Путь к истокам

            31.12.1974       С тех пор как я стал студентом Гриффиндора, меня перестали радостно ждать дома. Я привык к этому, но в этот раз семья была непривычно молчалива. Во время трапезы никто не произнёс ни слова. Родители смотрели на меня, как на диковинку, а Регулус ухмылялся, наблюдая за всем этим. Когда домовые эльфы убрали на столе, я начал разговор.       — Есть что-то, о чём вы хотите поговорить? — спросил я, оглядывая свою семью.       Отец нахмурился и наконец заговорил:       — Мы услышали от твоего брата, что ты знаешь, кто такая Аскания и надёжно охраняешь её тайну.       — А вы нет, отец, поэтому и недовольны. Возможно, вы надеетесь на мою откровенность, — заметил я. — Как я вижу, мама и Реджи хоть и не могут разглашать, но не против, чтобы я рассказал.       — Сириус, это в твоих же интересах, — настаивал отец. — Они, — он указал на просвещённых, — не ответят на большинство твоих вопросов, в отличие от меня.       — В таком случае, сначала ответьте, какой человек Том Марволо Реддл?       Мой вопрос застал всех врасплох. Они были удивлены, явно не ожидая, что я знаю о нём. Отец собрался с мыслями и ухмыльнулся.       — Сначала скажи, что ты знаешь. Не будем тратить моё время и твоё терпение, — сказал он, ожидая, что мне известно больше информации, чем можно найти в газетах.       — Вы вместе учились. Я видел его в выпускном альбоме мамы. Он был старостой и вычислил «лже-наследника Слизерина», хотя сам являлся настоящим потомком, — перечислял я в хронологическом порядке то, что знал, не обращая внимания на всё большее удивление на лицах. — Работал в Министерстве на высоких должностях. Также он отец Аскании и муж Адары, моей крёстной. Он быстро поднимался по карьерной лестнице, но исчез в начале 60-х, примерно после её смерти. Поттеры подозревают, что он за границей, хотя до этого Коллин неоднозначно сказала мне, что встречала его.       — Коллин? Это не та девушка, с кем Сириус... — не договорил отец, получив утвердительный кивок от мамы. Это подтверждение и размышление подняли настроение отца. Это было радостно, но и зловеще тоже. — Прекрасно. Наш род ждёт большое будущее.       — Пытаетесь использовать Асканию, чтобы вернуть возможность распоряжаться собой, отец?       — Не деградировал, значит, — улыбнулся он, вызвав у меня фырканье. — А Вэл считала, что ты станешь позором семьи, поступив на Гриффиндор.       — Я указал не глядя, но оказался прав.       — Как ты понял? — спросила мама, её глаза выражали гордость, что редко проявляется при мне.       — Вы всегда говорите, что фамилия Блэк – как корона, — повторил я их слова. — Но вдруг я услышал от вас, что вам приказали не говорить мне. Это вызвало моё любопытство. Среди священных двадцати восьми семей кто осмелился вам приказывать? Таких я раньше не замечал. Если говорить о родословной мистера Реддла, он хоть и является наследником Слизерина, но не лорд. По законам магии наследники даже самых могущественных семей не могут приказывать лордам меньших родов: они просят, но не приказывают. В этом контексте у мистера Реддла должен быть какой-то способ влиять на нас. Учитывая вашу реакцию на мои отношения с Асканией, я могу предположить, что это связано с Беллатрисой и проявившимся у неё родовым проклятием. Только это может быть причиной.       Пока я излагал свою теорию, Регулус хмурился, видимо, он не был в курсе этой части истории нашей семьи. Родители не менялись в лице и не поправляли меня, это показывало, что я на правильном пути и они ждали, когда я закончу излагать свои мысли.       Проклятие Блэков древнее и берёт начало от основателя рода Альдебарана. По преданию, Альдебаран обладал врождённой метаморфомагией – способностью менять облик по своему желанию.       Однажды он встретил очаровательную ведьму Амару, которая владела тёмной магией. Она завоевала его сердце, и он был готов на всё ради неё. Однако ведьма использовала его любовь для своих целей. Она убедила его провести ритуал, который, как она утверждала, должен был укрепить их связь. На самом деле этот ритуал передавал дар метаморфомагии Амаре.       Амара не осталась без наказания: она не знала, что Альдебаран изменил свою часть в ритуале, где каждый клялся в верности и любви. Изменённый ритуал сосредоточился на Альдебаране, и его чувства превратились в одержимость. Ведьма думала, что с ручным Альдебараном ей всё сойдёт с рук. Он прощал ей все поступки, защищал от других и даже убивал ради неё. Однако Амара не признавала его как возлюбленного. Каждая её связь с другими заканчивалась плачевно из-за ревности Альдебарана. Он стал грузом, от которого она не могла избавиться. Когда Амара отказала ему, Альдебаран начал сходить с ума, не понимая, что происходит вокруг и видя врагов повсюду. Он устраивал природные катастрофы и проводил запрещённые ритуалы, и только присутствие Амары могло его остановить.       Старейшины заметили это и заключили их брак. Амара неохотно связала свою судьбу с Альдебараном. Казалось, что всё закончилось хорошо, но их дети не унаследовали дар метаморфомагии. Врождённая, а затем украденная магия не передавалась им. Когда они взрослели и влюблялись, они проявляли такую же одержимость по отношению к своим возлюбленным.       Амара пыталась исправить ситуацию и дать своим детям нормальную жизнь, но клятва Альдебарана на его крови была непреодолима. Сил Амары хватило лишь на ограничение: только первенцы наследовали это проклятие. Они совершали безумные поступки ради своей первой детской симпатии, не меняя её до конца жизни. Это грозило проблемами при отсутствии взаимности.       Для безопасности первенца его окружение ограничивалось только близкими и его не выпускали в свет. Старейшины контролировали, чтобы он влюбился безопасно для себя и окружающих, подбирая подходящую ему партию. Их схемы работали благодаря изоляции первенца. Когда он впервые встречал кого-то из вне своей семьи, он симпатизировал этому человеку, становясь одержимым.       Но были исключения, как в случае с моей матерью. Маленькая Вальбурга пришла с родителями поздравить кузена Ориона с днём рождения. Очарование мальчика заставило её сердце забиться быстрее, и они сошлись, несмотря на кровосмешение. К счастью, мы с Регулусом не родились с уродствами, как бывает в таких случаях. И слава Мерлину, я избежал изоляции. Проклятие на меня не действовало, несмотря на мою влюблённость в Неши.       