Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

Элендила хотелось не просто убить на месте, но сделать с ним нечто такое, чтобы этот Эльда пожалел о своём появлении на валинорский благословенный свет. Ему доверили важный рубеж, а он просто увёл оттуда воинов именно в тот момент, когда подошли орки! Он даже не попытался спасти население крепости! Ни людей, ни эльфов! Он просто оставил их врагам! «У меня был выбор, — сказал Элендил, стоя перед своим королём с абсолютно непроницаемым лицом, — либо я положу войско там, защищая отдельно стоящий город, не слишком значимый при нынешнем раскладе сил, либо я оставляю его и иду к тебе. Для меня выбор был очевиден. Ты сам понимаешь, король: времени уводить жителей у меня не было, к тому же, их не так много, чтобы спасать в ущерб более крупным поселениям». Владыка Нарготрода, Тол-Сириона, Дортониона и всех прилегающих земель заскрежетал зубами. В словах Элендила присутствовала логика, только легко можно было возразить: командир брошенной на произвол судьбы крепости привёл не столь значительное подкрепление, чтобы оно сыграло в предстоящей битве решающее значение. Более того, пришли они поздно, когда позиции уже оказались выбраны, когда орки уже нанесли серьёзный удар. Если бы Финдарато мог рассчитывать на Элендила, войско разместилось бы иначе, не было бы потерь! Наверное… Где же гулял этот Эльда? За время похода он бы успел вывести хотя бы часть населения крепости в безопасное место! За всё перечисленное король Инголдо мог бы приказать казнить горе-командира на месте, однако понимал — нельзя. Его не получится даже сурово упрекать при подданных, ведь Элендил — тот самый Эльда, который по приказу самого Финдарато, сына Арафинвэ Финвиона из Третьего Дома Тириона освободил пещеры у Нарога для Нолдор. Освободил! Освободил, Моргот его обворуй! Слово-то какое! «Освободил»! В затуманенном хмелем и отравляющей герью разуме промелькнула мысль: если бы Элендил был человеком, его сейчас стало бы жаль, но к равному Финдарато не ощущал ни капли сочувствия. Более того, если казнить бросившего крепость командира, несмотря на все его прежние, сомнительные, к слову, заслуги, перед глазами больше никогда не будет живого напоминания о том позоре. Разумеется, ни в одной летописи нет упоминания о захвате — ох, нет, каком ещё захвате? Обретении безопасного дома! — нарогских пещер, но вечная память бессмертного Дитя Эру Илуватара есть и будет всегда. Бурный поток мыслей прервал внимательный молчаливый взгляд Элендила — Нолдо как бы признавал вину, однако и вопросы до боли неудобные читались в холодных стальных глазах: «Король столь обширных земель, почему здесь сражается войско эльфов, а не фиримарские воины? Я был уверен, что приду помогать побеждающей за счёт людей стороне». Вероятно, командир брошенной крепости думал совсем о другом, но Финдарато Инголдо не желал считать иначе. — Пусть Эрьярон введёт тебя в курс дела! — махнул король рукой и вышел из шатра. Изначально расположившись на безопасном расстоянии от места боя, теперь владыка множества земель ощущал себя на краю пропасти. Первый же бой с орками отбросил войско Финдарато за опасную черту, прижав к горящему торфянику. Эрьярон отступил со своими соратниками в безопасное место, откуда завтра собирался снова ударить. Слова разведчика звучали уверенно, однако король Инголдо слишком хорошо знал этого подданного и понимал: дело плохо. Воримо до последнего держал рубеж и покинул поле боя только тяжело раненым. Его воины тоже отступили. Как и остальные. Единственный, кто пока остался там же, где и начал сражение — Йавиэрион. Его соратникам удалось занять удачную позицию на границе между горящим и не горящим лесом, откуда получилось засыпать орков стрелами. Аналогично прикрывать наступающих Нолдор должен был Сайвэ, но его позицию атаковали слишком много морготовых рабов, да ещё и с неожиданной стороны. То, что должно было стать ловушкой для орков, превратилось в огненный капкан для Эльдар. Болото, с которым столько лет боролся Айканаро, высохло за несколько дней полностью! И теперь горело изнутри, грозясь поглотить в пламенные недра любого неосторожного гостя. И, в отличие от подданных Финдарато, морготовы рабы знали, где теперь можно ходить, а где нет, у них были точные карты новых троп и, разумеется, благословение одного из Творцов Арды. — Волчий пляс для нас звучит… — прошептал король Инголдо, чувствуя, как начинает мутить от дыма. Может, приказать Эдрахилю наполнить бокалы? Или сразу пить из бочки? — Волчий пляс для нас… Финдарато