Путь к истокам

      01.03.1975       «Дорогая звезда моего сердца, ты не представляешь, как я был рад получить твоё письмо. Спасибо за чудесный подарок — нашу дочь. Мне очень жаль, что я отошёл от наших идей, но я не прощаю тех, кто причастен к твоему исчезновению. Они заплатят за свои деяния. Я сделаю всё возможное, чтобы выполнить твои просьбы.       С нетерпением жду нашей встречи.       Твой Марволо.»       Это было первое письмо отца к маме. С этого момента их переписка стала нежной, с лёгкой ноткой остроты, как будто они вновь были подростками, только начавшими свои отношения. Это одновременно трогало и вызывало у меня приступы тошноты. Во время этих переписок я старалась передать контроль над своим телом маме, чтобы не слышать её вздохов. Однако после возвращения контроля тело всё равно выделяло гормоны, что мешало мне сосредоточиться. Приходилось выполнять дыхательные упражнения, чтобы прийти в себя.       — Эх, ты меня не понимаешь, доченька, — сказала мама, в её голосе ещё звучала нежность от прочитанного.       — Да куда же мне, девственнице, всё это понимать? — съязвила я, намекая на содержание последних писем мамы к отцу. Хорошо, что отец понимал, что кроме жены его письма могу читать и я, и не отправлял интимных посланий, как это делала мама.       — Можешь попробовать, я же тебе не мешаю, — буркнула она.       — Ты двухсмысленно намекаешь, издеваешься надо мной, даже в простом разговоре.       — А что мне ещё делать? Мне скучно. Может, ещё на день дашь контроль?       — Ни за что, — я хлопнула по туалетному столику, вглядываясь в своё отражение. Я смотрела прямо в глаза, пытаясь через них достучаться до души мамы. — После того как ты размахивала битой всю игру в квиддич... ни за что.       После Дня святого Валентина мне совершенно не хотелось появляться на людях. В этот день все вокруг пытались опоить друг друга любовными чарами, и хотя можно было бы неплохо заработать как детектор таких чар, я чувствовала себя отвратительно и искренне хотела послать всех в задницу тролля. У меня не осталось сил поддержать Регулуса в его завтрашней игре, поэтому я попросила маму помочь — чтобы она вместо меня поддержала наш факультет в матче «Змеи против Львов». Она заверила меня, что всё пройдёт без происшествий.       Пока мой дух отдыхал, мама воспользовалась моментом и вырубила одного из наших загонщиков, заняв его место. Она переоделась в форму игрока, добавила в запасное оборотное зелье волосы слизеринца и приняла новый облик. Мама не просто отбивала бладжеры, как полагается загонщику, но и начала охоту на Сириуса, играя с ним в кошки-мышки. Это вызвало смех у зрителей, но Сириус был явно недоволен. Он никак не мог избавиться от этого настырного загонщика, который, по его мнению, мешал ему играть.       Я почувствовала что-то неладное и проснулась в тот момент, когда разъярённый Сириус направил бладжер прямо в мою сторону. От неожиданности я вскрикнула, и мама, поняв, что её раскрыли, утратила контроль над метлой. Моё тело начало падать, но, к счастью, руки крепко держали метлу. Мама, манипулируя воздухом, сумела удержать нас до самого падения.       Когда мы наконец стабилизировались, я услышала ругань капитана факультета. Он кричал на меня за те сумасбродные маневры, которые я вытворяла на метле, но остальная команда была в восторге от того, что я показала на поле. Я настойчиво требовала, чтобы мама прекратила и спустилась, но она, сообщив мне текущий счёт, где Слизерин проигрывал, спросила, готова ли я к поражению. Зная, как я ненавижу проигрывать, стиснув зубы, я позволила ей продолжать, но только ради победы.       — Какого дракла тебя потянуло на квиддич? — спросила я, возмущённая её вмешательством.       — Хотела насолить Минерве. Слышала о её мечте выиграть Кубок по квиддичу в этом году, — честно призналась мама, вспоминая свою обиду на декана Гриффиндора. Я внутренне улыбнулась, наблюдая, как она мстит, используя способности, которые приобрела благодаря своему нынешнему недругу.       Адара, будучи ученицей Хогвартса, никогда не играла в команде по квиддичу, но часто присутствовала на тренировках своей тогдашней подруги Минервы МакГонагалл. Юная МакГонагалл всегда требовала полной отдачи, и однажды, когда Адара попробовала себя в роли загонщика, подруга не отпускала её, пока та не записалась на самостоятельные занятия по артефакторике.       На поле Адара легко угадывала старые трюки гриффиндорцев, которые были отточены Минервой в её школьные годы. Она подсказывала капитану команды, что нужно делать, но он отмахивался до тех пор, пока её советы не начали сбываться. Благодаря её стратегическим подсказкам, Слизерин лидировал, обгоняя Гриффиндор на пятьдесят очков.       