Я не знаю, почему так получилось, и не спрашивал родителей, так как просто радовался, что я оказался исключением в нашем роду. Иногда даже смеялся над Беллатрисой, не зная, кто её объект любви. Знал только, что он женатый человек.       И если расставить всё по своим местам, то вопрос: "Кто он?" сводится к одному ответу: муж моей крёстной.       — Ради благополучия Беллатрисы вы решили подчиниться мистеру Реддлу, — продолжал я своё предположение. — Из-за этого у меня вопрос: кто он такой? Пожиратель смерти?       — У старины Тома высокомерия не отнять, он скорее наложит на себя Аваду, чем позволит кому-то командовать собой, — с иронией ответил отец.       — Как странно, что у Адары это получилось, как и у Аскании, — добавила мама, веселясь.       — Они не в счёт. Их права как жены и дочери не учитываются, — буркнул он.       — Значит, он...       — Том Реддл ныне Тёмный Лорд Великобритании, — закончил мою мысль отец, возвращая разговор к основной теме.       — Пятнадцать лет назад, после объявления о смерти Адары, Реддл был полон жажды мести, — начала рассказывать мама. — Мы были согласны с его позицией, но Альфред противостоял ему, отстаивая идеалы покойной. Твой дядя пытался воззвать Реддла к благоразумию, но безуспешно. Тогда Альфред начал угрожать раскрыть планы Тома, а тот в свою очередь - манипулировать благоразумием Беллы. Ради неё мы отговорили Альфреда от его намерений. С тех пор твой дядя жил как отшельник, а Реддл перестал видеть границы дозволенного. Он зависел от нашей поддержки и проводил время с Беллатрисой, чтобы она не сошла с ума.       Я сжал кулаки и глубоко вздохнул. К Беллатрисе у меня нет особой родственной привязанности, однако мысль о том, что кто-то использует слабости других людей для своей выгоды, мне не нравилась. Теперь стало понятно, почему Неши разочаровалась в своём отце. Её отец ожесточился после смерти жены, убитой маглорождённым ради маглов. Мистер Реддл мстит им за смерть своей жены, и нападения Пожирателей смерти — тому доказательство.       — Насколько распространилась его власть? Сколько благородных домов у него в служении? — спросил я, оценивая масштабы катастрофы, устроенной Пожирателями, которые к тому же были неуловимы.       — Заканчивая Хогвартс, Реддл смог завоевать расположение половины знатных родов. А после своей экспедиции он получил поддержку из стран, в которых побывал, — ответила мама.       — Сейчас же он вербует тёмных существ, таких как вампиры и оборотни. И чтобы скрыть свои действия, Тёмный лорд отвлекает Аврорат, ответственный за наблюдение, своими нападениями, — продолжал отец.       — То есть, нападения не ради мести? — не понимал я.       — Реддл хоть и стал безумным, но не стал дураком. Как бы он ни давил насекомых, они не исчезнут. Если бы он стал министром, как раньше планировал, он бы мог контролировать Аврорат. Однако у него не получилось, и он решил управлять всем из тени.       — Дамблдор за все годы своего преподавания в Хогвартсе многим внушил, что маглы и маглорождённые — невинные жертвы, а древние рода — высокомерные эгоисты, — сказала мама с таким раздражением, будто само упоминание директора вызывало у неё мигрень. — Задача Реддла была в том, чтобы искоренить последователей Дамблдора, заменяя их своими. Нападения были отвлекающим манёвром для «всевидящего Дамблдора».       — Значит, вербовка в Пожиратели начинается в школе, — заключил я своё мнение.       — Частично, — продолжал отец. По выражению лиц мамы и брата было понятно, что дальше они не будут рассказывать. — Талантливые студенты становятся Рыцарями, а наиболее верные среди них становятся приближёнными Лорда, Пожирателями.       — Рыцари? Это так называется?       — Точное название — Вальпургиевы рыцари, свита короля. Раньше это был один из официальных кружков в школе. Реддл создал его, получив поддержку от декана, ради саморазвития факультета. Там он развивал каждого своего Рыцаря.       Дальше отец рассказывал обо всех аспектах быть Рыцарем. Какие привилегии они получали за свои труды, даже после школы. Рыцари оказались более разносторонними, чем я думал обо всех слизеринцах. Отец также упомянул о месте, где Рыцари собирались, подальше от глаз преподавателей. Там они получали нужные материалы для учёбы, больше, чем предлагает библиотека Хогвартса. Все свободно заходили туда, однако после одного инцидента место стало секретным. Каждый, кто проболтался, где он, получал откат от обета.       Инцидент произошёл с новыми рыцарями: они экспериментировали с полученными знаниями на людях и выбрали для этого "робких" пуффендуйцев. Когда барсуки начали заполнять лазарет, именно Адара приструнила Рыцарей. Сперва она раскрыла стыдные тайны каждого замешанного в том деле, а затем пригрозила действующему главе, что в следующий раз разнесёт их уютный уголок и сдаст их профессорам.       Это не было последним воздействием Адары Бальтазар на Вальпургиевых рыцарей. Когда моя крестная открывала глаза консерваторам на взаимосвязь с маглами, Рыцари решили принимать к себе и другие факультеты. Прогресс был ошеломительным, однако те гриффиндорцы, которых просвещали о свите короля, докладывали Дамблдору обо всём.       Дамблдор, используя мелкие детали, полученные от студентов, смог подготовить контрмеры против политики Тома. Тогда же было решено исключить этих гриффиндорцев, и Дамблдору это не понравилось, поэтому он очернял Рыцарей перед тогдашним директором Диппетом. Старина Армандо видел результаты клуба и не был согласен со словами своего заместителя. Дамблдору удалось закрыть клуб десять лет назад, когда он стал директором. Официальные помещения у них отобрали, а если они собирались в других местах, им намеренно мешали. Шпионы Дамблдора выдали себя раньше, чем успевали раскрыть секретное место.       — Секретное место, секретное место. Где же оно? — спросил я. Место, описанное отцом, мы, Мародёры, не наблюдали на своей карте.       — Не скажу, — улыбнулся отец, видя мой энтузиазм.       — А кто говорил, что расскажет всё, — возмутился я. — И почему ты можешь рассказывать о клубе, если ты был в рядах Рыцарей?       — Я раньше выпустился, прежде чем неразглашение началось. Поэтому я свободен в своих речах. Даже если я скажу, где оно, ты не сможешь туда зайти. Сила Основателей создала это место, так что вряд ли ты сможешь раскрыть иллюзию.       — Если стану Рыцарем, смогу зайти. Тогда как мне стать им, будучи гриффиндорцем?       — Достаточно проявить себя, тогда Рыцари сами испытывают новобранца на его таланты, прежде чем принять его, — заявил отец, после чего посмотрел на меня сверху вниз. — В твоём случае это затруднительно, но возможно. Вальбурга говорила, что сейчас клубом управляет ваш профессор по ЗОТИ, а он под властью дочери своего хозяина.       — Под властью Аскании? — переспросил я, а после подтверждения, покачал головой и рассмеялся. — Она меня туда не допустит, пока я не открою свои карты.       — Ты о чём? — заинтересовался Регулус.       — В прошлом году на бале Аскания поставила условие, что если я найду её в Хогвартсе, то она покажет мне секретное место. Думаю, она имела в виду его.       — Она такое нам не говорила.       — Она не обязана тебе докладывать каждое своё слово, — закатывая глаза, обратился я к брату. — Ты не можешь знать всё о ней. Например, могу поспорить, что ты не знаешь, что она любит романтические книги, — Реджи пытался возразить, но я продолжал. — Она всё время ворчит, что ей это не нравится, но точно знает, откуда какие фразы. Ей просто не нравится, что образ персонажа в её голове нарушает внешний вид других людей. В зависимости от повествования, она меняет своё выражение, подражая героям рассказа. Так она смешно выглядит. Аскания это знает, поэтому читает их тихоря. Её любимый роман — «Эмма» Джейн Остин. Он больше нравится Аскании, чем другие книги автора.       — Сириус, — взволнованно сказала мама, прервав меня. Когда я посмотрел на неё, в её глазах читалось беспокойство, такое же, как у отца. — Подойди сюда.       Я сделал, что мама просила. Она резко схватила мою руку и пустила свою магию. Я чувствовал её в своём потоке магии. Мама хмурилась всё больше, прежде чем отпустить меня.       — Барьер ослаб. Но как? Она же сказала, что он надёжно поставлен, — бормотала мама.       Мама посмотрела на меня и хотела что-то сказать, но, кажется, сама нашла ответ на свой вопрос.       — Ментальный барьер, что удерживал твоё проклятие, наполовину исчез.       — Что? Какой барьер?       — До твоего рождения я опасалась, что ты, как и Беллатриса раньше, активируешь своё проклятие. Адара, зная моё волнение, помогла мне, поставив барьер в твоём неразвитом сознании. По её словам, он удерживал твою любовную нить от твоего сознания, не позволяя тебе падать в омут чувств к другому человеку.       — Это всё равно что быть бездушным! — закричал я, возмущённый поступком старших.       — Это лучше, чем жертвовать себя ошибочной любви, — возразила мать, не меняя тембр голоса. — Благодаря проведённым ритуалам, ты будешь осознавать, какие люди тебя окружают, не воспринимая всё это через призму проклятия.       — Спасибо, очень помогли. С этим барьером я мог впасть в распутство, чтобы хоть что-то почувствовать. Либо принимал бы наркотические вещества, чтобы испытать хоть какие-то эмоции. Слава Годрику, что он разрушен.       — Не ехидничай.       — А что? — убрал я усмешку, приняв серьёзное лицо. — Как он вообще разрушен? Что я такого сделал, что уничтожил старания крёстной?       — Предполагаю, когда ты передавал магию Аскании во время её болезни, магия Адары отделилась от тебя, переходя по родственной связи, — предложил брат, задумавшись. Когда он пришёл к единому мнению, уголки его губ поднялись. — Теперь ясно, почему Аскания бегала от тебя как от чумы после пробуждения. Она уже тогда поняла ситуацию.       Понятно. Вот же милашка. Заботясь обо мне, Неши не позволяла мне к себе приблизиться. Она держала достаточную дистанцию со мной, чтобы барьер меньше разрушался. Неши хотела, чтобы я продолжал жить, как обычный человек.       — Если обстоятельства таковы, то нужно срочно договариваться о вашей помолвке, — сказал отец, утратив то самодовольство, что было в начале разговора. Ах, да, отец же хотел поставить ультиматум Тёмному Лорду, чтобы тот перестал эксплуатировать род Блэков. К сожалению, из-за меня, наследника Блэка, у которого почти активировано проклятие к дочери Тёмного Лорда, род вряд ли избавится от его контроля.       А само заявление отца было как снег на голову. Нет, помолвка с любимой — это хорошо, конечно, но я не так представлял своё предложение. Да и сперва нужно согласие Неши.       — Не спеши, — остановила мама его. — Вот придёт Адара, и всё исправит. Она поставит всё на свои места.       — Вот здесь подробнее, — потребовал я, услышав о приходе крестной.       Мама, вздохнув, описала в общих чертах последние события в поместье Реддл. Я слушал, и остатки уважения к директору исчезли, а настороженность превратилась в ненависть. Дамблдор ради своих достижений в истории погубил невинные жизни, превратив светлые умы в беспощадных тиранов. Из-за него многие потеряли свои жизни и своих близких. Он — причина всей катастрофы, что происходит в нашей стране. К счастью, не все его планы завершились так, как он планировал. Хотя официально Адару Бальтазар объявили мёртвой, от полного уничтожения её спасло неординарное мышление. Оно помогло и ей, и её ребёнку.       — Аскания сказала, что знает, где находится душа её матери. Пока мы соблюдаем установленные ею правила, мы сможем встретиться с ними в конце учебного года, — сказал отец. Я заметил, как Реджи на мгновение спрятал лицо, скрывая свои мысли.       — Разве в её правилах нет запрета на разглашение этой информации мне? — спросил я мать, вспоминая, как долго я был изолирован от подобных сведений.       — Она не уточняла, какого именно сына ей достаточно и для чего. Я могла не знать. Это её просчёт. Надо было быть более конкретной.       — Да и Аскания запретила мне рассказывать тебе о своих действиях в школе, — добавил Реджи. — Это можно считать её позволением сказать тебе. Либо она полагала, что наша мать достаточно умна, чтобы понять, о чём речь.       — Перехитрили хитрого, — сказал я с улыбкой.       — Кстати, Сириус, будь осторожен, — предупредил отец после долгих разговоров.       — Я понял. Буду держать защиту от директора.       — Нет, ты не понял.       — О чём вы?       — Реддл — собственник. Он ревнует к каждой своей мелочи и теперь у него появилась родная дочь. Она единственная, кто у него есть. Он не позволит, чтобы её кто-то отнял.       — Буду иметь в виду.       