не знал, почему вспомнил эту песню, однако постепенно мысль выстроилась в очень легко объяснимую цепочку: всё это время владыка думал о несправедливости судьбы по отношению к себе. — Это нечестно, Илуватар! — уже громче заговорил сын валинорского нолдорана, в тайне радуясь, что сейчас все заняты обсуждением завтрашнего боя, а сам Инголдо по этому поводу уже высказался. — Да, я отдал чудовищный приказ на Нароге, я виноват перед гномами, но я спас твоих Младших Детей! Хотя я не обязан был терпеть столь катастрофические убытки! Хададины были никем для меня! Я просто пожалел их! А гномы тебе, Илуватар, не Дети! Хотя, что это меняет?.. Волчий пляс для нас звучит. Хотелось думать о чём угодно, только не о предстоящей битве, поскольку никакие карты Эрьярона не убеждали Финдарато в хорошем исходе для эльфов. По изначальному плану численное преимущество врага не имело решающего значения, но Моргот изменил север Белерианда до неузнаваемости… Разум зацепился за образ Лутиэн из воспоминаний. «Две тени сошлись в диком танце, Словно души в забытом краю, Как виденья в посмертия царстве, Мы, как чёрные птицы на замёрзшем пруду. И с тех пор наши тени неразличимы, Вместе плоть и душа — тени неотделимы». Сил действительно прибавилось, Финдарато осмотрелся. Дым, дым, дым и снова дым. Эдрахиль где-то рядом, но лучше бы его не было, наверное. — Это несправедливо! — сказал ещё громче король, косясь на мелькающие в смрадном мраке фигуры. Все занимались важными делами, а Финдарато вдруг ощутил себя лишним здесь. Это тоже несправедливо! — Моргот не должен победить! Это нечестно по отношению к Арде! Он ведь ненавидит её! Он не должен здесь править! Обращение к Илуватару напомнило о Феанаро, неуслышанные много лет назад слова песни додумались сами: «И крепка, словно древний завет, В Бездне Намо добытая клятва, Ныне огненней пламени нет, Чем в сердцах Феанорингов братства. И с тех пор наши тени танцуют Неразлучно и отдельно от тел Волчий пляс в синем сумраке леса, И никто этот танец прервать не посмел». Силуэты подданных потерялись в задымлённой тьме ночи, стоны раненых стали слышны пронзительнее. Желание что-нибудь сделать с Элендилом вновь вспыхнуло в сердце, и Финдарато всё-таки взял себя в руки. Надо идти в шатёр, выслушать план действий ещё раз. И если этот проклятый освободитель нарогских пещер даст повод… *** — Волкам скормим, — мрачно скривился Эрьярон, — переводя взгляд с карты на соратников и снова на план. — Всех убитых на нашей границе орков вернём их же тварям. И это не блажь, братья. Знаете, чего я опасаюсь? Моргот может повелевать огнём, и он знает, что мы сжигаем трупы. Он может сделать кровь или плоть своих рабов взрывоопасной, и если мы их подожжём, нас разнесёт в клочья. — Моргот глупее, чем ты думаешь, — вдруг улыбнулся Элендил, тем самым удивив всех собравшихся. — Если бы он был умён, Арда давно была бы его безраздельно. Но он, как Фирьяр — одно из двух — они либо умные, либо сильные. — Мы имеем дело с силой, — разведчик указал на обширную заштрихованную область на карте. — Прямую атаку мы не отобьём, поэтому будем маневрировать. Вот позиция Йавиэриона, а здесь — брешь. Если вся эта живая масса, — он снова указал на заштрихованную область, — бросится туда, мы отступим в безопасное место и зажмём врага с трёх сторон. Сайвэ молча кивал, его бледное лицо, абсолютно неподвижное, ничего не выражало. — Вот твоя позиция, — указал Эрьярон. — Понимаешь, что надо делать? Ответом стало медленное движение головой. — Твой план хорош только при условии отсутствия ветра или его неизменного направления, — голос Элендила снова зазвучал мрачно и монотонно. — Однако другой я предложить не могу. — Ветер не менялся давно, — разведчик опустил взгляд. — Он неизменно дует так, чтобы пламя двигалось на юг. — Хорошо, — согласился командир брошенной крепости. — Будь по-твоему. Эрьярон пожал собрату руку, и в этот момент в шатре появился король Финдарато вместе с поникшим Эдрахилем. — Я готов выслушать тебя, — обратился Инголдо к разведчику, демонстративно не замечая Элендила. — Есть изменения к лучшему. К худшему? Всё неизменно? Подойдя к картам, Финдарато сжал зубы. Бежать некуда. Впереди орки, позади — пламя, да и смысла в отступлении уже нет. Если проиграть бой, Тол-Сирион точно обречён. И это тоже, увы, неизменно. — Пусть остаётся как есть, — долго молча рассматривая план, король пришёл к самым неутешительным выводам. — Пусть остаётся. Как есть сейчас. Слова владыки оказались приказом для всех, кроме ветра, который к утру сменил направление.