентом недвижимости для прибывающих европейцев. Звался Нео Тодд. Умно, аж живот со смеху надорвёшь. Да, впрочем, куда мне — Джеймсу Большому Члену?       Засранец Забини ржал во всё горло, даже виски подавился.       — Дракс, мне очень жаль, — он затянулся сигаретой, смотря на меня чрез всю комнату. — Другого выхода не было. Эта блокировка — та ещё дрянь. Ну, ты же в курсе. А так ты не будешь чувствовать боль так остро, как мог бы.       — Спасибо, я уже успел сравнить. Оценил и благодарю.       — За что? Ты же теперь грёбаный наркоман, Дракс. Понимаешь ты это?       — Понимаю, потому что живой. Заметь, зато живой. Это мне больше по душе, — я потянулся, хрустнув суставами. — А так, что алкоголь, что эта фигня, какая разница?       — Огромная, Дракс, — Блейз помрачнел. — От этого умирают.       — Знаешь, в нашем мире слишком много того, от чего можно умереть.       — Зато мы выиграли время. Много времени.       — Для чего?       — Чтобы найти способ снять её.       — Брось. Ты же знаешь, что способ только один — перечеркнуть тату теми же чернилами, какими её набили.       Блейз молча кивнул, выпуская клуб дыма.       — Вся соль в том, как их раздобыть.       — Думаю, что никак. Я же умер, вроде бы. И на кой им было бы хранить чернила для моей бледной задницы? Это утопия. Не рассчитывай на это.       Забини притушил окурок в изящной пепельнице.       — Тут у нас тихо. Мы не заявлялись в местное сообщество магов. Не используем магию. Ну, почти, — он ухмыльнулся. — Живём, как магглы. Даф — менеджер в бутике. Асти подрабатывает «свадебной куклой». У меня — бар. Тео занялся недвижимостью, и у него, стоит признать, неплохо выходит.       — Ага, поверил. Даф и Асти шлюхи, Блейз. И ты знаешь это не хуже меня. Зачем ты мне врешь? Я и так вижу, что всё плохо.