***

      08.01.1975       Отец добавил амулеты и артефакты к моей защите. Смотря в зеркало, я едва мог отличить себя от слизеринских выскочек, которые кичатся своими богатствами. По совету Реджи, опасавшегося подозрений со стороны Дамблдора, я снял половину из них. Мне нужно было выглядеть проще, как друзья Неши.       Запонки Регулуса, сделанные Неши, превосходили несколько старинных амулетов. Используя записи крестной о создании артефактов, я скопировал нужные руны на серебряное кольцо. С первой попытки ничего не получилось, и мне пришлось повторить процесс несколько раз.       — Baybilus.       — Чёрт, не сработал, — сказал я, отходя от малых искр, присланных Регулусом для испытания моего самодельного артефакта. Кольцо треснуло даже от малой магии, что указывало на необходимость в более мощном воздействии. — Что я делаю не так?       — Я думал, этот вариант сработает, — сказал Регулус, подходя ко мне и рассматривая доработку. — На вид не отличается от созданных Асканией вещей. Может, она добавляет что-то ещё?       — Самоучка, может, всё же спросишь совета у мастера? Ты уже неделю сидишь в своей норе, — раздался голос мамы, вошедшей в тренировочный зал. Она забрала бракованное кольцо и внимательно его осмотрела. — Эти руны нуждаются в постоянной подпитке. Помнится, Адара использовала для этого эссенцию эфира.       — Где её достать?       — С тех пор как закрылись филиалы Бальтазар, в Англии её не продают. Придётся делать самому, — увидев моё недоумение, мама продолжила. — Эфир — это жидкая форма нашей магии. Одна капля равна полному резерву взрослого мага.       Мама начала объяснять этапы создания эфира, полученные от Адары. Сначала нужно медитировать. Это мне удавалось легко, благодаря совместным сеансам с Лунатиком. Медитируя, я очищал пространство от посторонней энергии, затем зачаровывал катализаторы, концентрируя свою магическую энергию в круге, произносил заклинания, превращая энергию в жидкую форму, и собирал каплю в фиал.       Я пошагово следовал инструкции и, к своей радости, получил нужную вещь с первой попытки, хотя и истощил магическую энергию. Мама присматривала за мной и помогала восстановить силы. Я чувствовал, что с раскрытием секретов мама стала менее придирчивой, а я стал лучше понимать её действия.       — А ты верил, что я был её любимчиком, её идеальным сыном, — сказал Регулус после моего времени с мамой. — Она всегда упоминала тебя при моих успехах, отмечая твои заслуги. В её глазах я был лишь тенью тебя.       — Не злишься на это?       — Перестал, когда стал получать больше внимания от Аскании, чем ты.       Я хмыкнул на его слова, попивая настойку, сделанную мамой для подпитки магии.       — Всё-таки сумел закончить артефакт до отъезда в Хогвартс, — заметил Регулус, увидев кольцо на моем пальце. — Кстати, забыл уточнить: вы, Мародёры, всё ещё носите подарки Аскании?       — Конечно, — ответил я, показывая скрытый под одеждой амулет в виде пса. Неши подарила каждому Мародёру амулет с обозначением его имени на втором курсе на Рождество, а на третьем она забрала их для добавления новых рун. Тогда Неши сказала, что доработала руны, скрывающие признаки анимагов.       — Так вот, она уже добавила туда защитные символы.       Я чуть не поперхнулся от этой новости. Медленно поворачиваясь к брату, я сдерживал желание либо побить его, либо потребовать объяснений.       — Помнишь, в прошлом году у Аскании глаза были красными всю неделю? Она уменьшила размер рун до микро, чтобы ты не сразу это заметил. Поскольку размер был меньше, на соединение круга уходило в два или три раза больше времени. Эта ювелирная работа стоит больше пятисот галлеонов.       — Откуда у неё эссенция эфира?       — Она Бальтазар. В её родовом поместье этого добра хватит на всю её жизнь.       — Это было испытание? — спросил я, поглаживая кольцо.       — Она не утверждала, но её отец прошёл через такое, так что есть вероятность, что она повторит условие своего деда.       — Тогда не говори ей, что я уже знаю, как сделать эфир. Иначе мои старания окажутся напрасными.       — Ну, я постараюсь выбить у неё право на это. Взамен...       — Чего желает ваша душа, о великий и могущественный лев? Ваш преданный слуга всё исполнит.       — Я могу утроить твой эфир, — с улыбкой ответил Регулус на мою насмешку. Я поднял руку в знак капитуляции. — Мне нужны битлз. Ты знаешь, где их найти?       — Ты хочешь собрать распавшуюся группу? — Регулус выглядел растерянным. — Откуда такое рвение получить то, о чём ты не знаешь?       — ...       — Ну же, поделись с братом. Из-за кого ты интересуешься тем, что раньше даже не замечал? — схватив его за шею, я приблизил его к себе. Он сопротивлялся, но, поняв, что не может освободиться, сдался.       — Я слышал, что Амелия любит The Beatles. И подумал...       — Меньше думай, больше делай, — отпустив Реджи, я направился к своей комнате. — Идём со мной. Я покажу тебе настоящую рок-музыку.       Мы с Джеймсом часто гуляли в маггловской части Англии и там подбирали сувениры. У меня как раз должна быть кассета группы The Beatles. Дав послушать Реджи, я уговаривал его спеть одну из их песен своей Боунс.       