Как только Регулус поймал снитч, я вернула контроль над своим телом. Не обращая внимания на бурное празднование со стороны сокомандников, я незаметно ускользнула, чтобы никто не заметил моего разоблачения. Я нашла того самого загонщика, вернула ему его метлу и сосредоточилась на ближайшей метке в замке, чтобы телепортироваться туда. Дальний телепорт дал о себе знать: меня стало тошнить, и я едва удержалась от рвоты. Два дня я восстанавливалась, оправдываясь перед окружающими, что отравилась шоколадками, которые мне дали на проверку.       — Так что, это был первый и последний раз, когда я дала тебе такую свободу, — заявила я, заканчивая заплетать косу и поправляя воротник рубашки, где открывались греческие символы восстановления души. Для непосвящённых они выглядели как декоративные татуировки.       Удовлетворённая своим внешним видом, я вышла из комнаты и направилась в гостиную. Заходя туда, я нахмурилась. Для проверки я вызвала заклинание Tempus, чтобы узнать время. Время показывало десять утра в воскресенье, что меня крайне удивило. Несмотря на то, что я не всегда регулярно посещала штаб Рыцарей, я знала их график. По расписанию у них должно было быть занятие по политике, но все рыцари расслабленно развалились на диванах в гостиной.       Лара Мальсибер, наша глава Рыцарей уже второй год, не терпела опозданий и наказывала нарушителей по уставу, оставленному моим отцом. Никто не смел ей перечить, если она сама не давала на то повод.       Я увидела Северуса, выходящего из мужской части общежития. Поймав его, я спросила, почему никто из Рыцарей не пришёл на занятия.       — О, Салазар... — выдохнул он, потирая висок. Молодому лорду Принцу и без меня хватало забот. — Я забыл тебе сообщить. Вручай-комната закрыта уже неделя как. Мы сначала подумали, что кто-то из нас занял её на выходные, но все оказались снаружи. Мы поставили слежку, пока что никто не заходил и не выходил всё это время.       — Она не могла закрыться просто так, — задумчиво произнесла я, чувствуя что-то неладное. — Неделя, говоришь? — переспросила я для достоверности, и получив кивок, озадачилась. Это странно. Я тоже была на последнем собрании там и уходила одной из последних. Тогда всё было как обычно. — Я спрошу у Асмета, может, он знает что-то большее.       — Можешь не торопиться, — остановил меня Северус. Его лицо выражало усталость и напряжение. — Дай людям передохнуть.       — Что? — Я не поверила своим ушам. — Кто ты такой?       — Эх... Профессор Слизнорт нагрузил меня своими проектами. К тому же, пришёл индивидуальный заказ, который любезно приняла моя бабушка от имени рода. Дедлайн уже совсем близко.       — У тебя в подчинении двое мародёров, которые ещё не завершили твое испытание, — намекнула я ему.       — Упаси Мерлин, они скорее взорвут котлы, чем помогут.       — Но ведь они как-то сумели сварить то зелье.       — Тоже мне достижение. Зелье верности — это даже не средний уровень, его каждый олух может сварить.       — Тогда чем ты их сейчас мучаешь?       — Так и скажу, — фыркнул он, направляясь к выходу. Я опешила от его слов и быстро пошла следом, пытаясь выяснить подробности. — Не только ты у нас умная. Я с первой попытки понял, что ты что-то наплела Поттеру.       Моя правая рука щёлкнула пальцами несколько раз, подавая сигнал моему другу о смене личности. Это позволяло другим лучше ориентироваться в разговоре мое раздвоение личности.       — Я всё ещё не могу понять, — сказала мама, пристально глядя на Северуса. — Это всё из-за личной непривязанности или ревности к Лили?       — Прошу прощения, Адара?! — Северус явно был ошеломлён.       — Разве ты не любишь Лили, Северус? У вас всегда было какое-то особое взаимодействие.       — Эйнгил, — тихо произнёс мой друг, шипя, что выглядело крайне комично для меня, носителя языка змеи. Его тон вызвал у меня чувство вины, и я опустила глаза. Мама часто говорила то, что видела в моих воспоминаниях, интерпретируя их по-своему. Поэтому я могла предположить, что Северус решил, что я неправильно поняла его отношения с Лили.       — Это всего лишь мои догадки, ничего больше, — попыталась оправдаться я, щёлкнув левой рукой, чтобы переключиться обратно.       — У меня к Лили чисто братские отношения. Может, вначале я воспринимал свои чувства иначе, но понял, что это не так, когда ты и Марлин свалились мне на голову. В отличие от прошлого, я теперь знаю, что и к кому чувствую. И сейчас... — Северус замолчал, повернувшись ко мне. — Опять ваши трюки, — укоризненно посмотрел он на нас после паузы.       — Чёрт, не мог закончить, раз начал, — раздражённо пробормотала я. То, что мама часто без удержу говорила то, что у меня на уме, друзья к этому привыкли и начали объяснять ей те или иные события. Этот недостаток я превратила в преимущество, подключив к этому маму. К сожалению, лимит использования против Северуса был исчерпан.       — Эйнгил, вы с мамой провернули эту аферу не в первый раз. У тебя что, идеи закончились? — с насмешкой произнёс Северус, уклоняясь от ответа о своей возлюбленной. Мы, девочки, старались узнать, на кого пал его выбор, ведь земетили же поведение нашего мрачного летучего мыша изменились, не считая его аристокрастические манеры выучиные поднаблюдением старшей леди Принц. Наши попытки разгадать тайну не увенчались успехом, и мы делали ставки, кто из нас первым выведает у Лорда Принца его секрет.       Я хотела продолжать допытываться до Северуса, но вдруг услышала знакомое насвистывание. Через мгновение перед нами материализовался Пивз, выходящий из стены с хитрой улыбкой на лице, словно только что сотворил какую-нибудь пакость. Судя по тому, откуда он пришёл, можно было предположить, что день у Филча явно не задался.       — Ах, ты, — произнёс полтергейст с нехарактерной для него боязнью, увидев меня.       — Добрый день, Пивз, — широко улыбнулась я ему.       — Какое оно доброе, если увидел тебя, — обиженно надулся он.       — Ну что ты, я очень благодарна тебе за твою помощь. Если бы не ты, мародёры бы устроили подлянку моим друзьям. Ты такой гулкий, притягиваешь восхищение, — попыталась я задобрить его. Пивз сразу оживился, вернув себе своё озорное выражение лица, хотя и продолжал изображать обиду.       — Если так благодарна, то пусть Кровавый Барон перестанет за мной следовать.       — Ну, хорошо, попрошу его быть с тобой помягче. Кстати, ты узнал что-нибудь новое про мародёров?       — Они как крысы, выслеживаешь их, а они приводят лишь к пустым коридорам и закрытым дверям. Но мои глаза всё же что-то заметили — у них какой-то пергамент в руках. Передают друг другу, никому не показывают.       Так они закончили свою карту Хогвартса с гомункуловыми чарами. и даже не поделились со мной такое новостью. Это крайне настораживает. Мародёры с прошлого года сообщали мне обо всём новом, что они обнаруживали. Но теперь они стали странными, даже перестали подключать меня к своим авантюрам. Я подумала, что они занимаются чем-то своим, мальчишеским, да и я была занята, чтобы совать нос в их дела. Но последнее время они находились довольно близко, когда мы заходили в секретные входы тайной комнаты.       Пришлось установить "громкоговоритель" в виде Пивза, чтобы он звал их имена, если я и друзья находились близко к входам. Конечно, Пивз боится Кровавого Барона, но не настолько, чтобы следовать его правилам. Поэтому, используя привилегию наследницы основателя, я приказала ему это сделать. Полтергейст не помнит нашего разговора, поэтому думает, что из-за страха перед Бароном выполняет мои поручения.       — Если что-то узнаю про их листок, ты будешь должен мне! — смеясь, заявил он, не дождавшись подтверждения.       Когда Пивз исчез, оставив нас наедине в пустом коридоре, я заметила, как Северус раздражённо скривился. Его недовольство было очевидным, особенно после того, как призрак прошёл через него.       — Этот дух бесполезен, — пробурчал Северус, проводя рукой по волосам.       — Зато он единственный призрак, которого Дамблдор не заподозрит. Шутов никто всерьёз не воспринимает, даже другие шуты, — ответила я, вспоминая об остальных подобного рода. Интересно, какое мое показывает карта, созданная Мародёрами? Если настоящее, то Блэк уже должен был подойти ко мне для разъяснений. Хотя это Блэковское отродье с каникул меня раздражает. То намекает на что-то, то притворяется глупым. Я никак не могу понять его, особенно теперь, когда подростковая непосредственность придаёт ему особую озорность. В прошлом году, когда он разыграл Рабастана, я узнала, что он может быть чернее своей фамилии, но тупость всё же оставалась. Теперь же что-то в нём изменилось, но я пока не могу понять, что именно.       — Кстати, зачем тебя вчера звал Дамблдор? — прервал мои размышления Принц.       — С прошлого года от «Аскании» ни слуху ни духу. Лорд Волан-де-Морт нигде не появляется. Дамблдор думает, не попала ли эта чудо в руки к своему папочке или прячется где-то в его убежище. Он хочет повторно проверить девушек, — ответила я.       — И чем на этот раз маразматик хочет проверять? На змеях — уже было. Что-то вроде кровавого компаса с кровью твоих дальних родственников Бальтазара — тоже было, — язвительно заметил Северус.       — Говорит, что нашёл в замке некий показатель наследников, созданный потомками основателей. Один потомок Пуффендуя из боковой ветви хотел доказать своё происхождение и собрал артефакт из вещей основателей. Доказал, конечно, но за нарушение древности его в Азкабан и отправили, — пояснила я.       — То, что ты здесь, а не в каких-то катакомбах, говорит о том, что артефакт на тебя не сработал, — рассудил маленький лорд.       — Он сломался, и инструкции по починке, конечно же, нет. Вот Дамблдор и ищет мастеров, — я сжала губы от досады. — Пока этот чёртов артефакт здесь, надо его настроить на свой лад. Я оставила свою метку в кабинете Дамблдора, но я не знаю, какие чары охраняют его убежище или не окажусь ли я прямо в руках Дамблдора при телепорте.       — Шшш... Еда... где еда? — до моих ушей донеслось тихое шипение моего питомца.       — Мне пора, а то в следующий раз Асмет вместо Дейзи вас слопает, — насмешливо попрощалась я с Северусом. Уходя, я добавила кое-что, из-за чего в мою сторону тут же полетел луч заклинания: — Ты и так на вид суров. Советую вместо акватических пользоваться пряными или фужерными ароматами. Хотя бы так не оттолкнёшь спутницу жизни.       Смеясь над подколкой, я добралась до Тайной комнаты. Асмет, учуяв мой запах, вернулся от своей прогулки по замку и теперь требовательно смотрел на меня.       — Да, да, сейчас организую, — зашипела я в ответ голодному василиску, призывая Линки. Эльф, появившись, передал мне посылку из Бирмингема. В посылке был цянькун, наполненный по моей просьбе отцом. Прежде чем открыть его, я установила границы, чтобы ничего не сбежало или не уползло. Я высвободила четверть содержимого цянькуня. Существа, которые находились в стазисе в пространственном мешке, приходя в себя, сразу умирали при взгляде короля змей и тут же были поглощены.       За полгода своего бодрствования Асмет очистил Хогвартс от грызунов, но его желудок требовал добавки. Я не могу позволить василиску свободно разгуливать по территории школы. Дамблдор вместе с Министерством магии быстро бы с ним разобрались, только заметив. Усыпить его я тоже не могу — слишком много тайн нужно ещё прояснить из записей предков.       Так что пришлось обращаться напрямую к отцу — он тоже несёт ответственность за жизнь Асмета. Приняв мой заказ, отец отправил своих подручных на охоту. Сбор живности занял не так много времени, как предполагалось. Мой крестный, Антонин, захотел услужить перед моей матерью или просто побаловать меня и нашёл множество полезных тенешипов для фамильяра основателя. Мясо тенешипов очень питательно, оно придаёт дополнительную силу и устойчивость к магическим атакам. А тенешип — вовсе не безобидный зверь, между прочим. Внешне он напоминает гибрид крупного ящера и туманного призрака, с полупрозрачной, словно из теней, кожей, которая светится тусклым синим или фиолетовым светом в темноте. У тенешипа большие, светящиеся глаза, которые могут гипнотизировать жертву на короткий промежуток времени, прежде чем она будет атакована. Крестный — отличный окклюмент и дуэлянт, так что его успехи не удивляют.       Пока очередной тенешип отправлялся в желудок василиска, я прочитала письмо. Оно было от крестного, отцовские я получаю через профессора Берка. В письме Долохов перечислял список дел, которые мы должны выполнить как крестный и крестница, и просил отменить его запрет на посещение Хогсмида, чтобы всё это реализовать. Однако мама, даже будучи бунтаркой, пришла в ужас, увидев этот список. Она отправила ему громовещатель с требованием не вовлекать её дочь в охоту на тёмных существ.       Как только красный конверт был готов и передан Линки для отправки, я взглянула на довольного Асмета. Раз он сыт, значит, должен охотно отвечать на мои вопросы. Однако, как только я упомянула Вручай Комнату, его настроение резко изменилось. Будто вместо сладкого я подложила ему горькую пилюлю. Он наотрез отказался говорить, даже при большом запасе тенешипов.       Не получив желаемого, я раздражённо собрала цянькун с остатками тенешипов и, обиженно уходя, надеялась, что Асмет всё-таки передумает. Но, к моему разочарованию, василиск даже не шипел жалобно.       Подойдя к выходу на пятом этаже, я быстро проверила местность заклинанием Homenum Revelio. Оно не показало присутствия людей, значит, путь был свободен. Выйдя из Тайной комнаты, я ещё раз осмотрелась и уверенно направилась к Вручай Комнате, чтобы проверить её лично.       Но не успела я дойти до лестницы, как чья-то рука легла мне на плечо. Резко развернувшись на пятке, я сбросила нахала с себя, молниеносно схватила его за запястье и выкрутила в болезненном захвате. Сильным рывком я потянула его вперёд, сбив с равновесия, и одновременно подставила ногу, чтобы он споткнулся и упал. В считанные секунды человек оказался на спине, лишённый возможности двигаться, с моей ногой, твёрдо стоящей на его груди.       — Бродяга? — удивлённо выдохнула я, узнав парня под ногами.       — Неши... — хрипло отозвался Сириус, кашлянув и постучав рукой по полу, признавая своё поражение. Я быстро убрала ногу и помогла ему подняться, попутно оглядываясь назад. От входа сюда тянулся прямой коридор, но ни я, ни моё заклинание не засекли гриффиндорца. Да и как он смог так тихо подобраться ко мне? На его ноге не было чар заглушения звука, так откуда же он появился?       — Почему ты хватаешь людей, не окликнув? — проворчала я.       — А ты почему людей бьёшь? — вызывающе ответил Сириус, потирая ушибы.       — Я не людей бью, а собак, — фыркнула я, а мама смеялась, наблюдая наши ссоры. — Сперва гавкнул бы, может, тогда я погладила бы, а не побила.       — Мой косяк, я виноват, прошу прощения, — он поднял руки и слегка опустил голову, выражая своё поражение. Но быстро пришёл в себя, улыбаясь, и задал вопрос: — Ты свободна? Мы хотим тебе кое-что показать. парни уже ждет там.       Подумав, что Выручай-комната никуда не денется, я решила согласиться пойти. Да и маме было интересно узнать, что задумали её преемники в плане шалостей.       — Закрой глаза, — попросил Сириус, получив моё согласие на приключение. Я подняла брови, якобы спрашивая, зачем это нужно.       — Сюрприз. Считай, мы дарим свои подарки заранее к твоему дню рождения.       Возразить я не успела, Сириус быстро снял бандану с головы и завязал её у меня на глазах, лишая обзора. Сначала я возмущалась, но, улавливая запах его шампуня и древесные ароматы платка, немного успокоилась. Блэк, как настоящий джентльмен из благородного дома, вёл меня, держа за руку. Я ощущала его кожаную перчатку, не пропускающую тепло его ладони. На ощупь они были совсем не те, что он надевает на тренировки по квиддичу, а более простые. Сириус говорил, что увидел такие в магловском журнале про байкеров и с тех пор носит их, не снимая. Я даже забыла, когда в последний раз видела его руки без них.       — Мы на восьмом этаже, — сообщила мне мама мысленно, используя мои метки для определения местоположения. Я напряглась и, не осознавая, обернулась к Сириусу.       — Ещё немного подожди, — сказал он, когда мы остановились, и отпустил мои руки. Я чувствовала его взгляд даже тогда, когда он пошагал вперёд. Нет, невозможно. Они не могли найти это место. А если и нашли, комната должна быть закрыта, как говорил Северус.       — Можешь открывать глаза.       Я медленно спустила бандану Сириуса вниз, на шею, и передо мной появилась дверь злополучной Выручай-комнаты. Я не понимала, как мародёрам удалось её открыть.       — Это...       — Представляю тебе тайную комнату Годрика Гриффиндора, — с довольной улыбкой сообщил Сириус.       — Что? — резко и громко воскликнула я, тут же прикрывая рот рукой. Этого просто не могло быть. Мои глаза метались от Блэка к двери и обратно.       Сириус явно хотел что-то насмешливо спросить, но прикусил нижнюю губу. Он приоткрыл дверь и простым жестом пригласил внутрь.       Я не спеша и осторожно вошла, и передо мной предстала штаб-квартира Вальпургиевых рыцарей. Интерьер был точно таким же, как и раньше. Единственное новое здесь — трое довольных гриффиндорцев и... злая мантикора, в прямом смысле слова.       Прежде чем парни успели что-то сказать мне, третий глаз мифического существа открылся. Мама, воспользовавшись моим удивлением, заняла главенство в моём разуме. Она успела лишь крикнуть «защити разум», после чего её дух замер. Я чувствовала её страх и агонию, но не могла до неё достучаться, не зная, что делать.       — Неши, — взволнованно позвал Сириус, беря моё лицо в руки и внимательно осматривая меня, прямо смотря в глаза. — Борись, то, что ты видишь, не реальность. Я рядом с тобой. — Блэк не ожидал такого развития событий, но точно знал, что «со мной» должно случиться, и поддерживал меня.       — Ренар, мы так не договаривались! — до меня донеслись крики Джеймса, адресованные мантикоре. — Отпусти её!       — Её тело захватил злой дух, — проигнорировала мантикора приказ наследника Годрика. — Потерпи немного, и ваша девчонка избавится от него. Дух исчезнет навсегда.       Во мне вспыхнула ярость, желание убить этого существо за его самосуд. Вся моя хвалёная рациональность рухнула, когда я узнала опасность для своих родных. Взяв контроль над своим телом, я крепко сжала палочку и сняла кольцо наследника Бальтазара, которое удерживало большую часть моих стихийных сил. Игнорируя удивлённые возгласы, я быстрыми шагами направилась к мантикоре. Мне было плевать на то, что он мог расправиться со мной одним ударом — я хотела остановить его любой ценой.       Я быстро сконцентрировала свои магические силы, чтобы манипулировать пространством вокруг себя. Ветер без труда поднял меня в воздух, исключив любые попытки парней остановить меня. Я оказалась на одном уровне с глазами мантикоры, чей взгляд был полон пренебрежения. Он явно не воспринимал меня как угрозу, скорее как надоедливую муху. Мантикора даже не моргнул, когда я обрушила на него все проклятия, которые выучила из записей Салазара. Он лишь зевнул и махнул крыльями, вызывая лёгкий ветер, желая выбросить меня из пространства.       Слёзы ярости и отчаяния текли по моим щекам, и я закричала, требуя, чтобы мантикора отпустил мою мать.       — Отпусти мою мать! — кричала я, голос дрожал от ярости и горя. — Оставь её в покое!       — Вижу, злой дух успел промыть тебе мозги. Так и быть, прощу твою самонадеянность за смелость. Успокойся и жди, этой инородной осталось недолго. Потом ещё спасибо скажешь, — ответил он. В тот момент что-то во мне переключилось, и я перестала слышать внешние голоса.       Я не помнила, что сказала в ответ, но мантикора явно насторожился. Я перестала осознавать свои действия. Чем больше кричала мама, тем больше я пренебрегала всеми запретами рода Бальтазар на родовые способности. С усилием я собрала частицы пыли в помещении и направила их к мантикоре. Не ожидая такой хитрости, он вдохнул их. Я сосредоточила свою магию на пылинках и создала искры, которые вспыхнули огнём в дыхательных путях зверя. Мантикора дёрнулся, его глаза расширились от боли, но этого было недостаточно. Я пошла дальше, манипулируя его кровью, заставляя её течь в обратном направлении, нарушая жизненные процессы. Он взревел, ярость и боль разорвали воздух, но я не останавливалась, даже чувствуя привкус собственной крови во рту. Затем я использовала заклинание заморозки, чтобы сковать скорпионов хвост мантикоры, и направила всю мощь огненной магии на её крылья. Жар был настолько сильным, что перья начали тлеть и обугливаться.       В какой-то момент что-то обвило моё тело и крепко сжало, так что я задыхалась и была вынуждена прекратить манипуляции стихиями. Передо мной больше не было мантикоры, лишь жёлтые глаза василиска.       — Приди в себя, Аскания, — его шипение пробивалось сквозь хаос в моём разуме, давя меня своим телом с намерением достучаться.       — Он убивает её. Убивает мою маму, — шипела я в ответ, пытаясь освободиться.       — Он отпустил её. Прислушайся к ней, даже мне слышно её крик в твоём сознании.       С первой встречи я доверяла Асмету, и, глубоко выдохнув, закрыла глаза. Но передо мной была лишь тьма, и я не чувствовала связи с мамой. Я уже собиралась открыть глаза и продолжить пытать мантикору, и заодно василиска за обман, когда услышала тихую колыбельную       — Свобода духа, как ветер ветвей,       Неуемная, в сердце моём ты живёшь…       — Мама, — наконец, почувствовав её истощённую душу, прошептала я.       — Тише, тише, я не ушла, — ответила она.       Убедившись, что мама в безопасности, я почувствовала, как остатки сил стремительно покидают меня. Моё тело не выдержало такой нагрузки, особенно связанной со стихийной магией. Не просто так молодым наследникам этой силы накладывают ограничения. Заставить саму природу подчиниться своей воле — это нарушение законов мироздания, и мир всегда найдёт противовес. Поток магии стихии, проходя через носителя, нагружал магические каналы, которые были недостаточно окрепшими для такого мощного воздействия. Я ощущала, что внутри меня что-то не так, возможно, образовалось внутреннее кровотечение. Последние мысли пронеслись в сознании, прежде чем я погрузилась в темноту.

      ***

      Когда я наконец открыла глаза, яркий свет больно резанул по глазам, а каждый звук казался оглушительно громким. В голове шумело, и каждое движение отзывалось тупой болью. Воспоминания о последних часах мгновенно промелькнули в сознании, и первым делом я мысленно потянулась к душе матери, стараясь нащупать её присутствие. Она была там, живая, но ослабленная, её концентрация вернулась к первоначальному состоянию. К счастью, символы, нанесённые на моё тело, помогали ей оставаться в сознании и укрепляли её дух. Я выдохнула с облегчением, но вдохнула с яростью, осознавая, зачем мы с мамой оказались в этой ситуации.       Прежде чем я успела выплеснуть свой гнев, меня подняли в сидячее положение и сунули к губам пробирку с каким-то отваром. По запаху, это было зелье для восстановления магических сил. Я демонстративно отвернулась, отказываясь пить от их рук. Питер, поджав губы, поставил пробирку и другие зелья на тумбочку рядом с кроватью, которая, видимо, была создана по просьбе Вручай-комнаты… или нет, Величайшей Комнаты Годрика Гриффиндора, чей охранник чуть не уничтожил душу моей матери.       Моё внимание тут же обратилось к тому самому чудовищу — мантикоре, которая зализывала свои раны, попутно ругаясь с Асметом. Судя по довольному шипению василиска, он был горд мной.       — У вас минута, чтобы всё объяснить, иначе я не посмотрю на своё состояние и прибью вас, — хрипло сказала я, оглядывая парней, сидевших вокруг меня. — Для ментальной пытки у меня найдётся арсенал.       — Аскания, неделю назад на созданной нами карте мы заметили, как Вальпургивые Рыцари исчезают на восьмом этаже. Мы решили проверить это и обнаружили тайную комнату Гриффиндора, — быстро отчитался Питер, пока остальные молчали. — Мантикора, он же Ренар, признал Джеймса наследником своего хозяина. Теперь он контролирует Вручай Комнату. Потом мы хотели показать это тебе, и случилось...       — Что? Как? Когда? Стоп, — я подняла левую руку, чтобы остановить его, а правой потерла лоб, пытаясь осмыслить поток информации. — Коротко не получится.       Я посмотрела на зелья на тумбочке, выбрала успокоительное, но учуяла лунный цветок в составе, поэтому отбросила его. Я призвала свою сумку, но сил на это у меня не хватило, и Сириус, подхвативший моё движение, помог призвать нужную вещь вместе с кольцом наследника, которое упало во время битвы.       Надев кольцо, я нашарила в сумке успокоительное, созданное Северусом, и приняла нужную дозу. Почувствовав облегчение, я слегка улыбнулась. Сириус сразу же выпрямился. Ах, да, он ведь специалист по моим улыбкам. Знает, что моя улыбка может быть предвестником чего-то нехорошего.       — Можете начинать, — сказала я, всё ещё копаясь в своих запасах зелья. Я принимала нужные, пока Питер рассказывал, а остальные дружно кивали за ним. Понятно, взяли стратегию "пусть любимчик смягчит удар", посмотрим.       Питер начал с начала четвёртого курса: как они догадались о моей личности Аскании, как Сириус подтвердил, кто я, обо всех испытаниях, которые я прошла, не замечая этого, о разговоре Сириуса с своими родителями, от которых мародёры узнали о вальпургиевых рыцарях, о полуоткрытом барьере Сириуса, о создании защитного кольца и карты с помощью эссенции эфира. Подробно описал каждую руну — Хельсингские, Мэнские, готские — и за что они отвечают. По окончании карты, только благодаря Мерлинской удаче, они попросили у Вручай-комнаты нужную дверь. Дальше я быстро сложила всё на свои полочки.       — Ты зашипела на Ренара, потом начала творить это, — Питер не мог описать мою разрушительную силу, потому ограничился одним словом. — Мантикора рычал, не сумев остановить тебя. По его словам, твоё сознание заперлось, как бывает у змеенышей Салазара при сильном эмоциональном ударе. Вернуть тебя мог только твой сородич, поэтому он позволил Асмету войти.       Я моргнула раз, другой, облезнула губы, затем коротко сказала: — Понятно.       — И всё? — настороженно спросил Сириус.       — Во мне целая фляга успокоительного, которое я должна принимать по капле, если нужно. Так что если хотите, чтобы я отчитала вас, подождите до следующей недели. Но в целом, вы молодцы, — я слегка усмехнулась. Радость от того, что успокоительное не подавило мой сарказм, была заметна. — Век буду помнить, какой ценой я узнала ваше благородство.       — Сама виновата, тебя же предупредили о комнате Гриффиндора. Зачем лезть на рожон? — подключился к разговору Асмет.       — Если бы не твоё утреннее ослиное упрямство, я бы знала, что Годрик обосновался в Вручай Комнате и оставил этого вонючего зверя своим сожителем, — ответила я ему в тон. — И откуда было мне знать, что у трехглазого есть такие способности? Ты же просто слопать хотел, когда учуял постороннюю душу во мне. Если бы ты предупредил, у меня был бы нужный скрывающий артефакт.       Пока я выплёскивала тираду в сторону Асмета, услышала, как парни сглотнули. Вот ведь, посмотрите на них — мантикоры не боятся, а парселтанг, похоже, до смерти пугает.       — Душа твоей "мамы" темна. Сложно отличить крестраж от злого духа, — вдруг раздался голос мантикоры в моей голове.       — Ещё раз сунешься в моё сознание, трёхглазый, и я, как в подвигах Геракла с немейским львом, спущу с тебя шкуру, буду носить её, а голову и хвост отправлю на опыты. А крылья наверняка понравятся девочкам, — сказала я так буднично, будто перечисляла покупки в магазине.       — Жуть... С кем потомок Салазара связался, что ты появилась, монстр, — с трудом прохрипел Ренар. Ответить ему никто не удосужился.       — Неши, — окликнул меня Сириус, привлекая моё внимание. — Насчёт твоей мамы, мы так и не поняли...       — Ну, как вы сказали, мама при помощи ритуала отправила меня в утробу другой женщины. Но, боясь, что не сможет меня найти, начала изощрённый ритуал создания крестража. Тринадцать лет я не знала, кто я на самом деле, а потом бац! Оказывается, я дочь тёмного властелина и сосуд своей матери. Мама не так давно очнулась и теперь адаптируется к этому времени.       — А как давно? — спросил он. Я не хотела отвечать, но проклятое пари сильно давило на меня.       — Когда нас застукали, — намекнула я, глядя на его губы. Сириус сперва не понял, но, проследив за моим взглядом, покашлялся и покраснел. Друзья хотели его расспросить, но он отмахнулся со словами "потом".       — Значит, твои нехарактерные действия выполняла твоя мать, — догадался Римус, на что я просто кивнула. — И сейчас она слушает?       — Слушает и очень хочет поговорить с вами, но не может.       — Почему? — заинтересованно спросили они.       — Успокоительное, созданное специально для неё, расслабляет тело и замедляет реакции, не позволяя ей активно пользоваться мной. Я два месяца изучала контроль души, прежде чем прекратить его приём.       — Ах, жаль, — вздохнул Джеймс, который, по-видимому, даже больше Сириуса хотел познакомиться с Адарой.       — Если я скажу, что из-за неё ты получил сотрясение мозга и ваша команда проиграла матч против Слизерина, жалость пропадёт? — насмешливо спросила я. Затем начала перечислять пакости, которые моя мама устроила самим Мародёрам, даже не подозревавшим о том, кто за этим стоял. Атмосфера смягчилась, и казалось, что тех напряжённых моментов пару часов назад просто не было.       Мы, наверное, впервые за все четыре года общались без утайки, обсуждая всё на чистоту. Попивали горячий какао со сладостями, которые принесла Линки. Мы даже пригласили моих подруг и Принца с младшим Блэком. Регулуса, который явно шпионил, я оставила «на потом». Буду мучить его до самого окончания учёбы — будет знать, как играть на два фронта.       — Теперь рыцарям придётся искать другое место? — полюбопытствовала Лили, услышав всю историю вместе со всеми, и закатила глаза, когда Джеймс начал преувеличивать свою активность. — Покажешь им комнату Слизерина, признав себя наследницей?       — Представить себе ужасно, что будет, если я признаюсь, — я вздрогнула при этой мысли. — Уважение и лебезение получу, но последствия будут ужасными. Каждый попытается использовать эту информацию в свою пользу, и кто знает, какие партизаны могут оказаться среди рыцарей. Пока мой папочка официально не покажет себя, лучше оставаться в тени.       — И что нам теперь делать? Прятаться в каждом свободном кабинете, как озабоченные парочки? — с иронией предложил Северус, явно не радующийся такой перспективе.       — Джеймс, милый, может, вернёшь нам штаб, а мы назначим вас рыцарями? — предложила я нынешнему администратору этого помещения.       — Ну не знаю, — протянул он, чем заслужил мой злобный взгляд.       — У тебя нет права отказа, ведь именно твой ошалевший зверь не отправил душу моей мамы в круг перерождения.       — Зверя зовут Ренар, — рыкнул тот самый зверь, раздражённый тем, что я называю его чем угодно, но не тем, что ему дано.       — Да, да, хитрый лис. Замолчи, слышать тебя не хочу. Иди к благородному, поболтай с ним, всё-таки целое тысячелетие не виделись, — сказала я, играя со значением их имен. После этого вернулась к обсуждению возвращения штаба.       — Он голодный, вот и злится на всех, — предупредил меня Джеймс, нахмурившись.       Я прищурилась, оценивая ситуацию. От голодного мантикоры лучше держаться подальше, но его голод можно использовать как рычаг…       — Значит, вопрос в мясе, — задумчиво произнесла я, взглянув на зверонища.       Мантикора явно учуял запах обеда моего фамильяра, и его скорпионовый хвост начал подергиваться, выдавая его желание. Асмет, поняв, что происходит, шипел что-то на парселтанге, подробно описывая вкус фетешипа, словно дразня Ренара. Мантикора хоть и не говорил на змеиных языках, но прекрасно понимал их суть, о чем свидетельствовали капли слюны, стекающие с его клыков.       — Допустим, я могу организовать для Ренара немного мяса, — начала я, вытаскивая из сумки самого маленького тенешипа. Марлин, следуя моей просьбе, осторожно левитировал бессознательное существо. — Но вот незадача: нужно разрешение от Асмета. Как-никак, всё собрано для него.       Ренар напрягся, явно осознавая, что именно Асмет здесь определяет, получит ли он долгожданный обед.       — Что касается средств, — добавила я с улыбкой, — можно не волноваться, когда рыцари вернутся. Мы просто возьмём с них оплату за аренду.       Северус, наблюдая за всем этим, прищурился и сухо заметил:       — Больше половины этой аренды прямиком отправится в твои карманы.       — Ах, ну, цыц, — осадила я его с лёгким намёком на угрозу в голосе. — А то и ты будешь платить.       Медленно, с трудом преодолевая своё эго, Ренар низко опустил голову перед василиском, выражая глубокое уважение и признание его превосходства. Для существа, чья природа была гордой и независимой, это было больше, чем просто жест — это символический акт подчинения, показывающий готовность идти на жертвы ради удовлетворения своих потребностей.       — Встань, не унижайся ещё больше, — велел Асмет, понимая, что для Ренара это было как сдача части себя. — Я и так удовлетворён сценой, которую устроила моя наследница.       Ренар с заметным облегчением поднял голову, и я кивнула в сторону Марлин. В ответ на этот знак, она аккуратно направила тенешипа к Ренару. Существо с жадностью схватило пищу, его зубы и когти ловко разрывали мясо, которое стало для него долгожданным и ценным угощением.       Пока Ренар поедал мясо, мы все, освободившиеся от напряжения, начали обсуждать дальнейшие шаги и планы.