Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

— Хуан! Ко мне! Туркафинвэ Тьелкормо Феанарион лишь на миг выглянул из шатра и тут же резким движением задёрнул полог. — Ты не говоришь всего, что знаешь, — осторожно начал речь Куруфинвэ-младший. Он смотрел на посеревшие от сажи белые волосы брата и подыскивал момент для шутки о своих чёрных кудрях, мол, никакая гарь им не страшна. Это вряд ли бы развеяло обстановку, но вдруг? — Я понимаю причину, но всё-таки не хочу чувствовать себя в закупоренной колбе для снадобий. Вроде бы всё видно, но ничего не слышно. И меня тоже не слышно. — Хочешь знать, как птицы оплакивают гнёзда, а белки — дупла? — умеющий понимать язык любых животных сын Феанаро усмехнулся. — Не поверишь, брат. Так же, как и мы. Только слов используют меньше и не такие красивые. — Где-то гнёзд сгорело больше, где-то меньше, — пояснил Куруфинвэ Атаринкэ. — А где-то и вовсе не сгорели. Пёс размером с пони вбежал в шатёр, отливающая золотом шерсть покрылась сажей, стала тёмно-серой. Туркафинвэ посмотрел на четвероногого друга, улыбнулся, потрепал по холке. — Я знаю, ты сейчас скажешь, — заговорил он медленно, с нажимом, — что мы должны попробовать узнать, как дела в Химринге. И мы узнаем. Но нам туда пути нет. Вероятно, когда он появится, мы сможем гордо, с высоко поднятыми флагами заявиться на руины. Пёс устроился у ног хозяина, эльф начал вычёсывать ловкими пальцами грязную шерсть любимца. — И длился бой долгие десять дней, — подняв глаза цвета стали к потолку шатра, Куруфинвэ Атаринкэ почти запел, — на берегу, в лесах, на равнине, в горах и топях. И отступило войско Эльдар. — Он перевёл взгляд на старшего брата. — Наши книжники уже придумали, как написать о побеге из Химлада. Мудрые летописцы просто взяли тексты о Битве-под-Звёздами и немного их изменили. Ты знал, что проявил невиданное ранее геройство, не пуская орков через ущелье Аглон? — Догадывался, — стиснул зубы Туркафинвэ. — Геройство — одно из моих имён, данное старшим братом, когда я ничего не сделал для его спасения. Кстати, дорогой брат, осень скоро. — А мы так ничего и не решили, — послышался недовольный ответ. — Я знаю, чего ты от меня ждёшь, — беловолосый Феаноринг схватился за голову. — Но я уже сказал! Мы должны воевать с Морготом, потому что иначе он до нас всё равно доберётся. — Нас есть, кому защищать, а если некому, то мы хотя бы сможем выиграть для себя время. — Скоро осень, — снова перевёл тему Туркафинвэ. — Что это для тебя значит? Что для тебя осень? Спелые валинорские плоды Эпохи Древ? Праздник Урожая, где обязательно происходило что-нибудь отвратительное? Подросшие детёныши милых зверушек? Или пожелтевшая листва обновлённого мира? Курво, язык проглотил? — Эта осень не будет ничем из перечисленного тобой, Тьелко, — Атаринкэ опустил глаза. — Пепел, пепел, пепел… Грязь. Я устал от неё. Я хочу снова ощутить чистый воздух, и мне неважно, какое будет время года. Но ты скрываешь от меня разведданные, чтобы не соглашаться, что я прав, и надо отступить в Нарготронд! — Зато дичь сразу зажаренная, — снова будто не брату ответил Туркафинвэ. Хуан вдруг напружинился, прислушался, зашевелил носом. — Не может быть, — хохотнул беловолосый Феаноринг. — Приводи, раз пришли. Пёс в один миг исчез за пологом шатра и быстро вернулся в компании молодого светловолосого смертного, который не выглядел