***

      21.01.1975       С возвращением в Хогвартс я сразу сообщил друзьям, чтобы они тоже были настороже. Обсудив всё, мы вернулись к нашим старым привычкам. Поскольку наш «уважаемый» директор закрывает глаза на наши проделки, надеясь на нашу лояльность, мы с большим удовольствием будем доставлять ему головную боль. Мы собирались отвлекать его от действий Неши и её союзников.       Через пару дней у профессора МакГонагалл появились седины из-за нас, и она не была довольна потерей рубинов из наших счетов. В итоге она отправила нас на отработку в Запретный лес, чтобы собирать ингредиенты для профессора Слизнорта. При входе нас встретил «добродушный» Хагрид со своим трусливым Клыком.       Хагрид подмигнул нам и пригласил к себе в хижину. У него был запас нужных нам растений, и он обменял их на компанию. Мы переглянулись, согласились и, делая вид, что принимаем угощение Хагрида, болтали о том, как провели каникулы, при этом утаив важную информацию.       Когда мы вернулись в общежитие, я заметил у Хвоста те самые угощения. На мой вопрос, зачем они ему, он облил их каким-то веществом. Запах пряностей изменился на древесный аромат с морским бризом и нотками цитруса, что поставило меня в ступор. Ещё больше я удивился, когда Сохатый воскликнул, что слышит запах Эванс.       — Он всё-таки заподозрил, — пробормотал Хвост, и мы потребовали объяснений. — Хагрид даёт нам печенье с малой дозой зелья доверия. Он, возможно, понял, что мы отдаляемся от него, и хочет нас привязать к себе.       — Как ты это понял? — спросил Сохатый, всё ещё принюхиваясь к исчезающему запаху.       — Эх... — неохотно начал Хвост, кривя лицо. — До каникул я взял немного Хагридских печений при последнем визите. По возвращении домой я поставил их на праздничный стол. Мама пригласила соседей для налаживания контактов, и они угостились этой «прелестью». Вдруг саркастичные соседи стали понимающими подругами моей мамы, а их дети...       — Всё, можешь не продолжать, — смеясь, сказал я, подбирая вещество и затем рассматривая пряности.       — То, что у тебя на руке, усиливает действие любого зелья на минуту, — объяснял Хвост, а Лунатик кивал в знак согласия. — И зелье доверия — это своего рода слабая версия амортенции.       — Влюблённый человек сперва доверяет, а затем творит безумие.       Я вдохнул и посмотрел на своё кольцо. К сожалению, ни у меня, ни у амулета Неши нет противодействия к таким вещам. Придётся следить за тем, что попадает в рот.       Сделав себе заметку, что нашему старине Хагриду нужно чаще наведываться, мы продолжили наши коварные планы.       Вечером, когда школа уже затихла, мы решили воплотить в жизнь новую проделку, придуманную на каникулах.       — Что у нас на сегодня? — спросил я, потирая руки в предвкушении.       — Запланировали наложить чары на бронзовых рыцарей в главном зале. Я прям жду, как они будут танцевать, когда все соберутся на завтрак, — ухмыльнулся Джеймс.       С этим планом мы выскользнули из башни и направились к Большому залу, избегая патрулирующих учителей и Полтергейста Пивза, который прицепился к нам и стучал по всей школе. Плащ Джеймса больше не скрывал нас четверых, поэтому Хвост принял свой животный облик, а мы с Римусом под Дезиллюминационное заклинание вошли в зал и наложили чары тишины. В течение часа мы аккуратно наложили чары, и через несколько минут статуи начали двигаться. Они плавно начали танцевать, исполняя изящные па. Мы едва удержались от смеха, представляя реакцию студентов утром. Поставив сигнальный пароль для неодушевленных рыцарей, мы усыпили их.       Предвкушая завтрашний день, мы поднимались к общежитию, но вдруг услышали знакомый голос. Мы остановились на пятом этаже, заметив слизеринку и известного когтевранца-неудачника.       С возвращением в школу Неши была настолько радостной, что казалось, ничто не могло её расстроить. Она даже перестала закатывать глаза на мои глупые подкаты. Я напряг уши, пытаясь уловить от девушек причину её позитивного настроя, но безуспешно. Мой шпион в их компании намекнул, что змеёныш укрепил свою позицию. Как именно — не объяснили, но были кое-какие догадки.       Теперь в этой слепой зоне Неши нас не заметила. Она хмурилась, читая записку, которую ей передал белобрысый мальчишка, и я заметил её нервозность. Наверняка она где-то ушиблась, и я хотел подойти к ней, но Сохатый удержал меня.       — Лестрейндж идёт, — указал он в противоположную сторону, где появлялся староста пятого курса Слизерина. Он нас не заметил, как и Неши его.       Рабастан стоял непозволительно близко к Неши, и я надеялся, что девушка оттолкнёт его. Но напротив, они казались влюблённой парой, называя друг друга «дорогой» и собираясь поцеловаться при свидетелях. Меня это злило, но я сосредоточился на каждом слове, исходящем от Неши к Лестрейнджу. Я немного успокоился, когда Неши убрала лицо Рабастана от себя, когда младшекурсник ушёл.       — Что на самом деле твой недо-муж здесь делает? — доносился до меня противный голос моего недруга, получившего отказ во флирте. Меня зацепило его «недо-муж» в речи, и я на секунду посмотрел на ту сторону, где побежал блондинчик.       — Его Дамблдор послал, чтобы я не забывала, — говорила Неши, и в её голосе я услышал насмешку и серьёзность, что редко сочеталось при мне. — И хорошо, что он напомнил, я поняла его замысел.       Какой замысел, я не узнал. Староста наложил заглушки вокруг себя, и мне оставалось только гадать, о чём они болтают. Мне не нравилось, как Неши от серьёзности переходила к игривости в присутствии улыбающегося Рабастана. Я хотел подойти к ним, но перед глазами всё почернело.       

***

      — Нам нужно запереть Лестрейнджа, чтобы Бродяга не сжёг школу, — услышал я слова Питера, ощущая под собой кровать.       — Лучше будет наложить на Эйнгил чары дистанции к противоположному полу. Может, тогда у нашего паренька приступы остановятся, — предложил Джеймс.       — Как бы тебе за это Эйнгил не прокляла, — смеялся Римус.       — Бродяга, — отозвался Сохатый, заметив моё пробуждение. Я, ничего не понимая, приподнялся на локтях и ощутил боль в районе затылка.       — Какого дракла... — пробормотал я, поглаживая то место и нащупав шишку. Я был в своей комнате, но не помнил, как сюда попал. Я посмотрел на парней в поисках объяснения. — Как? Я же был в коридоре.       — Да, ты там чуть ли не сжёг нас, — пояснил Питер.       — Питер, — упрекнул Римус друга за прямоту. — Сириус, сперва ответь, что ты помнишь последнее.       На его вопрос я рассказал, что видел, как Рабастан нарушает личные границы Неши. Соседи же заявили, что свечи вокруг нас ярко пылали, и от меня исходил запах гари. Они не смогли меня остановить, так как из-за защитного кольца парализаторы не действовали. Джеймсу пришлось вырубить меня, чтобы слизеринцы нас не заметили.       — Сириус, как бы тебе сказать... — поджав губы, начал Джеймс. — Твое проклятие набрало больше силы, чем ты сообщил. Твоя магия начала пульсировать, выпуская её наружу без твоего ведома. И это не первый раз.       — На балу Хогвартса мы думали, что у тебя бокал от ревности закипел, — добавил Питер. — И сейчас, зная твою проблемку, можем предположить, что не только контакт с Асканией разрушает барьер, но и твои сильные эмоции.       Их гипотеза заставила меня вспомнить ту пригоревшую подушку, которая появилась после визита Неши в хижину. Именно тогда я не контролировал себя после поцелуя Неши.       — Бродяга, тебе надо признаться Аскании, иначе твоё состояние может прогрессировать, — сжимая мои плечи, сказал Джеймс, волнуясь за меня.       — Только после того как найдем твою тайную комнату, — ответил я, подняв взгляд. — Не хочу казаться перед ней слабым.       — Если не признаешься, то станешь кошмаром её жизни. А ты этого не хочешь.       — Не хочу, — согласился я, ухмыляясь. — Поэтому Лестрейнджу придётся отвлечься от моей Неши.       Однако сделать это было сложно. После моего колес фортун Лестрейндж стал особенно внимателен к своим вещам. Неши же запретила мне использовать проклятия против Лестрейнджа за пределами дуэльного помоста. Поэтому я вызываю его на дуэль, при этом проигрываю. Рабастан ничего не требовал, только ухмылялся, смотрел на меня с высокомерием. Не знаю почему, но при виде его мои эмоции усиливались: простая неприязнь превращалась в настоящую ненависть. Ненавидит его за то что ему нравиться Неши, глупо, я скорее гордился бы за нее. Я своих соперников уважаю, если они не причинили вред моим родным.       — Когда будешь готов, сообщи, — сказал он небрежно, протягивая мне руку после очередного поражения. Это был знак мирного окончания дуэли. Мы крепко сжали руки, и никто не хотел первым сдаваться. — Имей в виду, я даю тебе фору.       — Очень признателен. И в благодарность за это не отправлю тебя на милость Модреду.       — Сперва научись терпению. Ведь, знаешь, миледи не любит поспешных людей.       Нас разлучил профессор Берк, требуя освободить помост для других участников клуба. Лестрейндж самодовольно уходил, не замечая, как я улыбаюсь.       Терпению, говоришь? Вот теперь посмотрим, насколько твоего терпения хватит, чтобы не выть.       Я знал о своём проигрыше, поэтому во время дуэли незаметно распылил пыльцу водяной феи, смешанную с солнечными грибами. При контакте с кожей порошок начинает быстро впитываться, вызывая ощущение легкого покалывания. Его основное действие — сильное обезвоживание и высушивание кожи. Процесс засухания происходит на молекулярном уровне, когда активные компоненты порошка поглощают всю влагу из кожи, превращая её в сухую и шероховатую на ощупь. Со временем кожа может начать трескаться и шелушиться, что сопровождается неприятными ощущениями стягивания и зуда. Этот эффект особенно сильный на участках, где кожа тонкая или чувствительная.              Эти вещества трудно заметить, и их простым очищением не убрать. Даже купание только усилит засыхание кожи после водных процедур.       Если Лестрейндж не хочет выглядеть как засохший труп, ему придется либо переместиться в Черное озеро, либо пройти обследование в Мунго.       