испуганно, несмотря на непривычный размер охотничьей собаки. — Твоя смелость объясняется недостаточным опытом или тем, что ты боишься всех, но готов дать отпор любому противнику? — как бы в шутку поинтересовался Тьелкормо. — Я готов сражаться, — без сомнений ответил человек. — Для этого мой народ здесь. Мы пошли на север из Бретиля, когда узнали о войне. Мы разведываем тропы, чтобы потом провести больше воинов. — Твоё имя? — Хурин, сын Галдора. Повисло молчание. Беловолосый Феаноринг обернулся на брата и сквозь стиснутые зубы произнёс: — Втородомовские подданные. — Мудрые старцы говорят, — юный адан явно не понимал, что имел в виду эльфийский лорд, поэтому снова начал о своём, — орки клятые к зиме привычны, поэтому зимой у них преимущества. Но орки, говорят мудрые старцы, быстро смекнут, что зимой лучше засесть по захваченным домам, а в тёплые дни опять творить зло. Вкусят они прелести хорошей погоды, и планы свои пересмотрят. Так мудрые старцы говорят. Но до зимы далеко. — К хорошему быстро привыкаешь, — согласился Туркафинвэ. — Что ещё тебе известно? Хурин осмотрелся, почти не остановил взгляд на еде и выпивке, увидел карту и задумался. — Отличается от привычной, да? — зло усмехнулся беловолосый Феанарион. — Пожалуй, — медленно произнёс адан. — Но названия знакомые. Вот, — он ткнул пальцем в изображение Бретиля, повёл севернее. — Вот так мы прошли, а здесь и здесь, — рука заметалась, — горит. Земля задрожала, человек сделал вид, будто ничего не заметил, продолжил рассказывать. — Ты не сможешь пройти туда, куда только что указал, — оборвал его Туркафинвэ Тьелкормо. — Мы как раз оттуда пришли. — Значит, сразу в Хитлум, — покачал головой юноша. — Мы должны успеть отрезать орков от селений! — Благодарю за помощь, — холодно произнёс Феанарион, косясь на молчаливого брата. — К сожалению, пока мы слепы. Нападение сейчас — смертный приговор. Но ты и твой народ вольны поступать по зову сердца. Удачи, храбрец. Человек поклонился, коротко попрощался и покинул шатёр. — Огонь сильнее нас, Тьелко, — Куруфинвэ Атаринкэ поднял глаза. — Надо дождаться, когда он ослабнет. Просто прими, что мы бессильны сейчас. — Скоро осень, — вздохнул Туркафинвэ. — А потом… Зима. Хуан коротко рыкнул. — Где песня льётся, там легче живётся! Только поёт бедняк, а богатый слушает, — донеслись голоса и смех людей. — Главное, ребята, сердцем не стареть! Песню, что придумали, до конца допеть. В дальний путь собрались мы, А в этот край далёкий Только на орлах и можно долететь! С выси поднебесной путь орёл найдёт, Прямо на поляне закончит свой полёт. Выйдет в незнакомый мир, Ступая по-хозяйски, В общем-то зелёный, молодой народ. Стервятник взлетает высоко, но только чтобы высматривать трупы! Голоса удалились, Туркафинвэ посмотрел брату в глаза. — Знаешь, что говорят птицы? — спросил он с очень неприятной интонацией. — Что наши летописцы опишут эту встречу, как совместный бой? — Куруфинвэ Атаринкэ хмыкнул. — Разведка, конечно, ничего не дала, лес сгорел, но мы перебили орков рука об руку с этими людьми. Так? — Большие листья летят по ветру. — И? Туркафинвэ улыбнулся, словно перед тем, как заплакать: — Что похоже на большие листья, брат мой? Что может лететь по ветру, то есть, с севера на юг? Зелёное. Покачав головой, Атаринкэ вздохнул. — Скоро увидишь, Курво. И, готов спорить на что угодно, ты будешь рад.