***

      22.02.1975       В свободное время я изучил эссенцию эфира из всех доступных материалов. Это мощный усилитель артефактов, созданных с помощью рун и символов. Эта идея вдохновила меня на создание более продуктивной версии нашей карты. В течение месяца мы искали нужные руны, оценивали их совместимость и просчитывали возможные опасности.       Когда все было проанализировано и записано на пергамент, оставалось добавить эфир. Мы решили создать эссенцию коллективно, чтобы избежать полного истощения. Объединив наши магические энергии, мы сохранили значительную часть магии у каждого.       Медитация, концентрация, ритуалы — мы проходили всё это вместе, помогая друг другу. Медленно, но верно, капли эссенции начали наполнять наши фиалы. Когда всё было готово, мы использовали эссенцию в создании карты и произнесли гомункуловые чары.       Карта начала оживать, показывая местонахождение любого человека в Хогвартсе. Мы находились в Визжащей хижине и решили проверить работу карты в реальном времени. Она показывала точность каждого нашего шага.       — Мерлин, получилось! — обрадовались мы, обнявшись.       — В честь этого мы должны выпить, — торжественно сказал Джеймс, вытаскивая сливочное пиво из запасов.       — Притормози, нам нужно проверить и другие функции, — остановил я его, приблизив свою палочку к точке на карте, обозначающей дверь. — Colloportus.       Питер подошёл к недавно открытой двери и попытался её открыть, но она была заперта. Когда я через карту произнёс заклинание Alohomora, Питер смог свободно открыть дверь. Теперь любые двери Хогвартса были для нас под контролем.       После этого я переместил кончик палочки к маленькому кругу рун, расположенных у входа в секретные места. Я произнёс «Iаnuae», и в следующий миг оказался под люком в Визжащей хижине. Я услышал топот ног парней, спешивших ко мне. Они открыли люк, и я победно улыбнулся. Они тоже были рады, хотя моя спешка их немного напугала. Покачав головой, они вытащили меня, проверяя на наличие ран или царапин. Убедившись, что со мной всё в порядке и что карта функционирует как надо, мы решили отпраздновать нашу победу. Джеймс наконец-то достал из запасов бутылки сливочного пива, а Питер разложил закуски, которые мы заготовили заранее. Мы устроились в удобных креслах в Визжащей хижине, и разговоры о нашем достижении и планах на будущее заполнили воздух.       — Эта карта просто великолепна, — сказал Джеймс, поднимая бокал. — Мы проделали огромную работу!       — И всё благодаря нашим усилиям и, конечно, Нешемирон, — добавил Римус, кидая на меня понимающий взгляд. — Она ведь тоже нашла способ стать частью этого, как бы мы без неё справились?       — Верно, — согласился я. — Неши должна быть на карте. В конце концов, она один из нас.       После того как мы утолили жажду и поели, мы вернулись к карте. Мы решили добавить имя Нешемирон как символ признания её вклада и статуса в нашем круге. Теперь она тоже будет приветствовать новых проказников при открытии нашей карты.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! — с восторгом произнёс Питер, установив такой пароль для разблокировки карты только для истинных мародёров. Мы все присоединились к нему, подняв бокалы и произнося ту же клятву.       Смех и веселье заполнили хижину. Мы обсуждали, как использовать карту для новых шалостей и планов, как она будет служить нам в будущем, и как мы будем продолжать вносить в неё обновления и улучшения.       Чары будильника напомнили нам о комендантском часе. Мы быстро пробрались через туннель обратно в замок и активировали карту, чтобы проверить, где находятся дежурные и преподаватели. Проскользнув мимо них, мы оказались в гостиной. Рыжие заметили наш слишком уж позитивный настрой и начали настороженно расспрашивать о том, что мы делали. Марлин особенно интересовался, но наш верный друг Римус, кроме празднования, ничего не сказал.       Когда мы добрались до нашей комнаты, подальше от посторонних глаз, мы развернули карту, чтобы воспользоваться ещё одной полезной функцией.       — «Quaero Аскания Бальтазар», — произнёс я, и ничего не произошло. Я повторил попытку несколько раз, меняя имена, но карта не находила нужного человека. Тогда я попробовал найти других знакомых, и карта точно показывала их местонахождение. Функция поиска работала отлично, но Аскания не отображалась.       Я начал искать Нешемирон, открывая каждую часть карты. Когда я начал волноваться, вдруг заметил её имя на восьмом этаже, среди других студентов, которые появились внезапно. Это явление не ускользнуло от глаз парней.       — Мы ведь уже исследовали восьмой этаж, но ничего не нашли, — задумчиво сказал Римус, вспоминая, что мы там проверяли.       Неши не только исчезала на восьмом этаже, но и в других местах. Карта показывала в появление в совершенно противоположных местах. Мы отметили все эти аномалии и решили провести ночные вылазки, чтобы проверить их. Однако ни универсальный ключ, ни стук по стенам, ни специальные зелья не помогали. Стена оставалась непреодолимой, не пропуская никого.       Однако, глядя на карту, мы поняли, куда нужно идти. Неши и её верная компания исчезали в местах, где располагались уборные и ванны старост. Мы пытались проследить за ними, но они, кажется, чувствовали наше наблюдение и избегали этих стен. Несмотря на этот провал, мы всё же обнаружили другой вход. Посетители восьмого этажа вели себя осторожно, но мы заметили закономерность: трижды проходя перед стеной, они исчезали с карты.       Ранним утром следующей субботы, когда все ещё спали, мы пробрались на восьмой этаж и встали перед той самой стеной. Мы решили повторить действия наших предшественников. Первые шесть попыток окончились провалом, но на седьмой раз, когда Джеймс прошёл мимо, произошло чудо. Перед нами медленно и плавно открылась скрытая дверь, словно невидимые силы растворили каменные стены. Сердца забились быстрее, и мы, с нетерпением и осторожностью, вошли внутрь.       Внутри нас встретила тишина и полумрак. Комната была пустой, за исключением нескольких статуй, изображающих Годрика Гриффиндора. Статуи выглядели величественно, с благородными выражениями лиц и высокими шлемами. Мы стояли в полном восторге, осознавая, что нашли нечто уникальное и историческое.       Джеймс, с нетерпением разглядывая статуи, заметил на одной из них небольшую табличку. Он подошёл ближе, чтобы рассмотреть надпись. После нескольких минут напряжённого изучения он произнёс:       — "Тот, кто стремится войти в тайную комнату Годрика Гриффиндора, должен доказать свою верность и силу, признавшись перед хранителем."       Джеймс рассмеялся, не веря своей удаче. За эти полгода мы открыли для себя новые горизонты, которые и представить не могли. Джеймс обнял каждого из нас в знак благодарности за находку, ведь это было его место по крови.       Поттер знал из предания предков, какие чары наложены на вход. Он сделал надрез на ладони своей палочкой. Капли крови медленно стекали, и он поднёс руку к центральной статуе. Как только кровь коснулась каменной поверхности, перед нами раздался глухой треск. Каменные глаза статуи начали светиться и двигаться к центру.       Статуи начали разрушаться, формируясь в огромного мантикора, вздымая пыль. Его жёлтые глаза открылись, полные ярости, и он посмотрел на нас с неприязнью. Хвост скорпиона рассекал воздух, а мощные лапы издавали угрожающий звук.       — Кто осмелился нарушить мой покой? — рыкнул мантикор, его голос был низким, словно отголосок тысячелетий.       Мантикор медленно встал, зловеще шевеля хвостом, и оглядел комнату. Его глаза, полные гнева, остановились на Джеймсе.       — О, потомок Гриффиндора, — насмешливо произнёс мантикор. — Я думал, вы забыли об этом месте, и я останусь в своих сновидениях. Но раз уж вы здесь, представься, щуплый мальчишка.       — Я наследник рода Поттер, боковой ветви рода Гриффиндора, Джеймс Поттер. Я пришёл претендовать на своё наследство.       — Наследство, которое тебе не по силам? Какой смелый, или, может быть, глупый юнец! Ты, вероятно, считаешь себя достойным, но твоя кровь и корни — лишь начало.       В человеческом лице мантикоры открылся третий глаз во лбу. Мы не успели ничего предпринять, как Джеймс застыл на месте. Его глаза затуманились, и он перестал реагировать на окружающий мир.       — Что ты с ним сделал? — закричал я на древнее существо, понимая, что оно каким-то образом навредило Джеймсу. Я поднял палочку, готовый защитить друга.       Мантикор посмотрел на меня с ледяным равнодушием. Римус мягко опустил мою руку, объясняя особенности этого существа. Шкура мантикоры невосприимчива к магии, а его глаза способны гипнотизировать и проникать в душу человека. Если мы не хотим разозлить фамильяра основателя, то должны быть сдержанными.       — Тот, кто осмелился принять вызов, теперь будет испытан в глубинах своего разума. Его сознание подвергнется испытанию, которое проверит его истинную сущность и достоинство, — неохотно произнёс мантикор, чтобы успокоить нас.       — Ты не можешь просто оставить его в таком состоянии! — воскликнул Питер.       — Тишина! — провозгласил мантикор. — Это испытание он должен пройти сам. Моё решение окончательно, и вмешательство лишь навредит. Пусть самоуверенный юнец столкнётся с испытанием, которое я создал. Его действия определят, сможет ли он его пройти.       — А что, если он не справится? — спросил я, боясь за судьбу Джеймса.       — Тогда дверь, ведущая не только в тайную комнату Гриффиндора, но и в другие комнаты, будет закрыта для всех, — добавил мантикор с мрачным удовлетворением. — Если Джеймс Поттер захочет попытаться снова, ему придётся ждать год... если, конечно, он выживет.       — Какие ещё комнаты? — задал вопрос Римус, зацепившись за слова мантикора.       — Те самые, которые приоткрывали такие, как вы. Невежи, не понимающие, где находятся. Но зачем мне трепаться, если исход будет не таким, как вы желаете.       Пока Джеймс оставался неподвижным, его лицо начало меняться. Мы наблюдали, как его черты становились всё более напряжёнными, а глаза, хотя и закрытые, выдавали признаки внутренней борьбы. Он, казалось, боролся с невидимыми противниками, искажёнными воспоминаниями и внутренними демонами. Но постепенно его выражение сменилось на сосредоточенное и решительное, будто он нашёл в себе силы справиться с первой волной испытания.       Мантикор, наблюдая за этим, издал низкий, удовлетворённый рык. Его третий глаз начал светиться, усиливаясь с каждым мгновением.       — Странный экземпляр, слишком уж быстро проходит испытание, — произнёс мантикор, вытянув шею и прищурив глаза. — О, понятно. Девчонка Салазара умеет, как свой предок, контролировать других, — кисло отозвалось существо.       Мы видели, как Джеймс постепенно возвращался в нормальное состояние и вновь обрел подвижность. Мы подбежали к нему, помогая ему удержаться на ногах.       — Вы не мертвы, — слабо улыбаясь, сказал он.       — Мерлин, что ты там видел? — спросил я, проверяя его состояние.       — Придётся служить малолеткам, — произнёс мантикор, скрывая своё недовольство за показным равнодушием. — Меня зовут Ренар, наследник. Теперь ты можешь управлять этой комнатой по своему усмотрению, — добавил мантикор, сделав небольшой поклон Джеймсу, когда тот встал без нашей помощи.       Далее Ренар объяснил, что представляет собой тайная комната Годрика Гриффиндора. Те, кто не знает о существовании тайных комнат, называют это место Комнатой по Требованию, где можно получить желаемое в трансфигурированном виде. Также он, как хранитель места, показал нам комнаты, созданные другими основателями. Сперва мы посмотрели наследство Годрика, а затем изучили другие комнаты.       Мы увидели секретную комнату Вальпургиевых Рыцарей. Внутри находились личная библиотека, тренировочная площадка, стол для совещаний с материалами по политическим делам и доска славы — каждый из нас изучал деятельность рыцарей, узнавая о их текущих планах. Среди документов я нашёл дело о драконьей оспе, где говорилось о возможной эпидемии в ближайшие годы. Предпологается она начнётся с пожилых лордов и леди, чьи дети ещё учатся в Хогвартсе. Рыцари планировали перехватить их внимание, прежде чем директор Хогвартса успеет внедрить свои идеи.       — В случае гибели родителей ребёнок станет владельцем огромного состояния. Не все сразу поймут, что с ним делать, поэтому будут искать помощи, — разъяснял Питер, изучая листки.       — И Дамблдор окажет эту помощь, забирая половину богатства у скорбящего наследника, — продолжил я, сжимая в руках книгу, автором которой был сам директор. В книге описывались 12 применений драконьей крови, а также записке рыцари упоминался возможный тринадцатый способ — создание искусственной болезни. Это навело меня на мысль, что Дамблдор мог быть замешан в смерти моего дяди.       Пока я погружался в свои мысли, Ренар с недовольством сообщил, что перед Вручай Комнатой собралась группа студентов. Джеймс открыл карту и увидел, кто они. Это были те самые рыцари, пришедшие на тренировку по расписанию, указанному на их доске.       — Я вам не Асмет, чтобы терпеть нахождение молокососов в своём обиталище.Если будет шуметь, проглочу, — лениво сказал Ренар с неприязнью. Причиной скверного характера мантикоры были его пищевые предпочтения. Они предпочитают человечину, но, став фамильяром Годрика, Ренару приходилось сдерживать свой аппетит. Ему было легче спать, нежели пускать слюни на нас.